Стратегический маятник. Часть 5
Результаты Галицийской битвы впечатляли. Это сражение представляет из себя одну из ярчайших побед русского оружия. Оперативный рисунок Галицийской битвы представлял собой попытку со стороны 4-х армий Юго-Западного фронта добиться окружения главных сил австро-венгерской армии на Русском фронте. Формами оперативного маневра являлись – прорыв, действия на коммуникациях и фланговый охват. Результат выразился в нанесении серьезного поражения главным силам противника – но оперативного окружения его сил, прежде всего вследствие изменившегося стратегического развертывания австрийских армий, добиться не удалось. Операция интересна маневром русской 5-й армии, эффективно применявшей действия на коммуникациях и фланговый охват сил противника, противостоявших другим армиям Юго-Западного фронта.
Н. Н. Головин, сравнивая оперативную работу русского командования (прежде всего в лице начальника штаба фронта М. В. Алексеева) с аналогичной деятельностью командования французской и германской армий, отмечал, что имеется «полное право поставить его в стратегическом отношении наравне с лучшими представителями и французского и германского генерального штаба» [Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. Дни перелома Галицийской битвы. С. 113.].
Сражение интересно рядом встречных боев и энергичных маневров, многие из которых были успешны для австро-германцев. Во многом исход операции для противников предопределили умелое оперирование оперативными и стратегическими резервами. Русское Верховное командование смогло в должной степени распорядиться резервами, сформировав 9-ю армию, и введя ее в бой на северном фланге битвы. Сосредотачивая 9-ю армию в качестве стратегического резерва под Варшавой, русская Ставка, после неудачного оборота дел на Юго-Западном фронте, реализовала железнодорожный маневр, усилив правый фланг 4-й армии в районе Люблина, что позволило преодолеть негативную обстановку на северном фланге Галицийской битвы.
Прибытие на Вислу германской 9-й армии и паводок на р. Сан вынудили русских, прекратив преследование австрийцев, перейти к решению иных стратегических задач. Но, если бы германское командование предпочло решению собственных сиюминутных задач коалиционные интересы, стратегическая обстановка и результаты Галицийской битвы могли быть иными. Ф. Конрад фон Гетцендорф констатировал: «По заключенному соглашению германцы должны были собрать к востоку от Нижней Вислы, к северу от Торна, по меньшей мере 12 дивизий, которые должны были наступать через Млаву в направлении на Седлец, в то время, как мы двигаемся к Люблину. Мы исполнили наше обязательство; германцы же собрали всего лишь девять дивизий северо-восточное Торна и двинули их не на юго-восток, а далеко на северо-восток, к Гумбинену, где потерпели поражение. После этого они повернули и хотят наступать с линии Бишофсбург-Гильгенбург но это уже поздно, т. к. в то время, как мы всего в одном переходе от Люблина, они удалены от Седлеца на десять переходов. Вследствие этого, вся тяжесть лежит на нас, и мы имеем на шеe, к востоку от Львова, превосходящие силы противника... Особой благодарностью мы германцам не обязаны» [Головин Н. Н. Галицийская битва. Первый период. С. 360-361.].
Каковы выводы применительно к этой судьбоносной битве?
Структура задействованных войск определялась колоссальным размахом операции.
После 10 августа австрийцами в Галицию переброшены 4 ландштурменные бригады (1- в 1-ю, 1- в 3-ю армии и 2 – в группу Кевесса, позже 2-ю армию), 12 маршевых бригад (1- в 1-ю, 3 - в 4-ю, 6 - в 3-ю и 2 - во 2-ю армии), 2 гонведные пехотные дивизии (в 3-ю и 2-ю армии) и 2 армейских корпуса (4-й и 7-й – 4 пехотные дивизии) – во 2-ю армию. Австрийские маршевые бригады вводились в бой как самостоятельные боевые единицы, но своей артиллерии не имели.
К русским помимо второочередных частей и конницы подошли 18-й и 3-й Кавказский армейские и Гвардейский корпуса, 16-й, 14-й армейские корпуса, гвардейская стрелковая бригада, другие части. Результатом усиления ко времени Городокского сражения для русских стало формирование 9-й армии (9 пехотных дивизий и 4,5 кавалерийских дивизии) и усиление уже действующих войск на 3 дивизии – всего 12 пехотных дивизий. Усиление плановое, но перераспределено применение этих соединений в соответствии с обстановкой.
