Владислав Дворянинов: Наша система стрелкового вооружения — лучшая в мире!
Автомат Калашникова, снайперская винтовка Драгунова, «Винторез» Сердюкова… Эти и многие другие образцы стрелкового оружия давно превратились в настоящие символы отечественного ОПК. При этом в массовом сознании почему-то отсутствует понимание того, что любое, даже великолепно сконструированное стрелковое оружие будет абсолютно бесполезным без столь же великолепных по своим характеристикам боеприпасов.
Чтобы в какой-то мере восстановить status quo, корреспондент Федерального агентства новостей встретился с по-настоящему уникальным человеком — Владиславом Дворяниновым.
«Магнетрон» и его последствия
Владислав Николаевич — кандидат технических наук, лауреат премии имени Ленинского комсомола, премии имени С. И. Мосина и премии правительства Российской Федерации 2004 года в области науки и техники. Он более пяти десятков лет отдал работе в стенах Ордена Октябрьской революции Центрального научно-исследовательского института точного машиностроения — ЦНИИТОЧМАШ.
При непосредственном участии Дворянинова было создано немало современных российских боевых патронов, включая 7,62-мм винтовочный снайперский патрон 7Н1. Между прочим, 7Н1 с пулей СН оказался первым специальным армейским патроном к снайперскому оружию.
Владислав Николаевич является автором около 40 патентов Российской Федерации и авторских свидетельств на изобретение. Не так давно была издана его уникальная четырехтомная монография «Боевые патроны стрелкового оружия». Иными словами, Владислав Николаевич — это настоящий отечественный гуру мира патронов!
— Владислав Николаевич, 52 года вы проработали в ЦНИИТОЧМАШ. Фактически, вы всю жизнь занимались разработкой патронов. Как вообще получилось, что вы стали конструктором-патронщиком?
— Если говорить честно, то в какой-то мере, это произошло случайно. Во время войны наша семья была эвакуирована из Москвы в Казахстан, так что школу я заканчивал в Алма-Ате. И вот там, в десятом классе, я прочитал научно-технический роман «Магнетрон» Георгия Бабата и Анны Гарф. Это толстенное познавательное произведение о разработке первых отечественных радиолокаторов. Там очень хорошо описывалась работа конструкторов, подчеркивалась важность их труда для обороны страны. Я и раньше подумывал о профессии инженера-конструктора, а после «Магнетрона» эта профессия превратилась в мою мечту. Очень хотелось стать разработчиком приборов военного назначения. Раздобыл я справочник для поступающих в вузы, полистал его и вроде бы нашел то, что мне было нужно — Ленинградский военно-механический институт, приборостроительный факультет. «Вот оно!» — подумал я. Родители пытались отговорить, но куда там… Поехал я в Ленинград.
— Поступили?
— Поступил. Уже в ходе учебы в институте, где-то на третьем курсе, стало окончательно ясно, что наш факультет готовит инженеров-механиков широкого профиля, но…
— Но?
— …Но в основном для предприятий патронной промышленности, а не радиоэлектроники. В 1960 году, при распределении, я отказался остаться в аспирантуре с перспективой стать преподавателем ЛВМИ и изъявил желание работать в подмосковном Климовске, в НИИ-61 (будущий ЦНИИТОЧМАШ) — единственном в стране научно-исследовательском институте, разрабатывавшем стрелковые боеприпасы. Там я и проработал 23 года инженером-конструктором и еще 29 лет — в должности начальника головного, ведущего в СССР, СНГ и России отдела по боеприпасам стрелкового огнестрельного оружия.
— Почему же не захотели в аспирантуре остаться?
— Скажем так, этот «вектор движения» мне показался достаточно скучным. Хотелось изобретать, что-то придумывать, делать настоящее дело и испытывать радость от достижения наконец-то достигнутой цели.
— И как, радость испытывали?
— А как же. Я помню, когда мы впервые получили приличные результаты по кучности стрельбы, мой соратник Виктор Алексеевич Петров не выдержал и закричал: «Ура, кучность в наших руках!» Правда, мы тот боеприпас еще 15 лет дорабатывали… Однако, радость от первых успехов была пусть и короткой, но, поверьте, незабываемой.
