Помнить, нельзя забыть
В истории Великой Отечественной войны есть сражения и битвы, оказавшие существенное влияние на ход событий на всем советско-германском фронте. Одно из таких сражений – 250-дневная оборона Севастополя.
Более чем на восемь месяцев целая армия захватчиков – 10 пехотных, горнострелковых дивизий, артиллерийские бригады и полки с тяжелыми орудиями при мощнейшей авиационной поддержке 8-го авиационного корпуса люфтваффе – была скована под этим прославленным городом и не смогла принять участия в наступлении группы армий «Юг» на Сталинградском направлении (операция «Блау»).
ЕСЛИ УВЕРЕНЫ – ОТКРЫВАЙТЕ ОГОНЬ
30 октября 1941 года – официальная дата начала второй обороны города, как было отмечено в приказе командующего Черноморским флотом вице-адмирала Филиппа Октябрьского, с первого выстрела батареи Ивана Заики по врагу. В этот день в 16.35 батарея № 54 Береговой обороны Главной военно-морской базы Черноморского флота (БО ГВМБ ЧФ), находившаяся в 40 км от города, в районе д. Николаевка, открыла огонь по передовым частям 11-й германской армии генерала Манштейна, подходившим к Севастополю.
В 16.10 корректировочный пост батареи у с. Ивановка, возглавляемый лейтенантом С.И. Яковлевым, доложил о появлении автоколонны противника. Это был разведывательный батальон 6-й румынской кавалерийской моторизованной бригады.
Двадцать минут потребовалось командиру батареи Ивану Ивановичу Заике, чтобы убедить командира дивизиона майора Константина Радовского, что по дороге движутся не наши, а вражеские части. Наконец в трубке прозвучало: «Если вы так уверены, открывайте огонь, но если это наши войска – пойдете под трибунал!» Через пять минут прозвучал первый пристрелочный выстрел.
Так начиналась великая 250-дневная битва за наш город.
БАТАРЕЯ ВЕДЕТ ОГОНЬ
С началом войны оказалось, что Севастополь абсолютно не готов к «обороне с суши». До войны предполагалось, что враг будет нападать только с моря и с воздуха, а если воевать, то «на чужой территории и малой кровью». Только в июле 1941 года стали создаваться рубежи обороны вокруг города. Тогда же и был назначен командиром 54-й береговой батареи 23-летний лейтенант Заика Иван Иванович, выпускник Севастопольского УБО им. ЛКСМУ. Военком батареи – политрук С.П. Муляр. Задача батареи – противодействие высадки десанта противника.
В реальности батареи еще не было. Были четыре устаревшие 102-мм пушки Б-2, списанные с крейсера «Красный Кавказ», почти три года ждавшие утилизации в артзаводе, и место, где нужно было создать укрепления и установить новую батарею. Расчет батареи составлял 127 человек, к работам пришлось привлечь местное население. Орудия установили в открытых деревоземляных двориках в 80 м друг от друга. Успели оборудовать два погреба для боезапаса, полуподземный кубрик и землянку – камбуз. Пушки были хорошо замаскированы, а в стороне соорудили ложную батарею.
Так как батареи не было на довоенных картах и немцы о ней не знали, то артналет на передовое моторизованное соединение противника (бригада Циглера) оказался неожиданным, ошеломляюще внезапным.
Первыми под удар попали моторизованные румынские части, входившие в бригаду. За 10 минут батарея выпустила 62 снаряда. Румынский ветеран из бригады Циглера А. Думитреску вспоминал: «…Я ехал, лежа на полу штабного автобуса, положив под голову телефонный аппарат, и дремал. Спать не мог, очень хотелось есть. В последнее время мы сильно недосыпали, были в постоянном движении, а кормили нас все хуже… (После прорыва Ишуньских позиций 28 октября Манштейн собрал все механизированные части – от разведподразделений до самоходных противотанковых и зенитных батарей – в специально сформированную мобильную группу во главе с начальником штаба 42-го армейского корпуса полковником Циглером, включая диверсионное подразделение – 6-ю роту полка «Бранденбург 800» и около 100 мотоциклов с пулеметами на колясках, и бросил вперед с задачей опередить и отрезать пути отхода отступающей Приморской армии и попытаться захватить Севастополь с ходу. – В.М.) …русский обстрел стал для нас полной неожиданностью. Тяжелые снаряды рвались прямо на дороге и впереди, и сзади нас. Автобус сильно тряхнуло и сбросило с колеи. Я не помню, как выскочил наружу и побежал к камышам у дороги. Опомнился, только когда обстрел закончился. В руке у меня была зачем-то зажата оборванная телефонная трубка. Я стоял в небольшом болотце, и за отвороты сапог мне заливалась вода…»
Этому вояке повезло, он отделался сильным испугом, но выжил.
