Герои нашего времени. Отец Андрей Мнацаганов
Нет, отец Андрей не герой войны, не обладатель всевозможных медалей и премий. Он не воспитывает чужих детей и не делает что-то иное - красивое и значимое. Он спасает души. Души заключенных. Я почти вижу сморщенные носы у мониторов – мол, заключенные - люди третьего сорта, государство тратит на них огромные деньги, что их спасать? А тем более писать на такой популярный портал как «Военное обозрение».
Но вы почитайте сначала. Почитайте…
«Парня в горы тяни – рискни…»
Перед встречей с героем я обычно собираю досье. Это для того, чтобы вопросы мои не были из серии «а расскажите что-нибудь интересное». И вот, нашла нашумевшую историю 2013 года, в которой главным «фигурантом» был отец Андрей.
Ситуация примерно такова. Зимой, а зимы на Дону мерзкие – ветреные, сырые и дождливые – на Аксайском мосту решил покончить жизнь самоубийством молодой парень. Потенциального суицидника заметили, вызвали МЧС, скорую, полицию. Из первичных переговоров выяснилось, что парень недавно освободился. И тогда позвонили отцу Андрею – священнику, который уже много лет работает с заключенными.
Почему ему? Потому что отец Андрей Мнацаганов – человек необычный. С биографией, достойной романа. В детстве был хулиганом, в юности – КМС по альпинизму (в горы ходит до сих пор), в молодости – бизнесменом, а в зрелые годы пришел к вере. На этом решил остановиться. А поскольку характер у батюшки спортивный, темпераментный - может держать в узде и коней, и распоясавшихся людей - направили его работать с заключенными. Говорит он с ними на одном языке – и «по фене» понимает, и перевести беседу в нужно русло может.
Так вот священник приехал. Привез с собой альпинистское снаряжение, привязал себя к мосту, зафиксировал веревку и повис рядом со страдальцем. Начал беседу. Выяснил, что на тот момент парень не видел выхода из трудной жизненной ситуации. Вырос он в неблагополучной семье, еще пацаном попал в колонию. После отсидки влюбился, женился, родились двое ребятишек. Но тут случилась первая беда – умер ребёнок. Жена не перенесла горя – отношения испортились, она ушла. На почве перенесенного парень «загудел», вляпался в историю и опять – условный срок.
- Поговорить мы поговорили, но надо было его как-то снимать. Я начал читать молитвы. Это его успокоило. А потом рассказал о том, что если он все-таки прыгнет и станет самоубийцей, то никогда не встретится с душой своего умершего ребёнка. Таково будет наказание за грех. Напомнил и о том, что у него растёт второй сын и если у него не будет отца – ему придется тяжело, защитить будет некому… Потом подключились МЧС, я помог зафиксировать парня, чтобы снять. Страшно было в один момент – он устал, чуть не сорвался. Но спасли с Божьей помощью.
Украл, выпил, в тюрьму?
Уже пять лет как отец Андрей отдал свой дом бывшим заключенным. Объясняет он это тем, что многим просто некуда вернуться.
- Как у нас все устроено? Вот выходит человек. Отсидел, захотел что-то поменять в жизни, а мир его как бы и не ждет. От кого-то отказались родственники, кто-то сам не хочет или не куда вернуться. Что им делать? Украл, выпил, в тюрьму? Естественно, всех пристроить не возможно, но что-то делать было необходимо. Тогда, пять лет назад, еще никто не знал, как образуются подобные центры. Придумывали все сами, - объясняет священник. – Жизнь подтолкнула – пришел ко мне парень, которого выпустили по УДО (условно-досрочное освобождение от наказания). Ему дали выбор – дотягивать срок в колонии или на воле. Решили помочь.
Я побывала в доме на Щербакова, 97, что в Ростове-на-Дону. Дом как дом. Два этажа, весьма скромная отделка. Забор, небольшой дворик. В прихожей длинная вереница мужских ботинок. Женской руки не чувствуется. Выяснила, что вход для женщин закрыт. Мне, как журналисту, сделали исключение. А вообще – баба на корабле, сами знаете, ничего хорошего. Тем более на корабле с заключенными, который намерен вывезти их в светлое будущее. Говорю без иронии. Такой здесь посыл.
Спросила у отца Андрея (между нами говоря, очень он похож на смесь байкера и русского богатыря), как он все-таки смог оторвать от сердца новенький дом?
