Миф о «Еврейской революции» в России
Евреи
Одной из движущих сил революции 1917 года выступили евреи. Их было так много среди профессиональных революционеров, что среди части патриотической общественности даже родился миф о «Еврейской революции» в России. Мол, евреи стали главными организаторами революции в России, убили царя и хотели уничтожить русский народ. Что в октябре 1917 года в России установилась чисто «еврейская власть».
Очень хорошо суть этого мифа выразил русский философ, богослов, один из виднейших представителей русской духовной культуры начала XX века Сергей Булгаков (1871-1944). Он писал об участии еврейства в Российской революции: «Чувство исторической правды заставляет признать, что количественная доля этого участия в личном составе правящего меньшинства ужасающа. Россия стала жертвой «комиссаров», которые проникли во все поры и щупальцами своими охватили все отрасли жизни… Еврейская доля участия в русском большевизме — увы — непомерно и несоразмерно велика…» И далее: «Еврейство в своем низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом самоутверждении совершило… значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией и особенно над св. Русью, которое было попыткой её физического и духовного удушения. По своему объективному смыслу это была попытка духовного убийства России…» (С. Булгаков. «Христианство и еврейский вопрос»).
Можно согласиться с тем, что хозяева Запада с помощью своих инструментов, сформированных в различные отряды «пятой колонны» — выродившейся «элиты» Российской империи, западников и масонов, профессиональных революционеров, включая представителей еврейства, пытались раз и навсегда решить «русский вопрос». То есть уничтожить русскую цивилизацию, русский суперэтнос с его уникальным кодом-матрицей, который сопротивляется любым попыткам насаждения на Руси и мире паразитизма «избранных» и сатанизма (господства кучки «господ» над всем человечеством). Однако еврейство не было главным революционным отрядом в России, а только одной из движущих сил Революции 1917 года.
Еврейство воспитывало личностей с сильным пассионарным зарядом, который необходимо было канализировать. В ходе исторического развития евреев изгнали из большинства стран Западной Европы, и они массово осели в Польше. В ходе разделов Речи Посполитой многочисленная еврейская община перешла «по наследству» к Российской империи. В России Романовых их подвергли ряду ограничений, вроде т. н. черты оседлости. На волне роста революционной активности в Российской империи рубежа XIX—XX вв. много представителей еврейской молодежи, которые «хотели перемен» и не желали жить в рамках иудейской традиции, пополнили ряды профессиональных революционеров.
Эти люди отторгали современным им мир, хотели разрушить его до основания. Они верили, что могут создать лучший, новый мир. Они обладали определенными знаниями (многие имели хорошее образование, были представителями интеллигенции), имели волю и харизму. Многие стали преступниками, прошли ссылки и тюрьмы, стали крайне жестокими, изворотливыми и хитрыми. Революция стала основой их жизни. При этом еврейские революционеры считали недостаточной сионистскую доктрину — создание еврейского государства в Палестине. Это было для них мало. Они перестали быть евреями в традиционном понимании этого слова. Не зря значительную часть революционеров еврейство не считало своими, они были «выкрестами», предателями, которые отошли от иудейской традиции. Они были изгоями не только в России, как евреи, но и среди своих. Так, они стали самими непримиримыми и жестокими бойцами с существующим миром, и заняли заметные позиции среди революционеров.
При этом они имели связи и родственников в еврейской общине не только в России, но и в мире. Среди представителей т. н. «золотой элиты» («финансового интернационала») было немало выходцев из еврейства. Они имели огромные политические и финансовые возможности. В частности, очевидно, что Л. Троцкий-Бронштейн и Я. М. Свердлов и ряд других видных революционеров-интернационалистов, были ставленниками хозяев Запада («золотой элиты») и выполняли задачу по уничтожению русского народа в топке «мировой революции».
