Смелый ротмистр Пожога. Исторический документ, который представляет реальную ситуацию накануне революции.
«Коршиковские чтения» - так называется конференция, которая уже два года проводится в Ростове-на-Дону. Название "Коршиковские" эти чтения получили в честь донского краеведа и архивиста Николая Коршикова. Он сделал немало для истории нашего края, и теперь традицию развития интереса к региону продолжают его коллеги, ученые мужи и просто увлеченные историей люди.
Чтения проходят по классическому сценарию - доклад -обсуждение. Выступления разные, но одно мне особенно заполнилось. Это было представление удивительного документа - доклада ротмистра Пожоги о ситуации в Ростове-на-Дону накануне революции. Рассказал о нём на Вторых Коршиковских чтениях кандидат исторических наук Александр Изюмский.
Предыстория вопроса такова: в конце 19 - начале 20 веков одной из задач жандармского управления России было отслеживание и оценка настроений в обществе. К примеру, на Дону четыре раза в год жандармы готовили сводки о подпольной агитации, пропаганде, распространении антиправительственных слухов и о возникновении массовых беспорядков. Подобные доклады на донской земле писали окружные атаманы.
До 1916 года эти докладные записки были похожи одна на другую: "На Дону всё спокойно". И если верить им, то граждан с непопулярными политическими убеждениями в Ростове не было, организованных групп, угрожающих действующей власти - тоже. Тон этих донесений был одинаково благостным и лишь в графе уголовных преступлений место никогда не пустовало. Однако с политикой эти происшествия жандармы не связывали - для вольного Дона и грабежи, и убийства были делом обыденным.
Во время первой мировой войны ситуация в городе изменилась, как и ситуация в стране - солдаты не хотели ехать на фронт, казаки и их семьи противились войне, которая ничего, кроме смертей и убытков им не приносила. То там, то здесь вспыхивали недовольства и бунты, но, как заверяли докладные записки того времени, они не представляли реальной угрозы для власти. Окружные атаманы снова отчитывались о своей работе со знаком плюс и успокаивали высшее начальство.
И вот среди одинаковых докладов вдруг появилась записка ротмистра А.Ф. Пожоги - в этом документе ситуация на Дону представала в совершенно ином свете.
Записка дословно будет приведена ниже. А пока напомню, что южный Ростов не отличался активной революционной позицией. Однако, в 1902 году, когда общество было пропитано нигилизмом, город был на грани восстания.
Яркий пример - убийство в 1905 году Ильи Иванова, талантливого жандармского подполковника, которого ненавидели заговорщики. Пять пуль с спину он получил на пороге своего дома. Причины убийства лежали на поверхности - за несколько дней до этого Иванов смог остановить выступление недовольных железнодорожников. Причем, остановить без жертв.
После этой расправы началась травля городской жандармерии со стороны горожан. Жандармы были в таком униженном положении, что любой мог в прямом смысле слова бросить в представителя власти камень. Как сегодня подтверждают документы, финансировались все эти внутренние, предреволюционные выступления из-за рубежа.
И вот в ростовской жандармерии придумали талантливый план по восстановлению порядка в городе - создали свою агентурную сеть. В агенты брали людей умных, цельных, отбор проходил на самом высоком уровне. "Свои люди" внедрялись в банды и благодаря слаженной работе агентов в первые же месяцы были предотвращены несколько терактов, а также уничтожены практически все крупные банды. К 1907 году огонь экстремизма в Ростове был потушен.
Причем, сделали это, как говорят историки, местные жандармы своими силами - государство их не поддерживало. И даже прошения о материальной помощи (а в то время жандармы сами себя обеспечивали формой, защитой и оружием), осталось неудовлетворенным.
