Лучший командарм 16-го года
14. 08. 1916 г. В. И. Гурко становится командующим Особой армией Западного фронта, созданной на основе армейской группы В. М. Безобразова (в ее состав входили войска Гвардии, 1-й и 30-й армейские, а также 5-й Конный корпуса).
Командующий лейб-гвардии Измайловским полком Б. В. Геруа вспоминал первую встречу с новым командармом, нарисовав следующий портрет: маленький худощавый генерал в кителе (на котором выделялись нагрудные знаки Академии Генштаба и лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, а также 2 ордена Святого Георгия) с золотыми «кавалерийскими» погонами, серьезное лицо, на котором выделялись черные длинные усы [Геруа Б. В. Воспоминания из моей жизни. Т. 2. Париж, 1970. С. 144].
Генерал-майор Б. В. Геруа
В. И. Гурко вспоминал о том, как получил телеграмму Императора, в соответствии с которой назначался командующим новой армией. Перед этим оперативным объединением ставилась очень серьезная задача, и генералу было позволено забрать с собой из 5-й армии любых офицеров. Основу штаба новой армии составили штаб Гвардейского отряда и штабные работники, перешедшие с В. И. Гурко из 5-й армии. В состав армии, как отметил командарм, входили 2 гвардейских пехотных, гвардейский кавалерийский и несколько армейских корпусов [Гурко В. И. Указ. соч. С. 186, 187].
Генерал охарактеризовал перспективы намечавшегося августовского сражения на фоне затухающего наступления войск Юго-Западного фронта, отметив оборонительные преимущества для противника участка фронта, выбранного для наступления его армии. Во-первых, австро-германцы находились на выбранных ими позициях - не только отлично укрепленных, но и прекрасно примененных к местности. Во-вторых, наступление было возможно лишь на сравнительно небольшую глубину, порядка 10-ти километров, а дальше почва становилась настолько топкой, что о серьезных операциях нечего было и думать – наступающие выходили на границу т. н. Козельских болот [Там же. С. 197].
Была проведена перегруппировка: Особая армия передавала 8-й и 9-й армиям Гвардию и 30-й армейский корпус, получая взамен 34-й (из 2-й армии), 26-й (из 10-й армии), 25-й (из 4-й армии) и 1-й Туркестанский (из 3-й армии) армейские корпуса. Но наступление 16-го года уже выдыхалось, и назначение В. И. Гурко, человека безусловно соответствовавшего этой ответственной должности, командующим Особой армией, запоздало [Брусиловський прорив на Волинi. Луцьк, 2006. С. 51].
10 сентября 1916 г. Особая армия (1-й, 25-й, 26-й, 34-й армейские и 1-й Туркестанский армейский корпуса) передается в состав Юго-Западного фронта. Несмотря на рекомендации Ставки, предлагавшей избрать направлением главного удара фронта Трансильванию, командованием фронта на армию В. И. Гурко было возложено нанесение удара на Ковель.
Причем, понимая тяжесть задачи, А. А. Брусилов передал Василию Иосифовичу 39-й и 40-й армейские корпуса из состава 8-й армии и 4-й Сибирский армейский корпус из резерва фронта. К середине сентября группировка под командованием В. И. Гурко имела в своем составе 8 армейских корпусов.
Готовя наступление, командарм особое внимание уделил захвату ключевых точек неприятельской обороны, а также организации артиллерийской подготовки. Резервы (вплоть до корпусных) к началу наступления должны были сосредоточиться в определенных пунктах и быть готовыми мгновенно поддержать развивающееся наступление. Стратегический очерк отмечает, что директива Гурко отличалась от схемы управления большими войсковыми массами на полях сражений Первой мировой войны – заставляя задуматься о необходимости пересмотра вопроса управления войсками в борьбе за укрепленные полосы [Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 6. Период от прорыва Юго-Западного фронта в мае 1916 г. до конца года. М., 1923. С. 87].