Таким образом, пассионарная (активная) часть еврейства выступила в качестве одной из движущих сил Революции 1917 года. Но говорить о том, что в России произошла «Еврейская революция», нет оснований. Смута уже давно назревала в России Романовых и была неизбежна. Первая мировая война стала запалом, который поджег ворох проблем и противоречий, которые копились не одно столетие. И национальный (включая еврейский) вопрос был только одной из проблем, стоявших перед Россией.
Народ
Против России Романовых выступили не только элитарные, прозападные и революционные группы и классы русского общества начала XX века, но и собственно народ. Проект «Белой империи» Романовых привел к трагическому расколу народа. Страна была разделена на два народа: дворянская верхушка, дворяне-«европейцы», основным языком которых на протяжении двух столетий был немецкий, французский и английский, почти утратили русский язык и русские традиции, превратившись «нацию господ», презирающих подвластное им «быдло», мужиков. Со времен Петра I, как уже ранее не раз отмечалось, в России произошла настоящая культурная революция. Элита была вестернизирована, предпочитала проводить время и прожигать жизнь и богатства добытые в России, в Париже, Риме, Венеции, Лондоне и Берлине. Россия и русский народ были чужими для господ-«европейцев». Кроме того, дворяне и правительство максимально закрепостили крестьянство, превращая русских людей в «движимое имущество».
Понятно, что русский народ очень хорошо это чувствовал и ответил крестьянскими войнами Пугачева, Булавина и Разина, а также массой восстаний и бунтов. В XIX столетии, когда русские цари пытались смягчить положение простого народа, и даже делали попытки русификации элиты (Павел, Николай I и Александр III), народное недовольство ушло в подполье, но не исчезло. Русский народ выступал как против чужеродной и чужекультурной власти (в частности, старообрядцы), так и против несправедливости в земельном вопросе.
У народа не было вождей, организации, которая бы смогла их повести, но как только власть ослабевала, простые люди начинали свою войну. Первая мировая война обострила все проблемы русской деревни — она забирала на убой самых здоровых и молодых мужчин, лишала село рабочих рук, резко ухудшила снабжение товарами первой необходимости (развал и дезорганизация промышленности и транспорта), власти начали продразвёрстку и т. д. Власть бросила народ воевать за непонятные и чуждые ему цели. Крестьяне плевать хотели на проливы, интересы «союзников», «братушек» и т. п. Эта война озлобила людей, окончательно отринула народ от власти и вооружила миллионы крестьян. И как только появилась возможность, народ восстал не только против существующей власти, но и против власти вообще.
Как только власть проявила слабость, зашаталась, так рабочие, недовольные своим социально-экономическим положением, массово поддержали революционеров-февралистов, а затем и революционеров-социалистов. А крестьяне начали свою масштабную войну, которая уже к Октябрю 1917 года (то есть ещё до захвата власти большевиками), завершилась полным разгромом помещичьих имений и переделом дворянской земли в России. При этом эта своя крестьянская война продолжалась и после Октябрьского переворота, став заметной частью общей Гражданской войны. Крестьяне воевали как против белых, так и против красных. Именно крестьянские восстания в тылу стали одной из важнейших причин поражения Белого движения. А красным пришлось приложить много усилий, что успокоить деревню. Действовали красные крайне жестоко, но другого выхода не было. Крестьянство выступало против любой власти, и государственности, выдвигая утопические идеалы жизни свободных хлебопашцев. Победа крестьянского проекта вела к полному развалу русской цивилизации, и её гибели в условиях внешнего вторжения развитых западных и восточных держав.