Через два часа 2-й батальон 10-го румынского полка – рошиоры (элитные кавалерийские части. – В.М.), двигавшиеся по той же дороге, также попали под губительный огонь батареи. По ним было выпущено 20 снарядов.
Остальные части моторизованной колонны свернули на проселочную дорогу, в обход батареи, пытаясь выйти к станции Альма (Почтовое), чтобы перерезать Симферопольское шоссе и железную дорогу.
Но и здесь на них посыпались снаряды. Это бронепоезд «Войковец» (командир – майор С.П. Баранов), прорываясь от станции Сарабуз (Остряково) на Севастополь, задержался на станции Альма (Почтовое) для ремонта путей, разрушенных днем немецкими самолетами, своевременно обнаружил колонну и открыл огонь по врагу.
Немцы остановились до рассвета. Это позволило выиграть время и пройти отдельным частям Приморской армии в ночь на 31 октября 1941 года по Симферопольскому шоссе в Севастополь.
За три дня боев на открытой огневой позиции, без надлежащего пехотного прикрытия, под бомбежками и артобстрелом, отбивая атаки пехоты и кавалерии, порой переходя в рукопашную, 54-я батарея выпустила около 1200 снарядов и уничтожила тяжелый танк с 76-мм пушкой, 15 средних танков и бронемашин, трактор с орудием, автоцистерну, два штабных автобуса, мотоциклы, 7 автомашин с пехотой и до 700 солдат противника.
СУДЬБА КОМАНДИРА
2 ноября батарея была полностью окружена, позиция перепахана бомбами и снарядами, погреба боезапаса и ходы сообщения полузасыпаны, два орудия разрушены прямыми попаданиями, одно повреждено. Из личного состава в живых осталось менее половины, большинство были ранены. В 16.40 командир батареи И.И. Заика доложил по рации командиру 1-го отдельного артдивизиона БО ГВМБ ЧФ майору К.В. Радовскому: «Противник находится на позиции батареи. Связь кончаю, батарея атакована».
На помощь выжившим ночью были посланы тральщик «Искатель» (командир – капитан-лейтенант В.А. Паевский) и два сторожевых катера: СКА № 031 (командир – старший лейтенант А.И. Осадчий) и СКА № 061 (командир – старший лейтенант С.Т. Еремин). 28 раненых батарейцев, спустившихся по телефонному кабелю, моряки смогли на двух шлюпках доставить на корабли. Сам командир с группой бойцов остался прикрывать отход. Немцы стали освещать берег ракетами, завязался бой.
Долгие годы ветераны батареи считали своего командира погибшим. Но ему повезло, он уцелел. Вместе с Валей Хохловой, заведующей медпунктом с. Николаевка, с первыми залпами пришедшей на батарею и оказывающей медицинскую помощь раненым, им удалось под видом беженцев пробраться в Карасубазар (Белогорск), где у Валентины жили родители. Вскоре Иван ушел воевать в партизаны, воевал рядовым, начальником штаба, а затем и командиром 10-го отряда 2-й бригады Восточного соединения партизан Крыма. А Валентина Герасимовна Хохлова стала его женой.
После войны они приезжали в Николаевку, были на месте той самой 54-й батареи, которая свела их вместе на всю оставшуюся жизнь. Одна из центральных улиц Николаевки (2750 жителей) носит имя 54-й батареи. В 1973 году на месте бывшей позиции батареи сооружен обелиск с именами погибших героев. В мае 1974 года у памятника установлено корабельное орудие Б-34, снятое с эсминца.
Колотова Эмма Владимировна, бывшая учительница николаевской школы, работает над созданием музея, посвященного обороне Севастополя и 54-й батареи.
