Что же нас держит в ВТО?
Принимая на себя обязательства ВТО в 2012 году, мы рассчитывали, что быстро завоюем «энергетические высоты», привлечем миллиарды инвестиций, а заодно улучшим качество и конкурентоспособность российских товаров и услуг, получив ключ к свободной торговле, но широкие ворота на западные рынки нам так и не открыли.
Стучаться в двери Международного торгового клуба Россия начала еще в девяностых, девятнадцать лет ушло на согласование документов. Все это время вопрос о вступлении в ВТО был предметом серьезной дискуссии в российских политических и экспертных кругах.
Наиболее либерально настроенные экономисты во главе с бывшим министром финансов Алексеем Кудриным считали, что присоединение к ВТО есть необходимое условие для развития конкуренции и экономики в целом. Более того, как он полагал, вступление в эту организацию в какой-то мере сможет компенсировать недостаточные экономические реформы, а государство получит возможность апеллировать к правилам ВТО для защиты собственных экономических интересов.
Противники присоединения России к ВТО отмечали неготовность российской экономики к конкуренции на глобальном уровне, доказывали необходимость защищать своего производителя. Ведь от Москвы требовали обнулить торговые пошлины на мясо. Иностранцев не устраивали также низкие цены на газ и электричество внутри России, помощь сельскому хозяйству, которую они называли скрытой формой субсидирования наших производителей, благодаря которому они якобы получают нечестное преимущество перед конкурентами.
Выдвигая такие требования, страны-участники ВТО хотели получить почти открытый доступ на наш внутренний рынок практически без пошлин, задавить сельхозпроизводство, а также и без того неконкурентоспособную промышленность.
Ведь своих производителей и США, и Евросоюз защищают со всех сторон и внешними пошлинами, и дотациями, и чисто запретительными мерами.
Кое-что при вступлении в ВТО нам выторговать удалось. Были установлены квоты на поставки некоторых видов мясных продуктов, в рамках которых пошлина не взимается, согласован лимит господдержки в размере до девяти миллиардов долларов в год (с постепенным сокращением до 4,4 миллиарда долларов к 2018 году). Но взамен пришлось соглашаться на другие кабальные условия, последствия которых не заставили себя ждать.
По условиям договора с ВТО Россия все еще находится в состоянии переходного периода и движется к исполнению всех взятых на себя обязательств. Но уже сегодня можно сказать, что членство в ВТО внесло свои коррективы в состояние отечественной экономики. И не с положительным знаком, как того хотели правительственные чиновники, а, наоборот.
В исследовании Санкт-Петербургского государственного экономического университета о членстве России в ВТО говорится, что в результате вступления в эту организацию усилилась сырьевая специализация, нам закрыли выход на рынки высокотехнологичных производств. Российских производителей стали легко поглощать более сильные зарубежные конкуренты; из-за выравнивания внутренних и мировых цен на энергоносители подорожали отечественные товары; невиданными темпами капитал вывозится из страны через обосновавшиеся у нас дочерние компании крупных западных корпораций.
Самый большой вред экономике нанесло даже не само присоединение к ВТО, а те односторонние уступки, которые наши чиновники поторопились сделать задолго до подписания официального протокола. Как, скажите, конкурировать нашему аграрию с турецким производителем ягод, если тот свободно может взять кредит на развитие под 2%, а наш – под 20–25% в лучшем случае – под субсидированные 6,5%? К тому же очень часто экспортеров за рубежом полностью или частично освобождают от налогов, только потому, что они сохраняют рабочие места и ввозят в страну прибыль. У нас это условие почему-то не учитывается.
По оценкам аналитического центра «ВТО-информ», за годы членства в ВТО федеральный бюджет потерял 871 миллиард рублей, а с учетом мультипликативного эффекта – от 12 до 14 триллионов рублей.
Наиболее пострадали машиностроение (объем производства упал на 14%), легкая промышленность (на 9%), деревообработка (на 5%). Сельскохозяйственное машиностроение за два года также было практически полностью вытеснено американскими и европейскими производителями. Зато больше всего выросли объемы финансовых услуг, нефте- и газодобыча, угольная промышленность.