Представители бывшей элиты, интеллигенции были просто в ужасе, увидев картины распада старого русского общества, они оказывается не знали свой народ. Так, русский поэт Иван Бунин описывал рабочую демонстрацию: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин — все, как на подбор, преступные… Римляне ставили на лица своих каторжников клейма… На эти же лица ничего не надо ставить — и без всякого клейма все видно… И Азия, Азия — солдаты, мальчишки, торг пряниками, халвой. Восточный крик, говор… Даже и по цвету лица желтые, и мышиные волосы! У солдат и рабочих то и дело грохочущих на грузовиках, морды торжествующие…». Также Бунин пишет: «А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, — сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, мурома, чудь белоглазая…»
Эти строки Бунина вполне вписываются в будущую доктрину «истинных арийцев» — немцев, которые «очищали» землю от «недочеловеков»: русских, сербов, поляков, цыган. Или в нынешнюю доктрину «истинных славян — украинцев («укров»), для которых русские — это потомки финно-угров и монголов с примесью славянской крови. Неудивительно, что позднее часть белоэмигрантов, белоказаков проникнется идеями нацизма-фашизма и будет служить Гитлеру.
Схожие взгляды мы видим у одного из организаторов Февраля и видных деятелей Белого движения, Василия Шульгина. Он был одним из организаторов Февральского переворота, но встретил массовое народное движение с отвращением: «С первого же мгновения … отвращение залило мою душу, и с тех пор не оставляло меня во всю длительность «великой» русской революции. Бесконечная струя человеческого водопровода бросала в Думу всё новые и новые лица… Но сколько их ни было — у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное… Боже, как это было гадко!… Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому ещё более злобное бешенство… Пулемётов! Пулемётов — вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулемётов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя… Увы — этот зверь был… его величество русский народ…»
И ещё: «Что может быть ужаснее, страшнее и отвратительнее русской толпы? Из всех зверей она — зверь самый низкий и ужасный, ибо для глаза она имеет тысячи человеческих голов, а на самом деле — одно косматое звериное сердце, жаждущее крови…»
Один героев Первой мировой войны и белых вождей Антон Деникин дал более объективную оценку: «…Но всё, что накопилось годами, столетиями в озлобленных сердцах против нелюбимой власти, против неравенства классов, против личных обид и своей по чье-то воле изломанной жизни, — всё это вылилось теперь наружу с безграничной жестокостью… Прежде всего — разлитая повсюду безбрежная ненависть и к людям, и к идеям. Ненависть ко всему, что было социально и умственно выше толпы, что носило малейший след достатка. Даже к неодушевленным предметам — признакам некоторой культуры, чуждой или недоступной толпе. В этом чувстве слышалось непосредственно веками накопившееся озлобление, ожесточение тремя годами войны…»
Против старой России выступила даже особая часть русского народа — казачество. Военное сословие русского народа, которое раньше считалось надежной опорой трона. Оказалось, что казаки плевать хотели на «единую и неделимую Россию». При царе Николае II все казачьи войска были опорой самодержавия и управлялись наказными, то есть назначенными царем атаманами. В феврале 1917 года ни одно казачье войско не вступилось за царя. Зато повсеместно наказные атаманы были заменены выборными. Как только самодержавие уничтожили, тут же казаки объявили себя отдельным и особым народом. Фактически возникли независимые государственные образования — Войско Донское, Кубанское войско и т.д.
Донские казаки, когда германские войска оккупировали западные и южные районы России, предлагали Берлину помощь в борьбе с Советской Россией и просили помочь в деле создания отдельного государства — «Всевеликого войска Донского», к которому планировали присоединить Таганрог, Камышин, Царицын и Воронеж. Атаман Краснов заключил союз с главами Астраханской и Кубанской областей и планировал создать «Доно-Кавказский союз» с участием Войска Донского, Астраханского войска, Калмыкии, Ставрополья, Кубани и Северного Кавказа. Краснов просил у немцев оружие и боеприпасы, сулил поставки в Германию продовольствия, скота, лошадей. В дальнейшем атаман просил у немцев признать суверенитет и других казачьих «держав» — войска Кубанского, Терского, Астраханского. Таким образом, русские казаки, когда Февраль разрушил «старую Россию», выступили как отъявленные сепаратисты, готовые воевать с другими русскими и опираться на помощь внешних сил.
