Есть ли у России 100 кораблей для действия у дальних берегов?
Главком ВМФ адмирал Владимир Королев, признаюсь, озадачил одной цифрой. Выступая в Санкт-Петербурге, на торжествах, посвященных 320-летию основания российского флота, он сказал следующее:
"Около 100 кораблей сегодня выполняют свои задачи в дальнеокеанской и морской зоне, продолжая более чем трехвековую славную историю российского флота".
Цифра весомая. И породила вполне ожидаемую реакцию по обе стороны информационного фронта. Кто-то реально возрадовался тому, что история российского флота, как сказал главком, продолжается, кто-то начал считать с целью доказать, что это ложь.
Внимательно проанализировав все доводы «за» и «против», я пришел к выводу, что товарищ адмирал все-таки слукавил, упустив из контекста (журналисты не вырвали, проверил на сайте Минобороны) слово «судов».
Действительно, сегодня вполне нормально, что около сотни кораблей и судов выполняют поставленные им задачи. Именно так. Именно в морской (в первую очередь) и дальнеокеанской зонах.
Почему именно в таком порядке, а не как у Королева?
Все просто.
Необходимо учитывать нашу специфику. Как бы это ни звучало, но российский флот нельзя рассматривать как единое целое в силу многих причин. И в первую очередь — это изолированность составляющих компонент.
Возьмем как пример наших извечных потенциальных противников, то есть США. У них существует два оперативно-тактических соединения.
Атлантический флот ВМС США, который включает в себя 2-й, 4-й и 6-й действующие оперативные флоты ВМС США и Тихоокеанский флот ВМС США, в который входят 3-й, 5-й и 7-й действующие оперативные флоты.
И при необходимости, силы оперативных флотов вполне могут перекрыть зоны ответственности.
Российский флот просто разбросан по изолированным друг от друга театрам военных действий. Фактически это пять оперативных соединений, объединенных общим командованием. Четыре флота и Каспийская флотилия. И с этим ничего не поделать, такая у нас страна. Огромная. И если сухопутными войсками еще можно маневрировать, то, как мы сегодня видим, переброска флотских сил с одного театра военных действий на другой — дело изрядного количества времени.
Теперь о дальнеокеанской зоне действия.
Сразу становится понятно, что эта зона находится исключительно в ведении двух флотов: Северного и Тихоокеанского. И дело даже не в том, что океаны находятся довольно далеко от Черного моря, а в том, что на Балтике и Черном море у нас не так уж много кораблей, способных выполнять какие-либо задачи вдали от своих берегов.
Если говорить серьезно о боевых кораблях дальней морской зоны, без учета стоящих в ремонте (что тоже немаловажно), то картина будет не очень приятная. Речь идет о крупных, подчеркну, боевых кораблях. Десантный корабль, способный переместить роту морской пехоты и несколько танков, как объект выполнения заданий в дальнеокеанской зоне как-то не выглядит серьезно.
Тихоокеанский флот:
Крупных надводных кораблей: ракетный крейсер «Варяг»; эсминец «Быстрый» проекта 956 (еще два, «Бурный» и «Безбоязненный» в ремонте); БПК проекта 1155 («Маршал Шапошников», «Адмирал Трибуц», «Адмирал Виноградов» и «Адмирал Пантелеев»).
Итого 7 единиц.
Плюс подводные силы:
Ракетные подводные крейсера стратегического назначения («Георгий Победоносец», «Подольск», «Рязань», «Александр Невский», «Владимир Мономах») — 5 единиц.
Атомные подводные лодки с крылатыми ракетами (ПЛАРК) — 3+2 («Тверь», «Омск», «Томск» в строю, «Иркутск», «Челябинск» в ремонте).
АПЛ с ракетно-торпедным вооружением проекта «Щука-Б» («Кузбасс» в строю, 4 лодки в ремонте).
Итого 15 единиц.
Итого ТОФ сможет выставить в дальнеокеанскую зону не более 15 кораблей.
И это при том, что ТОФ — второй по размерам флот после Северного флота.
Касаемо Северного флота цифры чуть выше, но в общем вряд ли получится больше 25 единиц.