Владислав Дворянинов. Фото с доски почёта ЦНИИТОЧМАШ. 1973 год.
«Повезло — меня не взяли!»
— Всегда ли ваша работа приносила вам только радость?
— Нет, конечно. После начала работы в НИИ-61 я достаточно быстро оказался ответственным исполнителем по самостоятельной научно-исследовательской работе. На следующий год я вновь стал ответственным за самостоятельную НИР. А на третий год меня включили в группу одного из самых известных наших патронщиков — Петра Федоровича Сазонова, разработавшего, в частности, конструкцию пули, позже использованную при создании 5,45-мм патрона. Сазоновскую пулю называют лучшей пулей XX века!.. Так вот, оказался я в группе Сазонова просто технологом на подхвате. Мало того, нашу тему по разработке единого автоматно-винтовочного патрона закрыли. И я оказался не у дел. Все трудятся, а я — нет. Неподалеку открылось конструкторское бюро сельскохозяйственной техники. Я был настолько расстроен случившимся, что даже как-то попробовал туда устроиться на работу.
— Получилось?
— Повезло — меня не взяли! Это был первый и последний раз, когда я подумывал о смене работы. И что вы думаете? Как только я в том КБ получил отказ, тут же мне досталась новая интересная тема — оперенные подкалиберные пули, работе над которыми я отдал потом 17 лет и был этим несказанно счастлив!
— Что, на ваш взгляд, самое сложное в работе конструктора-патронщика?
— Пожалуй, удача стать участником не только начала разработки боеприпаса, но и доведения этого боеприпаса до принятия на вооружение. Следует понимать, что в любой системе стрелкового оружия патрон является определяющей, но самой консервативной ее частью. После окончания разработки и освоения производства патрон по своим размерам, конструкции, баллистике уже не подлежит принципиальным изменениям. Новые же типы патронов разрабатываются только при рождении новых видов вооружения или при перевооружении, что происходит достаточно редко.
— Насколько редко?
— В среднем, через 25 лет. В промежутке же идет либо модернизация уже принятых на вооружение боеприпасов, либо научные исследования. Конечно, такие исследования нужны. Например, те же исследования причин, влияющих на пробивное действие пуль. Но эти исследования все же для конструктора не столь значимы, как разработка и принятие выстраданного нового образца на вооружение. Поэтому самое сложное в жизни патронщика — это оказаться современником и участником реальных работ, а не только научных поисков, исследований и теоретических расчетов. И, во всех случаях, сложным является не ремесленная, а творческая составляющая работы конструктора — предложить что-то новое, оригинальное. Разобраться в причинах, найти решение и добиться нужного результата, недоступного ранее.
— Мосин, Симонов, Шпагин, Дегтярев, Драгунов, Токарев, Макаров, Стечкин, Калашников, Ярыгин, Сердюков… Фамилии отечественных конструкторов-оружейников у нас известны многим. Фамилий же разработчиков боеприпасов для стрелкового оружия в России не знает почти никто. Почему так получилось?
— Думаю, такой результат получился в силу нескольких факторов. До появления в XIX веке унитарного патрона боеприпас для стрелкового оружия чаще всего был предельно простой конструкции и какого-то конкретного автора просто не имел. К этому добавим то, что огнестрельное оружие традиционно притягивало к себе больше внимания, чем боеприпасы. Оружие любят, коллекционируют, изучают. Оружию часто присваивают фамилию того, кто его разработал. Под один и тот же патрон создано большое количество разных образцов. И стреляя, например, из какого-нибудь пистолета, вы прежде всего обращаете внимание на то, что держите в руках именно это оружие, а патрон… Он «тот же самый, обычный».
Поэтому интерес к используемым патронам и их создателям значительно слабее и вызван ошибочным заблуждением о простоте всего, что связано с патронами. Мол, что такое патрон? Это всего лишь капсулированная гильза, пороховая навеска да пуля… Между тем, мощь любого стрелкового комплекса определяется именно патроном. Профессионал первым делом всегда спросит, не какая у тебя винтовка, а под какой она патрон.