Казаки сразу объявили себя отдельным от русских народом, провозгласили суверенитет. Они претендовали не только на казачьи, но другие русские земли и большую часть местного населения (русских рабочих, горожан и т. д., но не казаков), отстранили от управления. А во время Гражданской войны казаки действовали так, будто шли не по родной России, а по вражеской земле. Русских крестьян и горожан, которых Белая армия шла «освобождать» от красных комиссаров, дикая казачья орда грабила, убивала, женщин насиловала. Грабежи были таких масштабов, что просто обвалили боеспособность казачьих частей, чем и воспользовалась Красная Армия, когда пошла в контрнаступление. В итоге массовое мародерство казаков стало одной из главных причин того, что Белая армия была разбита во время летне-весеннего наступления 1919 года войск Деникина на Москву. Казаки, вместо того, чтобы бить врага, кинулись набивать обозы и карманы различным барахлом, а затем пошли по домам. Не удивительно, что позднее этот дикий разгул вышел казакам боком. Хорошо помнившие казачий беспредел крестьяне и рабочие не только поддержали красных, но и помогли им потом расправиться уже с казачеством (т. н. расказачивание).
Крестьянская ограниченная жадность сгубила и казаков. Мол, наша хата с краю, у нас «особая нация, «отдельная страна», у русских — своя, пусть сами себя и освобождают от «комиссаров». Казаки (русские!) начали свой «парад суверенитетов». И воевать за «единую и неделимую Россию» не собирались. При этом, как вспоминает тот же Деникин, в новоявленных казачьих государствах (как и белых армиях), процветала дичайшая коррупция, произвол и мародерство. Настоящий «пир во время чумы», когда каждый начальник и командир пытался что-то урвать себе, пропить, прогулять, или создать капитал для бегства на Запад.
На Востоке России была схожая картина. Бывший командующий войсками Директории, генерал В. Г. Болдырев писал в своих мемуарах: «Каждый честолюбивый министр, как это мы видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами на свой личный страх, оставаясь безнаказанными!»
Атаман Сибирского казачьего войска Б. В. Анненков был самым ярким примером диких нравов, которые царили то время. Его отряды давили крестьянские восстания с девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами Бог и атаман Анненков, руби направо и налево!» Крестьян грабили, убивали, подвергали жесточайшим пыткам, женщин и девушек насиловали. Деревни жгли. Типичным для карательных операций частей Анненкова являлся образ действий, описанный на семипалатинском процессе свидетельницей Цирюльниковой, жительницей села Чёрный Дол (вблизи Славгорода): «Они нашу деревню оцепили и начали рубить. Кто из мужчин не успел убежать, всех изрубили — 18 человек. Делали что хотели, забирали, палили, смеялись над женщинами и девушками, насиловали от 10 лет и старше. У меня в хозяйстве спалили 45 десятин хлеба, взяли пару лошадей, корову, все хозяйство разрушили. И тогда моего мужа взяли в город и изрубили, отрезали нос и язык, вырезали глаза, отрубили полголовы. Мы нашли его уже закопанным. Всех оставшихся в селе перепороли. Деревня была сожжена».
При этом отряды атамана-садиста были интернациональны. Его дивизия состояла: из казаков, мобилизованных русских крестьян, киргизов, а также иностранных наёмников — афганцев, уйгур, китайцев. Наемники наводили среди местного населения настоящий ужас. Чудовищные преступления анненковцев вызвали сильные крестьянские восстания, которые буквально утопили в крови. Как и Краснов на Дону, Анненков планировал создать в Семиречье новое казачье государство со столицей в Верном. На Дальнем Востоке атаман Семенов, отказавшись выполнять приказы Колчака, мечтал о создании отдельного государства под покровительством Японии. Когда Колчак наступал на Москву с востока, Семенов демонстративно отказался его поддержать.
Таким образом, и казачество, поддержав Февраль и «освобождение», в итоге проиграло, всё закончилось большой кровью и расказачиванием.