Но вернёмся к отчётам атаманов. Содержание докладной записки ротмистра Поджоги вы сможете оценить сами. Но кандидат исторических наук Александр Изюмский, который и представил документ широкому кругу читателей, просит обратить внимание на честность докладчика. В записке нет ссылок на то, что во всем виноваты шпионы, жидомасоны или революционеры. Основная проблема была в бездействии власти. А все, что случилось потом - лишь следствие вышесказанного. Ротмистр был не только объективен в своих наблюдениях, но и очень точно спрогнозировал развитие ситуации в дальнейшем.
А теперь документ.
ДОКЛАД РОТМИСТРА ПОЖОГИ
Совершенно секретно
Начальнику Донского областного жандармского управления
Начальник розыскного пункта в г. Ростове н/Дону
15 октября 1916 г. № 438 г. Ростов-на-Дону
Настроение населения гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону нервное, тревожное. Война затянулась, притупились нервы, нет бывшего энтузиазма. Как прежде зачастую приходилось слышать: «Смотрите, у нас в России война, а в Ростове ничего и не заметно», так в настоящее время всё чаще и чаще долетают до слуха невесёлые слова: «Надоела уже эта война». Общество устало. Животная мысль о насущном хлебе и дальнейшем существовании заглушает прежние порывы. Спекуляция и мародёрство коммерсантов, являющихся главным ядром населения гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону, прогрессивно возрастают. Перед населением стоит роковой вопрос: кто же выведет его из тупика, куда оно стремится с головокружительной быстротой. Ищут разрешения вопросов в повседневной прессе, но разрешения там нет – там только проэкты и междуведомственные споры, на кого возложить продовольственный вопрос.
Тяжёлые условия, созданные войной, поставили в особенно невыгодное положение бедное городское население: рабочих, приказчиков, мелких чиновников – людей 20 го числа [20 го числа каждого месяца выплачивали жалованье служащим казённых учреждений. – Александр Изюмский], в то время как сельским жителям является возможность, по личному усмотрению повышая цены на вырабатываемые ими хозяйственные продукты, на которые существует огромный спрос, улучшить своё материальное положение; рабочий живёт лишь надеждой на денежную прибавку, предъявляет экономические требования и в крайнем случае, при неудовлетворении таковых, прибегает к последнему средству – забастовке. Хотя рабочие, по их словам, отлично учитывают, что забастовкам теперь не время и не место. Но нужда, говорят они, заставляет их делать это.
В гг. Ростове и Нахичевани н/Д забастовки рабочих на почве вздорожания жизни начались с мая месяца 1916 года и периодически повторяются на всех почти заводах, причём как администрации заводов, так и рабочим становится всё труднее притти к обоюдному соглашению. Особенно способствует этому нервное и тревожное настроение как рабочих, так и администрации. Почему главным образом последняя забастовка на заводе «Аксай» и в железнодорожных мастерских и вылилась в нежелательную форму. Вот как, например, освещает настоящую забастовку в мастерских Владикавказской железной дороги мастеровой латыш-беженец П. Крумин в письме своему другу И. Сауину, живущему в Гренобле во Франции (письмо задержано военной цензурой): «Поступил на службу в мастерские Владикавказской железной дороги. Первоначально работал в кузне, потом перешёл в механический отдел работать на токарном станке. Сравнивая прошедшие цены на продукты с теперешними ценами, должен заметить, что цены возросли на 200–300 %, иногда даже их не имеется на рынке. Так как капиталисты платят рабочим несоответствующее жалованье, то последние сложили руки. Так это продолжается несколько дней, но как это окончится – ещё нельзя предвидеть. Были вызваны даже “сыны степи” [вероятно, казаки. – Александр Изюмский.], но они оказались лишними».