Мелодрама вокруг 5,45-мм патрона
— Значительная часть российской общественности весьма критически относится к отечественным патронам, считая, что характеристики и качество изготовления иностранных боеприпасов заметно выше. Вы разделяете это мнение?
— Я считаю, что отечественная система стрелкового вооружения, включая патроны, до сих пор является лучшей в мире. Понятно, что, с одной стороны, всяк кулик свое болото хвалит. С другой стороны, лично я хорошо знаю, о чем говорю. Даже если обратиться к современным иностранным оценкам, то увидим, что практически в каждом объективном анализе, касающемся реального положения дел, прямым текстом констатируется факт нашего превосходства. Тем самым, обосновывается необходимость новых, как всегда очень амбициозных программ развития стрелковых боеприпасов, оружия и вспомогательных систем.
— На чем основаны подобные выводы?
— Такие выводы они делают исходя из сравнительного анализа реальных технических и боевых характеристик наших современных патронов, значительно модернизированных за последние годы. Например, не так давно у нас приняты на вооружение сразу два новых 5,45-мм автоматных патрона: 7Н39 — с повышенной бронепробиваемостью и 7Н40 — улучшенной кучности. Последний обеспечивает кучность стрельбы одиночными выстрелами по нормативу для снайперского винтовочного патрона, то есть в 5 раз лучше по площади рассеивания в сравнении с обычным штатным патроном 7Н6. При этом, по данным корректных и объективных сравнительных испытаний, хорошо известно, что отечественный автомат АК74 по эффективности стрельбы очередями превосходит лучшие зарубежные аналоги — например, ту же винтовку М16 — примерно в 1,3 раза, но одновременно уступал им при стрельбе одиночными выстрелами патроном 7Н6 также в 1,3 раза.
— Это было вызвано лучшей технической кучностью иностранных 5,56-мм патронов при стрельбе одиночными выстрелами?
— Да. И вокруг этого долго велись жаркие споры — какой фактор важнее? С разработкой же патрона 7Н40 все подобные споры можно прекратить, как говорится, «за явным преимуществом» нашего нового патрона. Не вдаваясь в подробности, также отмечу, что во всех других стрелковых калибрах отечественные патроны ничем не уступают лучшим зарубежным аналогам.
— И все же нередко приходится слышать претензии к качеству российских патронов.
— Что касается качества изготовления наших патронов, то тут надо разделять боевые патроны и коммерческие, предназначенные для гражданского рынка — охотников, практической стрельбы, целевого спорта. Поскольку к ним, все-таки, предъявляются разные требования. По боевым патронам у нас вопросов и проблем нет. С коммерческими же ситуация несколько иная, хотя я не считаю себя специалистом в этой области. Но уверен, что когда (и если) в нашей стране стрелковые виды спорта получат развитие и реально широкую доступность, ситуация в корне изменится аналогично западным странам, где гражданский оборот патронов и оружия имеет многовековые традиции, а объем этого рынка весьма велик и никак не сопоставим с нашим. Но такие изменения не могут и не должны происходить в одночасье, конечно.
— Таким образом, можно сделать вывод, что баллистика, поражающее действие и иные характеристики отечественных боевых патронов — на высоте?
— Мало того, в отношении поражающего действия отечественных боеприпасов нашим патронщикам даже приходилось доказывать иностранцам, что оно не столь высоко, как считают на Западе.
— Простите, это как?
— В 1980 году западным специалистам стало известно об использовании советскими войсками в Афганистане нового автомата под оригинальный патрон калибра 5,45. Одновременно появились слухи о том, что пуля патрона 5,45 не только «ядовитая», но и за счет якобы легко разрушаемой ее пустотелой в головной части оболочки имеет огромное поражающее действие. Что не совместимо с требованиями Гаагской декларации 1899 года. До этого момента в фокусе внимания международных организаций находилась проблема чрезмерно тяжелых огнестрельных ранений 5,56-мм пулями американского патрона М193. И тут появился не менее страшный советский 5,45-мм патрон!