Одной из движущих сил революции 1917 года выступили евреи. Их было так много среди профессиональных революционеров, что среди части патриотической общественности даже родился миф о «Еврейской революции» в России. Мол, евреи стали главными организаторами революции в России, убили царя и хотели уничтожить русский народ. Что в октябре 1917 года в России установилась чисто «еврейская власть».
Очень хорошо суть этого мифа выразил русский философ, богослов, один из виднейших представителей русской духовной культуры начала XX века Сергей Булгаков (1871-1944). Он писал об участии еврейства в Российской революции: «Чувство исторической правды заставляет признать, что количественная доля этого участия в личном составе правящего меньшинства ужасающа. Россия стала жертвой «комиссаров», которые проникли во все поры и щупальцами своими охватили все отрасли жизни… Еврейская доля участия в русском большевизме — увы — непомерно и несоразмерно велика…» И далее: «Еврейство в своем низшем вырождении, хищничестве, властолюбии, самомнении и всяческом самоутверждении совершило… значительнейшее в своих последствиях насилие над Россией и особенно над св. Русью, которое было попыткой её физического и духовного удушения. По своему объективному смыслу это была попытка духовного убийства России…» (С. Булгаков. «Христианство и еврейский вопрос»).
Можно согласиться с тем, что хозяева Запада с помощью своих инструментов, сформированных в различные отряды «пятой колонны» — выродившейся «элиты» Российской империи, западников и масонов, профессиональных революционеров, включая представителей еврейства, пытались раз и навсегда решить «русский вопрос». То есть уничтожить русскую цивилизацию, русский суперэтнос с его уникальным кодом-матрицей, который сопротивляется любым попыткам насаждения на Руси и мире паразитизма «избранных» и сатанизма (господства кучки «господ» над всем человечеством). Однако еврейство не было главным революционным отрядом в России, а только одной из движущих сил Революции 1917 года.
Еврейство воспитывало личностей с сильным пассионарным зарядом, который необходимо было канализировать. В ходе исторического развития евреев изгнали из большинства стран Западной Европы, и они массово осели в Польше. В ходе разделов Речи Посполитой многочисленная еврейская община перешла «по наследству» к Российской империи. В России Романовых их подвергли ряду ограничений, вроде т. н. черты оседлости. На волне роста революционной активности в Российской империи рубежа XIX—XX вв. много представителей еврейской молодежи, которые «хотели перемен» и не желали жить в рамках иудейской традиции, пополнили ряды профессиональных революционеров.
Эти люди отторгали современным им мир, хотели разрушить его до основания. Они верили, что могут создать лучший, новый мир. Они обладали определенными знаниями (многие имели хорошее образование, были представителями интеллигенции), имели волю и харизму. Многие стали преступниками, прошли ссылки и тюрьмы, стали крайне жестокими, изворотливыми и хитрыми. Революция стала основой их жизни. При этом еврейские революционеры считали недостаточной сионистскую доктрину — создание еврейского государства в Палестине. Это было для них мало. Они перестали быть евреями в традиционном понимании этого слова. Не зря значительную часть революционеров еврейство не считало своими, они были «выкрестами», предателями, которые отошли от иудейской традиции. Они были изгоями не только в России, как евреи, но и среди своих. Так, они стали самими непримиримыми и жестокими бойцами с существующим миром, и заняли заметные позиции среди революционеров.
При этом они имели связи и родственников в еврейской общине не только в России, но и в мире. Среди представителей т. н. «золотой элиты» («финансового интернационала») было немало выходцев из еврейства. Они имели огромные политические и финансовые возможности. В частности, очевидно, что Л. Троцкий-Бронштейн и Я. М. Свердлов и ряд других видных революционеров-интернационалистов, были ставленниками хозяев Запада («золотой элиты») и выполняли задачу по уничтожению русского народа в топке «мировой революции».
Таким образом, пассионарная (активная) часть еврейства выступила в качестве одной из движущих сил Революции 1917 года. Но говорить о том, что в России произошла «Еврейская революция», нет оснований. Смута уже давно назревала в России Романовых и была неизбежна. Первая мировая война стала запалом, который поджег ворох проблем и противоречий, которые копились не одно столетие. И национальный (включая еврейский) вопрос был только одной из проблем, стоявших перед Россией.