В связи с обострившимся положением продовольственного вопроса интерес к войне как бы заглох; известия же о взятии Констанцы, о неудачах Румынии, а также распространившийся в городе слух о взрыве, якобы, в Севастополе нашего дредноута «Императрица Мария», при чём погиб адмирал Колчак, производят тяжёлое впечатление, вызывают реплики: «Нет, если мы не можем упорядочить продовольственный вопрос в такой богатой стране, как Россия, то мы ни на что не способны». В городе в настоящее время ощущается острый недостаток в угле, сахаре, муке и картофеле. Обвиняют в недостаче угля городское самоуправление, заключившее 1 го апреля договор о доставке угля для населения с товариществом «Минеральное Топливо», причём действие товарищества не подвергалось контролю, а к осени оказалось, что товарищество, доставив около 3 500 000 пудов угля, распределило таковой вагонами между промышленными заведениями или крупными домовладельцами, игнорируя по возможности интересы мелких потребителей, так, например: Н. Е. Парамонов получил из указанного количества 27 вагонов для Военно-Промышленного Комитета. В настоящее время производится ревизия действий товарищества. Уполномоченного по доставке угля промышленных заведений Зилова обвиняют в инертном и халатном отношении к своим обязанностям, благодаря чему трамвай, станции электрического освещения, водопровод переживают тяжёлый угольный кризис, а мукомольные мельницы несколько раз приостанавливали свою деятельность.
Указывают, что особенно обострили продовольственный вопрос несогласованные самостоятельные действия уполномоченных по закупкам для армий.
В связи с вопросом о продовольственной кампании и о снабжении населения необходимыми продуктами кадеты развивают сильную агитацию и организуют общественное мнение в том смысле, что досрочно созванная Государственная Дума должна выступить с декларацией к населению о том, что главными виновниками продовольственной неурядицы являются премьер-министр Штюрмер и министр земледелия граф Бобринский. Вообще же в связи с дороговизной жизни повышается настроение в рядах обыкновенных обывателей. Волнуются приказчичьи массы, стремятся организоваться в кооперативные общества и более или менее сильные экономические организации даже такие инертные служащие, как доверенные и управляющие акционерных банков; идут в эти организации в массе почтово-телеграфные чиновники, учителя и железнодорожные служащие; все ропщут на городские самоуправления, а вместе с тем недовольство распространяется на правительство, все ищут выхода из создавшегося тупика и возможно, что скоро настанет время, когда все эти недовольные элементы активно и самовольно выступят как на борьбу со спекуляцией, так, пожалуй, и на протесты, а может быть, и на выступления против государственной власти.
Отношение к центральному правительству недоброжелательное, население приходит к одному заключению: правительство растерялось, не в силах разрубить Гордиев узел – продовольственный вопрос и не в состоянии выловить злостных спекулянтов.
К новому градоначальнику генерал-майору Мейеру отношение, в силу недавнего его прибытия, не определилось. В последний приезд наказного атамана графа Граббе 5 го сего октября, когда для встречи его прибыли градоначальник генерал-майор Мейер, председатель окружного суда Самсон фон Гиммельштиерн, прокурор окружного суда Юргенс, и[сполняющий] д[олжность] начальника Ростовского н/Д почтово-телеграфного округа Страсбургер, его помощник Крузе, начальник жандармского полицейского управления железных дорог Мартос, управляющий Ростовской конторой Государственного банка Рудольф Гульбин, управляющий таможней Курлянд, – пришлось выслушать от одного казачьего офицера реплику, что «если судить по фамилиям административных лиц, то Ростов-на-Дону скорее напоминает Франкфурт-на-Майне».
Отношение к Государственной Думе безразличное, заняты этим вопросом лишь единичные лица; местная пресса Государственной Думе, за исключением газеты «Копейка», уделяет очень мало места, а помещаемые в последней газете сведения являются перепечатками из газет «Речь», «День» и проч.
Со времени ликвидации рабочей группы Военно-промышленного комитета 11 июня с. г., активная деятельность революционных партий в гг. Ростове и Нахичевани-на-Дону ни в чём не проявлялась.