Очевидец вспоминал, как вскоре после того как штаб армии переместился в Луцк, началась подготовка к наступлению на Владимир-Волынский – удар должен был прорвать укрепленные полосы вражеских позиций на кратчайшем маршруте к городу, а затем наступало расширение достигнутого прорыва. Фронт наступления был узким (фронт одного корпуса) – для того, чтобы сосредоточить за ним максимальное количество артиллерии, в т. ч. тяжелой. Артиллерия эшелонировалась в глубину, организовывалась система флангового и перекрестного обстрела [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 154].
Но запланированное на 17 сентября наступление армии было сорвано ударом группы фон Марвица, и 19 - 22 сентября Особая и 8-я армия участвовали в безрезультатном 5-м Ковельском сражении. К 22-му сентября наступление захлебнулось. Уже 20 сентября частями Особой армии стал ощущаться недостаток снарядов для тяжелой артиллерии, и В. И. Гурко сообщил вышестоящему командованию, что в такой ситуации 22 сентября операцию он будет вынужден приостановить. Но генерал считал, что самым эффективным средством сломить сопротивление немцев была непрерывность проведения операции – любой перерыв заставит начинать все сначала, а понесенные потери будут напрасными [Стратегический очерк. С. 90].
Участник боев отметил, что «с благословения Брусилова» насыщенная войсками Особая армия вновь идет на штурм - 25 сентября. Вновь удалось добиться прорыва, локальных успехов - и вновь общая неудача. Ясно было одно - противник изначально не был застигнут врасплох, имея против ударной группы достаточно сильную группировку. Он ожидал повторения Ковельского наступления [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 155].
Гвардейцы так и не смогли простить А. А. Брусилову «ковельскую бойню» войск гвардии. М. Гофман в своем дневнике за 3 октября (нового стиля) поместил запись: «Русские вчера бешено наступали. Первый русский гвардейский корпус был 17 раз отбит, и все в порядке» [Гофман М. Записки и дневники 1914-1918 гг. М. - Л., 1929. С. 218].
Затем управление 8-й армии было переброшено в Лесистые Карпаты, а ее войска переданы в состав Особой армии - численность последней достигла внушительной цифры 12 армейских и 2 Конных корпусов. Армия действительно стала Особой.
Для оптимизации системы управления такой массой войск, В. И. Гурко разделил свою армию на две армейские группы. Командуя этой группировкой, Василий Иосифович провел в последних числах сентября 3-дневное 6-е Ковельское сражение, безуспешное и кровавое. Прекращать активные боевые операции было небезопасно – германские резервы, подходившие для локализации русского наступления в значительной массе были сосредоточены на фронте Особой армии (в частности, в сентябре на 150-километровом участке фронта ей противостояли 23 германских и австрийских дивизии!). И важно было их перемолоть, или, по крайней мере, снизить способность и возможность к активным действиям. Командарм писал, что, понимая, как трудно сломить сопротивление столь большого количества германских войск, он предложил командованию фронта следующую схему – на фронте трех корпусов (общая ширина около 15 км) проводится артиллерийская подготовка, периодически сопровождаемая пехотными атаками. Таких попыток «наступления» должно быть не менее 5. Некоторые из них, ради сохранения пехоты, сводились исключительно к артподготовке [Там же. С. 202].
Основная цель армейской операции была достигнута - немцам не удалось снять с фронта Особой армии ни одной своей дивизии. Наоборот, они лишь усиливали этот участок свежими войсками.
А. А. Керсновский заслуженно считал В. И. Гурко лучшим командармом кампании 1916-го года. Историк ставил его на первое место, сожалея, что генерал прибыл на Волынь слишком поздно. Энергичный, волевой и умный военачальник - много требующий от войск и подчиненных командиров, но и много дающий им взамен. Приказы и наставления В. И. Гурко - ясные, краткие, проникнутые наступательным духом - ставили его войска в сложившейся тяжелой обстановке в оптимальное положение. Если бы, как считает А. А. Керсновский, В. И. Гурко возглавил майский Луцкий прорыв, последний мог иметь гораздо более далеко идущие последствия [Керсновский А. А. История Русской Армии. Т. 4. М., 1994. С. 98].
