Мобилизация умов
В Военно-морской академии им. адмирала Советского Союза Н. Г. Кузнецова прошла ХХ Всероссийская научно-практическая конференция «Актуальные проблемы защиты и безопасности». Содержание докладов, секционных сообщений и кулуарных обсуждений свидетельствует о качественном изменении в работе этого форума. На протяжении 20 лет военные угрозы обсуждались преимущественно в теоретическом аспекте. Последние события требуют конкретных предложений и решений.
Открывая конференцию, начальник академии вице-адмирал Владимир Касатонов подчеркнул высокую вероятность дальнейшего обострения военно-политической обстановки, что связано со стратегией управляемых кризисов и конфликтов, принятой США и странами НАТО в качестве доктринальной. Опираясь на финансово-экономическое могущество и преимущества в военно-технической сфере, Соединенные Штаты продолжают исповедовать однополярное мироустройство. С этой целью армии НАТО постоянно обновляют арсенал средств поражения и военных технологий, активно развивают методы ведения психологических операций и информационного противоборства, которые используются для свержения неугодных правительств. Деятельность международных организаций, например, таких как ООН и ОБСЕ, становится все менее эффективной. В итоге локальные вооруженные конфликты полыхают в различных странах пояса нестабильности: Афганистан, Ирак, Сирия, Украина.
Черепаха без панциря?
Член-корреспондент РАН, академик РАРАН Михаил Сильников напомнил о ситуации, сложившейся в военной организации государства во второй половине 90-х, когда Вооруженные Силы дошли до одной из последних стадий разложения. Число боеготовых частей и соединений сократилось почти до нуля. Месяцами не получавшие довольствие офицеры были вынуждены подрабатывать на стороне. Планы призыва регулярно проваливались, недоукомплектованные подразделения расшатывала дедовщина. Новая техника в войска фактически не поступала, так как гособоронзаказ, и без того ничтожный по объему, не исполнялся. Предприятия ОПК рассыпались на обособленные производства, результаты научных разработок и конструкторско-технологическая документация в лучшем случае забрасывались на самые дальние полки. Формировавшиеся десятилетиями уникальные научные школы исчезали одна за другой, а инженерно-технический корпус стремительно вымирал: молодые специалисты шли куда угодно, только не на заводы и в КБ. В этих условиях лейтмотивом первых конференций стала разработка мер, направленных на выживание Вооруженных Сил и оборонно-промышленного комплекса.
Докладчик напомнил образное выражение того времени: «Мы не можем и не должны допустить, чтобы наша страна уподобилась черепахе без панциря». Вскоре после завершения работы I конференции министром обороны стал Игорь Сергеев. В его первых шагах по спасению армии отчетливо прослеживались рекомендации, прозвучавшие с трибуны и в кулуарах того, первого форума. Спустя год журнал «Защита и Безопасность» опубликовал флагманскую статью министра, в которой, в частности, говорилось: «Россия стоит перед объективной и насущной необходимостью военной реформы». Были обрисованы контуры предстоящих «коренных преобразований всей военной организации государства», обоснована необходимость завершить перевооружение войск (сил) не позднее 2025 года.
Еще не время пацифизма
Ситуацию резко изменила 2-я Чеченская война. Ответом на новые вызовы и угрозы стала разработка и введение в действие комплексных планов восстановления боеспособности всех видов и родов Вооруженных Сил. Трудности и проблемы, возникавшие в этой работе, находили отражение в материалах конференций. Откровенные, подчас очень острые дискуссии способствовали выработке оптимальных решений, которые доводились до руководителей государства и его военной организации. Заметим, что участники конференций нулевых годов резко и обоснованно критиковали деятельность министра обороны Сердюкова, поставившего под угрозу военное строительство в России.
С назначением Сергея Шойгу ситуация в армии и ОПК стала выправляться. К концу 2016 года в Ракетных войсках стратегического назначения в боеготовом состоянии находилось 99 процентов пусковых установок. Из них более 96 процентов – в постоянной готовности к немедленному пуску. Более чем на 60 процентов возросло количество учебно-боевых вылетов истребительной авиации. В плановом порядке и без сбоев работают в мировом воздушном пространстве стратегические бомбардировщики. Флаги ВМФ России реют во всех морях и океанах. Реальный боевой опыт при выполнении задач в Сирии получили около 85 процентов летного состава ВКС РФ. Отдельные подразделения сил специальных операций доказали свою эффективность в необычных для наших войск климатических и географических условиях Ближневосточного ТВД, где прошли апробацию новые образцы ВВСТ. Все идет к тому, что к 2021 году планы перевооружения армии будут выполнены.
