Мифы и «невидимки»
Разработчики российского истребителя пятого поколения так и не смогли догнать американцев — не сумев объединить «классическую» стелс-компоновку с приличными лётными характеристиками, они выбрали последние. Между тем, при столкновении с современной ПВО нестелсизированные летательные аппараты попросту обречены.
Недавно в индийской прессе появились первые данные об ЭПР российского истребителя пятого поколения (напомним, Индия является партнёром России по программе ПАК ФА). Согласно официальному заявлению министерства обороны Индии, это «удивительный самолет".
Его ЭПР — всего 0,5 кв. м по сравнению с 20 кв. м у Су-30МКИ (вероятно, здесь имеются в виду максимальные значения ЭПР – для Су-30 указан верхний предел с полным комплектом вооружения и подвесными топливными баками). Если цифры достоверны, достижение нельзя назвать блестящим: вероятно, минимальная ЭПР нового истребителя составляет 0,1 м — это уровень «Рафаль» и «Еврофайтера». По пентагоновским меркам 0,1 м — не показатель. Остаётся заключить, что в отличие от американцев наши разработчики так и не сумели объединить «классическую» стелс-компоновку с приличными лётными характеристиками – и выбрали последние. Впрочем, ответ на этот вопрос мы узнаем уже скоро. Тем не менее, по сравнению с самолётами семейства Су-27/30 это внушительный прогресс.
«Стелсизации» подвергнется и перспективный дальний бомбардировщик (ПАК ДА). По cловам командующего стратегической авиацией Анатолия Жихарева, «новый самолет будет малозаметен, но полностью исключить его видимость для самолета такого класса невозможно. Уменьшить же его эффективную отражающую поверхность очень возможно с применением новых технологий и материалов».
Итак, возник странный диссонанс. Требование малозаметности обосновалось в ТТЗ практически всех перспективных боевых платформ. Работа идёт – и даже с некоторыми успехами. Между тем, «общественность» прочно застряла на уровне незабвенного министра Грачева, объявившего малозаметность мифом а ля СОИ.
К чему сводится распространённое представление о «стелсах»? Их сбивают едва ли не из рогаток – или, что практически то же самое, с помощью старинных советских комплексов С-125. Их видят древние длинноволновые радары. Их использование возможно только против «папуасов», почти безоружных и не способных эффективно обращаться даже с тем, что есть в наличии. Всё в целом — дорогостоящий мыльный пузырь, уже не нужный самим американцам (отсюда — снятие с вооружения F-117 и ограниченный «тираж» «Раптора»). В более продвинутой форме та же риторика выглядит чуть иначе: стелс – небесполезная технология, но это направление – далеко не главное, для боевого самолёта малозаметность — второстепенное свойство.
Истоки этих штампов восходят к той далёкой эпохе, когда заказчики в погонах обнаружили, что щедро финансируемые обитатели совсекретных НИИ упустили весьма перспективное направление – и это при монументальном теоретическом заделе в области малозаметности. Как следствие, «научная сила» принялась многообразно оправдываться – и преуспела. Так, в середине 90-х Павел Грачёв (очевидно, с чужих авторитетных слов) заявлял, что американцы уже разочаровались в стелс-технологии и вот-вот от неё откажутся. С тех пор многое изменилось – но байки пятнадцатилетней давности воспроизводятся с точностью до запятой. Между тем, штампы и истина друг с другом контактируют очень мало.
Посмотрим чуть внимательнее на снятый с вооружения F-117. Очевидно, что известный принцип «о мёртвых или хорошо, или ничего» в его случае соблюсти трудно — самолёт был откровенно плох. По вполне официальной версии, ведущего аэродинамика «Сканк Уоркс» (секретное отделение «Локхида», занимавшееся разработкой «Ночного ястреба») Дика Кэнтрела при виде желаемой конфигурации будущего F-117A хватил удар. Как оказалось потом – не зря.