Советский Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. также говорит о знаковой роли генерала осенью 16-го года - отмечается, что из всех командармов именно он проявил наибольшую настойчивость в достижении поставленной задачи, умение руководить войсками, наиболее быстро осуществлял перегруппировки и изыскивал новые способы прорыва укрепленных полос противника. Когда первый удар на Ковель не удался, В. И. Гурко проводит перегруппировки, формирует ударный кулак из свежих войск. Его указания требуют от войск проявления особой энергии - прежде всего в условиях ближнего лесного боя. Указания В. И. Гурко были им прочувствованы (и поэтому жизненны), кратки, отвечали требованиям текущего момента, реализуемы на практике. За этими распоряжениями стояла воля осознающего их пользу решительного командира [Стратегический очерк. Ч. 6. С. 98-99].
Участник операции также отмечал действияя Василия Иосифовича вскоре после неудачи ковельского наступления – генерал доказывал командованию фронтом, что дальнейшие атаки должны удерживать против фронта его армии как можно большие силы противника, заставляя его перебрасывать свежие подкрепления с Французского фронта, где еще продолжалась операция под Верденом.
Вместе с тем он первый увидел бессмысленность и бесперспективность дальнейших попыток захватить Ковель и Владимир-Волынский - пункты не имевшие стратегического значения. Произошла подмена стратегической цели - вопрос о выводе из строя австрийской армии был заменен проблемой географического пункта - «Ковеля». Удар на Ковель из средства превратился в самоцель – и заслуга В. И. Гурко заключалась в том, что он «выдернул эту занозу из стратегического мышления Ставки и фронта».
Задача же отвлекать и сковывать все свободные резервы противника диктовалась исключительно стратегическими интересами.
Нужно было продолжать «долбить» противника, - наподобие немецких атак под Верденом, но без чрезмерных потерь. Атаки повторялись свежими войсками, которые сменяли части, регулярно выводимые в резерв (при условии, что армейское командование не допускало больших потерь и ослабления войск).
И противник не мог снять с фронта гуркинской армии ни одного солдата, более того - он подтянул с других участков фронта и ввел в бой свои резервы [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 158].
Новаторство В. И. Гурко в сфере тактики проявилось и в том, что он эффективно использовал ложный артиллерийский огонь (сочетая перерывы и усиление интенсивности, такой огонь вводил противника в заблуждение относительно начала пехотной атаки, и держал его в постоянном напряжении), демонстративный артиллерийский огонь (указывал противнику ложное направление пехотной атаки), метод сближения с противником крупными скачками, авиационную корректировку артиллерийского огня. Большое значение генерал придавал энергичному и своевременному оперированию резервами.
Новизной отличался предложенный Василием Иосифовичем в записке командованию фронтом т. н. метод тактического измора.
Обосновывая свой метод [Стратегический очерк войны. С. 102-103], В. И. Гурко отмечал, что корпуса его армии сблизились с проволочными заграждениями противника, на ряде участков захватив даже его передовые позиции. Серьезные контратаки войск противника, пытавшегося отбросить войска Особой армии в исходное положение, указали на значение, которое противник придает продвижению русских войск, а также нанесли ему большие потери. Именно поэтому ослабление активности высвободит часть войск противника, который получит свободу действий. В то же время последовательное и неуклонное продвижение вперед будет постепенно истощать противника, требуя от него напряжения нервов и постоянных жертв. Лишь активные действия на всем фронте армии не позволят противнику не только снимать войска – он будет вынужден подтягивать свежие части.
Именно вследствие постоянной активности войск Особой армии австро-германцы были вынуждены удерживать перед ней огромные силы и средства своих войск, а тем временем русские войска успели занять позиции в Трансильвании и перекрыть неприятелю путь в Молдавию. Таким образом, посредством новой тактики была решена важная стратегическая задача.