— Полагаю, американцы немедленно принялись всячески «бить в колокола» и порицать советских конструкторов за их бесчеловечность.
— И не только американцы. Шведы и западные немцы — тоже. Один из депутатов Бундестага даже сделал запрос своему правительству: «Что оно собирается предпринять, чтобы запретить новое советское 5,45-мм оружие, которое противоречит международному праву?»
— Чем же это все закончилось?
— Было доказано, что все выдвинутые в адрес советского 5,45-мм патрона обвинения несостоятельны. Зато конструкции пуль 5,56-мм и 7,62-мм патронов НАТО, хотя формально и не противоречат Гаагской конвенции, на деле подлежат запрещению к применению как приносящие излишние страдания при ранениях. Подробно эту мелодраматическую историю я описал в своей монографии «Боевые патроны стрелкового оружия».
О «Точности» и не только
— Ваша монография, состоящая из четырех книг, увидела свет в 2015 году. Впервые в одном русскоязычном издании оказалась объединена и изложена подробная история патронов чуть ли не с доисторических времен и до наших дней. Насколько мне известно, монография писалась вами целых 17 лет. Как и когда у вас возникла идея создания столь монументального труда?
— Я начал работу над этими книгами в апреле 1995 года, а практически закончил в 2012-м. Как возникла идея их написания? В качестве ответа приведу цитату из своего собственного дневника того времени: «Почему появилось такое желание? Главная причина — тревога за будущее моей профессии, которой отдал всю жизнь. Зная, как трудно десятилетиями создавалась отечественная школа разработчиков стрелкового вооружения, и видя, как она гибнет, сердце щемит от тревоги за Россию… Эти строки я пишу в начале 1995 года. Мизерное финансирование, хронические неплатежи и отсутствие каких-либо надежных планов на перспективу привели к обескровливанию подавляющего большинства оборонных предприятий, НИИ и КБ… В стремлении выжить ушла практически вся молодежь и специалисты среднего возраста, а также часть зрелых специалистов — золотой запас! Из нашего отдела из 55 человек ушло 28 [на начало 1995 года]… А что будет через несколько лет, когда ведущие специалисты начнут уходить на пенсию? Кому передавать опыт?» Написано именно тогда, в 1995 году, искренне. Мне кажется, что дополнительных комментариев не требуется.
— Действительно, исчерпывающий ответ. Позвольте еще один вопрос по патронной тематике. Принятие на вооружение в 2017 году российского снайперского комплекса «Точность», использующего отечественный аналог боеприпаса .338 Lapua Magnum (8,670 мм), наделало за рубежом немало шума. В пособии армии США Russian New Generation Warfare Handbook указывалось, что появление у российских силовиков снайперской винтовки под патрон .338 LM заставит американских снайперов серьезно пересмотреть свою тактику. В статье Russian Army Snipers Have Rifles and Ammo That Can Pierce U.S. Body Armor, опубликованной аналитическим изданием The National Interest, автор утверждал, что русские винтовки под .338 LM делают бесполезными любые американские средства индивидуальной бронезащиты. Действительно ли появление у России своего аналога боеприпаса .338 LM серьезно расширяет возможности российских снайперов?
— Да, новый снайперский комплекс «Точность» разработан и принят на вооружение специальных подразделений наших силовых структур. Но я не вижу в этом никакой сенсации — как только решили, что подобный комплекс нужен свой, он и был разработан. Что лишний раз подтвердило высокий профессионализм наших конструкторов. В результате получились два хороших снайперских патрона полностью отечественного производства — с обыкновенной и бронебойной пулями. Патроны аналогичны и взаимозаменяемы с иностранными, но конструкция пуль своя. В итоге финальные характеристики наших патронов, как по кучности, так и по бронепробиваемости, превзошли лучшие иностранные аналоги, действительно предоставив нашим бойцам более широкие возможности… Но подобный комплекс для нашей страны — далеко не первый. Например, в 2005 году на вооружение Российской армии сразу в трех калибрах были приняты новые снайперские патроны и оружие под них, в том числе 9,3х64-мм патрон 7Н33, который лишь немногим уступает патрону комплекса «Точность».