Увеличился экспорт необработанной древесины, леса-сырца. Тарифы на газ и электроэнергию из-за «выравнивания цен» увеличились к 2017 году на 80%, притом, что доходы населения упали сравнительно с 2012 годом на 10– 12%. И при этом наши партнеры в ВТО заявляют, что российская торговая политика наносит ущерб европейской экономике.
Другого ждать и не следовало. Тем более сегодня, в разгар ужесточения антироссийских санкций. Как отмечают аналитики, применяемые в отношении России ограничительные меры находятся в прямом противоречии с принципами ВТО. И это позволяет говорить о том, что возможности членства в этой организации в ближайшей перспективе вряд ли обеспечат нам ожидаемые экономические преференции.
Как только Россия пытается отстоять свои права и интересы, ее не слышат. Стоило указать ВТО на ограничительные меры введенных против нашей страны санкций, как тут же последовал отпор. Или взять дело о европейских свиньях. Их поставки в Россию ограничены из-за вспышек африканской чумы свиней (АЧС) в Польше и Литве. Но в ВТО наши запреты на подозрительную свинину почему-то сочли дискриминационными и не соответствующими требованиям Международного бюро эпизоотии.
Под давлением зарубежных партнеров Россия, судя по всему, готова уступить. Летом этого года в Минэкономразвития сообщили, что большая часть пошлин, фигурирующих в споре с Евросоюзом, уже понижена, с остальными разберутся в ближайшее время.
Вступив в ВТО, Россия получила хороший урок с пальмовым маслом, импортными холодильниками, бумагой и свининой, заполонившими было наши рынки.
Что же заставляет нас кланяться или идти на бесконечные уступки? Прежде всего, те условия торговли, которые государство приняло на себя при вступлении в ВТО, и неспособность нашего законодательства защищать внутренний рынок, оставаясь в рамках правил Международного торгового клуба.
Примером того, как надо было готовиться к вступлению торговую организацию, может служить Китай, который смог быстро вписаться в систему ВТО, и теперь претендует на первые роли, вытесняя с рынков США и их союзников. Такое стало возможным, прежде всего, потому, что КНР в отличие от нас шла в Международный торговый клуб, не играя в поддавки, а создавая развитую промышленность и сельское хозяйство. Китайцы построили более 600 мощных экспортных производств, преуспели в логистике и финансово-кредитной системе. Причем все это делалось при поддержке отечественного производителя.
Россия же вступила в ВТО в другом качестве. Нас взяли в торговый клуб в числе развивающихся и слаборазвитых стран с сырьевым уклоном экономики.
За те 19 лет, что мы готовились к вступлению в ВТО, можно было рассчитать и принять адекватные условия налогообложения, позволяющие на равных соревноваться с мировыми производителями, развить систему госзаказа и лизинга, создать собственную систему стандартов и норм, под которую подстраивались бы и западные конкуренты. Ничего этого сделано не было.
В то же время с первых дней членства России в ВТО наши западные партнеры действовали уверенно, нагло, а иногда и агрессивно. Так, например, задумав закрыть свой внутренний рынок от зарубежных самолетов, европейские страны ввели требования по шумности двигателей. В результате с рынка в первую очередь ушли наши самолеты, этим требованиям не отвечавшие. Таким образом, и формальные требования ВТО были соблюдены, и европейский рынок оградили от конкурентов.
ВТО, как и любая другая международная организация, подвержена влиянию лоббистских групп крупнейших государств и потому в выигрыше всегда оказываются только представители развитых западных стран.
Кстати, эту особенность «с удивлением» обнаружил лауреат Нобелевской премии, бывший старший вице-президент Всемирного банка Джозеф Штиглиц.
Сегодня Россия участвует в десяти делах, стоимость каждого из которых может доходить до двух млн долларов. Так что надежды на то, что с помощью инструментов ВТО можно защититься от санкций США, рухнули.