Первая машина разбилась 20 апреля 1982 г. 11 июня 1986 г. врезался в вершину ещё один F-117A, пилот погиб. Третий «стелс» был потерян в результате столкновения с землей 14 октября 1987 г. 14 сентября 1997 г. в ходе авиашоу неподалеку от Балтимора у одного из F-117A в полете разрушилось крыло. Самолет рухнул на землю, ранив 6 человек. Имеются данные, что всего до середины 1999 г. с летной эксплуатации сняли девять F-117A, включая несколько по выработке ресурса.
Впрочем, даже держась в воздухе, «Найтхок» медленно летал, безобразно маневрировал, имел ограниченную дальность при весьма умеренной полезной нагрузке и чудовищных взлетно-посадочных характеристиках – при заходе на посадку аэродинамическое качество аппарата соответствовало уровню самолета Можайского. В итоге штуковина получила прозвище «хромой гоблин» от своих же пилотов. В качестве дополнительной «опции» присутствовала крайняя чувствительность радиопоглощающего покрытия к внешним воздействиям.
Тем не менее, эта куча хлама находилась в эксплуатации 27 лет, прошла три войны, поражая до 40% приоритетных наземных целей — и на более чем две тысячи вылетов имела одну достоверную потерю. По сути, единственным козырем машины была малозаметность в чистом виде – но этот козырь оказался убойным.
Впрочем, согласно штампам, то были войны с «папуасами». Посмотрим на «папуасов» повнимательнее. Итак, что представляла собой ПВО Ирака по состоянию на 1991 год?
Это была вполне современная по тому времени система. Вся страна (плюс оккупированный Кувейт) была разделена на 5 районов, каждый из которых имел собственный центр управления, связанный подземными линиями связи с РЛС раннего предупреждения (кстати, длинноволновыми). Последние позволяли обнаружить цели на высоте 150 метров за пределами воздушного пространства Ирака, а цели на высотах более 6 км — далеко в глубине территории Саудовской Аравии (150-300 км).
Иракская ПВО насчитывала 300 ЗРК С-75 и С-125 (примерно поровну тех и других), 114 «Куб», 80 «Оса», 60 «Стрела-10», 100 «Роланд». Кроме того, на вооружении Ирака стояли ПЗРК «Стрела-2», «Стрела-3» и «Игла-1» и несколько тысяч зенитных орудий (в подавляющем большинстве – вполне современные автоматические пушки). Напомню, что те же «Кубы» и С-125 составляли основу тогдашней ПВО стран Варшавского договора. Сами американцы относились к иракской ПВО с известным уважением – изначально предполагалось, что потери при выполнении заданий будут составлять в среднем 3% от общего количества задействованных самолётов.
Таким образом, в 1991 году количество «рогаток» на вооружении Ирака составляло около полутысячи – и ни одна не сработала. Возможно, дело в абсолютном неумении их применять? Определённо нет. Вопреки распространённому мифу, официально признанные боевые потери ВВС коалиции во время «Бури в пустыне» отнюдь не были штучными – они составили четыре десятка сбитых самолётов и почти полсотни повреждённых.
Один из самых известных примеров успешных действий иракской ПВО против «классической» авиации — оборона ядерного исследовательского комплекса в Аль-Тувайте к югу от Багдада («Проект 777»). Разумеется, описания хода атак на комплекс в западных и иракских источниках различаются – однако общий «сюжет» однотипен, и, что самое странное, иракские данные о потерях атакующей авиации вполне согласуются с американскими.
Сначала «три семёрки» пытались уничтожить «Томагавками» — однако, иракцы более чем успешно пресекли эти попытки, банально расстреливая низколетящие ракеты из многочисленных автоматических зенитных пушек. Затем американцы попробовали раздавить ПВО объекта массированными налётами с применением противорадиолокационных ракет. По словам командующего ВВС коалиции генерал-лейтенанта Горнера в налёте 18 января участвовали 32 самолета F-16C, вооруженных обычными неуправляемыми бомбами, в сопровождении 16 истребителей F-15C, четырех постановщиков помех EF-111, восьми противорадиолокационных F-4G и 15 топливозаправщиков КС-135.