Генерал от кавалерии В. И. Гурко.
Командующий лейб-гвардии Измайловским полком Б. В. Геруа вспоминал первую встречу с новым командармом, нарисовав следующий портрет: маленький худощавый генерал в кителе (на котором выделялись нагрудные знаки Академии Генштаба и лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, а также 2 ордена Святого Георгия) с золотыми «кавалерийскими» погонами, серьезное лицо, на котором выделялись черные длинные усы [Геруа Б. В. Воспоминания из моей жизни. Т. 2. Париж, 1970. С. 144].
Генерал-майор Б. В. Геруа
В. И. Гурко вспоминал о том, как получил телеграмму Императора, в соответствии с которой назначался командующим новой армией. Перед этим оперативным объединением ставилась очень серьезная задача, и генералу было позволено забрать с собой из 5-й армии любых офицеров. Основу штаба новой армии составили штаб Гвардейского отряда и штабные работники, перешедшие с В. И. Гурко из 5-й армии. В состав армии, как отметил командарм, входили 2 гвардейских пехотных, гвардейский кавалерийский и несколько армейских корпусов [Гурко В. И. Указ. соч. С. 186, 187].
Генерал охарактеризовал перспективы намечавшегося августовского сражения на фоне затухающего наступления войск Юго-Западного фронта, отметив оборонительные преимущества для противника участка фронта, выбранного для наступления его армии. Во-первых, австро-германцы находились на выбранных ими позициях - не только отлично укрепленных, но и прекрасно примененных к местности. Во-вторых, наступление было возможно лишь на сравнительно небольшую глубину, порядка 10-ти километров, а дальше почва становилась настолько топкой, что о серьезных операциях нечего было и думать – наступающие выходили на границу т. н. Козельских болот [Там же. С. 197].
Была проведена перегруппировка: Особая армия передавала 8-й и 9-й армиям Гвардию и 30-й армейский корпус, получая взамен 34-й (из 2-й армии), 26-й (из 10-й армии), 25-й (из 4-й армии) и 1-й Туркестанский (из 3-й армии) армейские корпуса. Но наступление 16-го года уже выдыхалось, и назначение В. И. Гурко, человека безусловно соответствовавшего этой ответственной должности, командующим Особой армией, запоздало [Брусиловський прорив на Волинi. Луцьк, 2006. С. 51].
10 сентября 1916 г. Особая армия (1-й, 25-й, 26-й, 34-й армейские и 1-й Туркестанский армейский корпуса) передается в состав Юго-Западного фронта. Несмотря на рекомендации Ставки, предлагавшей избрать направлением главного удара фронта Трансильванию, командованием фронта на армию В. И. Гурко было возложено нанесение удара на Ковель.
Причем, понимая тяжесть задачи, А. А. Брусилов передал Василию Иосифовичу 39-й и 40-й армейские корпуса из состава 8-й армии и 4-й Сибирский армейский корпус из резерва фронта. К середине сентября группировка под командованием В. И. Гурко имела в своем составе 8 армейских корпусов.
Готовя наступление, командарм особое внимание уделил захвату ключевых точек неприятельской обороны, а также организации артиллерийской подготовки. Резервы (вплоть до корпусных) к началу наступления должны были сосредоточиться в определенных пунктах и быть готовыми мгновенно поддержать развивающееся наступление. Стратегический очерк отмечает, что директива Гурко отличалась от схемы управления большими войсковыми массами на полях сражений Первой мировой войны – заставляя задуматься о необходимости пересмотра вопроса управления войсками в борьбе за укрепленные полосы [Стратегический очерк войны 1914 - 1918 гг. Ч. 6. Период от прорыва Юго-Западного фронта в мае 1916 г. до конца года. М., 1923. С. 87].