Но стоит ли отчаиваться? Санкции, ограничивающие проникновение и действия на российском рынке западных корпораций, пока играют в нашу пользу. За последние годы прилично выросло сельское хозяйство: прилавки магазинов наполнены отечественным мясом, урожаи зерновых бьют постсоветские рекорды. Растет экспорт сельхозпродукции: своих продуктов питания мы вывозим за границу на 18 миллиардов долларов. На наших полях появились свои трактора и комбайны, вытесняя германские «Джон Диры» и «Урсусы». С наших аэродромов теперь все чаще взлетают не Боинги, а отечественные самолеты, новейшие вазовские автомобили возвращаются в Европу.
Аналитики поговаривают о том, что ВТО сейчас в глубоком кризисе. Ею недовольны и развивающиеся страны, и США. Первых не устраивает, что до сих пор не появилось приемлемое решение в рамках так называемого Дохийского раунда переговоров по торговле сельхозпродукцией. А США никак не могут смириться с тем, что ВТО накладывает на них ограничения.
Не в пользу этой организации говорит и тот факт, что после кризиса международная торговля резко просела. Она растет теперь в два раза медленнее, чем мировой ВВП. Торговлю сдерживают различного рода ограничения по импорту, связанные с антидемпинговыми расследованиями, политическими разногласиями или вопросами безопасности, число которых в 2017 году выросло вчетверо по сравнению с 2008 годом. На начало 2017 года в странах «двадцатки» насчитывалось 1200 таких ограничений. И с приходом к власти в США Дональда Трампа опасность нарастания протекционистских мер только усилилась.
Аналитики заговорили о том, что скоро на смену ВТО могут прийти Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнерства с лидирующей ролью США.
Что же нас держит в ВТО? Не пора ли и нам пересмотреть условия участия в «торговом клубе» и подумать: а так ли эта организация нужна России?
Нам ли, самодостаточной стране, на 95% обеспеченной природными ресурсами и не потерявшей научно-технический потенциал, оставаться в торговом клубе на правах пасынка?
Россия участвует в гораздо более демократичных и независимых торгово-политических структурах – от Таможенного союза до Шанхайской организации сотрудничества и формирующегося евразийского экономического пространства. Зачем же выбирать наихудший вариант из всех возможных?
Стучаться в двери Международного торгового клуба Россия начала еще в девяностых, девятнадцать лет ушло на согласование документов. Все это время вопрос о вступлении в ВТО был предметом серьезной дискуссии в российских политических и экспертных кругах.
Наиболее либерально настроенные экономисты во главе с бывшим министром финансов Алексеем Кудриным считали, что присоединение к ВТО есть необходимое условие для развития конкуренции и экономики в целом. Более того, как он полагал, вступление в эту организацию в какой-то мере сможет компенсировать недостаточные экономические реформы, а государство получит возможность апеллировать к правилам ВТО для защиты собственных экономических интересов.
Противники присоединения России к ВТО отмечали неготовность российской экономики к конкуренции на глобальном уровне, доказывали необходимость защищать своего производителя. Ведь от Москвы требовали обнулить торговые пошлины на мясо. Иностранцев не устраивали также низкие цены на газ и электричество внутри России, помощь сельскому хозяйству, которую они называли скрытой формой субсидирования наших производителей, благодаря которому они якобы получают нечестное преимущество перед конкурентами.
Выдвигая такие требования, страны-участники ВТО хотели получить почти открытый доступ на наш внутренний рынок практически без пошлин, задавить сельхозпроизводство, а также и без того неконкурентоспособную промышленность.
Ведь своих производителей и США, и Евросоюз защищают со всех сторон и внешними пошлинами, и дотациями, и чисто запретительными мерами.
Кое-что при вступлении в ВТО нам выторговать удалось. Были установлены квоты на поставки некоторых видов мясных продуктов, в рамках которых пошлина не взимается, согласован лимит господдержки в размере до девяти миллиардов долларов в год (с постепенным сокращением до 4,4 миллиарда долларов к 2018 году). Но взамен пришлось соглашаться на другие кабальные условия, последствия которых не заставили себя ждать.
