Последний рывок. Июньское наступление Юго-Западного фронта 1917 г. Ч 1. Планы и перспективы
План последней кампании русской армии в Первой мировой войне был выработан в конце 1916 г. Большое значение для стратегического планирования держав Антанты имела межсоюзническая конференция 3 ноября в Шантильи. На этой конференции был утвержден план объединенного наступления армий союзников в феврале 1917 г.
В ноябре 1916 г. русская Ставка опросила соображения командующих фронтами, а 17 - 18 декабря в Ставке прошло совещание командующих фронтами, на котором и был принят план кампании 1917 г.
Огромный отпечаток на новое оперативно-стратегическое планирование Ставки наложила личность нового начальника Штаба - во время болезни генерала от инфантерии М. В. Алексеева обязанности начальника Штаба Главковерха в период 11. 11. 1916 г. – 17. 02. 1917 г. исполнял один из способнейших генералов Действующей армии генерал от кавалерии В. И. Гурко, характеризуемый как человек, обладающий твердой волей и упорством [Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года. М., 1923. С. 12].
1. Генерал-адъютант М. В. Алексеев.
2. Генерал от кавалерии В. И. Гурко.
Союзники России в ходе кампании 1917 г. весьма рассчитывали на точное стратегическое планирование русской Ставки [Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М., 1991. С. 182]. В. И. Гурко и новый заместитель начальника Штаба Верховного генерал-лейтенант А. С. Лукомский разработали план кампании, в соответствии с которым стратегическое решение переносилось на Балканы и Румынский фронт. На своих Юго-Западном, Западном и Северном фронтах Ставка от масштабных операций отказывалась.
3. Генерал-лейтенант А. С. Лукомский.
И не случайно, что в скором будущем именно прорыв на Балканах принес союзникам по Антанте победу в мировой войне, заведя цепную реакцию обрушения Германского блока. Румынский театр военных действий позволял крупномасштабные маневренные боевые действия, экономически и политически был наиболее опасен для Четверного союза, открывая дорогу на Балканы. На Русско-Румынском фронте находились войска всех государств центральной коалиции и наносимый удар был ударом по всему Германскому блоку в целом. К началу кампании 1917 г. противник был вынужден снять с иных ТВД и перебросить на Румынский 31 пехотную и 7 кавалерийских дивизий. На данном фронте было сосредоточено и 25% русской Действующей армии.
На упомянутом совещании 17-18 декабря 1916 г. с предложением В. И. Гурко-А. С. Лукомского был солидарен лишь Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов. Главнокомандующие армиями Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «главный враг Германия, не Болгария».
4. Генерал-адъютант А. А. Брусилов.
Принятый план был компромиссом.
Предполагалось что главный удар будет наносить Юго-Западный фронт (7-й и 11-й армиями на Львов), а вспомогательный - 8-й армией на Болехов-Калущ. На Русско-Румынском фронте русским 4-й и 6-й и румынским 1-й и 2-й армиям предстояло нанести поражение противнику в районе Фокшан и захватить Добруджу, в то время как русской 9-й армии следовало сковать неприятеля в Карпатах. На войска Северного и Западного фронтов возлагалась задача нанести вспомогательные удары – на участках, выбранных командующими.
В ходе Петроградской конференции 19. 01. – 07. 02. 1917 г. были согласованы военно-политические мероприятия и уточнены некоторые аспекты плана предстоящей кампании. В мероприятии участвовали делегации Великобритании, Италии, России и Франции. Они подтвердили стремление своих правительств довести в предстоящую кампанию войну до победного конца. Участники делегаций посетили фронт, встречались с представителями политических партий. На фронте они убедились в прекрасном состоянии русской Действующей армии и в возможности довести войну до победы. Результатом конференции было решение нанести поражение германской коалиции согласованными ударами на главных театрах войны. Британский политик Д. Ллойд Джордж называл это формированием «единого фронта». Историческое значение конференции также в том, что впервые с начала войны она проходила на Восточном фронте – в этом косвенное признание заслуг России в течение двух с половиной лет тяжелой войны (прежние конференции почти все проходили в Шантильи – штаб-квартире французской Ставки).
Итальянский дипломат М. Альдрованди-Марескотти вспоминал: «Гурко говорит: «Мы не должны спешить. Войну мы выиграем, это несомненно; неважно, произойдет ли это через год или через месяц…. Он вновь касается своего взгляда на войну, которая, по его мысли, будет выиграна, неважно в какой срок» [Альдрованди Марескотти Л. Дипломатическая война. Воспоминания и отрывки из дневника (1914 – 1919). ОГИЗ, 1944. С. 64, 68].
Д. Ллойд Джордж отметил, что русское Верховное командование залогом успеха и ключом к победе считает согласование усилий и объединение ресурсов всех союзников [Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 3. М., 1935. С. 352].