События, уже успевшие стать военной историей, участники конференций «Актуальные проблемы защиты и безопасности» отслеживали ежегодно. Фиксировались и предсказывались новые вызовы и угрозы стране, выявлялись узкие места в военном строительстве и работе ОПК. Например, еще в начале нулевых в журнале «Защита и безопасность» вышли статьи о том, что к концу 20-х годов НАТО завершит перевооружение своих армий и одновременно, с нарастанием масштабных террористических угроз, может создать несколько очагов локальных войн и вооруженных конфликтов на юго-западном и южном стратегических направлениях. Чуть позже внимание руководства страны было обращено на вызовы в Арктической зоне. В 2010 году с трибуны форума прозвучал прогноз о том, что вооруженный конфликт на юго-востоке Украины неизбежен. А ведь тогда в некогда братском и соседнем государстве ростки неонацизма еще только-только давали всходы.
Очередная, ХХ конференция проанализировала состояние Вооруженных Сил и ОПК, опыт сирийской кампании, тревожные тенденции и вытекающие из сегодняшних угроз задачи силовых структур и военной организации государства в целом. Основываясь на материалах состоявшегося 22 декабря 2016 года расширенного заседании коллегии Минобороны и результатах собственных исследований, ряд докладчиков назвали нынешнюю обстановку крайне опасной. Впрочем в неофициальном общении участники форума высказывались откровеннее: война для России уже началась, и, не дай бог, она когда-нибудь станет ядерной.
Как, кому и чем противостоять
Каким видят противника специалисты Генштаба? Каковы особенности будущих театров военных действий? Как может выглядеть поле боя, какие факторы на нем возобладают? Однозначные ответы дать нереально – слишком много неопределенностей. Но ясно одно: мы не должны готовиться к завтрашней войне, опираясь на представления о вчерашней.
В гибридной войне противник может обойтись без классического массирования войск на стратегических направлениях. Зато вероятно одновременное проведение информационных и кибератак, включение в действие обособленных диверсионно-разведывательных подразделений, в том числе заблаговременно инфильтрованных на нашу территорию, включая глубокие тылы. Надо ли говорить, что успешная оборона при такой агрессии – вопрос уже не столько техники, сколько тотальной мобилизации, координации и оперативного взаимодействия всех без исключения компонент военной организации государства.
Приведенный сценарий далеко не единственный. Но каковы бы ни были особенности вооруженных конфликтов, в последнее время неимоверно возросла роль прогнозирования в разработке новых ВВСТ и методов ведения боевых действий. Этой проблематике посвятил свой доклад президент РАРАН Василий Буренок. «Необходимо изменить подход к формированию и оценке тактико-технических требований к новым образцам ВВСТ, – заявил он. – В противном случае мы, образно говоря, будем и дальше создавать Т-34, только с более прочной броней, мощными пушкой и двигателем, вместо того, чтобы поменять концепцию самого танка исходя из новых военных реалий».
Самый перспективный на сегодня технологический принцип – модульные конструкции. Некое подобие «лего», позволяющего из многих стандартных элементов быстро собирать нужный агрегат, соответствующий предъявленным требованиям. На предыдущих конференциях, помнится, говорилось о создаваемых на этих принципах катерах и боевых роботах. Эту идею используют разработчики бронемашин на платформе «Армата». Но, судя по всему, мы пока лишь в начале пути.