Для австрийцев усиление выразилось (считая 2 бригады за дивизию) в 10 пехотных дивизий (в основном, нежелательное и неплановое усиление). Но, что было наиболее ценным – вся 2-я армия вместо Сербского фронта попала на Русский – союзнический аспект Галицийской битвы выразился в цифре – 8 пехотных дивизий (17-я, 31-я, 32-я, 34-я, 20-я, 38-я пехотные, 43 ландштурменная дивизии, 35-я, 40-я, 102-я, 103-я ландштурменные бригады – в силу их слабости 4 бригады посчитаны за дивизию; 2 кавалерийские дивизии – 1-я и 5-я), оттянутые с Балканского ТВД, причем также в ответственный момент.
Германцы в перспективе были вынуждены реанимировать австрийского союзника, усиливая свое присутствие на Русском фронте за счет Французского. Своевременная поддержка австрийских армий стоила бы им меньшего числа соединений.
Потери в битве стратегического масштаба с участием отлично подготовленных кадровых (в основном) войск были очень значительными.
Потери австрийских войск составили [Feldmarchal Conrad. S. 903.]: 3-я армия - до 109, 4-я и 1-я армии – по 90, 2-я армия - до 33 тыс. человек. Всего - 322 тыс. (в т. ч. 100 тыс. пленными) человек.
Боевой состав галицийских армий Двуединой империи сократился на 45% - и составил лишь около 400 тыс. человек (в 1-й армии - 125, 2-й армии - 100, 3-й армии – 70 и 4-й армии - 100 тыс. человек [Ebd. S. 805.]).
М. Ауффенберг признавал потерю многими соединениями до 50% состава [Auffenberg-Komarow M. von. Aus Österreich-Ungarns Teilnahme am Weltkriege. S. 284.]. Наиболее крупные потери понесла 3-я армия, принявшая главный удар превосходящей группы армий Юго-Западного фронта на южном фланге битвы, тяжело пострадали и войска северных армий – 1-й и 4-й, тогда как перебрасывавшаяся в ходе сражения и вводимая в бой по частям 2-я армия оказалась потрепана относительно слабо. Лишь через месяц Австро-Венгрии удалось восстановить численный состав галицийских армий – доведя его до 803 тыс. человек [Белой А. Галицийская битва. С. 276.].
Австрийский лазарет
Галицийский надлом отразился на дальнейшей судьбе австрийской армии, аукнулся в ходе событий на Балканском фронте.
Потери Юго-Западного фронта - 230 тыс. бойцов и 94 орудия (до 40% группировки). Ф. Конрад Гетцендорф отмечал, что в ходе сражений у Комарова, Красника и Львова австрийцы захватили до 40 тыс. пленных [Feldmarchal Conrad. Op. cit. S. 768.]. Самые тяжелые потери легли на плечи армий северного фланга – 4-й, 5-й и 9-й. Например, Гренадерский корпус потерял до 70% состава [Белой А. Галицийская битва. С. 321.].
Соотношение русских и австрийских потерь показывает примерно равное качество кадровых войск и то, что австрийская армия была грозным противником. Столь тяжелые потери частично объясняют и вялое преследование австрийцев русскими войсками – и австрийская армия так и не была уничтожена.
Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман, характеризуя состояние австрийской армии после Галицийской битвы, отмечал колоссальные потери союзника, объяснявшие тот факт, что масса из 40 дивизий смогла уместиться на западном берегу Вислоки - между Вислой и Карпатами. Невосполнимой потерей, от которой австрийская армия так и не смогла оправиться в ходе всей войны, стала гибель большей части молодых кадровых офицеров и сверхсрочных унтер-офицеров [Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 37.]. Э. Людендорф также, в свою очередь, отмечал факт гибели цвета строевого офицерства, цементировавшего многонациональную армию, и самых лучших и храбрых солдат [Людендорф Э. С. 77.].
Важное значение имел стратегический результат операции.
Стратегической целью русских войск являлся разгром и уничтожение ядра австро-венгерской армии, что позволяло вывести из войны одно из ключевых государств Германского блока. В первой части цель удалось реализовать, но вторую часть в силу объективных причин – нет. Стратегическая цель действий противника – также разгромить главные силы русской армии (т. е. войска Юго-Западного фронта) и тем создать решающие предпосылки для победоносного окончания войны. Австрийская армия должна была быть становым хребтом Восточного фронта, активными действиями вывести Россию из войны. Но ее основным силам было нанесено тяжелое поражение, она была обескровлена и начала требовать регулярной поддержки со стороны германцев. Вырос удельный вес германских войск на Русском фронте. Немецкие успехи в Восточной Пруссии были нивелированы, и кампания 1914 г. завершалась в пользу Антанты. Немцы фактически разменяли русские 2,5 корпуса в Восточной Пруссии на почти всю австро-венгерскую армию.
