Последние письма (окончание)
Закрыть тему последних писем наших солдат, партизан, подпольщиков и просто пострадавших от рук фашистов людей, невозможно. Их – писем - очень и очень много. Но на этой, третьей, публикации в серии, мы пока остановимся.
***
Младшему лейтенанту Николаю Даниловичу Синокопу было 23 года. Да и они только-только исполнились. Он погиб в первый месяц войны. И, понимая близость смерти, написал записку и вложил в медальон.
«Пом. нач. заставы мл. лейтенант Синокоп Николай Данилович. Сумская область, Роменский район, село Бобрик. Погибну за Родину, но живым врагу не сдамся. 22 июня 1941 г.».
Родом Николай из села Бобрик, что в Житомирской области. Вырос в большой и дружной крестьянской семье. Окончил семилетнюю школу, дальше учиться не было возможности, да и парню очень хотелось побыстрее начать работать, чтобы помогать семье. В конце тридцатых годов Николай перебрался к старшему брату в Донецкую область. Трудился в колхозе, а перед призывом в армию женился. Семейное счастье длилось около полугода.
В армии Николай – с 1938 года. Служил в железнодорожном полку, затем окончил погранучилище. Дороги привели его на западную границу нашей страны. Николай стал помощником начальника 3-ей погранзаставы 94 погранотряда.
…Огромная сила наступала на нашу землю, и первый её удар приняли на себя пограничники. Они сражались, но были вынуждены отступать. Николай служил близ города Сквира. Отступали в направлении станции Попельня. На наших бойцов надвигались танки, средств против которых в тот момент у солдат почти не было. Но они и тогда не сдавались, бились, не щадя себя. Понимали, что отогнать врагов сейчас не в силах, но задержать фашистов, дать нашей стране как можно больше времени, чтобы мобилизовать силы, могли. И делали это.
Вот воспоминания подполковника Михаила Паджиева о тех днях: «Нам пришлось держать оборону у станции Попельня – на самом острие фашистского танкового клина. На поросшей сосняком высоте наши бойцы при поддержке всего двух танков вступили в бой с 9-й танковой дивизией генерала Клейста… Напор танков сдерживал противотанковый ров, опоясывающий высоту… Помнится, несколько часов спустя после начала боя гитлеровцы, видя, что им никак не удаётся преодолеть ров, стали сосредоточиваться для атаки… Когда стало ясно, что немцы обошли наши фланги, майор Врублевский решил отвести основную часть отряда на новый оборонительный рубеж. Без прикрытия были оставлены две заставы. Только к двум часам дня противник еле-еле сломил их отчаянное сопротивление…
В бою У Попельни 14 июля 1941 года пограничники закрыли своей грудью путь фашистским танкам к Киеву. И хотя мы не разбили танковую дивизию, но задержали движение. Именно из таких отвоёванных дней складывалось то, что сперва заставило забуксовать на месте, а потом повернуть вспять гитлеровскую машину…»
Около маленькой Попельни остались 132 наших пограничника. Их похоронили местные жители, они же и нашли медальон Николая Даниловича.
***
Последнее письмо своего мужа Николая Трофимовича Гатальского принесла в одно из московских издательств Станислава Ивановна Гатальская. В это время готовилась к печати книга писем наших бойцов «Говорят погибшие герои».
«Здравствуй, моя дорогая жена Станислава, дочь Валенька и мама! Простите, что я плохо пишу: пишу на коленях, на клочке бумаги. Спешу сообщить, что я жив, скоро вступаем в бой. Может быть, это письмо будет и последним, дорогие мои. Дорогая жена, смотри дочь и досмотри мою мать. Если от меня больше весточки не получишь, то знай, что я отдал свою жизнь честно за вас и за свою любимую Родину. Будьте счастливы – ваш муж и отец. Стася! Ещё прошу: смотри дочь. Целую вас всех. Коля»…
…Родом Николай Трофимович из Ивановской области, но, окончив военную школу, часто ездил по стране. Начало войны застало его близ Ленинграда, поэтому службу он начал там же – на Ленинградском фронте. Гитлеровцы бросали в бой всё новые и новые силы. Каждый населённый пункт превращался в рубеж. Стала таким рубежом и небольшая деревня Морозово.
13 ноября 1941 года. Силы неравны. В бою погиб и командир дивизии. И тогда командование на себя взял Николай Трофимович. Поднялся в полный рост и повёл за собой бойцов. В тот день деревня не была занята. А Николай Трофимович погиб. Его письмо действительно оказалось последним.