По условиям договора с ВТО Россия все еще находится в состоянии переходного периода и движется к исполнению всех взятых на себя обязательств. Но уже сегодня можно сказать, что членство в ВТО внесло свои коррективы в состояние отечественной экономики. И не с положительным знаком, как того хотели правительственные чиновники, а, наоборот.
В исследовании Санкт-Петербургского государственного экономического университета о членстве России в ВТО говорится, что в результате вступления в эту организацию усилилась сырьевая специализация, нам закрыли выход на рынки высокотехнологичных производств. Российских производителей стали легко поглощать более сильные зарубежные конкуренты; из-за выравнивания внутренних и мировых цен на энергоносители подорожали отечественные товары; невиданными темпами капитал вывозится из страны через обосновавшиеся у нас дочерние компании крупных западных корпораций.
Самый большой вред экономике нанесло даже не само присоединение к ВТО, а те односторонние уступки, которые наши чиновники поторопились сделать задолго до подписания официального протокола. Как, скажите, конкурировать нашему аграрию с турецким производителем ягод, если тот свободно может взять кредит на развитие под 2%, а наш – под 20–25% в лучшем случае – под субсидированные 6,5%? К тому же очень часто экспортеров за рубежом полностью или частично освобождают от налогов, только потому, что они сохраняют рабочие места и ввозят в страну прибыль. У нас это условие почему-то не учитывается.
По оценкам аналитического центра «ВТО-информ», за годы членства в ВТО федеральный бюджет потерял 871 миллиард рублей, а с учетом мультипликативного эффекта – от 12 до 14 триллионов рублей.
Наиболее пострадали машиностроение (объем производства упал на 14%), легкая промышленность (на 9%), деревообработка (на 5%). Сельскохозяйственное машиностроение за два года также было практически полностью вытеснено американскими и европейскими производителями. Зато больше всего выросли объемы финансовых услуг, нефте- и газодобыча, угольная промышленность.
Увеличился экспорт необработанной древесины, леса-сырца. Тарифы на газ и электроэнергию из-за «выравнивания цен» увеличились к 2017 году на 80%, притом, что доходы населения упали сравнительно с 2012 годом на 10– 12%. И при этом наши партнеры в ВТО заявляют, что российская торговая политика наносит ущерб европейской экономике.
Другого ждать и не следовало. Тем более сегодня, в разгар ужесточения антироссийских санкций. Как отмечают аналитики, применяемые в отношении России ограничительные меры находятся в прямом противоречии с принципами ВТО. И это позволяет говорить о том, что возможности членства в этой организации в ближайшей перспективе вряд ли обеспечат нам ожидаемые экономические преференции.
Как только Россия пытается отстоять свои права и интересы, ее не слышат. Стоило указать ВТО на ограничительные меры введенных против нашей страны санкций, как тут же последовал отпор. Или взять дело о европейских свиньях. Их поставки в Россию ограничены из-за вспышек африканской чумы свиней (АЧС) в Польше и Литве. Но в ВТО наши запреты на подозрительную свинину почему-то сочли дискриминационными и не соответствующими требованиям Международного бюро эпизоотии.
Под давлением зарубежных партнеров Россия, судя по всему, готова уступить. Летом этого года в Минэкономразвития сообщили, что большая часть пошлин, фигурирующих в споре с Евросоюзом, уже понижена, с остальными разберутся в ближайшее время.
Вступив в ВТО, Россия получила хороший урок с пальмовым маслом, импортными холодильниками, бумагой и свининой, заполонившими было наши рынки.
Что же заставляет нас кланяться или идти на бесконечные уступки? Прежде всего, те условия торговли, которые государство приняло на себя при вступлении в ВТО, и неспособность нашего законодательства защищать внутренний рынок, оставаясь в рамках правил Международного торгового клуба.
Примером того, как надо было готовиться к вступлению торговую организацию, может служить Китай, который смог быстро вписаться в систему ВТО, и теперь претендует на первые роли, вытесняя с рынков США и их союзников. Такое стало возможным, прежде всего, потому, что КНР в отличие от нас шла в Международный торговый клуб, не играя в поддавки, а создавая развитую промышленность и сельское хозяйство. Китайцы построили более 600 мощных экспортных производств, преуспели в логистике и финансово-кредитной системе. Причем все это делалось при поддержке отечественного производителя.
