Как немецкая армия прорывалась к Сталинграду
Определяя задачи дальнейшего наступления на сталинградском направлении, немецкое верховное командование в директиве от 23 июля 1942 года приказало группе армий «Б» стремительным ударом разгромить советские войска, прикрывавшие Сталинград, взять город, затем нанести удар вдоль Волги на юг и захватить район Астрахани, чтобы полностью парализовать Волжский путь. Взять Сталинград планировали уже 25 июля.
Прорываясь к Сталинграду, немецкое командование планировало нанести охватывающий удар по флангам советских войск, оборонявших подступы к Дону, прорвать их позиции и выйти в район г. Калач, чтобы затем стремительным ударом с ходу овладеть городом на Волге. С этой целью командование 6-й немецкой армии, не дожидаясь полного сосредоточения войск, выделило две ударные группировки: северную, в районе Перелазовского, в составе 14-го танкового и 8-го армейского корпусов (позже также и 17-го корпуса), и южную, в районе Обливской, в составе 51-го армейского и 24-го танкового корпусов. «Обе эти группировки,— отмечал Ганс Дёрр,— имели своей задачей продвинуться вдоль берега Дона внутри его большой излучины до Калача и в этом районе соединиться для форсирования Дона и наступления на Сталинград. Таким образом, немецкое командование надеялось еще окружить войска противника в большой излучине Дона» (Дёрр Г. Поход на Сталинград.).
Прорыв северного фланга советской обороны
На рассвете 23 июля северная группировка вермахта перешла в наступление превосходящими силами в направлении Верхне-Бузиновка, Манойлин, Каменский. Немцы атаковали правофланговые дивизии 62-й армии— 33-ю гвардейскую, 192-ю и 184-ю стрелковые дивизии. На участке прорыва немцы создали большое преимущество в живой силе, артиллерии и танках. Активно поддерживала наступающие немецкие войска авиация, которая наносила массированные удары по боевым порядкам советских войск.
Ситуация была тяжелой. «Армия продолжает упорную оборону подготовленного рубежа. Передовые отряды, под натиском превосходящих сил, отходят за передний край оборонительной полосы»,— сообщалось в боевом донесении штаба армии 23 июля в 19 час. 30 мин. В этот день особенно упорные бои шли в боевых порядках 33-й гвардейской стрелковой дивизии, которая держала оборону юго-западнее Манойлипа. На правом фланге дивизии сражался 84-й гвардейский стрелковый полк под командованием подполковника Г. П. Барладяна. Противник атаковал позиции полка силами 113-й пехотной и 16-й танковой дивизий 14-го танкового корпуса. Атаки пехоты и танков активно поддерживала авиация. Враг прорвал оборону полка, но гвардейцы продолжали вести бой. Именно здесь совершили свой легендарный подвиг четыре бронебойщика — Петр Болото, Петр Самойлов, Константин Беликов, Иван Алейников. Оставшись одни на высотке южнее Клетской, бронебойщики, вооруженные двумя противотанковыми ружьями, отражали атаки немецких танков. Пятнадцать танков были ими уничтожены, а остальные отошли. Однако немцы рвались вперёд. 23 июля противник прорвал оборону 192-й стрелковой дивизии на участке Клетская, Евстратовский и вышел к населенному пункту Платонов. В полосе обороны 33-й гвардейской стрелковой дивизии враг продвинулся на 15 км, вклинился в советскую оборону и овладел районом совхоза «1 Мая».
В ночь на 24 июля противник подтягивал силы, готовясь продолжить наступление. Утром немцы пошли на Верхне-Бузиновку, где находились штабы 192-й и 184-й стрелковых дивизий. Немецкие танки с десантом ворвались туда, ведя с ходу огонь и отрезая пути отхода. Началась спешная эвакуация раненых и средств связи. Штабы дивизий вступили в бой, отбиваясь от наседающего противника. Погиб комдив 192-й дивизии полковник Афанасий Степанович Захарченко. В это же утро гитлеровцы вышли к хутору Оськинский, где у высоты «Маяк» размещался медсанбат. В бой с врагом вступили мужчины-врачи и курсанты, пока под огнем эвакуировали раненых. «Но не все машины пробились через немецкую преграду. Фашисты — танкисты и автоматчики — жгли и убивали раненых и медработников...».