Новый танк, например, прекрасно пройдет в парадном строю и успешно выполнит все упражнения на полигоне. А как он поведет себя на поле боя, где ему придется взаимодействовать с другими боевыми средствами в общей системе управления? Ведь они и сама система разрабатывались совсем другими ведомствами. У них были свои нормативные документы, стандарты, концепции и подходы. С создателями бронетехники далеко не всегда и не все из этого согласовывалось. Что же произойдет, когда несколько разных «новинок» встретятся в одном боевом порядке? В реальной обстановке работают все виды радиоизлучающих средств, создаются характерные помехи, применяется искусственная маскировка, возникают аэрозольные образования от взрывов и пожаров, действуют многие другие факторы. Не получится ли так, что новые боевые машины и средства связи будут «не видеть и не слышать» друг друга, а то и вовсе мешаться? И «лучшие в мире, не имеющие аналогов» системы вооружений окажутся бесполезными кусками железа?
Ясно, что необходимы принципиальные изменения в военно-технической области. Суть преобразований – формирование единой научно-технической политики в сфере создания ВВСТ, их унификация и стандартизация, осмысленное развитие полигонно-испытательной базы. Как следствие – ликвидация разнобоя, по причине которого кубики «лего», созданные в разных ведомствах, не складываются. Но первый шаг сделан – создан Совет главных конструкторов ведущих предприятий ОПК, утверждено его руководство.
Отсутствие системного подхода при разработке новых изделий убедительно продемонстрировал академик РАРАН Владимир Кутахов, посвятивший доклад проблеме борьбы с БЛА. Режим секретности позволяет каждому научно-техническому учреждению «пахать свою грядку», не делясь «урожаем» с коллегами. В итоге – множество дублирующих и часто малоэффективных работ, на которые затрачены огромные государственные деньги. Вчера это сходило с рук – противник был предсказуем и понятен. А сегодня он меняется быстрее, чем мы успеваем перестраиваться. Работать по-старому – «стрелять вдогон». То есть поражение гарантировано.
Между тем применение беспилотников в военных целях стремительно нарастает. По всему миру работают десятки фирм, успешно проектирующих и производящих разнообразные БЛА. Только в США в прошлом году было продано около полумиллиона таких аппаратов.
Американцы продемонстрировали эпизод боевых действий: с несущего самолета десантировались 103 БПЛА, которые построились в боевой порядок, вышли на цель, успешно ее атаковали, после чего рассредоточились, чтобы собраться в назначенной точке, из которой вернулись к месту базирования.
Реальные способы противодействия этой более чем серьезной угрозе пока только отрабатываются. Для обнаружения и идентификации столь малоразмерной цели как БЛА создаются специальные РЛС, испытываются возможности оптико-электронных, лазерных и акустических систем. Для уничтожения пробуют применять зенитную артиллерию, лазеры, БЛА-перехватчики (в том числе с механическим захватом в виде сетки), а также постановщики радиопомех. Степень успешности этих испытаний пока не обнародуется. Но при любом итоге остаются сомнения: вполне возможно решить задачу по уничтожению одного, двух, десятка беспилотников. Но если в атакующей стае их будет несколько сотен? Причем разного вида, с уникальными характеристиками и обособленными системами управления?
«Мы стоим перед совершенно новыми вызовами, требующими концептуально иных подходов к созданию военной техники», – резюмировал докладчик.
Северный край земли – нашенский
Глубинная причина современных войн – не сражения за полумистическую гегемонию планетарного или региональных масштабов, а согласно комбинированной формуле Ленина–Клаузевица, достижение экономического превосходства средствами вооруженной борьбы. Применительно к современным условиям – борьбы за природные ресурсы или за контроль над их распределением. Ареной пока еще не военного противоборства с конца XIX века стала Арктическая зона. Ряд государств не прочь объявить ее «ничейной землей, принадлежащей всему человечеству», но при этом установить там свои правила игры. Однако Россия основывается на позиции ООН, где за государством закрепляется не только 200-мильная зона экономических интересов, но и 150-мильное пространство от шельфа, связанного с материковой территорией страны. Необходимые исследования, замеры, экспертизы и доказательства Россия провела и заявку о включении в свое суверенное ведение шельфовых зон в ООН направила. Между тем, активность НАТО в Арктике нарастает не первый год, что было предметом анализа чуть ли не на десяти предыдущих конференциях. Только Канада проводит в бассейне Северного Ледовитого океана не менее двух учений в год («В борьбе за Арктику не Копенгаген», «ВПК» №13, 2017).
