«Инсценировка настоящего парламента»
Демократическое совещание, созванное в Петрограде в сентябре 1917 года с целью создания более широкой опоры для власти, не смогло определиться с принципом формирования нового состава Временного правительства. После долгих дебатов 22 сентября (5 октября) для решения этого вопроса депутаты избрали Всероссийский демократический совет, который рассматривали как Предпарламент.
Однако министр-председатель Временного правительства Александр Керенский не стал дожидаться начала его работы и самостоятельно определил состав нового правительства, включив в него удобных для себя людей. Дело в том, что Предпарламент он воспринимал как совещательный орган, мнение которого можно игнорировать. Вести себя как самодержец Керенский мог ещё и потому, что лидеры умеренных социалистов Ираклий Церетели, Николай Авксентьев, Николай Чхеидзе, Фёдор Дан и не настаивали на ответственности Временного правительства перед Предпарламентом.
Развивая успех, Керенский добился кооптации в состав Предпарламента 120 представителей либерального лагеря и 20 казаков, в результате чего число членов Предпарламента увеличилось до 555 человек, а также переименования Всероссийского демократического совета во Временный совет Российской республики.
Керенский словно не понимал, что униженный им Предпарламент не может стать надёжной опорой правительства и расширить его социальную базу.
Поскольку Временный совет Российской республики не стал полновластным временным парламентом, даже те большевики, которые имели к нему интерес, окончательно его утратили. Заявив устами Льва Троцкого о несогласии с тем, что «на восьмом месяце революции безответственная власть создает для себя прикрытие из нового издания булыгинской Думы», 7 (20) октября большевики ушли из Предпарламента.
Конкуренты восприняли их уход без сожаления. 10 (23) октября в газете «День» меньшевик Александр Потресов с чувством глубокого удовлетворения писал: «Большевики избавили от своего присутствия учреждение, на которое выпала ответственная роль в критическую минуту русской истории. И это скажем еще раз — благо для этого учреждения: оно сможет работать без лишней помехи, без постоянных взрывов изнутри, посвящая все свое внимание принятым им на себя обязательствам. Скатертью дорога! — единственное «парламентское» напутствие, которое можно послать вдогонку ушедшим врагам революции».
Хотя в Предпарламенте были люди, которые понимали, что, бросив избирательный бюллетень, большевики могли взять винтовку и, в свою очередь, сказать противникам: «Скатертью дорога!», пугало это не всех. Меньшевик Дан вспоминал: «Когда в кулуарах Предпарламента велись разговоры о грозящем восстании большевиков… правые (торгово-промышленники, кадеты и особенно казаки), совершенно не стесняясь, признавались, что желают, чтобы большевики выступили возможно скорее. Но мотивировали они это свое желание не расчетами на свержение Временного Правительства и триумф большевиков, которые-де потом очень скоро провалятся под натиском «здоровых элементов» русского народа, а, как раз наоборот, своею уверенностью, что в открытом бою большевики немедленно же будут наголову разбиты «верными долгу частями гарнизона». Правые, несомненно, мечтали (и не скрывали этого) о «сильной власти» в корниловском духе, но добиться этой власти они думали не тем, что свергнут Временное Правительство руками большевиков, а тем, что «спасут» его силами военщины и уже затем, как победители мятежа, продиктуют ему свою волю и преобразуют в своем духе».
После ухода большевиков, с 10 (23) октября, вспоминал меньшевик-интернационалист Николай Суханов, «началась «нормальная жизнь» Предпарламента. Жужжали уютно-роскошные кулуары, действовал буфет, шмыгали, прислушивались и собирали новости журналисты… В Мариинском дворце не было ни революции, ни настоящего дела. Все это было в темном, грязном и заплеванном Смольном. Здесь была только вялая, равнодушная, искусственная инсценировка настоящего дела и настоящего парламента».
Увы, но «нормальная жизнь» надолго не затянулась. Политический кризис в стране стремительно нарастал, а большевики взяли курс на захват власти. 24 октября (6 ноября), когда на улицах столицы начались столкновения, в Мариинский дворец с заявлением о «состоянии восстания» приехал взволнованный Керенский. Глава Временного правительства призвал оказать ему помощь в борьбе с большевиками.
После отъезда Керенского началось обсуждение сложившегося положения. Только в девятом часу вечера Предпарламент 123 голосами при 102 против и 26 воздержавшихся принял резолюцию меньшевиков, фактически отказывающую правительству в доверии.
Сторонник коалиции с кадетами Потресов отреагировал на это статьёй «Без выдержки», которую 25 октября (7 ноября) опубликовала газета «День». Она начиналась словами:
«Я не знаю, как история запечатлеет на своих страницах Ленина и Троцкого. Думаю, что она не найдет для них много ласковых слов и не занесет их в синодик героев.
Но я знаю одно: персонажем российского предпарламента она обеспечит бессмертие комизма.
Правда, того комизма, в котором заключен юмор висельника, но который от этого не заслужит большого уважения истории».
Пророчество Потресова осуществилось в тот же день. В полдень у Мариинского дворца появился отряд солдат и матросов под командованием комиссара петроградского Военно-революционного комитета Григория Чудновского, а броневик «Олег» занял позицию у западного угла дворца. Членам Предпарламента предложили освободить здание, что они и сделали.
«Впечатление получилось ошеломляющее, — писал кадет Владимир Набоков. — Никто, по-видимому, не соблазнялся перспективой лечь костьми во славу Совета Российской республики, и не было никакого повода вспоминать знаменитые исторические прецеденты, так как Совет республики был учреждением совершенно случайным, выдуманным ad hoc, ни в каком отношении не подходящим под понятие народного представительства».
Думается, что с этим выводом видного кадета стоит согласиться.
Информация