Немецкий огнеметчик на подступах к Сталинграду
Таким образом, обстановка была крайне тяжелой. Немцы в ходе двухдневных боев окружили в районе Евстратовский, Майоровский, Калмыков 192-ю, 184-ю стрелковые дивизии, 84-й и 88-й гвардейские полки 33-й гвардейской стрелковой дивизии, 40-ю танковую бригаду, 644-й танковой батальон и три артполка и, захватили Верхне-Бузиновку, Осиновку, Сухановский. Части немецких 3-й и 60-й моторизованных дивизий прорвались в районы Скворина и Голубинского, выйдя к р. Дону и обойдя правофланговые соединения 62-й армии. В то же время 16-я танковая и 113-я пехотная дивизии прорвались к р. Лиска в районе Качалинской. Это привело к тому, что фронт 62-й армии был прорван. Части правого фланга попали в окружение. Они были объединены в оперативную группу во главе с полковником К. А. Журавлевым и вели тяжелые оборонительные бои. Левый фланг 62-й армии был глубоко охвачен с севера немецкими войсками. Немецкое командование стремилось полностью окружить 62-ю армию и уничтожить её. Командование 62-й армии, чтобы ликвидировать прорыв, удержать переправу через Дон в районе Калача, 25 июля ввело в бой силы 196-й стрелковой дивизии с 649-м танковым батальоном.
Наступление южной немецкой группировки
Ситуация на фронте 64-й армии также была опасной. Армия вступила в соприкосновение с противником, ещё полностью не закончив сосредоточение. Тылы армии в значительной части ещё следовали в эшелонах от Тулы к Сталинграду, подвоз боеприпасов и продовольствия не был налажен. Войска 64-й армии развертывались левее 62-й армии в полосе от Суровикино до Верхне-Курмоярской. На рубеже Суровккино—Пристеновский оборону заняли 229-я и 214-я стрелковые дивизии полковника Ф. Ф. Сажина и генерал-майора Н. И. Бирюкова, южнее — 154-я бригада морской пехоты и другие соединения. Передовые отряды армии к 24 июля вышли к р. Цимле, где на следующий день были атакованы подошедшими частями 51-го армейского корпуса противника и стали отходить к главной полосе обороны. Наши войска закрепились на рубеже р. Чир.
«В двадцатых числах июля вражеские войска, тесня передовые отряды, подошли к переднему краю нашей обороны,— вспоминал комдив Н. И. Бирюков.— Почти трое суток враг пытался взломать ее с помощью бомбовых, артиллерийских и танковых ударов. Ни одному фашистскому танку не удалось прорваться в глубину нашей обороны. Всем вражеским танкам, выходившим на передний край, не удалось вернуться назад. Ожесточенную бомбежку и артиллерийские обстрелы воины дивизии выдержали стойко. Здесь сказалось хорошее качество боевой и политической подготовки». Севернее, на правом фланге армии, оборону держала 229-я стрелковая дивизия, вступившая в соприкосновение с противником, когда её артиллерия ещё находилась на марше. Сначала дивизия вела небольшие бои, не угрожавшие её позициям, но вскоре ситуация в корне изменилась.
25 июля началось наступление южной группировки 6-й немецкой армии, наносившей удар из района Обливская, Верхне-Аксеновская на Калач против 64-й армии. Противник силами 51-го армейского и 24-го танкового корпусов стремился прорваться к переправам через р. Чир. Немцы атаковали превосходящими силами 229-ю стрелковую дивизию, нанося здесь главный удар по оборонительным порядкам 64-й армии, и уже на следующий день немецкие танки прорвали оборону дивизии и устремились к р. Чир, выходя встык 62-й и 64-й армиям. Полковник М. П. Смольянов, начальник политотдела 64-й армии, вспоминая события этого дня, отмечает, что это был «самый тяжелый момент нашей первой операции на правом берегу Дона, когда вся громада авиации, танков навалилась».