Батюшка рассказывал долго. И о том, что когда был бизнесменом, увидел другую сторону жизни – в ней, как я поняла, православное слово грех равно выживанию. И о том, как метался, маялся, искал жизнь другую – ту, чтобы на совесть не давила и спать спокойно. В церковь начал ходить. Говорит, там ему становилось легче. Потом встретил своего духовного наставника - отца Георгия Удовенко. Далее случилось то, о чем никто и думать не мог - Андрей Мнацаганов, уже далеко не мальчик, поступил в Ростовский филиал Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. После закончил главный региональный университет - факультет религиоведения. Вникал в мировые религии, разбирался, искал свой путь. Нашёл.
В 2009 году его рукоположили в сан иерея и направили служить в приход Святых Царственных Страстотерпцев в поселке Красный Сад Азовского района. Вне церковных стен отец Андрей служит и за решетками донских тюрем.
К тому моменту взгляд на вещи у него был прост и понятен: «свой дом отдам, а дальше Господь управит». И управил, конечно, в хоромах отец Андрей с семьей не живет, но ему и не нужно этого.
Особый контингент
Теперь в доме – общежитие. Везде по-мужски аскетично – ни тебе украшений каких-то, ни фотокарточек на тумбочках. Гантели, книжки, иконы. Иконы, правда, красивые – резные. Это умелец Толик – гордость дома на Щербакова – делает. Он же знатный кулинар. Печет, варит, парит так, что не каждая повариха потянет. Я, к примеру, пироги с рыбой печь не умею. А Толик – мастер этого направления.
На первом этаже – библиотека. Вдоль стен тянутся книжки. Классика с уклоном в патриотизм. Много книг по истории и про Великую Отечественную войну. Отец Андрей – патриот. И требует трепетного отношения к нашей истории от постояльцев дома.
- Читают? – спрашиваю.
- Читают, а почему нет? – улыбается батюшка. - И многие для себя наших классиков впервые открывают. Удивляются, что хорошо пишут. Когда исторические книги им предлагаю, для многих как новый мир открывается. Начинают думать, что-то оценивать. Лучше уж прийти к этому поздно, чем никогда.
За пять лет в доме отца Андрея жили 350 человек. Кто-то пролетел и следа о себе не оставил, кто-то задержался надолго. Вот, к примеру – молодой парень. Мальчик почти – Ромка. Вляпался в историю с воровством. Продал всё на свете, включая квартиру. Получилось, как в пословице – от тюрьмы, да от сумы. И то, и другое. Вышел – гол, как сокол. И не ждет никто.
У Александра Петровича другая история – ему нужно привести себя в порядок, найти работу, а потом уже возвращаться в семью. Сильно набедокурил. Хочет прийти другим человеком. И батюшка говорит, что вот именно у него – всё получится.
- Я уже за годы работы с заключенными очень хорошо их вижу, понимаю, что искренен, кто лжет. Но моя задача не в том, чтобы их поймать на лжи, или уличить, а в том, чтобы помочь, - объясняет он. – Хотя контингент у нас, конечно, особенный. Надо быть готовым ко всему.
Прежде чем поселиться на Щербакова, освободившиеся подписывают документ, где обязуются на территории дома не пить, не курить, не употреблять наркотики, не водить женщин, не сквернословить и не воровать. То есть, соблюдать заповеди и самые простые правила общежития – дежурить, помогать в домашней работе. Бесплатно жить можно несколько месяцев, а потом, будь любезен, выходи на работу и вкладывай свою тысячу в общий котёл – на еду и коммуналку.
- Практически каждый, кто прибывает сюда, по началу пытается установить свои законы. Сейчас в доме находятся первопроходцы - это те, кто отбывал срок в первый раз. Бывают и рецидивисты. У них особенный взгляд на мир, и они сразу пытаются самоутвердиться. Начинаются тюремные номера: «Пить нельзя? А почему? Где в Библии это написано?». Всякое у нас бывало поначалу. Пока не пришли к одному правилу: за каждое нарушение — выгоняем, - объясняет отец Андрей. - Получается естественный отбор - остаются те, кто на самом деле хочет что-то в жизни изменить.
Конечно, тех небольших денег, которые сдают бывшие заключенные, на содержание не хватает. Поэтому Дому помогает благотворительный фонд, а также отец Андрей постоянно участвует в конкурсах соцпроектов – выигрывает деньги, покупает что-то для развития.