Если прибавить еще несколько кораблей ДМЗ (дальней морской зоны) с ЧФ и БФ, то мы получим цифру в 45-50 кораблей.
Однако не стоит забывать, что даже соединение в 3-4 надводных боевых корабля требует себе нешуточного эскорта. В виде вспомогательных судов. Танкеры, суда радиолокационной разведки, килекторы и прочие. Да, это не боевые корабли, но без них (особенно без танкеров) выполнение задач в ДМЗ как-то слабо представляется.
Теперь о просто морской зоне. Ближней.
Международное право трактует этот вопрос так, что территориальные воды — 12 миль, далее идет исключительная экономическая зона (200 миль). Еще дальше — шельф и открытое море. Территориальные воды мы не берем. ИЭЗ — уже ближе к теме морской зоны. 150 или 200 миль (например) — этого уже достаточно, чтобы сказать, что корабль или судно выполняет задачу в морской зоне. Расстояние явно не прибрежное.
И здесь у нас достаточно большое количество кораблей, способных выполнять боевые задачи. Списки, как с большими, приводить смысла нет, достаточно назвать классы.
Это и малые ракетные корабли (проекты «Овод», «Сивуч», «Буян»), малые противолодочные корабли проекта 1124 («Альбатрос»), морские тральщики (проекты «Аквамарин», «Рубин»), ракетные катера. С дальностью плавания от 1500 до 4000 миль. И кораблей этих классов у нас имеется пусть не столько, сколько хотелось бы, но есть.
И, если мы, применив голову, просто объединим корабли ДМЗ и МЗ, то на выходе можем получить цифру, даже превышающую озвученную Королевым.
Выходит, что, если иметь в виду возможные задачи нашего флота в ДМЗ, то да, 100 кораблей и судов — это реальная цифра, и тут Королев не соврал ничуть. Так, слукавил.
Другой вопрос: а надо ли?
Что забыли наши корабли в ДМЗ, да еще в таких количествах? Какие цели они там могут преследовать и какие задачи выполнять?
«Демонстрировать присутствие»? Если перевести, то «бесцельно тратить деньги налогоплательщиков», так? Наносить «официальные дружественные визиты»? Нет, согласен, «Петр Великий» в Панамском канале смотрелся, и на рейде Каракаса, спора нет. Но в нашей реальности можно было бы сгонять (если сильно припечет) и хреновину поменьше.
Если реально смотреть на нашу оборонительную концепцию, то создание флота, который в ДМЗ будет способен противодействовать флоту США где-то в районе Марианских островов или китайскому флоту в Желтом море, не так уж и нужно.
«Размазанность» наших ВМС, обусловленная нашим географическим положением в первую очередь, предусматривает комплексное противодействие вероятному противнику, опираясь не столько на силы флота, сколько на силы всех наших вооруженных сил.
Поэтому и необходимо усиливать Северный и Тихоокеанский флоты, потому что именно там возможно (на Северном в меньшей степени) противодействие вероятному противнику. Но если мы говорим об игре «от обороны», то здесь действительно нужен комплексный подход.
Чтобы силы тех же флотов США при подходе к нашим рубежам встречали не только наши корабли, но и ВКС, ПВО и тактические ракеты. Тогда, в принципе, никакой флот нам не страшен.
Таким образом, цифра 100, озвученная Королевым, — это двояко. Либо совсем мало, либо более чем достаточно, если речь зашла именно о задачах в ДМЗ. Все зависит от того, под каким углом смотреть.
Если смотреть именно под тем углом, который озвучен в нашей оборонной доктрине, то в целом достаточно, для обучения экипажей в дальних походах и обозначении «присутствия».
Правда, это не отменяет флотских проблем, которые у нас существуют сегодня. Но это уже совсем другая история.
А сегодняшнюю историю хотелось бы закончить пусть не на самой оптимистичной ноте, но несколько успокоить тех, кто кричит, что у нас нет кораблей. Корабли, как показывает практика, у нас есть. Да, не столько, сколько реально хотелось бы. Нужно больше, согласен. И думаю, что корабли будут. Но не для того, чтобы «обозначать присутствие» у черта на куличках, за тридевять земель, а для того, чтобы выполнять реальные задачи по охране безопасности наших рубежей.