Народ
Против России Романовых выступили не только элитарные, прозападные и революционные группы и классы русского общества начала XX века, но и собственно народ. Проект «Белой империи» Романовых привел к трагическому расколу народа. Страна была разделена на два народа: дворянская верхушка, дворяне-«европейцы», основным языком которых на протяжении двух столетий был немецкий, французский и английский, почти утратили русский язык и русские традиции, превратившись «нацию господ», презирающих подвластное им «быдло», мужиков. Со времен Петра I, как уже ранее не раз отмечалось, в России произошла настоящая культурная революция. Элита была вестернизирована, предпочитала проводить время и прожигать жизнь и богатства добытые в России, в Париже, Риме, Венеции, Лондоне и Берлине. Россия и русский народ были чужими для господ-«европейцев». Кроме того, дворяне и правительство максимально закрепостили крестьянство, превращая русских людей в «движимое имущество».
Понятно, что русский народ очень хорошо это чувствовал и ответил крестьянскими войнами Пугачева, Булавина и Разина, а также массой восстаний и бунтов. В XIX столетии, когда русские цари пытались смягчить положение простого народа, и даже делали попытки русификации элиты (Павел, Николай I и Александр III), народное недовольство ушло в подполье, но не исчезло. Русский народ выступал как против чужеродной и чужекультурной власти (в частности, старообрядцы), так и против несправедливости в земельном вопросе.
У народа не было вождей, организации, которая бы смогла их повести, но как только власть ослабевала, простые люди начинали свою войну. Первая мировая война обострила все проблемы русской деревни — она забирала на убой самых здоровых и молодых мужчин, лишала село рабочих рук, резко ухудшила снабжение товарами первой необходимости (развал и дезорганизация промышленности и транспорта), власти начали продразвёрстку и т. д. Власть бросила народ воевать за непонятные и чуждые ему цели. Крестьяне плевать хотели на проливы, интересы «союзников», «братушек» и т. п. Эта война озлобила людей, окончательно отринула народ от власти и вооружила миллионы крестьян. И как только появилась возможность, народ восстал не только против существующей власти, но и против власти вообще.
Как только власть проявила слабость, зашаталась, так рабочие, недовольные своим социально-экономическим положением, массово поддержали революционеров-февралистов, а затем и революционеров-социалистов. А крестьяне начали свою масштабную войну, которая уже к Октябрю 1917 года (то есть ещё до захвата власти большевиками), завершилась полным разгромом помещичьих имений и переделом дворянской земли в России. При этом эта своя крестьянская война продолжалась и после Октябрьского переворота, став заметной частью общей Гражданской войны. Крестьяне воевали как против белых, так и против красных. Именно крестьянские восстания в тылу стали одной из важнейших причин поражения Белого движения. А красным пришлось приложить много усилий, что успокоить деревню. Действовали красные крайне жестоко, но другого выхода не было. Крестьянство выступало против любой власти, и государственности, выдвигая утопические идеалы жизни свободных хлебопашцев. Победа крестьянского проекта вела к полному развалу русской цивилизации, и её гибели в условиях внешнего вторжения развитых западных и восточных держав.
Представители бывшей элиты, интеллигенции были просто в ужасе, увидев картины распада старого русского общества, они оказывается не знали свой народ. Так, русский поэт Иван Бунин описывал рабочую демонстрацию: «Голоса утробные, первобытные. Лица у женщин чувашские, мордовские, у мужчин — все, как на подбор, преступные… Римляне ставили на лица своих каторжников клейма… На эти же лица ничего не надо ставить — и без всякого клейма все видно… И Азия, Азия — солдаты, мальчишки, торг пряниками, халвой. Восточный крик, говор… Даже и по цвету лица желтые, и мышиные волосы! У солдат и рабочих то и дело грохочущих на грузовиках, морды торжествующие…». Также Бунин пишет: «А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, — сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, мурома, чудь белоглазая…»
Эти строки Бунина вполне вписываются в будущую доктрину «истинных арийцев» — немцев, которые «очищали» землю от «недочеловеков»: русских, сербов, поляков, цыган. Или в нынешнюю доктрину «истинных славян — украинцев («укров»), для которых русские — это потомки финно-угров и монголов с примесью славянской крови. Неудивительно, что позднее часть белоэмигрантов, белоказаков проникнется идеями нацизма-фашизма и будет служить Гитлеру.