Таким образом, немецкие войска прорвали и оборону 64-й армии, которая ещё не завершила сосредоточение. С тяжелыми боями часть войск армии отошли на левый берег Дона. Командир 229-й дивизии полковник Ф. Ф. Сажин и другие командиры смогли, несмотря на свирепый натиск врага, сохранить боеспособность дивизии. В яростных схватках с врагом также отличились бойцы 214-й дивизии и 154-й морской бригады. Однако ситуация была крайне тяжелой. Немцы наступали, наши войска отходили за Дон, вражеская авиация бомбила скопления людей у переправы. Смертью храбрых погибли здесь наводившие порядок на переправе начальник артиллерии армии генерал-майор артиллерии Я. И. Броуд, начальник оперативного отдела подполковник Т. М. Сидорин, начальник инженерной службы армии полковник Бурилов и ряд других офицеров штаба армии. К вечеру 26 июля железнодорожный мост через Дон у Нижне-Чирской был разбит немецкой авиацией.
Заместитель командующего 64-й армией генерал-лейтенант В. И. Чуйков, исполнявший обязанности командующего, принял решение отвести на левый берег Дона 214-ю стрелковую дивизию и 154-ю морскую бригаду. «Для подготовки переправы,— рассказывал генерал-лейтенант Н. И. Бирюков,— части дивизии у Нижне-Чирской завязали бой с противником. Но офицер связи доставил на самолете новое распоряжение командования армии о том, что дивизия должна переправляться южнее, в районе дома отдыха, так как переправа у Нижне-Чирской взорвана. В районе дома отдыха готовой переправы не было, и дивизия, обеспечив себе плацдарм, начала переправляться через Дон на подручных средствах. Четверо суток шла переправа при напряженной работе всего личного состава, в борьбе с наседавшим врагом и с водной стихией, ломавшей наши плоты и паромы, под артиллерийско-минометным обстрелом и бомбежками авиации врага. Все трудности стойко преодолели воины дивизии на переправе. Только с 122-миллиметровыми гаубицами и автотранспортом положение было безвыходное — неначем было перевозить их через реку. Трудно сказать, чем бы это кончилось, если бы член Военного совета армии тов. К. К. Абрамов не прислал нам моторный полупонтон. На нем гаубицы и автомашины перевезли на левый берег Дона за одну ночь» («Битва за Волгу», Волгоград. 1962.). Переправу прикрывал, ведя жестокий бой на правом берегу, один полк 214-й стрелковой дивизии.
Таким образом, немцы прорвали оборону 64-й армии. Правофланговые соединения этой армии с упорными боями организованно отошли на северо-восток, закрепившись вдоль железной дороги от Суровикино до Рычкова и далее по левому берегу Дона. Немцы вышли к Дону в районе Нижне-Чирской.
Контрудар советских войск
В результате наступления двух ударных немецких группировок была прорвана оборона 62-й и 64-й советских армий. Немцы вышли к Дону севернее Калача — в районе Каменского, и южнее Калача — у Нижне-Чирской, создавало угрозу обхода Сталинграда с запада и юго-запада. Появилась реальная угроза окружения сражавшихся в большой излучине Дона войск 62-й и 64-й армий. Немцы планировали с ходу форсировать Дон и развернуть наступление на Сталинград.
В этой обстановке советское командование решило срочно организовать контрудары по ударным группировкам 6-й немецкой армии силами 1-й и 4-й танковых армий, которые были в стадии формирования. 23 июля на Сталинградский фронт в качестве представителя Ставки прибыл начальник Генерального штаба генерал-полковник А. М. Василевский. Он и предложил нанести удар по врагу силами формирующихся двух танковых армий. Еще 22 июля Ставка преобразовала управления 38-й и 28-й армий в управления 1-й танковой и 4-й танковой армий. Вызванный в тот же день к командующему Сталинградским фронтом командарм 38-й армии генерал-майор артиллерии К. С. Москаленко получил приказ передать все дивизии 38-й армии и её оборону 21-й армии, а самому направиться в район Калача и срочно приступить к формированию 1-й танковой армии. Утром следующего дня генерал К. С. Москаленко находился уже на новом командном пункте, а вслед за ними прибыл и штаб, возглавляемый полковником С. П. Ивановым. Формирование 1-й танковой армии проходило в районе Качалин, Рычковский, Калач. Первоначально в её состав вошли 13-й и 28-й танковые корпуса, 131-я стрелковая дивизия, два артиллерийских полка противовоздушной обороны и один противотанковый. Армии была придана 158-я тяжелая танковая бригада. 4-ю танковую армию возглавили генерал-майор В. Д. Крюченкин, бригадный комиссар Ф. П. Лучко (член Военного совета), полковник Е. С. Полозов (начштаба). В армию вошли 22-й танковый корпус, 18-я стрелковая дивизия, 133-я танковая бригада, 5-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада, полк реактивной артиллерии и два полка ПВО.