"Около 100 кораблей сегодня выполняют свои задачи в дальнеокеанской и морской зоне, продолжая более чем трехвековую славную историю российского флота".
Цифра весомая. И породила вполне ожидаемую реакцию по обе стороны информационного фронта. Кто-то реально возрадовался тому, что история российского флота, как сказал главком, продолжается, кто-то начал считать с целью доказать, что это ложь.
Внимательно проанализировав все доводы «за» и «против», я пришел к выводу, что товарищ адмирал все-таки слукавил, упустив из контекста (журналисты не вырвали, проверил на сайте Минобороны) слово «судов».
Действительно, сегодня вполне нормально, что около сотни кораблей и судов выполняют поставленные им задачи. Именно так. Именно в морской (в первую очередь) и дальнеокеанской зонах.
Почему именно в таком порядке, а не как у Королева?
Все просто.
Необходимо учитывать нашу специфику. Как бы это ни звучало, но российский флот нельзя рассматривать как единое целое в силу многих причин. И в первую очередь — это изолированность составляющих компонент.
Возьмем как пример наших извечных потенциальных противников, то есть США. У них существует два оперативно-тактических соединения.
Атлантический флот ВМС США, который включает в себя 2-й, 4-й и 6-й действующие оперативные флоты ВМС США и Тихоокеанский флот ВМС США, в который входят 3-й, 5-й и 7-й действующие оперативные флоты.
И при необходимости, силы оперативных флотов вполне могут перекрыть зоны ответственности.
Российский флот просто разбросан по изолированным друг от друга театрам военных действий. Фактически это пять оперативных соединений, объединенных общим командованием. Четыре флота и Каспийская флотилия. И с этим ничего не поделать, такая у нас страна. Огромная. И если сухопутными войсками еще можно маневрировать, то, как мы сегодня видим, переброска флотских сил с одного театра военных действий на другой — дело изрядного количества времени.
Теперь о дальнеокеанской зоне действия.
Сразу становится понятно, что эта зона находится исключительно в ведении двух флотов: Северного и Тихоокеанского. И дело даже не в том, что океаны находятся довольно далеко от Черного моря, а в том, что на Балтике и Черном море у нас не так уж много кораблей, способных выполнять какие-либо задачи вдали от своих берегов.
Если говорить серьезно о боевых кораблях дальней морской зоны, без учета стоящих в ремонте (что тоже немаловажно), то картина будет не очень приятная. Речь идет о крупных, подчеркну, боевых кораблях. Десантный корабль, способный переместить роту морской пехоты и несколько танков, как объект выполнения заданий в дальнеокеанской зоне как-то не выглядит серьезно.
Тихоокеанский флот:
Крупных надводных кораблей: ракетный крейсер «Варяг»; эсминец «Быстрый» проекта 956 (еще два, «Бурный» и «Безбоязненный» в ремонте); БПК проекта 1155 («Маршал Шапошников», «Адмирал Трибуц», «Адмирал Виноградов» и «Адмирал Пантелеев»).
Итого 7 единиц.
Плюс подводные силы:
Ракетные подводные крейсера стратегического назначения («Георгий Победоносец», «Подольск», «Рязань», «Александр Невский», «Владимир Мономах») — 5 единиц.
Атомные подводные лодки с крылатыми ракетами (ПЛАРК) — 3+2 («Тверь», «Омск», «Томск» в строю, «Иркутск», «Челябинск» в ремонте).
АПЛ с ракетно-торпедным вооружением проекта «Щука-Б» («Кузбасс» в строю, 4 лодки в ремонте).
Итого 15 единиц.
Итого ТОФ сможет выставить в дальнеокеанскую зону не более 15 кораблей.
И это при том, что ТОФ — второй по размерам флот после Северного флота.
Касаемо Северного флота цифры чуть выше, но в общем вряд ли получится больше 25 единиц.
Если прибавить еще несколько кораблей ДМЗ (дальней морской зоны) с ЧФ и БФ, то мы получим цифру в 45-50 кораблей.