Оперативные изменения на северном стратегическом направлении были проанализированы генерал-лейтенантом Владимиром Сухорученко. Он оценил военные угрозы и риски в Арктическом регионе. Но и диапазон перспективных наработок достаточно обширен. Не касаясь специфических проектов ВВСТ, отметим «гражданскую линейку» – от использования гидроакустических систем атомных подводных лодок для мониторинга ледовой обстановки до целого семейства транспортных средств, адаптированного к условиям Заполярья.
Народное ополчение XXI века
Доктор военных наук, член-корреспондент РАРАН Константин Сивков предложил неожиданную, на первый взгляд, идею – создание так называемых иррегулярных вооруженных формирований («Партизаны на довольствии», «ВПК» №14, 2017). Фактически это альтернативная армия, состоящая из гражданских людей, которые заняты мирным трудом, но находятся в постоянной готовности к войне. Аналог – казачьи формирования царского времени.
По замыслу докладчика, из людей, ранее служивших в армии либо в иных силовых структурах, создаются подразделения, находящиеся в оперативном подчинении органов военного управления. Они владеют оружием и постоянно проходят боевую подготовку. Причем делятся на два вида: подразделения обороны и активные силы. Первые будут привлекаться для нейтрализации массовых беспорядков, борьбы с террористическими группировками и бандформированиями, охраны и обороны важных объектов, локализации техногенных катастроф, борьбы с десантными и диверсионно-разведывательными группами противника. Вторые – вести боевые действия за пределами территории России.
Со временем, считает ученый, в РФ появятся настоящие военные поселения, где люди почти поголовно будут готовы «встать под ружье». Соответствующим образом они воспитают и своих детей, которые станут надежной опорой и защитой своей страны.
Тем, кто с порога готов отмести эти «фантазии», можно напомнить о существовании частных военных компаний, о существовании которых у нас до недавнего времени предпочитали не говорить. Почему, понятно – ни под какие законы ЧВК пока не подпадают и потому регистрируются за границей. Между тем, они успешно воюют в Сирии, отстаивая там в том числе и российские геополитические интересы.
В какой степени наше общество способно с оружием в руках защищать себя и страну? Здоровые, патриотически настроенные силы имеются, но вопрос требует тщательной проработки.
Участники конференции скрупулезно рассмотрели военные угрозы на всех стратегических направлениях и предложили реальные меры по адекватному противодействию им.
Открывая конференцию, начальник академии вице-адмирал Владимир Касатонов подчеркнул высокую вероятность дальнейшего обострения военно-политической обстановки, что связано со стратегией управляемых кризисов и конфликтов, принятой США и странами НАТО в качестве доктринальной. Опираясь на финансово-экономическое могущество и преимущества в военно-технической сфере, Соединенные Штаты продолжают исповедовать однополярное мироустройство. С этой целью армии НАТО постоянно обновляют арсенал средств поражения и военных технологий, активно развивают методы ведения психологических операций и информационного противоборства, которые используются для свержения неугодных правительств. Деятельность международных организаций, например, таких как ООН и ОБСЕ, становится все менее эффективной. В итоге локальные вооруженные конфликты полыхают в различных странах пояса нестабильности: Афганистан, Ирак, Сирия, Украина.
Черепаха без панциря?
Член-корреспондент РАН, академик РАРАН Михаил Сильников напомнил о ситуации, сложившейся в военной организации государства во второй половине 90-х, когда Вооруженные Силы дошли до одной из последних стадий разложения. Число боеготовых частей и соединений сократилось почти до нуля. Месяцами не получавшие довольствие офицеры были вынуждены подрабатывать на стороне. Планы призыва регулярно проваливались, недоукомплектованные подразделения расшатывала дедовщина. Новая техника в войска фактически не поступала, так как гособоронзаказ, и без того ничтожный по объему, не исполнялся. Предприятия ОПК рассыпались на обособленные производства, результаты научных разработок и конструкторско-технологическая документация в лучшем случае забрасывались на самые дальние полки. Формировавшиеся десятилетиями уникальные научные школы исчезали одна за другой, а инженерно-технический корпус стремительно вымирал: молодые специалисты шли куда угодно, только не на заводы и в КБ. В этих условиях лейтмотивом первых конференций стала разработка мер, направленных на выживание Вооруженных Сил и оборонно-промышленного комплекса.