Было очевидно, что как только установилась позиционная война – победа над державами Германского блока, из-за ресурсного преобладания держав Антанты, - лишь вопрос времени.
Очевидно, что план кампании 1917 г., проводившейся в обстановке позиционной войны, не обещал русской армии решительной победы, но он предусматривал серьезную боевую активность, что означало высокое напряжение врага - как и в прошлогодней кампании. Ведь для коалиционной войны имело значение именно напряжение Германского блока на всех ТВД, а не «победы» в позиционных боевых действиях.
Современники отмечали, что зимой 1917 г. русская армия достигла пика материального и организационного развития. Начавшееся в 1917 г. ослабление и последующая гибель Русского фронта позволили немцам провоевать во Франции лишний год – перебрасывая свои дивизии и вывозя материальные ресурсы с востока на запад.
Этот факт отметил и исследователь военной статистики подполковник французской армии Лярше, отмечавший что с октября 1917 г. начинается «опорожнение» Русского фронта в пользу Французского [Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. №12. С. 114]. И он же писал, что свобода действий высшего командования Германии приобрела необходимый размах лишь с началом краха русской армии в 1917 г. – именно он высвободил массу германских войск и позволил противнику в начале 1918 г. сосредоточить четыре пятых своих сил во Франции [Там же. С. 113]. Также специалист отмечает, что Русский фронт притянул к себе большую часть австро-венгерской армии – гораздо больше, чем Итальянский. И весьма вероятно, что если бы Россия в 1917 г. продолжила борьбу с такой же энергией как и в предыдущей кампании, то Австро-Венгрия рухнула в 1917 г., и война была бы сокращена на год [Там же. С. 128].
Кампания 1916 года продемонстрировала кризис германских резервов. Французский генерал Бюа писал: «Конец 1916 года отмечает самый критический момент германской армии, который она никогда еще не переживала не считая окончательного ее кризиса 1918 года. Ее фронт был прорван союзниками в двух местах в июне (в Галиции) и в июле (на Сомме) что ей угрожало падением; в августе наконец Румыния объявляет войну в пользу Антанты и таким образом расстраивает всю оборонительную систему австро-германского укрепления» [Генерал Бюа. Германская армия в период войны 1914-1918. Расцвет и упадок. Маневры по внутренним операционным линиям. Париж-Нанси-Страсбург, 1922. С. 40].
Состояние резервов Германии летом-осенью 1916 г. (на такой же низкой точке резервы были лишь в ноябре 1918 г.) иллюстрирует следующее авторитетное высказывание: «Если бросить беглый взгляд на то, чем располагала германская армия во Франции в этот период, отдаешь отчет той опасности, которой подвергался наш враг, в середине сентября, когда наши усилия на Сомме представляли наибольшее могущество…1 июля (нового стиля – А.О.) с началом Соммского сражения он имел 16 дивизий в резерве (из которых 8 были отдохнувшими), к 1 августа он располагал только 10-ю совершенно изнуренными очень тяжелым боем; 17 сентября в резерве были только 3 или 4 дивизии. К несчастью это было тогда, когда наши операции начали замедляться… Поэтому 12 октября мы находили неприятельский резерв равный 12 дивизиям. Кризис уже миновал» [Там же. С. 43].
На кризис германских резервов в период Брусиловского наступления и битвы на Сомме обратил внимание и германский военный историк Х. Риттер: «К жестоким ударам молота на Сомме присоединилось генеральное наступление русских на фронте от Румынии до Восточного моря. Германия, вся израненная, истекала кровью. Наступил кризис, ставший вопросом жизни…. за отливом всех сколько-нибудь излишних отрядов и отрядиков в австрийскую армию, для первоначального германского фронта, на протяжении почти 1000 километров, в резерве оставалась одна единственная кавалерийская бригада. Наконец, в роли спасителей появились даже турки» [Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923. С. 142].
Это говорит о том, что: а) кризис резервов противника в кампании 1917 г. носил бы еще более острый характер, и соответственно б) в случае должного согласования усилий всех союзников при нанесении скоординированных ударов по Германскому блоку у Антанты имелся реальный шанс добиться победы в 1917 году.
Также и по мнению А. А. Брусилова (не знавшего на момент интервью о поправках, которые внесет грядущая революция в эти сроки) война могла окончиться в августе 1917 года [Беседа с генералом Брусиловым // Летопись войны 1914-1916 гг. № 110. С. 1760].
Оперативно-стратегическому планированию Ставки не суждено было сбыться ввиду Февральского переворота 1917 г., положившего начало развалу российской государственности. Вместо мощного весенне-летнего наступления началось разложение русской армии, приведшее ее через год к окончательной гибели.
5. Верховный главнокомандующий русской Действующей армией император Николай II и представители армий-союзниц: Франции, Англии, Бельгии, Италии и Сербии.