Взять бывших зэков на работу очередь, понятно, не выстраивается. Тут помогают деловые связи бывшего бизнесмена Андрея Мнацаганова: кого-то устрагивает на мойку, кого на стройку, легче тем, кто уже имеет профильное образование. К примеру, сварщиков или столяров всегда берут. Сам отец Андрей освоил профессию кузнеца, поэтому нескольких «выпускников» пристроил на кузницу.
«Молюсь о тех, кто раскаивается и верит…»
Я провела в Доме на Щербакова полдня. Выслушала шесть жизненных историй бывших сидельцев, в которых «то бес попутал», «то обстоятельства так сложились», то «оговорили меня». Где правда разобраться, как водится, сложно. Да и не к чему уже – свое эти люди отсидели. Им бы теперь в новой жизни устроиться.
Отец Андрей - секретарь Донской Митрополии объеденной комиссии по тюремному служению, правозащитник, в комиссии по помилованию при президенте, член общественного совета при ГУФСИН – открывает передо мной проблему, о которой он говорит уже не один год.
- В нашей стране к выходу из тюрьмы не готовят. Хотя нужно было бы за несколько месяцев до освобождения отпускать заключенных на поиски работы. Такая практика есть на Западе. У нас же ввести ее боятся. Хотя отчего? Заключенные выйдут. И кто хочет опять сесть, сядут. Почему не освободить по УДО заключенного, которому положено отсидеть 9 лет, а он уже отсидел 6? Пусть идет, ищет работу, устраивается в жизни. Отпускают единиц… А после 4 лет в заключении, в психике (не я придумал – ученые говорят), происходят изменения. Заключенный думает, что тюремные правила – основа нормальной жизни. И переубедить его в этом, вернуть в реальный мир, очень сложно. Если же брать экономическую сторону, содержание одного человека в тюрьме обходится стране более чем в 30 тысяч рублей в месяц. Зачем нам лишние расходы? Я и говорю об этом, и пишу, но отклика пока нет.
Когда я уходила из Дома на Щербакова, подошел Александр Петрович, тот, который собирается скоро вернуться к родным. Попросил: «Не пишите наши фамилии, и фото мое не показывайте. Я ведь новую жизнь начать хочу, сами понимаете…». Понимаю.
… А ещё Отец Андрей воспитывает приемную дочь, водит группы в горы, сочиняет и поет песни и уверен, что нет людей, которых бы Господь не любил: « «Ныне же будешь со мной в раю», - это Иисус говорил разбойнику, висящему с ним рядом на кресте, и уверовавшему в Бога. Я не прошу за всех насильников и убийц. Но я молюсь о тех, кто раскаивается и верит…».
Но вы почитайте сначала. Почитайте…
«Парня в горы тяни – рискни…»
Перед встречей с героем я обычно собираю досье. Это для того, чтобы вопросы мои не были из серии «а расскажите что-нибудь интересное». И вот, нашла нашумевшую историю 2013 года, в которой главным «фигурантом» был отец Андрей.
Ситуация примерно такова. Зимой, а зимы на Дону мерзкие – ветреные, сырые и дождливые – на Аксайском мосту решил покончить жизнь самоубийством молодой парень. Потенциального суицидника заметили, вызвали МЧС, скорую, полицию. Из первичных переговоров выяснилось, что парень недавно освободился. И тогда позвонили отцу Андрею – священнику, который уже много лет работает с заключенными.
Почему ему? Потому что отец Андрей Мнацаганов – человек необычный. С биографией, достойной романа. В детстве был хулиганом, в юности – КМС по альпинизму (в горы ходит до сих пор), в молодости – бизнесменом, а в зрелые годы пришел к вере. На этом решил остановиться. А поскольку характер у батюшки спортивный, темпераментный - может держать в узде и коней, и распоясавшихся людей - направили его работать с заключенными. Говорит он с ними на одном языке – и «по фене» понимает, и перевести беседу в нужно русло может.
Так вот священник приехал. Привез с собой альпинистское снаряжение, привязал себя к мосту, зафиксировал веревку и повис рядом со страдальцем. Начал беседу. Выяснил, что на тот момент парень не видел выхода из трудной жизненной ситуации. Вырос он в неблагополучной семье, еще пацаном попал в колонию. После отсидки влюбился, женился, родились двое ребятишек. Но тут случилась первая беда – умер ребёнок. Жена не перенесла горя – отношения испортились, она ушла. На почве перенесенного парень «загудел», вляпался в историю и опять – условный срок.