Создавшееся положение, таким образом, указывает, что главной задачей настоящего времени является такое устройство жизни внутри страны, при котором она протекала бы, возможно меньше ощущая войну, а это осуществится лишь при правильном разрешении продовольственного вопроса, в то же время не следует забывать лозунг, поставленный всей Россией в начале войны: «всё для войны, всё для победы».
Ротмистр Пожога
Чтения проходят по классическому сценарию - доклад -обсуждение. Выступления разные, но одно мне особенно заполнилось. Это было представление удивительного документа - доклада ротмистра Пожоги о ситуации в Ростове-на-Дону накануне революции. Рассказал о нём на Вторых Коршиковских чтениях кандидат исторических наук Александр Изюмский.
Предыстория вопроса такова: в конце 19 - начале 20 веков одной из задач жандармского управления России было отслеживание и оценка настроений в обществе. К примеру, на Дону четыре раза в год жандармы готовили сводки о подпольной агитации, пропаганде, распространении антиправительственных слухов и о возникновении массовых беспорядков. Подобные доклады на донской земле писали окружные атаманы.
До 1916 года эти докладные записки были похожи одна на другую: "На Дону всё спокойно". И если верить им, то граждан с непопулярными политическими убеждениями в Ростове не было, организованных групп, угрожающих действующей власти - тоже. Тон этих донесений был одинаково благостным и лишь в графе уголовных преступлений место никогда не пустовало. Однако с политикой эти происшествия жандармы не связывали - для вольного Дона и грабежи, и убийства были делом обыденным.
Во время первой мировой войны ситуация в городе изменилась, как и ситуация в стране - солдаты не хотели ехать на фронт, казаки и их семьи противились войне, которая ничего, кроме смертей и убытков им не приносила. То там, то здесь вспыхивали недовольства и бунты, но, как заверяли докладные записки того времени, они не представляли реальной угрозы для власти. Окружные атаманы снова отчитывались о своей работе со знаком плюс и успокаивали высшее начальство.
И вот среди одинаковых докладов вдруг появилась записка ротмистра А.Ф. Пожоги - в этом документе ситуация на Дону представала в совершенно ином свете.
Записка дословно будет приведена ниже. А пока напомню, что южный Ростов не отличался активной революционной позицией. Однако, в 1902 году, когда общество было пропитано нигилизмом, город был на грани восстания.
Яркий пример - убийство в 1905 году Ильи Иванова, талантливого жандармского подполковника, которого ненавидели заговорщики. Пять пуль с спину он получил на пороге своего дома. Причины убийства лежали на поверхности - за несколько дней до этого Иванов смог остановить выступление недовольных железнодорожников. Причем, остановить без жертв.
После этой расправы началась травля городской жандармерии со стороны горожан. Жандармы были в таком униженном положении, что любой мог в прямом смысле слова бросить в представителя власти камень. Как сегодня подтверждают документы, финансировались все эти внутренние, предреволюционные выступления из-за рубежа.
И вот в ростовской жандармерии придумали талантливый план по восстановлению порядка в городе - создали свою агентурную сеть. В агенты брали людей умных, цельных, отбор проходил на самом высоком уровне. "Свои люди" внедрялись в банды и благодаря слаженной работе агентов в первые же месяцы были предотвращены несколько терактов, а также уничтожены практически все крупные банды. К 1907 году огонь экстремизма в Ростове был потушен.
Причем, сделали это, как говорят историки, местные жандармы своими силами - государство их не поддерживало. И даже прошения о материальной помощи (а в то время жандармы сами себя обеспечивали формой, защитой и оружием), осталось неудовлетворенным.
Но вернёмся к отчётам атаманов. Содержание докладной записки ротмистра Поджоги вы сможете оценить сами. Но кандидат исторических наук Александр Изюмский, который и представил документ широкому кругу читателей, просит обратить внимание на честность докладчика. В записке нет ссылок на то, что во всем виноваты шпионы, жидомасоны или революционеры. Основная проблема была в бездействии власти. А все, что случилось потом - лишь следствие вышесказанного. Ротмистр был не только объективен в своих наблюдениях, но и очень точно спрогнозировал развитие ситуации в дальнейшем.