Схожие взгляды мы видим у одного из организаторов Февраля и видных деятелей Белого движения, Василия Шульгина. Он был одним из организаторов Февральского переворота, но встретил массовое народное движение с отвращением: «С первого же мгновения … отвращение залило мою душу, и с тех пор не оставляло меня во всю длительность «великой» русской революции. Бесконечная струя человеческого водопровода бросала в Думу всё новые и новые лица… Но сколько их ни было — у всех было одно лицо: гнусно-животно-тупое или гнусно-дьявольски-злобное… Боже, как это было гадко!… Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому ещё более злобное бешенство… Пулемётов! Пулемётов — вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулемётов доступен уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя… Увы — этот зверь был… его величество русский народ…»
И ещё: «Что может быть ужаснее, страшнее и отвратительнее русской толпы? Из всех зверей она — зверь самый низкий и ужасный, ибо для глаза она имеет тысячи человеческих голов, а на самом деле — одно косматое звериное сердце, жаждущее крови…»
Один героев Первой мировой войны и белых вождей Антон Деникин дал более объективную оценку: «…Но всё, что накопилось годами, столетиями в озлобленных сердцах против нелюбимой власти, против неравенства классов, против личных обид и своей по чье-то воле изломанной жизни, — всё это вылилось теперь наружу с безграничной жестокостью… Прежде всего — разлитая повсюду безбрежная ненависть и к людям, и к идеям. Ненависть ко всему, что было социально и умственно выше толпы, что носило малейший след достатка. Даже к неодушевленным предметам — признакам некоторой культуры, чуждой или недоступной толпе. В этом чувстве слышалось непосредственно веками накопившееся озлобление, ожесточение тремя годами войны…»
Против старой России выступила даже особая часть русского народа — казачество. Военное сословие русского народа, которое раньше считалось надежной опорой трона. Оказалось, что казаки плевать хотели на «единую и неделимую Россию». При царе Николае II все казачьи войска были опорой самодержавия и управлялись наказными, то есть назначенными царем атаманами. В феврале 1917 года ни одно казачье войско не вступилось за царя. Зато повсеместно наказные атаманы были заменены выборными. Как только самодержавие уничтожили, тут же казаки объявили себя отдельным и особым народом. Фактически возникли независимые государственные образования — Войско Донское, Кубанское войско и т.д.
Донские казаки, когда германские войска оккупировали западные и южные районы России, предлагали Берлину помощь в борьбе с Советской Россией и просили помочь в деле создания отдельного государства — «Всевеликого войска Донского», к которому планировали присоединить Таганрог, Камышин, Царицын и Воронеж. Атаман Краснов заключил союз с главами Астраханской и Кубанской областей и планировал создать «Доно-Кавказский союз» с участием Войска Донского, Астраханского войска, Калмыкии, Ставрополья, Кубани и Северного Кавказа. Краснов просил у немцев оружие и боеприпасы, сулил поставки в Германию продовольствия, скота, лошадей. В дальнейшем атаман просил у немцев признать суверенитет и других казачьих «держав» — войска Кубанского, Терского, Астраханского. Таким образом, русские казаки, когда Февраль разрушил «старую Россию», выступили как отъявленные сепаратисты, готовые воевать с другими русскими и опираться на помощь внешних сил.