Докладчик напомнил образное выражение того времени: «Мы не можем и не должны допустить, чтобы наша страна уподобилась черепахе без панциря». Вскоре после завершения работы I конференции министром обороны стал Игорь Сергеев. В его первых шагах по спасению армии отчетливо прослеживались рекомендации, прозвучавшие с трибуны и в кулуарах того, первого форума. Спустя год журнал «Защита и Безопасность» опубликовал флагманскую статью министра, в которой, в частности, говорилось: «Россия стоит перед объективной и насущной необходимостью военной реформы». Были обрисованы контуры предстоящих «коренных преобразований всей военной организации государства», обоснована необходимость завершить перевооружение войск (сил) не позднее 2025 года.
Еще не время пацифизма
Ситуацию резко изменила 2-я Чеченская война. Ответом на новые вызовы и угрозы стала разработка и введение в действие комплексных планов восстановления боеспособности всех видов и родов Вооруженных Сил. Трудности и проблемы, возникавшие в этой работе, находили отражение в материалах конференций. Откровенные, подчас очень острые дискуссии способствовали выработке оптимальных решений, которые доводились до руководителей государства и его военной организации. Заметим, что участники конференций нулевых годов резко и обоснованно критиковали деятельность министра обороны Сердюкова, поставившего под угрозу военное строительство в России.
С назначением Сергея Шойгу ситуация в армии и ОПК стала выправляться. К концу 2016 года в Ракетных войсках стратегического назначения в боеготовом состоянии находилось 99 процентов пусковых установок. Из них более 96 процентов – в постоянной готовности к немедленному пуску. Более чем на 60 процентов возросло количество учебно-боевых вылетов истребительной авиации. В плановом порядке и без сбоев работают в мировом воздушном пространстве стратегические бомбардировщики. Флаги ВМФ России реют во всех морях и океанах. Реальный боевой опыт при выполнении задач в Сирии получили около 85 процентов летного состава ВКС РФ. Отдельные подразделения сил специальных операций доказали свою эффективность в необычных для наших войск климатических и географических условиях Ближневосточного ТВД, где прошли апробацию новые образцы ВВСТ. Все идет к тому, что к 2021 году планы перевооружения армии будут выполнены.
События, уже успевшие стать военной историей, участники конференций «Актуальные проблемы защиты и безопасности» отслеживали ежегодно. Фиксировались и предсказывались новые вызовы и угрозы стране, выявлялись узкие места в военном строительстве и работе ОПК. Например, еще в начале нулевых в журнале «Защита и безопасность» вышли статьи о том, что к концу 20-х годов НАТО завершит перевооружение своих армий и одновременно, с нарастанием масштабных террористических угроз, может создать несколько очагов локальных войн и вооруженных конфликтов на юго-западном и южном стратегических направлениях. Чуть позже внимание руководства страны было обращено на вызовы в Арктической зоне. В 2010 году с трибуны форума прозвучал прогноз о том, что вооруженный конфликт на юго-востоке Украины неизбежен. А ведь тогда в некогда братском и соседнем государстве ростки неонацизма еще только-только давали всходы.
Очередная, ХХ конференция проанализировала состояние Вооруженных Сил и ОПК, опыт сирийской кампании, тревожные тенденции и вытекающие из сегодняшних угроз задачи силовых структур и военной организации государства в целом. Основываясь на материалах состоявшегося 22 декабря 2016 года расширенного заседании коллегии Минобороны и результатах собственных исследований, ряд докладчиков назвали нынешнюю обстановку крайне опасной. Впрочем в неофициальном общении участники форума высказывались откровеннее: война для России уже началась, и, не дай бог, она когда-нибудь станет ядерной.
Как, кому и чем противостоять
Каким видят противника специалисты Генштаба? Каковы особенности будущих театров военных действий? Как может выглядеть поле боя, какие факторы на нем возобладают? Однозначные ответы дать нереально – слишком много неопределенностей. Но ясно одно: мы не должны готовиться к завтрашней войне, опираясь на представления о вчерашней.