***
Когда началась война, Надя Лисанова только окончила девятый класс школы №3 (сейчас она носит седьмой номер). Выросла девушка в Ялте, семья переехала в этот город, когда Надюше было всего шесть лет. Мечтала стать учительницей начальных классов. В семье Надя была старшей. Две младшие сестрёнки, да и ребятишки всей школы очень любили Надю, ходили хвостом. У неё всегда находилось для них интересное занятие: то пускали в лужах кораблики, то строили шалаши из веточек, то, глядя на облака, придумывали сказку.
Мечта стать учителем не сбылась: в город вошли враги. Надя начала работать в подполье, её дом на окраине Ялты превратился в явочную квартиру. Здесь ждали партизан, помогали им. Надя писала и расклеивала листовки, передавала продукты и одежду, сообщала то, что видела.
Есть на счету подпольщиков и казнь Отто Шреве – начальника местной зондеркоманды. На его совести было много кровавых дел. Одно из них – показательная расправа с семёй Горемыкиных: супругами и их дочерью. Девочку привезли на место казни в кузове машины. Руки её были крепко связаны. На глазах Вали повесили отца и мать, затем на шею девочки накинули петлю, и машина тронулась. Шреве не только руководил расправой, но и фотографировал это зверство.
Надю выдал предатель, её арестовали в феврале 1942 года. Больше недели пытали. На свидание пустили младшую сестру, рассчитывая на то, что чувства в Наде возьмут верх. Но девушка не сдалась. Во время этого единственного свидания она передала сестре записку. Что там было? Стихи… Измученная, обречённая подпольщица между пытками сочинила стихотворение!
Мне вспомнилась школа родная,
Мне вспомнился русский народ,
Прибрежная Ялта родная
И огненный солнца восход.
Умру я свободно и честно,
И голову тихо склоню,
И русскую землю родную
Я светлой слезой оболью.
Тогда надо мной защебечут
Родные мои соловьи
И кудри мои разовьются,
Но плечи не дрогнут мои.
Я сильно любила Отчизну
И век я была ей верна…
Надю расстреляли 24 февраля 1942 года.
***
Василий Григорьевич Кривопустенко родом из Таганрога. Окончил всего четыре класса – семья жила очень бедно, мальчик с юных лет работал немногим меньше взрослого. Трудился в сапожной мастерской, пас коров, столярничал и плотничал. Прошёл гражданскую войну, потом все силы отдавал родному колхозу. Трудился и на обувной фабрике. До войны перебрался в Новочеркасск.
Во время оккупации Василий Григорьевич возглавил подпольную группу. Он успел сделать многое, одних только диверсий – более двух десятков. Во время подготовки последней (сентябрь 1942 года) Василия Григорьевича схватили. Он провёл на допросах несколько дней. За этот короткий срок ему сломали пальцы на руках, рёбра, ногу. Василий Григорьевич понимал, что впереди – смерть. И смог кое-как нацарапать на листе фанере, на котором спал, письмо.
«На этой койке спал с 24 по 26 сентября 1942 года. Решение не объявили, но в подтверждение обвинений сделали очную ставку мне неизвестного человека Юоханова Алексея. Он дал ложные показания и вдобавок бросился избивать, хотя совершенно точно он меня не знает. В общем – подлец, провокатор. Судя по отношению на допросе и пристрастию, я буду расстрелян. Прощайте. Умру честно. Никому я зла не сделал».
***
Записку семнадцати белорусских партизан нашли спустя годы после окончания войны. Она была спрятана в стволе пулемёта, а тот – зарыт.
…В деревне Лавы (Копыльский район) находился партизанский госпиталь, к которому рвались фашисты. Было ясно, что отбросить врага невозможно, он слишком силён. Но сдержать его, пока госпиталь эвакуируется, очень трудно, но возможно. В заслон вызвались семнадцать молодых ребят, партизан. Возглавил группу Викентий Иосифович Дроздович (посмертно ему присвоили звание Героя Советского Союза).
Наши бойцы встретили врага у деревни Клетище. Пешие – против танков. Семнадцать – против нескольких сотен. Но они держались более четырёх часов! Восемь отбитых атак! А когда кончили все боеприпасы, партизаны пошли в рукопашную.
Это было 3 декабря 1942 года. Госпиталь успел эвакуироваться. Остальные партизаны подтянули силы и полностью уничтожили карательную экспедицию. Но те семнадцать храбрецов погибли.