Операция изменила обстановку не только на юго-западном стратегическом направлении, но и на всем Русском фронте в целом.
Германский блок утратил экономически (нефтяные ресурсы) и стратегически важный регион – Галицию. Русские готовились форсировать Карпаты и находились у границ Венгрии.
Огромной ошибкой австрийцев было желание действовать на двух главных фронтах, в связи с чем они допустили роковую стратегическую ошибку: 2-й армии не хватило в Галиции. Германо-австрийскую стратегию в 1914 г. погубила именно игра на два фронта и желание быть сильными на всех ТВД. Вместе с тем Ф. Конрад Гетцендорф сделал все, что было в его силах для выигрыша сражения. Он боролся настойчиво и упорно. В ходе преследования русскими была блокирована крепость Перемышлъ и преодолена оборона по реке Сан. Но Гетцендорфу удалось грамотно реализовать маневр отхода и консолидировать фронт.
Основными особенностями стратегического искусства русской армии в этой операции являлись: 1) эффективное использование стратегического резерва (его роль выполнили подходящие войска 2-го эшелона), структурированного в форме 9-й армии; 2) эффективный железнодорожный маневр Верховного командования.
Огромно и моральное значение победы. Это была первая переломная точка в кампании 1914 г.
Если победа англичан и французов на Марне развеяла надежды германцев на решительную победу во Франции одним ударом, то Галицийская битва похоронила надежды противника держать Русский фронт лишь силами австро-венгерской армии и небольших германских контингентов вплоть до решительной победы на Западе.
У. Черчилль отмечал, как Франция и Англия рассчитывали на Россию – и быстрая мобилизация русских войск и их стремительный натиск на германском и австрийском фронтах были необходимы для спасения Франции от уничтожения [Черчилль У. Мировой кризис. М. - Л. , 1932. С. 39.].
Государственный деятель Великобритании Д. Ллойд Джордж так охарактеризовал значение Галицийской победы в свете ее значимости для англо-французских союзников: «Русские наступали в Галиции. Центральные державы остановились. Мы могли использовать это время для набора и снаряжения войск» [Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934. Тт. 1-2. С. 252.].
Британский министр иностранных Э. Грей записал, что никогда не забудется та энергия и исключительная жертвенность, с которыми Россия, проведя свое наступление, осенью 1914 года спасла союзников [Будберг А. П. С. 8].
Э. Людендорф констатировал: «В Галиции обстановка складывалась уже неблагоприятно. Главные силы русских двинулись против австро-венгерских армий и в конце августа разбили их восточнее Львова» [Людендорф Э. С. 61.]. Э. фон Фалькенгайн объяснял сворачивание германских операций на Восточно-Прусском ТВД в том числе и событиями в Галиции и Польше - австрийская армия отступала от Сана, и возникала серьезная угроза для Силезии. Захват, даже временный, русскими Силезии был недопустим – Германия теряла мощные источники питания своей промышленности, что очень скоро делало продолжение войны немыслимым. Опасно было и приближение русских к Чехии – оно могло привести к внутренним волнениям в Двуединой монархии, парализующим военную мощь последней. Балканские державы, прежде всего Турция, могли и не встать на сторону Германского блока [Фалькенгайн Э. фон. С. 28.].
Германский военный историк О. фон Мозер с горечью констатировал тяжелое поражение австро-германцев в Галиции: «несмотря на самые смелые, даже отчаянные стратегически-тактические шахматные ходы австро-венгерской армии и переброску подкреплений из Дунайской и Савской армий, правда, запоздалую. Австро-венгерская армия была сильно дезорганизована благодаря трехнеделъным убийственным боям…. австро-венгерцы понесли, кроме убитых и раненых, громадные потери пленными, а также орудиями и другими боевыми средствами. Эта неудача вызвала преждевременный подрыв доверия к верховному командованию, что было особенно опасным при своеобразных и напряженных внутренне-политических обстоятельствах двойной монархии, когда лучшие и наиболее свежие силы австро-венгерской армии были безуспешно пожертвованы в сверхсмелом предприятии. Русские армии настойчиво преследовали австро-венгерскую армию, утомленную и потрясенную в наиболее существенных частях своего организма, и угрожали ей в середине сентября новым охватом обоих флангов, особенно южного. Карпатские перевалы представляли собой открытые ворота для вторжения в Венгрию, так как они не были защищены какими бы то ни было укреплениями мирного времени» [Мозер О. фон. Указ. соч. С. 38.].