В ноябре 1916 г. русская Ставка опросила соображения командующих фронтами, а 17 - 18 декабря в Ставке прошло совещание командующих фронтами, на котором и был принят план кампании 1917 г.
Огромный отпечаток на новое оперативно-стратегическое планирование Ставки наложила личность нового начальника Штаба - во время болезни генерала от инфантерии М. В. Алексеева обязанности начальника Штаба Главковерха в период 11. 11. 1916 г. – 17. 02. 1917 г. исполнял один из способнейших генералов Действующей армии генерал от кавалерии В. И. Гурко, характеризуемый как человек, обладающий твердой волей и упорством [Стратегический очерк войны 1914—1918 гг. Ч. 7. Кампания 1917 года. М., 1923. С. 12].
1. Генерал-адъютант М. В. Алексеев.
2. Генерал от кавалерии В. И. Гурко.
Союзники России в ходе кампании 1917 г. весьма рассчитывали на точное стратегическое планирование русской Ставки [Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны. М., 1991. С. 182]. В. И. Гурко и новый заместитель начальника Штаба Верховного генерал-лейтенант А. С. Лукомский разработали план кампании, в соответствии с которым стратегическое решение переносилось на Балканы и Румынский фронт. На своих Юго-Западном, Западном и Северном фронтах Ставка от масштабных операций отказывалась.
3. Генерал-лейтенант А. С. Лукомский.
И не случайно, что в скором будущем именно прорыв на Балканах принес союзникам по Антанте победу в мировой войне, заведя цепную реакцию обрушения Германского блока. Румынский театр военных действий позволял крупномасштабные маневренные боевые действия, экономически и политически был наиболее опасен для Четверного союза, открывая дорогу на Балканы. На Русско-Румынском фронте находились войска всех государств центральной коалиции и наносимый удар был ударом по всему Германскому блоку в целом. К началу кампании 1917 г. противник был вынужден снять с иных ТВД и перебросить на Румынский 31 пехотную и 7 кавалерийских дивизий. На данном фронте было сосредоточено и 25% русской Действующей армии.
На упомянутом совещании 17-18 декабря 1916 г. с предложением В. И. Гурко-А. С. Лукомского был солидарен лишь Главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал от кавалерии А. А. Брусилов. Главнокомандующие армиями Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «главный враг Германия, не Болгария».
4. Генерал-адъютант А. А. Брусилов.
Принятый план был компромиссом.
Предполагалось что главный удар будет наносить Юго-Западный фронт (7-й и 11-й армиями на Львов), а вспомогательный - 8-й армией на Болехов-Калущ. На Русско-Румынском фронте русским 4-й и 6-й и румынским 1-й и 2-й армиям предстояло нанести поражение противнику в районе Фокшан и захватить Добруджу, в то время как русской 9-й армии следовало сковать неприятеля в Карпатах. На войска Северного и Западного фронтов возлагалась задача нанести вспомогательные удары – на участках, выбранных командующими.
В ходе Петроградской конференции 19. 01. – 07. 02. 1917 г. были согласованы военно-политические мероприятия и уточнены некоторые аспекты плана предстоящей кампании. В мероприятии участвовали делегации Великобритании, Италии, России и Франции. Они подтвердили стремление своих правительств довести в предстоящую кампанию войну до победного конца. Участники делегаций посетили фронт, встречались с представителями политических партий. На фронте они убедились в прекрасном состоянии русской Действующей армии и в возможности довести войну до победы. Результатом конференции было решение нанести поражение германской коалиции согласованными ударами на главных театрах войны. Британский политик Д. Ллойд Джордж называл это формированием «единого фронта». Историческое значение конференции также в том, что впервые с начала войны она проходила на Восточном фронте – в этом косвенное признание заслуг России в течение двух с половиной лет тяжелой войны (прежние конференции почти все проходили в Шантильи – штаб-квартире французской Ставки).
Итальянский дипломат М. Альдрованди-Марескотти вспоминал: «Гурко говорит: «Мы не должны спешить. Войну мы выиграем, это несомненно; неважно, произойдет ли это через год или через месяц…. Он вновь касается своего взгляда на войну, которая, по его мысли, будет выиграна, неважно в какой срок» [Альдрованди Марескотти Л. Дипломатическая война. Воспоминания и отрывки из дневника (1914 – 1919). ОГИЗ, 1944. С. 64, 68].
Д. Ллойд Джордж отметил, что русское Верховное командование залогом успеха и ключом к победе считает согласование усилий и объединение ресурсов всех союзников [Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 3. М., 1935. С. 352].
Было очевидно, что как только установилась позиционная война – победа над державами Германского блока, из-за ресурсного преобладания держав Антанты, - лишь вопрос времени.