А теперь документ.
ДОКЛАД РОТМИСТРА ПОЖОГИ
Совершенно секретно
Начальнику Донского областного жандармского управления
Начальник розыскного пункта в г. Ростове н/Дону
15 октября 1916 г. № 438 г. Ростов-на-Дону
Настроение населения гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону нервное, тревожное. Война затянулась, притупились нервы, нет бывшего энтузиазма. Как прежде зачастую приходилось слышать: «Смотрите, у нас в России война, а в Ростове ничего и не заметно», так в настоящее время всё чаще и чаще долетают до слуха невесёлые слова: «Надоела уже эта война». Общество устало. Животная мысль о насущном хлебе и дальнейшем существовании заглушает прежние порывы. Спекуляция и мародёрство коммерсантов, являющихся главным ядром населения гг. Ростова и Нахичевани-на-Дону, прогрессивно возрастают. Перед населением стоит роковой вопрос: кто же выведет его из тупика, куда оно стремится с головокружительной быстротой. Ищут разрешения вопросов в повседневной прессе, но разрешения там нет – там только проэкты и междуведомственные споры, на кого возложить продовольственный вопрос.
Тяжёлые условия, созданные войной, поставили в особенно невыгодное положение бедное городское население: рабочих, приказчиков, мелких чиновников – людей 20 го числа [20 го числа каждого месяца выплачивали жалованье служащим казённых учреждений. – Александр Изюмский], в то время как сельским жителям является возможность, по личному усмотрению повышая цены на вырабатываемые ими хозяйственные продукты, на которые существует огромный спрос, улучшить своё материальное положение; рабочий живёт лишь надеждой на денежную прибавку, предъявляет экономические требования и в крайнем случае, при неудовлетворении таковых, прибегает к последнему средству – забастовке. Хотя рабочие, по их словам, отлично учитывают, что забастовкам теперь не время и не место. Но нужда, говорят они, заставляет их делать это.
В гг. Ростове и Нахичевани н/Д забастовки рабочих на почве вздорожания жизни начались с мая месяца 1916 года и периодически повторяются на всех почти заводах, причём как администрации заводов, так и рабочим становится всё труднее притти к обоюдному соглашению. Особенно способствует этому нервное и тревожное настроение как рабочих, так и администрации. Почему главным образом последняя забастовка на заводе «Аксай» и в железнодорожных мастерских и вылилась в нежелательную форму. Вот как, например, освещает настоящую забастовку в мастерских Владикавказской железной дороги мастеровой латыш-беженец П. Крумин в письме своему другу И. Сауину, живущему в Гренобле во Франции (письмо задержано военной цензурой): «Поступил на службу в мастерские Владикавказской железной дороги. Первоначально работал в кузне, потом перешёл в механический отдел работать на токарном станке. Сравнивая прошедшие цены на продукты с теперешними ценами, должен заметить, что цены возросли на 200–300 %, иногда даже их не имеется на рынке. Так как капиталисты платят рабочим несоответствующее жалованье, то последние сложили руки. Так это продолжается несколько дней, но как это окончится – ещё нельзя предвидеть. Были вызваны даже “сыны степи” [вероятно, казаки. – Александр Изюмский.], но они оказались лишними».