Казаки сразу объявили себя отдельным от русских народом, провозгласили суверенитет. Они претендовали не только на казачьи, но другие русские земли и большую часть местного населения (русских рабочих, горожан и т. д., но не казаков), отстранили от управления. А во время Гражданской войны казаки действовали так, будто шли не по родной России, а по вражеской земле. Русских крестьян и горожан, которых Белая армия шла «освобождать» от красных комиссаров, дикая казачья орда грабила, убивала, женщин насиловала. Грабежи были таких масштабов, что просто обвалили боеспособность казачьих частей, чем и воспользовалась Красная Армия, когда пошла в контрнаступление. В итоге массовое мародерство казаков стало одной из главных причин того, что Белая армия была разбита во время летне-весеннего наступления 1919 года войск Деникина на Москву. Казаки, вместо того, чтобы бить врага, кинулись набивать обозы и карманы различным барахлом, а затем пошли по домам. Не удивительно, что позднее этот дикий разгул вышел казакам боком. Хорошо помнившие казачий беспредел крестьяне и рабочие не только поддержали красных, но и помогли им потом расправиться уже с казачеством (т. н. расказачивание).
Крестьянская ограниченная жадность сгубила и казаков. Мол, наша хата с краю, у нас «особая нация, «отдельная страна», у русских — своя, пусть сами себя и освобождают от «комиссаров». Казаки (русские!) начали свой «парад суверенитетов». И воевать за «единую и неделимую Россию» не собирались. При этом, как вспоминает тот же Деникин, в новоявленных казачьих государствах (как и белых армиях), процветала дичайшая коррупция, произвол и мародерство. Настоящий «пир во время чумы», когда каждый начальник и командир пытался что-то урвать себе, пропить, прогулять, или создать капитал для бегства на Запад.
На Востоке России была схожая картина. Бывший командующий войсками Директории, генерал В. Г. Болдырев писал в своих мемуарах: «Каждый честолюбивый министр, как это мы видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами на свой личный страх, оставаясь безнаказанными!»
Атаман Сибирского казачьего войска Б. В. Анненков был самым ярким примером диких нравов, которые царили то время. Его отряды давили крестьянские восстания с девизом: «Нам нет никаких запрещений! С нами Бог и атаман Анненков, руби направо и налево!» Крестьян грабили, убивали, подвергали жесточайшим пыткам, женщин и девушек насиловали. Деревни жгли. Типичным для карательных операций частей Анненкова являлся образ действий, описанный на семипалатинском процессе свидетельницей Цирюльниковой, жительницей села Чёрный Дол (вблизи Славгорода): «Они нашу деревню оцепили и начали рубить. Кто из мужчин не успел убежать, всех изрубили — 18 человек. Делали что хотели, забирали, палили, смеялись над женщинами и девушками, насиловали от 10 лет и старше. У меня в хозяйстве спалили 45 десятин хлеба, взяли пару лошадей, корову, все хозяйство разрушили. И тогда моего мужа взяли в город и изрубили, отрезали нос и язык, вырезали глаза, отрубили полголовы. Мы нашли его уже закопанным. Всех оставшихся в селе перепороли. Деревня была сожжена».
При этом отряды атамана-садиста были интернациональны. Его дивизия состояла: из казаков, мобилизованных русских крестьян, киргизов, а также иностранных наёмников — афганцев, уйгур, китайцев. Наемники наводили среди местного населения настоящий ужас. Чудовищные преступления анненковцев вызвали сильные крестьянские восстания, которые буквально утопили в крови. Как и Краснов на Дону, Анненков планировал создать в Семиречье новое казачье государство со столицей в Верном. На Дальнем Востоке атаман Семенов, отказавшись выполнять приказы Колчака, мечтал о создании отдельного государства под покровительством Японии. Когда Колчак наступал на Москву с востока, Семенов демонстративно отказался его поддержать.
Таким образом, и казачество, поддержав Февраль и «освобождение», в итоге проиграло, всё закончилось большой кровью и расказачиванием.
Информация