- Поговорить мы поговорили, но надо было его как-то снимать. Я начал читать молитвы. Это его успокоило. А потом рассказал о том, что если он все-таки прыгнет и станет самоубийцей, то никогда не встретится с душой своего умершего ребёнка. Таково будет наказание за грех. Напомнил и о том, что у него растёт второй сын и если у него не будет отца – ему придется тяжело, защитить будет некому… Потом подключились МЧС, я помог зафиксировать парня, чтобы снять. Страшно было в один момент – он устал, чуть не сорвался. Но спасли с Божьей помощью.
Украл, выпил, в тюрьму?
Уже пять лет как отец Андрей отдал свой дом бывшим заключенным. Объясняет он это тем, что многим просто некуда вернуться.
- Как у нас все устроено? Вот выходит человек. Отсидел, захотел что-то поменять в жизни, а мир его как бы и не ждет. От кого-то отказались родственники, кто-то сам не хочет или не куда вернуться. Что им делать? Украл, выпил, в тюрьму? Естественно, всех пристроить не возможно, но что-то делать было необходимо. Тогда, пять лет назад, еще никто не знал, как образуются подобные центры. Придумывали все сами, - объясняет священник. – Жизнь подтолкнула – пришел ко мне парень, которого выпустили по УДО (условно-досрочное освобождение от наказания). Ему дали выбор – дотягивать срок в колонии или на воле. Решили помочь.
Я побывала в доме на Щербакова, 97, что в Ростове-на-Дону. Дом как дом. Два этажа, весьма скромная отделка. Забор, небольшой дворик. В прихожей длинная вереница мужских ботинок. Женской руки не чувствуется. Выяснила, что вход для женщин закрыт. Мне, как журналисту, сделали исключение. А вообще – баба на корабле, сами знаете, ничего хорошего. Тем более на корабле с заключенными, который намерен вывезти их в светлое будущее. Говорю без иронии. Такой здесь посыл.
Спросила у отца Андрея (между нами говоря, очень он похож на смесь байкера и русского богатыря), как он все-таки смог оторвать от сердца новенький дом?
Батюшка рассказывал долго. И о том, что когда был бизнесменом, увидел другую сторону жизни – в ней, как я поняла, православное слово грех равно выживанию. И о том, как метался, маялся, искал жизнь другую – ту, чтобы на совесть не давила и спать спокойно. В церковь начал ходить. Говорит, там ему становилось легче. Потом встретил своего духовного наставника - отца Георгия Удовенко. Далее случилось то, о чем никто и думать не мог - Андрей Мнацаганов, уже далеко не мальчик, поступил в Ростовский филиал Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. После закончил главный региональный университет - факультет религиоведения. Вникал в мировые религии, разбирался, искал свой путь. Нашёл.
В 2009 году его рукоположили в сан иерея и направили служить в приход Святых Царственных Страстотерпцев в поселке Красный Сад Азовского района. Вне церковных стен отец Андрей служит и за решетками донских тюрем.
К тому моменту взгляд на вещи у него был прост и понятен: «свой дом отдам, а дальше Господь управит». И управил, конечно, в хоромах отец Андрей с семьей не живет, но ему и не нужно этого.
Особый контингент
Теперь в доме – общежитие. Везде по-мужски аскетично – ни тебе украшений каких-то, ни фотокарточек на тумбочках. Гантели, книжки, иконы. Иконы, правда, красивые – резные. Это умелец Толик – гордость дома на Щербакова – делает. Он же знатный кулинар. Печет, варит, парит так, что не каждая повариха потянет. Я, к примеру, пироги с рыбой печь не умею. А Толик – мастер этого направления.
На первом этаже – библиотека. Вдоль стен тянутся книжки. Классика с уклоном в патриотизм. Много книг по истории и про Великую Отечественную войну. Отец Андрей – патриот. И требует трепетного отношения к нашей истории от постояльцев дома.
- Читают? – спрашиваю.
- Читают, а почему нет? – улыбается батюшка. - И многие для себя наших классиков впервые открывают. Удивляются, что хорошо пишут. Когда исторические книги им предлагаю, для многих как новый мир открывается. Начинают думать, что-то оценивать. Лучше уж прийти к этому поздно, чем никогда.
За пять лет в доме отца Андрея жили 350 человек. Кто-то пролетел и следа о себе не оставил, кто-то задержался надолго. Вот, к примеру – молодой парень. Мальчик почти – Ромка. Вляпался в историю с воровством. Продал всё на свете, включая квартиру. Получилось, как в пословице – от тюрьмы, да от сумы. И то, и другое. Вышел – гол, как сокол. И не ждет никто.