В связи с обострившимся положением продовольственного вопроса интерес к войне как бы заглох; известия же о взятии Констанцы, о неудачах Румынии, а также распространившийся в городе слух о взрыве, якобы, в Севастополе нашего дредноута «Императрица Мария», при чём погиб адмирал Колчак, производят тяжёлое впечатление, вызывают реплики: «Нет, если мы не можем упорядочить продовольственный вопрос в такой богатой стране, как Россия, то мы ни на что не способны». В городе в настоящее время ощущается острый недостаток в угле, сахаре, муке и картофеле. Обвиняют в недостаче угля городское самоуправление, заключившее 1 го апреля договор о доставке угля для населения с товариществом «Минеральное Топливо», причём действие товарищества не подвергалось контролю, а к осени оказалось, что товарищество, доставив около 3 500 000 пудов угля, распределило таковой вагонами между промышленными заведениями или крупными домовладельцами, игнорируя по возможности интересы мелких потребителей, так, например: Н. Е. Парамонов получил из указанного количества 27 вагонов для Военно-Промышленного Комитета. В настоящее время производится ревизия действий товарищества. Уполномоченного по доставке угля промышленных заведений Зилова обвиняют в инертном и халатном отношении к своим обязанностям, благодаря чему трамвай, станции электрического освещения, водопровод переживают тяжёлый угольный кризис, а мукомольные мельницы несколько раз приостанавливали свою деятельность.
Указывают, что особенно обострили продовольственный вопрос несогласованные самостоятельные действия уполномоченных по закупкам для армий.
В связи с вопросом о продовольственной кампании и о снабжении населения необходимыми продуктами кадеты развивают сильную агитацию и организуют общественное мнение в том смысле, что досрочно созванная Государственная Дума должна выступить с декларацией к населению о том, что главными виновниками продовольственной неурядицы являются премьер-министр Штюрмер и министр земледелия граф Бобринский. Вообще же в связи с дороговизной жизни повышается настроение в рядах обыкновенных обывателей. Волнуются приказчичьи массы, стремятся организоваться в кооперативные общества и более или менее сильные экономические организации даже такие инертные служащие, как доверенные и управляющие акционерных банков; идут в эти организации в массе почтово-телеграфные чиновники, учителя и железнодорожные служащие; все ропщут на городские самоуправления, а вместе с тем недовольство распространяется на правительство, все ищут выхода из создавшегося тупика и возможно, что скоро настанет время, когда все эти недовольные элементы активно и самовольно выступят как на борьбу со спекуляцией, так, пожалуй, и на протесты, а может быть, и на выступления против государственной власти.
Отношение к центральному правительству недоброжелательное, население приходит к одному заключению: правительство растерялось, не в силах разрубить Гордиев узел – продовольственный вопрос и не в состоянии выловить злостных спекулянтов.
К новому градоначальнику генерал-майору Мейеру отношение, в силу недавнего его прибытия, не определилось. В последний приезд наказного атамана графа Граббе 5 го сего октября, когда для встречи его прибыли градоначальник генерал-майор Мейер, председатель окружного суда Самсон фон Гиммельштиерн, прокурор окружного суда Юргенс, и[сполняющий] д[олжность] начальника Ростовского н/Д почтово-телеграфного округа Страсбургер, его помощник Крузе, начальник жандармского полицейского управления железных дорог Мартос, управляющий Ростовской конторой Государственного банка Рудольф Гульбин, управляющий таможней Курлянд, – пришлось выслушать от одного казачьего офицера реплику, что «если судить по фамилиям административных лиц, то Ростов-на-Дону скорее напоминает Франкфурт-на-Майне».
Отношение к Государственной Думе безразличное, заняты этим вопросом лишь единичные лица; местная пресса Государственной Думе, за исключением газеты «Копейка», уделяет очень мало места, а помещаемые в последней газете сведения являются перепечатками из газет «Речь», «День» и проч.
Со времени ликвидации рабочей группы Военно-промышленного комитета 11 июня с. г., активная деятельность революционных партий в гг. Ростове и Нахичевани-на-Дону ни в чём не проявлялась.
Создавшееся положение, таким образом, указывает, что главной задачей настоящего времени является такое устройство жизни внутри страны, при котором она протекала бы, возможно меньше ощущая войну, а это осуществится лишь при правильном разрешении продовольственного вопроса, в то же время не следует забывать лозунг, поставленный всей Россией в начале войны: «всё для войны, всё для победы».
Ротмистр Пожога
Информация