В гибридной войне противник может обойтись без классического массирования войск на стратегических направлениях. Зато вероятно одновременное проведение информационных и кибератак, включение в действие обособленных диверсионно-разведывательных подразделений, в том числе заблаговременно инфильтрованных на нашу территорию, включая глубокие тылы. Надо ли говорить, что успешная оборона при такой агрессии – вопрос уже не столько техники, сколько тотальной мобилизации, координации и оперативного взаимодействия всех без исключения компонент военной организации государства.
Приведенный сценарий далеко не единственный. Но каковы бы ни были особенности вооруженных конфликтов, в последнее время неимоверно возросла роль прогнозирования в разработке новых ВВСТ и методов ведения боевых действий. Этой проблематике посвятил свой доклад президент РАРАН Василий Буренок. «Необходимо изменить подход к формированию и оценке тактико-технических требований к новым образцам ВВСТ, – заявил он. – В противном случае мы, образно говоря, будем и дальше создавать Т-34, только с более прочной броней, мощными пушкой и двигателем, вместо того, чтобы поменять концепцию самого танка исходя из новых военных реалий».
Самый перспективный на сегодня технологический принцип – модульные конструкции. Некое подобие «лего», позволяющего из многих стандартных элементов быстро собирать нужный агрегат, соответствующий предъявленным требованиям. На предыдущих конференциях, помнится, говорилось о создаваемых на этих принципах катерах и боевых роботах. Эту идею используют разработчики бронемашин на платформе «Армата». Но, судя по всему, мы пока лишь в начале пути.
Новый танк, например, прекрасно пройдет в парадном строю и успешно выполнит все упражнения на полигоне. А как он поведет себя на поле боя, где ему придется взаимодействовать с другими боевыми средствами в общей системе управления? Ведь они и сама система разрабатывались совсем другими ведомствами. У них были свои нормативные документы, стандарты, концепции и подходы. С создателями бронетехники далеко не всегда и не все из этого согласовывалось. Что же произойдет, когда несколько разных «новинок» встретятся в одном боевом порядке? В реальной обстановке работают все виды радиоизлучающих средств, создаются характерные помехи, применяется искусственная маскировка, возникают аэрозольные образования от взрывов и пожаров, действуют многие другие факторы. Не получится ли так, что новые боевые машины и средства связи будут «не видеть и не слышать» друг друга, а то и вовсе мешаться? И «лучшие в мире, не имеющие аналогов» системы вооружений окажутся бесполезными кусками железа?
Ясно, что необходимы принципиальные изменения в военно-технической области. Суть преобразований – формирование единой научно-технической политики в сфере создания ВВСТ, их унификация и стандартизация, осмысленное развитие полигонно-испытательной базы. Как следствие – ликвидация разнобоя, по причине которого кубики «лего», созданные в разных ведомствах, не складываются. Но первый шаг сделан – создан Совет главных конструкторов ведущих предприятий ОПК, утверждено его руководство.
Отсутствие системного подхода при разработке новых изделий убедительно продемонстрировал академик РАРАН Владимир Кутахов, посвятивший доклад проблеме борьбы с БЛА. Режим секретности позволяет каждому научно-техническому учреждению «пахать свою грядку», не делясь «урожаем» с коллегами. В итоге – множество дублирующих и часто малоэффективных работ, на которые затрачены огромные государственные деньги. Вчера это сходило с рук – противник был предсказуем и понятен. А сегодня он меняется быстрее, чем мы успеваем перестраиваться. Работать по-старому – «стрелять вдогон». То есть поражение гарантировано.
Между тем применение беспилотников в военных целях стремительно нарастает. По всему миру работают десятки фирм, успешно проектирующих и производящих разнообразные БЛА. Только в США в прошлом году было продано около полумиллиона таких аппаратов.
Американцы продемонстрировали эпизод боевых действий: с несущего самолета десантировались 103 БПЛА, которые построились в боевой порядок, вышли на цель, успешно ее атаковали, после чего рассредоточились, чтобы собраться в назначенной точке, из которой вернулись к месту базирования.