Однако не стоит забывать, что даже соединение в 3-4 надводных боевых корабля требует себе нешуточного эскорта. В виде вспомогательных судов. Танкеры, суда радиолокационной разведки, килекторы и прочие. Да, это не боевые корабли, но без них (особенно без танкеров) выполнение задач в ДМЗ как-то слабо представляется.
Теперь о просто морской зоне. Ближней.
Международное право трактует этот вопрос так, что территориальные воды — 12 миль, далее идет исключительная экономическая зона (200 миль). Еще дальше — шельф и открытое море. Территориальные воды мы не берем. ИЭЗ — уже ближе к теме морской зоны. 150 или 200 миль (например) — этого уже достаточно, чтобы сказать, что корабль или судно выполняет задачу в морской зоне. Расстояние явно не прибрежное.
И здесь у нас достаточно большое количество кораблей, способных выполнять боевые задачи. Списки, как с большими, приводить смысла нет, достаточно назвать классы.
Это и малые ракетные корабли (проекты «Овод», «Сивуч», «Буян»), малые противолодочные корабли проекта 1124 («Альбатрос»), морские тральщики (проекты «Аквамарин», «Рубин»), ракетные катера. С дальностью плавания от 1500 до 4000 миль. И кораблей этих классов у нас имеется пусть не столько, сколько хотелось бы, но есть.
И, если мы, применив голову, просто объединим корабли ДМЗ и МЗ, то на выходе можем получить цифру, даже превышающую озвученную Королевым.
Выходит, что, если иметь в виду возможные задачи нашего флота в ДМЗ, то да, 100 кораблей и судов — это реальная цифра, и тут Королев не соврал ничуть. Так, слукавил.
Другой вопрос: а надо ли?
Что забыли наши корабли в ДМЗ, да еще в таких количествах? Какие цели они там могут преследовать и какие задачи выполнять?
«Демонстрировать присутствие»? Если перевести, то «бесцельно тратить деньги налогоплательщиков», так? Наносить «официальные дружественные визиты»? Нет, согласен, «Петр Великий» в Панамском канале смотрелся, и на рейде Каракаса, спора нет. Но в нашей реальности можно было бы сгонять (если сильно припечет) и хреновину поменьше.
Если реально смотреть на нашу оборонительную концепцию, то создание флота, который в ДМЗ будет способен противодействовать флоту США где-то в районе Марианских островов или китайскому флоту в Желтом море, не так уж и нужно.
«Размазанность» наших ВМС, обусловленная нашим географическим положением в первую очередь, предусматривает комплексное противодействие вероятному противнику, опираясь не столько на силы флота, сколько на силы всех наших вооруженных сил.
Поэтому и необходимо усиливать Северный и Тихоокеанский флоты, потому что именно там возможно (на Северном в меньшей степени) противодействие вероятному противнику. Но если мы говорим об игре «от обороны», то здесь действительно нужен комплексный подход.
Чтобы силы тех же флотов США при подходе к нашим рубежам встречали не только наши корабли, но и ВКС, ПВО и тактические ракеты. Тогда, в принципе, никакой флот нам не страшен.
Таким образом, цифра 100, озвученная Королевым, — это двояко. Либо совсем мало, либо более чем достаточно, если речь зашла именно о задачах в ДМЗ. Все зависит от того, под каким углом смотреть.
Если смотреть именно под тем углом, который озвучен в нашей оборонной доктрине, то в целом достаточно, для обучения экипажей в дальних походах и обозначении «присутствия».
Правда, это не отменяет флотских проблем, которые у нас существуют сегодня. Но это уже совсем другая история.
А сегодняшнюю историю хотелось бы закончить пусть не на самой оптимистичной ноте, но несколько успокоить тех, кто кричит, что у нас нет кораблей. Корабли, как показывает практика, у нас есть. Да, не столько, сколько реально хотелось бы. Нужно больше, согласен. И думаю, что корабли будут. Но не для того, чтобы «обозначать присутствие» у черта на куличках, за тридевять земель, а для того, чтобы выполнять реальные задачи по охране безопасности наших рубежей.
Информация