В мае 2004 года Ивану Ивановичу Заике был присвоено звание «Почетный гражданин города Севастополя». Он удостоен многих правительственных наград, в том числе двух орденов Красного Знамени. Скончался Иван Иванович Заика 3 января 2009 года на 91-м году жизни и похоронен в родном городе Кременчуге.
ИСТОРИЧЕСКАЯ АМНЕЗИЯ
Россияне, тем более севастопольцы и крымчане, не страдают исторической амнезией, но тем не менее очень опасно стать равнодушными к нашему прошлому, а было время, когда даже святой для нашего народа день – День Победы – мог остаться только на бумагах в пыльных архивах.
В 1948 году Сталин отменил выходной день в День Победы, и 9 мая стало обычным рабочим днем. Работали тогда шесть дней в неделю, выходной один, воскресенье. За прогул – суровая кара. Официально День Победы никто не отменял, выпускались поздравительные открытки, люди поздравляли фронтовиков и друг друга. Но о войне велено было забыть и все силы бросить на восстановление народного хозяйства. Может, это и было правильно в тот период, но, думаю, уж очень не хотелось вождю вспоминать о своих просчетах и ошибках. Слишком много было инвалидов, калек безруких и безногих, особенно на вокзалах и в поездах. Более 3 млн наград остались неврученными. О героях просто забыли.
Только в 1954 году 9 мая пришлось на выходной. Хорошо помню этот день. В воскресенье утром, 9 мая 1954 года, множество людей, в основном женщины, дети, старики, мужчины в полувоенной одежде без погон, – все двигались в сторону Сапун-горы, где шли самые ожесточенные, кровопролитные бои.
Шли по степи, по дороге, по тропинкам, ехали на подводах, грузовиках, на велосипедах. Шли с узелками и кошелками, вели престарелых и немощных. Шли с палками и даже на костылях. Казалось, вышел весь город. К обеду весь склон к вершине Сапун-горы был заполнен людьми. Кучками и в одиночку, народ располагался прямо на зеленой травке, разложив на белых тряпицах нехитрую снедь. Как поговаривал мой отец: «Хлеб, соль, вода – солдатская еда». Но было и покрепче воды. А еще картошка в мундире, консервы, кое у кого даже сало и непременно салат из молодой редиски, с зеленым луком и вареными яйцами.
Теперешних деревьев и сосен еще не было, только война напоминала о себе. На кусках развороченного взрывами железобетона, на брустверах полузасыпанных траншей, рядом с растущими красными маками лежали скромные букетики первых весенних полевых цветов. Обвалившиеся ходы сообщения, полуразрушенные ДОТы, траншеи и блиндажи. И старые воронки везде, большие и малые. Гильзы, осколки, куски искореженного, ржавого железа, обрывки колючей проволоки. На глыбе взорванного ДОТа – полустертая надпись «Мин нет». Люди говорили тихо, как на кладбище. Было слышно, как летают первые пчелки. Царила атмосфера всеобщей причастности к чему-то единому для всех – скорбному и печальному. Громкой музыки, веселья не было и в помине. Где-то играла гармошка и тихо пелись грустные песни – «Темная ночь» и «…Никто не узнает, где могилка моя…».
Простые люди искренне, сердечно, по русскому обычаю, душевно чтили и поминали павших героев. Было пасмурно, тихо и тепло. Временами моросил мелкий дождик, иногда робко проглядывало солнце. Казалось, сама природа тоже скорбит вместе со всеми.
В 1965 году 9-е мая опять пришлось на воскресенье, и страна достойно отметила 20-летие Победы. Леонид Брежнев учредил общенародный, государственный статус Праздника Победы. В Москве был парад, была выпущена юбилейная медаль. Президиум Верховного Совета СССР официально утвердил «Положение о почетном звании «Город-герой». Города-герои Волгоград, Севастополь и Одесса награждались медалью «Золотая Звезда» и орденом Ленина. Киев и Ленинград – медалью «Золотая Звезда». Москве было присвоено звание «Город-герой». Брестской крепости – звание «Крепость-герой». С тех пор мы ежегодно отмечаем День Победы. Уверен, в России так будет всегда и на веки веков.
Информация