Очевидец вспоминал, как вскоре после того как штаб армии переместился в Луцк, началась подготовка к наступлению на Владимир-Волынский – удар должен был прорвать укрепленные полосы вражеских позиций на кратчайшем маршруте к городу, а затем наступало расширение достигнутого прорыва. Фронт наступления был узким (фронт одного корпуса) – для того, чтобы сосредоточить за ним максимальное количество артиллерии, в т. ч. тяжелой. Артиллерия эшелонировалась в глубину, организовывалась система флангового и перекрестного обстрела [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 154].
Но запланированное на 17 сентября наступление армии было сорвано ударом группы фон Марвица, и 19 - 22 сентября Особая и 8-я армия участвовали в безрезультатном 5-м Ковельском сражении. К 22-му сентября наступление захлебнулось. Уже 20 сентября частями Особой армии стал ощущаться недостаток снарядов для тяжелой артиллерии, и В. И. Гурко сообщил вышестоящему командованию, что в такой ситуации 22 сентября операцию он будет вынужден приостановить. Но генерал считал, что самым эффективным средством сломить сопротивление немцев была непрерывность проведения операции – любой перерыв заставит начинать все сначала, а понесенные потери будут напрасными [Стратегический очерк. С. 90].
Участник боев отметил, что «с благословения Брусилова» насыщенная войсками Особая армия вновь идет на штурм - 25 сентября. Вновь удалось добиться прорыва, локальных успехов - и вновь общая неудача. Ясно было одно - противник изначально не был застигнут врасплох, имея против ударной группы достаточно сильную группировку. Он ожидал повторения Ковельского наступления [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 155].
Гвардейцы так и не смогли простить А. А. Брусилову «ковельскую бойню» войск гвардии. М. Гофман в своем дневнике за 3 октября (нового стиля) поместил запись: «Русские вчера бешено наступали. Первый русский гвардейский корпус был 17 раз отбит, и все в порядке» [Гофман М. Записки и дневники 1914-1918 гг. М. - Л., 1929. С. 218].
Затем управление 8-й армии было переброшено в Лесистые Карпаты, а ее войска переданы в состав Особой армии - численность последней достигла внушительной цифры 12 армейских и 2 Конных корпусов. Армия действительно стала Особой.
Для оптимизации системы управления такой массой войск, В. И. Гурко разделил свою армию на две армейские группы. Командуя этой группировкой, Василий Иосифович провел в последних числах сентября 3-дневное 6-е Ковельское сражение, безуспешное и кровавое. Прекращать активные боевые операции было небезопасно – германские резервы, подходившие для локализации русского наступления в значительной массе были сосредоточены на фронте Особой армии (в частности, в сентябре на 150-километровом участке фронта ей противостояли 23 германских и австрийских дивизии!). И важно было их перемолоть, или, по крайней мере, снизить способность и возможность к активным действиям. Командарм писал, что, понимая, как трудно сломить сопротивление столь большого количества германских войск, он предложил командованию фронта следующую схему – на фронте трех корпусов (общая ширина около 15 км) проводится артиллерийская подготовка, периодически сопровождаемая пехотными атаками. Таких попыток «наступления» должно быть не менее 5. Некоторые из них, ради сохранения пехоты, сводились исключительно к артподготовке [Там же. С. 202].
Основная цель армейской операции была достигнута - немцам не удалось снять с фронта Особой армии ни одной своей дивизии. Наоборот, они лишь усиливали этот участок свежими войсками.
А. А. Керсновский заслуженно считал В. И. Гурко лучшим командармом кампании 1916-го года. Историк ставил его на первое место, сожалея, что генерал прибыл на Волынь слишком поздно. Энергичный, волевой и умный военачальник - много требующий от войск и подчиненных командиров, но и много дающий им взамен. Приказы и наставления В. И. Гурко - ясные, краткие, проникнутые наступательным духом - ставили его войска в сложившейся тяжелой обстановке в оптимальное положение. Если бы, как считает А. А. Керсновский, В. И. Гурко возглавил майский Луцкий прорыв, последний мог иметь гораздо более далеко идущие последствия [Керсновский А. А. История Русской Армии. Т. 4. М., 1994. С. 98].