Вот что было в записке: «Погибаем за Родину, но врага не пропустили. Просим нас всех считать комсомольцами».
***
Младшему лейтенанту Николаю Даниловичу Синокопу было 23 года. Да и они только-только исполнились. Он погиб в первый месяц войны. И, понимая близость смерти, написал записку и вложил в медальон.
«Пом. нач. заставы мл. лейтенант Синокоп Николай Данилович. Сумская область, Роменский район, село Бобрик. Погибну за Родину, но живым врагу не сдамся. 22 июня 1941 г.».Родом Николай из села Бобрик, что в Житомирской области. Вырос в большой и дружной крестьянской семье. Окончил семилетнюю школу, дальше учиться не было возможности, да и парню очень хотелось побыстрее начать работать, чтобы помогать семье. В конце тридцатых годов Николай перебрался к старшему брату в Донецкую область. Трудился в колхозе, а перед призывом в армию женился. Семейное счастье длилось около полугода.
В армии Николай – с 1938 года. Служил в железнодорожном полку, затем окончил погранучилище. Дороги привели его на западную границу нашей страны. Николай стал помощником начальника 3-ей погранзаставы 94 погранотряда.
…Огромная сила наступала на нашу землю, и первый её удар приняли на себя пограничники. Они сражались, но были вынуждены отступать. Николай служил близ города Сквира. Отступали в направлении станции Попельня. На наших бойцов надвигались танки, средств против которых в тот момент у солдат почти не было. Но они и тогда не сдавались, бились, не щадя себя. Понимали, что отогнать врагов сейчас не в силах, но задержать фашистов, дать нашей стране как можно больше времени, чтобы мобилизовать силы, могли. И делали это.
Вот воспоминания подполковника Михаила Паджиева о тех днях: «Нам пришлось держать оборону у станции Попельня – на самом острие фашистского танкового клина. На поросшей сосняком высоте наши бойцы при поддержке всего двух танков вступили в бой с 9-й танковой дивизией генерала Клейста… Напор танков сдерживал противотанковый ров, опоясывающий высоту… Помнится, несколько часов спустя после начала боя гитлеровцы, видя, что им никак не удаётся преодолеть ров, стали сосредоточиваться для атаки… Когда стало ясно, что немцы обошли наши фланги, майор Врублевский решил отвести основную часть отряда на новый оборонительный рубеж. Без прикрытия были оставлены две заставы. Только к двум часам дня противник еле-еле сломил их отчаянное сопротивление…
В бою У Попельни 14 июля 1941 года пограничники закрыли своей грудью путь фашистским танкам к Киеву. И хотя мы не разбили танковую дивизию, но задержали движение. Именно из таких отвоёванных дней складывалось то, что сперва заставило забуксовать на месте, а потом повернуть вспять гитлеровскую машину…»
Около маленькой Попельни остались 132 наших пограничника. Их похоронили местные жители, они же и нашли медальон Николая Даниловича.
***
Последнее письмо своего мужа Николая Трофимовича Гатальского принесла в одно из московских издательств Станислава Ивановна Гатальская. В это время готовилась к печати книга писем наших бойцов «Говорят погибшие герои».
«Здравствуй, моя дорогая жена Станислава, дочь Валенька и мама! Простите, что я плохо пишу: пишу на коленях, на клочке бумаги. Спешу сообщить, что я жив, скоро вступаем в бой. Может быть, это письмо будет и последним, дорогие мои. Дорогая жена, смотри дочь и досмотри мою мать. Если от меня больше весточки не получишь, то знай, что я отдал свою жизнь честно за вас и за свою любимую Родину. Будьте счастливы – ваш муж и отец. Стася! Ещё прошу: смотри дочь. Целую вас всех. Коля»……Родом Николай Трофимович из Ивановской области, но, окончив военную школу, часто ездил по стране. Начало войны застало его близ Ленинграда, поэтому службу он начал там же – на Ленинградском фронте. Гитлеровцы бросали в бой всё новые и новые силы. Каждый населённый пункт превращался в рубеж. Стала таким рубежом и небольшая деревня Морозово.
13 ноября 1941 года. Силы неравны. В бою погиб и командир дивизии. И тогда командование на себя взял Николай Трофимович. Поднялся в полный рост и повёл за собой бойцов. В тот день деревня не была занята. А Николай Трофимович погиб. Его письмо действительно оказалось последним.