Тем не менее, этой немаленькой группе не удалось выполнить поставленную задачу. Задолго до сербов иракцы применили комбинацию коротких включений радаров (около 10 секунд) с широким использованием ловушек-имитаторов РЛС («Сараб»). 19 января 1991 года американцы предприняли решающий массированный налёт на систему ПВО Тувайты – и пару часов пребывали в полной уверенности, что полностью её подавили. Однако группа F-16C из 401-го авиакрыла (401st TFW), попытавшаяся бомбить сам центр, к своему немыслимому удивлению наткнулась на… ничуть не пострадавшую ПВО. В итоге один самолёт (борт № 87-0228) был сбит (потеря признана американцами). Остальные F-16C не смогли прорваться к своей цели.
Через два дня еще одна группа F-16C пыталась атаковать «Проект 777» — по тому же сценарию. Один самолет был поврежден и, по американским данным, списан после посадки на аэродроме, остальные ретировались. В итоге 22 января американцы применили по Тувайте F-117 — с радикально другим результатом. Вполне доказавшие свою компетентность зенитчики оказались беспомощны, а центр был серьёзно разрушен.
При этом история с ядерным центром – яркий, но частный случай. Столь же безуспешными были действия «не-стелс» авиации и против других хорошо защищённых объектов. Например, при атаках на стратегические мосты более сотни вылетов классических самолётов закончились ничем – пока не были задействованы «невидимки». Иными словами, иракские зенитчики продемонстрировали неплохую выучку – однако против F-117 они оказались бессильны. При этом, как правило, «Найтхоки» работали без привлечения самолетов РЭБ, так как постановка помех могла привлечь внимание противника.
А как же длинноволновые радары? А никак. Проблема в том, что «Стосемнадцатые» действительно были более заметны для длинноволновых РЛС по сравнению с коротковолновыми – однако «более заметны» не значит «хорошо видимы». Практически, радиус действия метровых радаров всё равно сжимался почти на порядок.
А как же «рогатки»? Да, за долгую карьеру первого «стелса» был один случай, когда его сбили с помощью архаического С-125. Однако давайте — ради разнообразия — заслушаем самих сербов. Интервью полковника Дани Золтана, сбившего F-117, не оставляет места для демагогии – хотя последняя всё равно процветает. Итак, как выглядели обстоятельства «охоты»?
Возле авиабазы в Италии работали сербские шпионы, отслеживавшие взлёты бомбардировщиков. При этом уверенные в своей безнаказанности американцы не меняли маршруты полета — сбитый самолет летел по одному и тому же маршруту четвертый раз подряд. В итоге полковник Золтан смог устроить засаду прямо на пути «Ночного ястреба», при этом точно зная время пролёта. Результат известен: ракету влепили буквально в упор – в момент её попадания F-117 находился всего в 13 километрах от пусковой установки. Однако даже на таком расстоянии «невидимку» обнаружили не старым советским радаром, а вполне новым тепловизором производства Phillips, которым был дооборудован зенитный комплекс («апгрейд», упоминаемый в интервью).
Блестящая операция — но «штучная». Потеряв одну машину, американцы, как и положено, начали менять маршруты полётов – и успехи сербских зенитчиков на этом закончились. «Ночной ястреб» был снят с вооружения спустя девять лет после бомбардировок Югославии, и усмотреть связь между двумя событиями можно только при очень развитом воображении.
Столь же вольная хронология необходима и для аргумента «ограниченный выпуск «Раптора» как признак разочарования в малозаметности» — этот самолёт был доведён до серии уже после 1999 года. Вряд ли стоит напоминать и о том, что F-22 был «побеждён» другим «стелсом», который намечено производить тысячными тиражами.
Иными словами, в действительности проблема «рогаток» стоит как раз перед «нормальными» самолётами – увы, но вполне современная «классика» весьма успешно сбивается с помощью древних зенитных комплексов. При столкновении с действительно современной ПВО нестелсизированные летательные аппараты попросту обречены. Малозаметность – это не блажь Пентагона, а ключевое требование к современному самолёту. При этом длинноволновые радары нового поколения, тепловизоры (так, им оснащён новый шведский истребитель Grippen) и т.п. несколько снижают эффективность стелс-технологий – но отнюдь не делают их бесполезными.