У Александра Петровича другая история – ему нужно привести себя в порядок, найти работу, а потом уже возвращаться в семью. Сильно набедокурил. Хочет прийти другим человеком. И батюшка говорит, что вот именно у него – всё получится.
- Я уже за годы работы с заключенными очень хорошо их вижу, понимаю, что искренен, кто лжет. Но моя задача не в том, чтобы их поймать на лжи, или уличить, а в том, чтобы помочь, - объясняет он. – Хотя контингент у нас, конечно, особенный. Надо быть готовым ко всему.
Прежде чем поселиться на Щербакова, освободившиеся подписывают документ, где обязуются на территории дома не пить, не курить, не употреблять наркотики, не водить женщин, не сквернословить и не воровать. То есть, соблюдать заповеди и самые простые правила общежития – дежурить, помогать в домашней работе. Бесплатно жить можно несколько месяцев, а потом, будь любезен, выходи на работу и вкладывай свою тысячу в общий котёл – на еду и коммуналку.
- Практически каждый, кто прибывает сюда, по началу пытается установить свои законы. Сейчас в доме находятся первопроходцы - это те, кто отбывал срок в первый раз. Бывают и рецидивисты. У них особенный взгляд на мир, и они сразу пытаются самоутвердиться. Начинаются тюремные номера: «Пить нельзя? А почему? Где в Библии это написано?». Всякое у нас бывало поначалу. Пока не пришли к одному правилу: за каждое нарушение — выгоняем, - объясняет отец Андрей. - Получается естественный отбор - остаются те, кто на самом деле хочет что-то в жизни изменить.
Конечно, тех небольших денег, которые сдают бывшие заключенные, на содержание не хватает. Поэтому Дому помогает благотворительный фонд, а также отец Андрей постоянно участвует в конкурсах соцпроектов – выигрывает деньги, покупает что-то для развития.
Взять бывших зэков на работу очередь, понятно, не выстраивается. Тут помогают деловые связи бывшего бизнесмена Андрея Мнацаганова: кого-то устрагивает на мойку, кого на стройку, легче тем, кто уже имеет профильное образование. К примеру, сварщиков или столяров всегда берут. Сам отец Андрей освоил профессию кузнеца, поэтому нескольких «выпускников» пристроил на кузницу.
«Молюсь о тех, кто раскаивается и верит…»
Я провела в Доме на Щербакова полдня. Выслушала шесть жизненных историй бывших сидельцев, в которых «то бес попутал», «то обстоятельства так сложились», то «оговорили меня». Где правда разобраться, как водится, сложно. Да и не к чему уже – свое эти люди отсидели. Им бы теперь в новой жизни устроиться.
Отец Андрей - секретарь Донской Митрополии объеденной комиссии по тюремному служению, правозащитник, в комиссии по помилованию при президенте, член общественного совета при ГУФСИН – открывает передо мной проблему, о которой он говорит уже не один год.
- В нашей стране к выходу из тюрьмы не готовят. Хотя нужно было бы за несколько месяцев до освобождения отпускать заключенных на поиски работы. Такая практика есть на Западе. У нас же ввести ее боятся. Хотя отчего? Заключенные выйдут. И кто хочет опять сесть, сядут. Почему не освободить по УДО заключенного, которому положено отсидеть 9 лет, а он уже отсидел 6? Пусть идет, ищет работу, устраивается в жизни. Отпускают единиц… А после 4 лет в заключении, в психике (не я придумал – ученые говорят), происходят изменения. Заключенный думает, что тюремные правила – основа нормальной жизни. И переубедить его в этом, вернуть в реальный мир, очень сложно. Если же брать экономическую сторону, содержание одного человека в тюрьме обходится стране более чем в 30 тысяч рублей в месяц. Зачем нам лишние расходы? Я и говорю об этом, и пишу, но отклика пока нет.
Когда я уходила из Дома на Щербакова, подошел Александр Петрович, тот, который собирается скоро вернуться к родным. Попросил: «Не пишите наши фамилии, и фото мое не показывайте. Я ведь новую жизнь начать хочу, сами понимаете…». Понимаю.
… А ещё Отец Андрей воспитывает приемную дочь, водит группы в горы, сочиняет и поет песни и уверен, что нет людей, которых бы Господь не любил: « «Ныне же будешь со мной в раю», - это Иисус говорил разбойнику, висящему с ним рядом на кресте, и уверовавшему в Бога. Я не прошу за всех насильников и убийц. Но я молюсь о тех, кто раскаивается и верит…».
Информация