Австро-Венгрия в Галиции и Россия в Восточной Пруссии фактически принесли жертву ради интересов своих коалиций, своих союзников. Франция смогла распорядиться таким «подарком» более умело.
Схема движения стратегического маятника Галицийской битвы выглядела так.
Используя утечку информации о стратегическом развертывании своих галицийских армий (возможно, и организовав эту утечку), Ф. Конрад фон Гетцендорф сохранил схему развертывания, но отнес ее западнее - на 100 км. И охватывающий маневр русских 4-й и 5-й армий был парализован встречным охватом. В ожесточенных боях австро-венграм удалось нанести поражение правому флангу Юго-Западного фронта, отбросив его на восток – и сложно сказать, что было бы с этими объединениями, если бы не талант П. А. Плеве.
На юге левый фланг Юго-Западного фронта (3-я и 8-я) армии на Золотой и Гнилой Липах разгромил австро-венгерское прикрытие (3-я, а затем и 2-я армии), занял Львов и начал склоняться севернее - через Рава-Русскую выходя на коммуникации ударной группировки противника.
Главковерх Николай Николаевич организовал железнодорожный маневр - перебросив значительные силы резервов и прибывающие войска на Люблинское направление.
Ф. Конрад фон Гетцендорф рискнул – реализовав красивый маневр. Он развернул наступавшую на северо-восток 4-ю армию на юго-запад, и начал силами 3-х армий концентрическое наступление на Львов. Но в напряженном хаосе Городокского сражения фронт южных армий Юго-Западного фронта удержался, а новое наступление (после сосредоточения резервов) северного фланга вынудило Конрада завершить операцию.
Но австрийская армия, в отличие от немцев, смогла выполнить свою часть шлиффеновского плана: фронт на востоке был сохранен, причем дольше, чем на 9 недель – что и требовалось Германскому блоку.
Но Галицийская победа спасла Сербию (2-я армия очутилась на Русском фронте) – и сам факт ее существования еще в течение года как воюющей стороны рядом с могучей Австро-Венгрией – важнейшая заслуга русских войск. Удалось сохранить Балканский фронт Антанты, и в этом огромная заслуга России. Значение Галицийской битвы в контексте сохранения Балканского фронта и Сербии в рядах Антанты переоценить сложно.
Именно Галицийская битва как центральное сражение кампании 1914 г. на Русском фронте способствовала выигрышу русской армией кампании 1914 г. а значит и всей войны.
Н. Н. Головин, сравнивая оперативную работу русского командования (прежде всего в лице начальника штаба фронта М. В. Алексеева) с аналогичной деятельностью командования французской и германской армий, отмечал, что имеется «полное право поставить его в стратегическом отношении наравне с лучшими представителями и французского и германского генерального штаба» [Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. Дни перелома Галицийской битвы. С. 113.].
Сражение интересно рядом встречных боев и энергичных маневров, многие из которых были успешны для австро-германцев. Во многом исход операции для противников предопределили умелое оперирование оперативными и стратегическими резервами. Русское Верховное командование смогло в должной степени распорядиться резервами, сформировав 9-ю армию, и введя ее в бой на северном фланге битвы. Сосредотачивая 9-ю армию в качестве стратегического резерва под Варшавой, русская Ставка, после неудачного оборота дел на Юго-Западном фронте, реализовала железнодорожный маневр, усилив правый фланг 4-й армии в районе Люблина, что позволило преодолеть негативную обстановку на северном фланге Галицийской битвы.
Прибытие на Вислу германской 9-й армии и паводок на р. Сан вынудили русских, прекратив преследование австрийцев, перейти к решению иных стратегических задач. Но, если бы германское командование предпочло решению собственных сиюминутных задач коалиционные интересы, стратегическая обстановка и результаты Галицийской битвы могли быть иными. Ф. Конрад фон Гетцендорф констатировал: «По заключенному соглашению германцы должны были собрать к востоку от Нижней Вислы, к северу от Торна, по меньшей мере 12 дивизий, которые должны были наступать через Млаву в направлении на Седлец, в то время, как мы двигаемся к Люблину. Мы исполнили наше обязательство; германцы же собрали всего лишь девять дивизий северо-восточное Торна и двинули их не на юго-восток, а далеко на северо-восток, к Гумбинену, где потерпели поражение. После этого они повернули и хотят наступать с линии Бишофсбург-Гильгенбург но это уже поздно, т. к. в то время, как мы всего в одном переходе от Люблина, они удалены от Седлеца на десять переходов. Вследствие этого, вся тяжесть лежит на нас, и мы имеем на шеe, к востоку от Львова, превосходящие силы противника... Особой благодарностью мы германцам не обязаны» [Головин Н. Н. Галицийская битва. Первый период. С. 360-361.].