Очевидно, что план кампании 1917 г., проводившейся в обстановке позиционной войны, не обещал русской армии решительной победы, но он предусматривал серьезную боевую активность, что означало высокое напряжение врага - как и в прошлогодней кампании. Ведь для коалиционной войны имело значение именно напряжение Германского блока на всех ТВД, а не «победы» в позиционных боевых действиях.
Современники отмечали, что зимой 1917 г. русская армия достигла пика материального и организационного развития. Начавшееся в 1917 г. ослабление и последующая гибель Русского фронта позволили немцам провоевать во Франции лишний год – перебрасывая свои дивизии и вывозя материальные ресурсы с востока на запад.
Этот факт отметил и исследователь военной статистики подполковник французской армии Лярше, отмечавший что с октября 1917 г. начинается «опорожнение» Русского фронта в пользу Французского [Подполковник Лярше. Некоторые статистические данные войны 1914-1918 гг. // Военный зарубежник. 1934. №12. С. 114]. И он же писал, что свобода действий высшего командования Германии приобрела необходимый размах лишь с началом краха русской армии в 1917 г. – именно он высвободил массу германских войск и позволил противнику в начале 1918 г. сосредоточить четыре пятых своих сил во Франции [Там же. С. 113]. Также специалист отмечает, что Русский фронт притянул к себе большую часть австро-венгерской армии – гораздо больше, чем Итальянский. И весьма вероятно, что если бы Россия в 1917 г. продолжила борьбу с такой же энергией как и в предыдущей кампании, то Австро-Венгрия рухнула в 1917 г., и война была бы сокращена на год [Там же. С. 128].
Кампания 1916 года продемонстрировала кризис германских резервов. Французский генерал Бюа писал: «Конец 1916 года отмечает самый критический момент германской армии, который она никогда еще не переживала не считая окончательного ее кризиса 1918 года. Ее фронт был прорван союзниками в двух местах в июне (в Галиции) и в июле (на Сомме) что ей угрожало падением; в августе наконец Румыния объявляет войну в пользу Антанты и таким образом расстраивает всю оборонительную систему австро-германского укрепления» [Генерал Бюа. Германская армия в период войны 1914-1918. Расцвет и упадок. Маневры по внутренним операционным линиям. Париж-Нанси-Страсбург, 1922. С. 40].
Состояние резервов Германии летом-осенью 1916 г. (на такой же низкой точке резервы были лишь в ноябре 1918 г.) иллюстрирует следующее авторитетное высказывание: «Если бросить беглый взгляд на то, чем располагала германская армия во Франции в этот период, отдаешь отчет той опасности, которой подвергался наш враг, в середине сентября, когда наши усилия на Сомме представляли наибольшее могущество…1 июля (нового стиля – А.О.) с началом Соммского сражения он имел 16 дивизий в резерве (из которых 8 были отдохнувшими), к 1 августа он располагал только 10-ю совершенно изнуренными очень тяжелым боем; 17 сентября в резерве были только 3 или 4 дивизии. К несчастью это было тогда, когда наши операции начали замедляться… Поэтому 12 октября мы находили неприятельский резерв равный 12 дивизиям. Кризис уже миновал» [Там же. С. 43].
На кризис германских резервов в период Брусиловского наступления и битвы на Сомме обратил внимание и германский военный историк Х. Риттер: «К жестоким ударам молота на Сомме присоединилось генеральное наступление русских на фронте от Румынии до Восточного моря. Германия, вся израненная, истекала кровью. Наступил кризис, ставший вопросом жизни…. за отливом всех сколько-нибудь излишних отрядов и отрядиков в австрийскую армию, для первоначального германского фронта, на протяжении почти 1000 километров, в резерве оставалась одна единственная кавалерийская бригада. Наконец, в роли спасителей появились даже турки» [Риттер Х. Критика мировой войны. Пг., 1923. С. 142].
Это говорит о том, что: а) кризис резервов противника в кампании 1917 г. носил бы еще более острый характер, и соответственно б) в случае должного согласования усилий всех союзников при нанесении скоординированных ударов по Германскому блоку у Антанты имелся реальный шанс добиться победы в 1917 году.
Также и по мнению А. А. Брусилова (не знавшего на момент интервью о поправках, которые внесет грядущая революция в эти сроки) война могла окончиться в августе 1917 года [Беседа с генералом Брусиловым // Летопись войны 1914-1916 гг. № 110. С. 1760].
Оперативно-стратегическому планированию Ставки не суждено было сбыться ввиду Февральского переворота 1917 г., положившего начало развалу российской государственности. Вместо мощного весенне-летнего наступления началось разложение русской армии, приведшее ее через год к окончательной гибели.
5. Верховный главнокомандующий русской Действующей армией император Николай II и представители армий-союзниц: Франции, Англии, Бельгии, Италии и Сербии.
Информация