Россия же вступила в ВТО в другом качестве. Нас взяли в торговый клуб в числе развивающихся и слаборазвитых стран с сырьевым уклоном экономики.
За те 19 лет, что мы готовились к вступлению в ВТО, можно было рассчитать и принять адекватные условия налогообложения, позволяющие на равных соревноваться с мировыми производителями, развить систему госзаказа и лизинга, создать собственную систему стандартов и норм, под которую подстраивались бы и западные конкуренты. Ничего этого сделано не было.
В то же время с первых дней членства России в ВТО наши западные партнеры действовали уверенно, нагло, а иногда и агрессивно. Так, например, задумав закрыть свой внутренний рынок от зарубежных самолетов, европейские страны ввели требования по шумности двигателей. В результате с рынка в первую очередь ушли наши самолеты, этим требованиям не отвечавшие. Таким образом, и формальные требования ВТО были соблюдены, и европейский рынок оградили от конкурентов.
ВТО, как и любая другая международная организация, подвержена влиянию лоббистских групп крупнейших государств и потому в выигрыше всегда оказываются только представители развитых западных стран.
Кстати, эту особенность «с удивлением» обнаружил лауреат Нобелевской премии, бывший старший вице-президент Всемирного банка Джозеф Штиглиц.
Сегодня Россия участвует в десяти делах, стоимость каждого из которых может доходить до двух млн долларов. Так что надежды на то, что с помощью инструментов ВТО можно защититься от санкций США, рухнули.
Но стоит ли отчаиваться? Санкции, ограничивающие проникновение и действия на российском рынке западных корпораций, пока играют в нашу пользу. За последние годы прилично выросло сельское хозяйство: прилавки магазинов наполнены отечественным мясом, урожаи зерновых бьют постсоветские рекорды. Растет экспорт сельхозпродукции: своих продуктов питания мы вывозим за границу на 18 миллиардов долларов. На наших полях появились свои трактора и комбайны, вытесняя германские «Джон Диры» и «Урсусы». С наших аэродромов теперь все чаще взлетают не Боинги, а отечественные самолеты, новейшие вазовские автомобили возвращаются в Европу.
Аналитики поговаривают о том, что ВТО сейчас в глубоком кризисе. Ею недовольны и развивающиеся страны, и США. Первых не устраивает, что до сих пор не появилось приемлемое решение в рамках так называемого Дохийского раунда переговоров по торговле сельхозпродукцией. А США никак не могут смириться с тем, что ВТО накладывает на них ограничения.
Не в пользу этой организации говорит и тот факт, что после кризиса международная торговля резко просела. Она растет теперь в два раза медленнее, чем мировой ВВП. Торговлю сдерживают различного рода ограничения по импорту, связанные с антидемпинговыми расследованиями, политическими разногласиями или вопросами безопасности, число которых в 2017 году выросло вчетверо по сравнению с 2008 годом. На начало 2017 года в странах «двадцатки» насчитывалось 1200 таких ограничений. И с приходом к власти в США Дональда Трампа опасность нарастания протекционистских мер только усилилась.
Аналитики заговорили о том, что скоро на смену ВТО могут прийти Трансатлантическое и Транстихоокеанское партнерства с лидирующей ролью США.
Что же нас держит в ВТО? Не пора ли и нам пересмотреть условия участия в «торговом клубе» и подумать: а так ли эта организация нужна России?
Нам ли, самодостаточной стране, на 95% обеспеченной природными ресурсами и не потерявшей научно-технический потенциал, оставаться в торговом клубе на правах пасынка?
Россия участвует в гораздо более демократичных и независимых торгово-политических структурах – от Таможенного союза до Шанхайской организации сотрудничества и формирующегося евразийского экономического пространства. Зачем же выбирать наихудший вариант из всех возможных?
Информация