Недавно в индийской прессе появились первые данные об ЭПР российского истребителя пятого поколения (напомним, Индия является партнёром России по программе ПАК ФА). Согласно официальному заявлению министерства обороны Индии, это «удивительный самолет".
Его ЭПР — всего 0,5 кв. м по сравнению с 20 кв. м у Су-30МКИ (вероятно, здесь имеются в виду максимальные значения ЭПР – для Су-30 указан верхний предел с полным комплектом вооружения и подвесными топливными баками). Если цифры достоверны, достижение нельзя назвать блестящим: вероятно, минимальная ЭПР нового истребителя составляет 0,1 м — это уровень «Рафаль» и «Еврофайтера». По пентагоновским меркам 0,1 м — не показатель. Остаётся заключить, что в отличие от американцев наши разработчики так и не сумели объединить «классическую» стелс-компоновку с приличными лётными характеристиками – и выбрали последние. Впрочем, ответ на этот вопрос мы узнаем уже скоро. Тем не менее, по сравнению с самолётами семейства Су-27/30 это внушительный прогресс.
«Стелсизации» подвергнется и перспективный дальний бомбардировщик (ПАК ДА). По cловам командующего стратегической авиацией Анатолия Жихарева, «новый самолет будет малозаметен, но полностью исключить его видимость для самолета такого класса невозможно. Уменьшить же его эффективную отражающую поверхность очень возможно с применением новых технологий и материалов».
Итак, возник странный диссонанс. Требование малозаметности обосновалось в ТТЗ практически всех перспективных боевых платформ. Работа идёт – и даже с некоторыми успехами. Между тем, «общественность» прочно застряла на уровне незабвенного министра Грачева, объявившего малозаметность мифом а ля СОИ.
К чему сводится распространённое представление о «стелсах»? Их сбивают едва ли не из рогаток – или, что практически то же самое, с помощью старинных советских комплексов С-125. Их видят древние длинноволновые радары. Их использование возможно только против «папуасов», почти безоружных и не способных эффективно обращаться даже с тем, что есть в наличии. Всё в целом — дорогостоящий мыльный пузырь, уже не нужный самим американцам (отсюда — снятие с вооружения F-117 и ограниченный «тираж» «Раптора»). В более продвинутой форме та же риторика выглядит чуть иначе: стелс – небесполезная технология, но это направление – далеко не главное, для боевого самолёта малозаметность — второстепенное свойство.
Истоки этих штампов восходят к той далёкой эпохе, когда заказчики в погонах обнаружили, что щедро финансируемые обитатели совсекретных НИИ упустили весьма перспективное направление – и это при монументальном теоретическом заделе в области малозаметности. Как следствие, «научная сила» принялась многообразно оправдываться – и преуспела. Так, в середине 90-х Павел Грачёв (очевидно, с чужих авторитетных слов) заявлял, что американцы уже разочаровались в стелс-технологии и вот-вот от неё откажутся. С тех пор многое изменилось – но байки пятнадцатилетней давности воспроизводятся с точностью до запятой. Между тем, штампы и истина друг с другом контактируют очень мало.
Посмотрим чуть внимательнее на снятый с вооружения F-117. Очевидно, что известный принцип «о мёртвых или хорошо, или ничего» в его случае соблюсти трудно — самолёт был откровенно плох. По вполне официальной версии, ведущего аэродинамика «Сканк Уоркс» (секретное отделение «Локхида», занимавшееся разработкой «Ночного ястреба») Дика Кэнтрела при виде желаемой конфигурации будущего F-117A хватил удар. Как оказалось потом – не зря.
Первая машина разбилась 20 апреля 1982 г. 11 июня 1986 г. врезался в вершину ещё один F-117A, пилот погиб. Третий «стелс» был потерян в результате столкновения с землей 14 октября 1987 г. 14 сентября 1997 г. в ходе авиашоу неподалеку от Балтимора у одного из F-117A в полете разрушилось крыло. Самолет рухнул на землю, ранив 6 человек. Имеются данные, что всего до середины 1999 г. с летной эксплуатации сняли девять F-117A, включая несколько по выработке ресурса.