Слева направо: 7,62х54 снайперский 7Н14; 9х63 снайперский 7Н33; 8,6х70 снайперский "Точность"
— Бытует мнение, что стрелковое оружие и, соответственно, боеприпасы к нему, на текущий момент достигли предела своих возможностей. Мол, чего-то большего без изменения физических принципов работы оружия и перехода к каким-нибудь электромагнитным ружьям, рельсотронам или жидким метательным веществам достичь невозможно. Так ли это?
— Рассуждая сегодня о перспективах дальнейшего развития, необходимо хорошо понимать, что, во-первых, боевые качества любого комплекса определяются его практической эффективностью и что даже такие «красивые» характеристики, как кучность или бронепробиваемость, являются важными, но лишь одними из общего множества всех факторов, влияющих на конечный результат. Поэтому, например, никому не пригодится супербронебойная пуля, если вероятность ее попадания в цель (из-за увеличенного в погоне за этой пробиваемостью импульса отдачи) будет составлять всего 1–2 %.
Во-вторых, любой патрон или перспективная система метания поражающих элементов, согласно законам физики, была и будет комбинацией разных параметров и требований, прямо противоречащих друг другу. И выбор приоритетов, вариантов сочетания этих параметров должен исходить только из обоснованных технических требований к решению конкретной задачи. А не так, как это частенько происходит в наши дни, когда сначала рождается «новый оптимальный чудо-патрон», а затем для него маркетологами набираются «преимущества».
В-третьих, стрелковое оружие нельзя рассматривать само по себе, без учета его взаимодействия со всеми другими видами современных вооружений, адекватного анализа стоящих перед каждым видом задач. Поскольку хорошо известно, что ошибочные критерии или требования к эффективности приводят к неправильным тенденциям в направлении развития, потере огромных средств, усилий и времени.
— То есть, о рельсотронах говорить рановато…
— Конкретно про рельсотроны и прочие чудеса я фантазировать не стану, но в целом тема действительно очень серьезная, поскольку приходится во многом согласиться с тем, что возможности дальнейшего развития патронов именно классической схемы на сегодня практически исчерпаны. Вследствие чего получить принципиально новый уровень эффективности на этом пути невозможно. Что не исключает востребованности в будущем при определенных обстоятельствах таких неклассических схем патронов, как стреловидные боеприпасы в однопульном или многопульном вариантах. Не исключаю появления автоматического оружия на базе патронов с минимальными импульсами отдачи в сочетании с гранатометными элементами оружия, предназначенными для поражения сильнозащищенных целей.
— О каких целях идет речь?
— Например, о все более входящих в моду наземных боевых роботах на гусеничной платформе… В любом случае, для заметного продвижения вперед в деле разработки новых стрелковых комплексов требуются интенсивные поиски, глубокие научные исследования и изобретения. Но это уже задача нынешнего и следующего поколения патронщиков и оружейников. Конечно, с использованием богатейшего опыта предшественников, ибо знание — самое непобедимое оружие!
P.S. Наша беседа с Владиславом Николаевичем продолжалась пару часов, и, разумеется, в публикуемый текст из нее попало далеко не все. Тем не менее, хочется подвести некую черту. Если хотите — поставить своеобразный постскриптум, посвященный плеяде ветеранов советского ВПК.
Это удивительные люди. Те из них, кто еще жив, очень часто до сих пор деятельны и энергичны. Это настоящие кладези знаний, опыта, информации. Они ушли на пенсию, когда их ресурс еще был далеко не исчерпан. Они НЕ НАРАБОТАЛИСЬ, как бы парадоксально это ни звучало в наше время. И как же они скучают по своей работе!.. Чтобы на Державу. Чтобы что-нибудь глобальное и неизведанное!.. Не первый раз замечаю, как у этих людей загораются глаза, когда (чаще всего — совершенно случайно) подбрасываешь им какую-нибудь задачку. Почти мгновенный анализ, учет всех pro et contra, после чего они тебе на пальцах объясняют наиболее приемлемый вариант решения…
Совершенно потрясающие люди. Великое им спасибо за то, что они были и есть.
Информация