Советский Стратегический очерк войны 1914-1918 гг. также говорит о знаковой роли генерала осенью 16-го года - отмечается, что из всех командармов именно он проявил наибольшую настойчивость в достижении поставленной задачи, умение руководить войсками, наиболее быстро осуществлял перегруппировки и изыскивал новые способы прорыва укрепленных полос противника. Когда первый удар на Ковель не удался, В. И. Гурко проводит перегруппировки, формирует ударный кулак из свежих войск. Его указания требуют от войск проявления особой энергии - прежде всего в условиях ближнего лесного боя. Указания В. И. Гурко были им прочувствованы (и поэтому жизненны), кратки, отвечали требованиям текущего момента, реализуемы на практике. За этими распоряжениями стояла воля осознающего их пользу решительного командира [Стратегический очерк. Ч. 6. С. 98-99].
Участник операции также отмечал действияя Василия Иосифовича вскоре после неудачи ковельского наступления – генерал доказывал командованию фронтом, что дальнейшие атаки должны удерживать против фронта его армии как можно большие силы противника, заставляя его перебрасывать свежие подкрепления с Французского фронта, где еще продолжалась операция под Верденом.
Вместе с тем он первый увидел бессмысленность и бесперспективность дальнейших попыток захватить Ковель и Владимир-Волынский - пункты не имевшие стратегического значения. Произошла подмена стратегической цели - вопрос о выводе из строя австрийской армии был заменен проблемой географического пункта - «Ковеля». Удар на Ковель из средства превратился в самоцель – и заслуга В. И. Гурко заключалась в том, что он «выдернул эту занозу из стратегического мышления Ставки и фронта».
Задача же отвлекать и сковывать все свободные резервы противника диктовалась исключительно стратегическими интересами.
Нужно было продолжать «долбить» противника, - наподобие немецких атак под Верденом, но без чрезмерных потерь. Атаки повторялись свежими войсками, которые сменяли части, регулярно выводимые в резерв (при условии, что армейское командование не допускало больших потерь и ослабления войск).
И противник не мог снять с фронта гуркинской армии ни одного солдата, более того - он подтянул с других участков фронта и ввел в бой свои резервы [Геруа Б. В. Указ. соч. С. 158].
Новаторство В. И. Гурко в сфере тактики проявилось и в том, что он эффективно использовал ложный артиллерийский огонь (сочетая перерывы и усиление интенсивности, такой огонь вводил противника в заблуждение относительно начала пехотной атаки, и держал его в постоянном напряжении), демонстративный артиллерийский огонь (указывал противнику ложное направление пехотной атаки), метод сближения с противником крупными скачками, авиационную корректировку артиллерийского огня. Большое значение генерал придавал энергичному и своевременному оперированию резервами.
Новизной отличался предложенный Василием Иосифовичем в записке командованию фронтом т. н. метод тактического измора.
Обосновывая свой метод [Стратегический очерк войны. С. 102-103], В. И. Гурко отмечал, что корпуса его армии сблизились с проволочными заграждениями противника, на ряде участков захватив даже его передовые позиции. Серьезные контратаки войск противника, пытавшегося отбросить войска Особой армии в исходное положение, указали на значение, которое противник придает продвижению русских войск, а также нанесли ему большие потери. Именно поэтому ослабление активности высвободит часть войск противника, который получит свободу действий. В то же время последовательное и неуклонное продвижение вперед будет постепенно истощать противника, требуя от него напряжения нервов и постоянных жертв. Лишь активные действия на всем фронте армии не позволят противнику не только снимать войска – он будет вынужден подтягивать свежие части.
Именно вследствие постоянной активности войск Особой армии австро-германцы были вынуждены удерживать перед ней огромные силы и средства своих войск, а тем временем русские войска успели занять позиции в Трансильвании и перекрыть неприятелю путь в Молдавию. Таким образом, посредством новой тактики была решена важная стратегическая задача.
Генерал от кавалерии В. И. Гурко.
Информация