Впрочем, даже держась в воздухе, «Найтхок» медленно летал, безобразно маневрировал, имел ограниченную дальность при весьма умеренной полезной нагрузке и чудовищных взлетно-посадочных характеристиках – при заходе на посадку аэродинамическое качество аппарата соответствовало уровню самолета Можайского. В итоге штуковина получила прозвище «хромой гоблин» от своих же пилотов. В качестве дополнительной «опции» присутствовала крайняя чувствительность радиопоглощающего покрытия к внешним воздействиям.
Тем не менее, эта куча хлама находилась в эксплуатации 27 лет, прошла три войны, поражая до 40% приоритетных наземных целей — и на более чем две тысячи вылетов имела одну достоверную потерю. По сути, единственным козырем машины была малозаметность в чистом виде – но этот козырь оказался убойным.
Впрочем, согласно штампам, то были войны с «папуасами». Посмотрим на «папуасов» повнимательнее. Итак, что представляла собой ПВО Ирака по состоянию на 1991 год?
Это была вполне современная по тому времени система. Вся страна (плюс оккупированный Кувейт) была разделена на 5 районов, каждый из которых имел собственный центр управления, связанный подземными линиями связи с РЛС раннего предупреждения (кстати, длинноволновыми). Последние позволяли обнаружить цели на высоте 150 метров за пределами воздушного пространства Ирака, а цели на высотах более 6 км — далеко в глубине территории Саудовской Аравии (150-300 км).
Иракская ПВО насчитывала 300 ЗРК С-75 и С-125 (примерно поровну тех и других), 114 «Куб», 80 «Оса», 60 «Стрела-10», 100 «Роланд». Кроме того, на вооружении Ирака стояли ПЗРК «Стрела-2», «Стрела-3» и «Игла-1» и несколько тысяч зенитных орудий (в подавляющем большинстве – вполне современные автоматические пушки). Напомню, что те же «Кубы» и С-125 составляли основу тогдашней ПВО стран Варшавского договора. Сами американцы относились к иракской ПВО с известным уважением – изначально предполагалось, что потери при выполнении заданий будут составлять в среднем 3% от общего количества задействованных самолётов.
Таким образом, в 1991 году количество «рогаток» на вооружении Ирака составляло около полутысячи – и ни одна не сработала. Возможно, дело в абсолютном неумении их применять? Определённо нет. Вопреки распространённому мифу, официально признанные боевые потери ВВС коалиции во время «Бури в пустыне» отнюдь не были штучными – они составили четыре десятка сбитых самолётов и почти полсотни повреждённых.
Один из самых известных примеров успешных действий иракской ПВО против «классической» авиации — оборона ядерного исследовательского комплекса в Аль-Тувайте к югу от Багдада («Проект 777»). Разумеется, описания хода атак на комплекс в западных и иракских источниках различаются – однако общий «сюжет» однотипен, и, что самое странное, иракские данные о потерях атакующей авиации вполне согласуются с американскими.
Сначала «три семёрки» пытались уничтожить «Томагавками» — однако, иракцы более чем успешно пресекли эти попытки, банально расстреливая низколетящие ракеты из многочисленных автоматических зенитных пушек. Затем американцы попробовали раздавить ПВО объекта массированными налётами с применением противорадиолокационных ракет. По словам командующего ВВС коалиции генерал-лейтенанта Горнера в налёте 18 января участвовали 32 самолета F-16C, вооруженных обычными неуправляемыми бомбами, в сопровождении 16 истребителей F-15C, четырех постановщиков помех EF-111, восьми противорадиолокационных F-4G и 15 топливозаправщиков КС-135.