***
Когда началась война, Надя Лисанова только окончила девятый класс школы №3 (сейчас она носит седьмой номер). Выросла девушка в Ялте, семья переехала в этот город, когда Надюше было всего шесть лет. Мечтала стать учительницей начальных классов. В семье Надя была старшей. Две младшие сестрёнки, да и ребятишки всей школы очень любили Надю, ходили хвостом. У неё всегда находилось для них интересное занятие: то пускали в лужах кораблики, то строили шалаши из веточек, то, глядя на облака, придумывали сказку.
Мечта стать учителем не сбылась: в город вошли враги. Надя начала работать в подполье, её дом на окраине Ялты превратился в явочную квартиру. Здесь ждали партизан, помогали им. Надя писала и расклеивала листовки, передавала продукты и одежду, сообщала то, что видела.
Есть на счету подпольщиков и казнь Отто Шреве – начальника местной зондеркоманды. На его совести было много кровавых дел. Одно из них – показательная расправа с семёй Горемыкиных: супругами и их дочерью. Девочку привезли на место казни в кузове машины. Руки её были крепко связаны. На глазах Вали повесили отца и мать, затем на шею девочки накинули петлю, и машина тронулась. Шреве не только руководил расправой, но и фотографировал это зверство.Надю выдал предатель, её арестовали в феврале 1942 года. Больше недели пытали. На свидание пустили младшую сестру, рассчитывая на то, что чувства в Наде возьмут верх. Но девушка не сдалась. Во время этого единственного свидания она передала сестре записку. Что там было? Стихи… Измученная, обречённая подпольщица между пытками сочинила стихотворение!
Мне вспомнилась школа родная,
Мне вспомнился русский народ,
Прибрежная Ялта родная
И огненный солнца восход.
Умру я свободно и честно,
И голову тихо склоню,
И русскую землю родную
Я светлой слезой оболью.
Тогда надо мной защебечут
Родные мои соловьи
И кудри мои разовьются,
Но плечи не дрогнут мои.
Я сильно любила Отчизну
И век я была ей верна…
Надю расстреляли 24 февраля 1942 года.
***
Василий Григорьевич Кривопустенко родом из Таганрога. Окончил всего четыре класса – семья жила очень бедно, мальчик с юных лет работал немногим меньше взрослого. Трудился в сапожной мастерской, пас коров, столярничал и плотничал. Прошёл гражданскую войну, потом все силы отдавал родному колхозу. Трудился и на обувной фабрике. До войны перебрался в Новочеркасск.
Во время оккупации Василий Григорьевич возглавил подпольную группу. Он успел сделать многое, одних только диверсий – более двух десятков. Во время подготовки последней (сентябрь 1942 года) Василия Григорьевича схватили. Он провёл на допросах несколько дней. За этот короткий срок ему сломали пальцы на руках, рёбра, ногу. Василий Григорьевич понимал, что впереди – смерть. И смог кое-как нацарапать на листе фанере, на котором спал, письмо.
«На этой койке спал с 24 по 26 сентября 1942 года. Решение не объявили, но в подтверждение обвинений сделали очную ставку мне неизвестного человека Юоханова Алексея. Он дал ложные показания и вдобавок бросился избивать, хотя совершенно точно он меня не знает. В общем – подлец, провокатор. Судя по отношению на допросе и пристрастию, я буду расстрелян. Прощайте. Умру честно. Никому я зла не сделал».
***
Записку семнадцати белорусских партизан нашли спустя годы после окончания войны. Она была спрятана в стволе пулемёта, а тот – зарыт.
…В деревне Лавы (Копыльский район) находился партизанский госпиталь, к которому рвались фашисты. Было ясно, что отбросить врага невозможно, он слишком силён. Но сдержать его, пока госпиталь эвакуируется, очень трудно, но возможно. В заслон вызвались семнадцать молодых ребят, партизан. Возглавил группу Викентий Иосифович Дроздович (посмертно ему присвоили звание Героя Советского Союза).
Наши бойцы встретили врага у деревни Клетище. Пешие – против танков. Семнадцать – против нескольких сотен. Но они держались более четырёх часов! Восемь отбитых атак! А когда кончили все боеприпасы, партизаны пошли в рукопашную.Это было 3 декабря 1942 года. Госпиталь успел эвакуироваться. Остальные партизаны подтянули силы и полностью уничтожили карательную экспедицию. Но те семнадцать храбрецов погибли.
Вот что было в записке: «Погибаем за Родину, но врага не пропустили. Просим нас всех считать комсомольцами».
Информация