Реальные способы противодействия этой более чем серьезной угрозе пока только отрабатываются. Для обнаружения и идентификации столь малоразмерной цели как БЛА создаются специальные РЛС, испытываются возможности оптико-электронных, лазерных и акустических систем. Для уничтожения пробуют применять зенитную артиллерию, лазеры, БЛА-перехватчики (в том числе с механическим захватом в виде сетки), а также постановщики радиопомех. Степень успешности этих испытаний пока не обнародуется. Но при любом итоге остаются сомнения: вполне возможно решить задачу по уничтожению одного, двух, десятка беспилотников. Но если в атакующей стае их будет несколько сотен? Причем разного вида, с уникальными характеристиками и обособленными системами управления?
«Мы стоим перед совершенно новыми вызовами, требующими концептуально иных подходов к созданию военной техники», – резюмировал докладчик.
Северный край земли – нашенский
Глубинная причина современных войн – не сражения за полумистическую гегемонию планетарного или региональных масштабов, а согласно комбинированной формуле Ленина–Клаузевица, достижение экономического превосходства средствами вооруженной борьбы. Применительно к современным условиям – борьбы за природные ресурсы или за контроль над их распределением. Ареной пока еще не военного противоборства с конца XIX века стала Арктическая зона. Ряд государств не прочь объявить ее «ничейной землей, принадлежащей всему человечеству», но при этом установить там свои правила игры. Однако Россия основывается на позиции ООН, где за государством закрепляется не только 200-мильная зона экономических интересов, но и 150-мильное пространство от шельфа, связанного с материковой территорией страны. Необходимые исследования, замеры, экспертизы и доказательства Россия провела и заявку о включении в свое суверенное ведение шельфовых зон в ООН направила. Между тем, активность НАТО в Арктике нарастает не первый год, что было предметом анализа чуть ли не на десяти предыдущих конференциях. Только Канада проводит в бассейне Северного Ледовитого океана не менее двух учений в год («В борьбе за Арктику не Копенгаген», «ВПК» №13, 2017).
Оперативные изменения на северном стратегическом направлении были проанализированы генерал-лейтенантом Владимиром Сухорученко. Он оценил военные угрозы и риски в Арктическом регионе. Но и диапазон перспективных наработок достаточно обширен. Не касаясь специфических проектов ВВСТ, отметим «гражданскую линейку» – от использования гидроакустических систем атомных подводных лодок для мониторинга ледовой обстановки до целого семейства транспортных средств, адаптированного к условиям Заполярья.
Народное ополчение XXI века
Доктор военных наук, член-корреспондент РАРАН Константин Сивков предложил неожиданную, на первый взгляд, идею – создание так называемых иррегулярных вооруженных формирований («Партизаны на довольствии», «ВПК» №14, 2017). Фактически это альтернативная армия, состоящая из гражданских людей, которые заняты мирным трудом, но находятся в постоянной готовности к войне. Аналог – казачьи формирования царского времени.
По замыслу докладчика, из людей, ранее служивших в армии либо в иных силовых структурах, создаются подразделения, находящиеся в оперативном подчинении органов военного управления. Они владеют оружием и постоянно проходят боевую подготовку. Причем делятся на два вида: подразделения обороны и активные силы. Первые будут привлекаться для нейтрализации массовых беспорядков, борьбы с террористическими группировками и бандформированиями, охраны и обороны важных объектов, локализации техногенных катастроф, борьбы с десантными и диверсионно-разведывательными группами противника. Вторые – вести боевые действия за пределами территории России.
Со временем, считает ученый, в РФ появятся настоящие военные поселения, где люди почти поголовно будут готовы «встать под ружье». Соответствующим образом они воспитают и своих детей, которые станут надежной опорой и защитой своей страны.
Тем, кто с порога готов отмести эти «фантазии», можно напомнить о существовании частных военных компаний, о существовании которых у нас до недавнего времени предпочитали не говорить. Почему, понятно – ни под какие законы ЧВК пока не подпадают и потому регистрируются за границей. Между тем, они успешно воюют в Сирии, отстаивая там в том числе и российские геополитические интересы.
В какой степени наше общество способно с оружием в руках защищать себя и страну? Здоровые, патриотически настроенные силы имеются, но вопрос требует тщательной проработки.
Участники конференции скрупулезно рассмотрели военные угрозы на всех стратегических направлениях и предложили реальные меры по адекватному противодействию им.
Информация