Тем не менее, этой немаленькой группе не удалось выполнить поставленную задачу. Задолго до сербов иракцы применили комбинацию коротких включений радаров (около 10 секунд) с широким использованием ловушек-имитаторов РЛС («Сараб»). 19 января 1991 года американцы предприняли решающий массированный налёт на систему ПВО Тувайты – и пару часов пребывали в полной уверенности, что полностью её подавили. Однако группа F-16C из 401-го авиакрыла (401st TFW), попытавшаяся бомбить сам центр, к своему немыслимому удивлению наткнулась на… ничуть не пострадавшую ПВО. В итоге один самолёт (борт № 87-0228) был сбит (потеря признана американцами). Остальные F-16C не смогли прорваться к своей цели.
Через два дня еще одна группа F-16C пыталась атаковать «Проект 777» — по тому же сценарию. Один самолет был поврежден и, по американским данным, списан после посадки на аэродроме, остальные ретировались. В итоге 22 января американцы применили по Тувайте F-117 — с радикально другим результатом. Вполне доказавшие свою компетентность зенитчики оказались беспомощны, а центр был серьёзно разрушен.
При этом история с ядерным центром – яркий, но частный случай. Столь же безуспешными были действия «не-стелс» авиации и против других хорошо защищённых объектов. Например, при атаках на стратегические мосты более сотни вылетов классических самолётов закончились ничем – пока не были задействованы «невидимки». Иными словами, иракские зенитчики продемонстрировали неплохую выучку – однако против F-117 они оказались бессильны. При этом, как правило, «Найтхоки» работали без привлечения самолетов РЭБ, так как постановка помех могла привлечь внимание противника.
А как же длинноволновые радары? А никак. Проблема в том, что «Стосемнадцатые» действительно были более заметны для длинноволновых РЛС по сравнению с коротковолновыми – однако «более заметны» не значит «хорошо видимы». Практически, радиус действия метровых радаров всё равно сжимался почти на порядок.
А как же «рогатки»? Да, за долгую карьеру первого «стелса» был один случай, когда его сбили с помощью архаического С-125. Однако давайте — ради разнообразия — заслушаем самих сербов. Интервью полковника Дани Золтана, сбившего F-117, не оставляет места для демагогии – хотя последняя всё равно процветает. Итак, как выглядели обстоятельства «охоты»?
Возле авиабазы в Италии работали сербские шпионы, отслеживавшие взлёты бомбардировщиков. При этом уверенные в своей безнаказанности американцы не меняли маршруты полета — сбитый самолет летел по одному и тому же маршруту четвертый раз подряд. В итоге полковник Золтан смог устроить засаду прямо на пути «Ночного ястреба», при этом точно зная время пролёта. Результат известен: ракету влепили буквально в упор – в момент её попадания F-117 находился всего в 13 километрах от пусковой установки. Однако даже на таком расстоянии «невидимку» обнаружили не старым советским радаром, а вполне новым тепловизором производства Phillips, которым был дооборудован зенитный комплекс («апгрейд», упоминаемый в интервью).
Блестящая операция — но «штучная». Потеряв одну машину, американцы, как и положено, начали менять маршруты полётов – и успехи сербских зенитчиков на этом закончились. «Ночной ястреб» был снят с вооружения спустя девять лет после бомбардировок Югославии, и усмотреть связь между двумя событиями можно только при очень развитом воображении.
Столь же вольная хронология необходима и для аргумента «ограниченный выпуск «Раптора» как признак разочарования в малозаметности» — этот самолёт был доведён до серии уже после 1999 года. Вряд ли стоит напоминать и о том, что F-22 был «побеждён» другим «стелсом», который намечено производить тысячными тиражами.
Иными словами, в действительности проблема «рогаток» стоит как раз перед «нормальными» самолётами – увы, но вполне современная «классика» весьма успешно сбивается с помощью древних зенитных комплексов. При столкновении с действительно современной ПВО нестелсизированные летательные аппараты попросту обречены. Малозаметность – это не блажь Пентагона, а ключевое требование к современному самолёту. При этом длинноволновые радары нового поколения, тепловизоры (так, им оснащён новый шведский истребитель Grippen) и т.п. несколько снижают эффективность стелс-технологий – но отнюдь не делают их бесполезными.
Информация