Ситуация сложилась таким образом, что советские подвижные соединения должны были атаковать не завершив формирования. Так, соединения и части 1-й танковой армии были разбросаны на большом пространстве или ещё не прибыли. 13-й танковый корпус был уже втянут в бои на правом фланге 62-й армии, в 60 км северо-западнее Калача; 131-я стрелковая дивизия оборонялась на восточном берегу Дона, от Голубинской до Калача, 158-я танковая бригада ещё находилась на марше. Части усиления ещё не прибыли. В армии имелось лишь около 40% средств связи, не хватало транспорта, не прибыл разведывательный батальон и т. д. 4-я танковая армия была ещё в более худшем состоянии, поэтому её наступление началось позже. Обе танковые армии не обладали подвижностью полноценных механизированных соединений, общевойсковые соединения не успевали за танкистами, что резко снижало маневренность и боеспособность армий. В 1-й танковой армии было около 160 танков, в 4-й армии — около 80. Танковые соединения не имели полноценной поддержки артиллерии и авиации. Формирования танковых армий началось только 22 июля, они не были полностью укомплектованы личным составом и техникой. Кроме того, командование и штабы армий не обладали необходимым опытом руководства танковыми соединениями, так как формировались из управлений общевойсковых армий.
Однако иного выбора, как бросить в бой ещё только формируемые танковые армии, не было. Как вспоминал А.М. Василевский: «Все мы были преисполнены решимости отстоять город на Волге. Изучение сложившейся на фронте обстановки показало, что единственная возможность ликвидировать угрозу окружения 62-й армии и захвата противником переправ через Дон в районе Калача и к северу от него заключалась в безотлагательном нанесении по врагу контрударов наличными силами 1-й и 4-й танковых армий, 4-я танковая смогла сделать это только через двое суток, но ждать ее не было возможности, иначе мы потеряли бы переправы и фашистские войска вышли бы в тыл 62-й и 64-й армиям. Поэтому пришлось пойти на немедленный удар 1-й танковой армии, а затем уж и 4-й» (А. М. Василевский. Дело всей жизни.).
К рассвету 25 июля немецкие войска почти достигли переправы у Калача. «Неприятелю оставалось преодолеть последние два-три километра. Но это ему не удалось, так как именно в этот момент по наступающему противнику нанесла контрудар 1-я танковая армия. Завязалось встречное сражение с танками и мотопехотой» (К. С. Москаленко. На Юго-Западном направлении.). Ситуацию усугублял тот факт, что в воздухе господствовала немецкая авиация, которая только в этот день совершила более 1000 самолето-вылетов на боевые порядки армии Москаленко. Однако, несмотря на все сложности, советские танкисты смогли несколько выправить ситуацию. Войска 28-го танкового корпуса под командованием полковника Г. С. Родина, действуя на правом фланге 62-й армии, в упорных боях отбросили немцев на 6-8 км от Калача. 13-й танковый корпус, наступая в северном направлении, вышел на подступы к Манойлину и прорвался к окруженным 192-й и 184-й стрелковым дивизиям. 196-я стрелковая дивизия 62-й армии, взаимодействуя с войсками 1-й танковой армии, также продвинулась вперед.
27 июля удар по противнику нанесла 4-я танковая армия Крюченкина из района Трехостровской в западном направлении. Удар армии Крюченкина окончательно разорвал кольцо окружения вокруг двух дивизий и других частей 62-й армии. К 31 июля командир окруженной группы полковник К. А. Журавлев вывел в расположение 4-й танковой армии около пяти тысяч человек. Упорные бои на этом направлении продолжались до начала августа. Немцы продолжали атаковать силами 14-го танкового и 8-го армейского корпусов, поддерживая их действия массированными ударами авиации.
Таким образом, советским войскам удалось остановить движение противника на юг и вдоль правого берега Дона, сорвав замысел противника по окружению и уничтожению войск 62-й и частично 64-й армий. Окруженные войска правого фланга 62-й армии в районе Верхне-Бузиновки были деблокированы. Дальнейшее движение немецких войск было приостановлено. Однако, несмотря на массовый героизм советских войск, разгромить немецкую группировку, прорвавшуюся в районе Верне-Бузиновки, и полностью восстановить положение 62-й армии, не удалось. 1-я и 4-я танковые армии просто не имели такой возможности, так как не были полноценными подвижными соединениями.
Надежды немецкого командования на молниеносный захват Сталинграда были разрушены. До столкновения с танковыми соединениями советских 1-й и 4-й танковых армий Паулюс другие высшие офицеры 6-й немецкой армии полагали, что движение на Сталинград будет безостановочным и город будет взят так же легко, как все другие населенные пункты на пути от Харькова к Дону. Немцы снова переоценили свои возможности и не ждали такого сильно сопротивления. Немецкое командование стало принимать меры для перегруппировки войск с целью организации нового наступления на сталинградском направлении.
Советская пехота в бою
Советское командование принимало срочные меры для укрепления юго-западных подступов к Дону, которые были наиболее уязвимыми. Прорыв южной группировки противника мог привести к выходу последней в тыл Сталинградскому фронту. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования к 1 августа здесь были развернуты, от Красного Дона до Райгорода, войска 57-й армии под командованием генерал-майора Ф. И. Толбухина. В состав Сталинградского фронта 31 июля была передана из Северо-Кавказского фронта 51-я армия. В последующем для обороны Сталинграда продолжали прибывать войска из резерва. В результате полоса обороны фронта возросла до 700 км. Управлять войсками на таком фронте было тяжело, поэтому Ставка 5 августа разделила СФ на два фронта: Сталинградский — под началом В. Н. Гордова, и Юго-Восточный — под командованием А. И. Еременко. В СФ фронте остались 63-я, 21-я, 4-я танковая (без танков) и 62-я армии. Для поддержки фронта с воздуха формировалась 16-я воздушная армия. В состав Юго-Восточного фронта вошли 64-я, 57-я, 51-я, выдвигавшаяся к Сталинграду 1-я гвардейская и 8-я воздушная армии. Ставка приказала командованию двух фронтов принять самые решительные меры по удержанию района Сталинграда.
Глубокий прорыв немецких войск на сталинградском и кавказском направлениях резко ухудшил ситуацию на фронте. Вермахт в широкой полосе прорвал оборону Красной Армии и быстро продвигался к Сталинграду и Ростову. Советские войска вели тяжелые оборонительные бои и отходили под тяжелыми ударами врага, оставляя богатые и многолюдные промышленные и сельскохозяйственные районы. В такой обстановке и появился 28 июля 1942 года знаменитый приказ народного комиссара обороны СССР И. В. Сталина № 227. В нём советский вождь с суровой прямотой охарактеризовал всю тяжесть текущего положения на южном крыле советско-германского фронта. Войскам приказывалось усилить сопротивление и остановить врага — «Ни шагу назад!»
В приказе говорилось: «Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. … Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам. Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбаса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину. … Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв».
Продолжение следует…
Приложение.
Приказ НКО СССР от 28.07.1942 № 227. О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной Армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций.
Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.
Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке.
Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.
Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбаса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступление, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.
Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев — это значит обеспечить за нами победу.
Можем ли выдержать удар, а потом и отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно, и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов.
Чего же у нас не хватает?
Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины.
Таков призыв нашей Родины.
Выполнить этот призыв — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтов:
а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;
б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;
в) сформировать в пределах фронта от одного до трех (смотря по обстановке) штрафных батальона (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;
б) сформировать в пределах армии 3 — 5 хорошо вооруженных заградительных отряда (до 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;
в) сформировать в пределах армии от пяти до десяти (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.
3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:
а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять их в военные советы фронта[1] для предания военному суду;
б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.
Народный комиссар обороны СССР
И. Сталин.
Информация