Каковы выводы применительно к этой судьбоносной битве?
Структура задействованных войск определялась колоссальным размахом операции.
После 10 августа австрийцами в Галицию переброшены 4 ландштурменные бригады (1- в 1-ю, 1- в 3-ю армии и 2 – в группу Кевесса, позже 2-ю армию), 12 маршевых бригад (1- в 1-ю, 3 - в 4-ю, 6 - в 3-ю и 2 - во 2-ю армии), 2 гонведные пехотные дивизии (в 3-ю и 2-ю армии) и 2 армейских корпуса (4-й и 7-й – 4 пехотные дивизии) – во 2-ю армию. Австрийские маршевые бригады вводились в бой как самостоятельные боевые единицы, но своей артиллерии не имели.
К русским помимо второочередных частей и конницы подошли 18-й и 3-й Кавказский армейские и Гвардейский корпуса, 16-й, 14-й армейские корпуса, гвардейская стрелковая бригада, другие части. Результатом усиления ко времени Городокского сражения для русских стало формирование 9-й армии (9 пехотных дивизий и 4,5 кавалерийских дивизии) и усиление уже действующих войск на 3 дивизии – всего 12 пехотных дивизий. Усиление плановое, но перераспределено применение этих соединений в соответствии с обстановкой.
Для австрийцев усиление выразилось (считая 2 бригады за дивизию) в 10 пехотных дивизий (в основном, нежелательное и неплановое усиление). Но, что было наиболее ценным – вся 2-я армия вместо Сербского фронта попала на Русский – союзнический аспект Галицийской битвы выразился в цифре – 8 пехотных дивизий (17-я, 31-я, 32-я, 34-я, 20-я, 38-я пехотные, 43 ландштурменная дивизии, 35-я, 40-я, 102-я, 103-я ландштурменные бригады – в силу их слабости 4 бригады посчитаны за дивизию; 2 кавалерийские дивизии – 1-я и 5-я), оттянутые с Балканского ТВД, причем также в ответственный момент.
Германцы в перспективе были вынуждены реанимировать австрийского союзника, усиливая свое присутствие на Русском фронте за счет Французского. Своевременная поддержка австрийских армий стоила бы им меньшего числа соединений.
Потери в битве стратегического масштаба с участием отлично подготовленных кадровых (в основном) войск были очень значительными.
Потери австрийских войск составили [Feldmarchal Conrad. S. 903.]: 3-я армия - до 109, 4-я и 1-я армии – по 90, 2-я армия - до 33 тыс. человек. Всего - 322 тыс. (в т. ч. 100 тыс. пленными) человек.
Боевой состав галицийских армий Двуединой империи сократился на 45% - и составил лишь около 400 тыс. человек (в 1-й армии - 125, 2-й армии - 100, 3-й армии – 70 и 4-й армии - 100 тыс. человек [Ebd. S. 805.]).
М. Ауффенберг признавал потерю многими соединениями до 50% состава [Auffenberg-Komarow M. von. Aus Österreich-Ungarns Teilnahme am Weltkriege. S. 284.]. Наиболее крупные потери понесла 3-я армия, принявшая главный удар превосходящей группы армий Юго-Западного фронта на южном фланге битвы, тяжело пострадали и войска северных армий – 1-й и 4-й, тогда как перебрасывавшаяся в ходе сражения и вводимая в бой по частям 2-я армия оказалась потрепана относительно слабо. Лишь через месяц Австро-Венгрии удалось восстановить численный состав галицийских армий – доведя его до 803 тыс. человек [Белой А. Галицийская битва. С. 276.].
Австрийский лазарет
Галицийский надлом отразился на дальнейшей судьбе австрийской армии, аукнулся в ходе событий на Балканском фронте.
Потери Юго-Западного фронта - 230 тыс. бойцов и 94 орудия (до 40% группировки). Ф. Конрад Гетцендорф отмечал, что в ходе сражений у Комарова, Красника и Львова австрийцы захватили до 40 тыс. пленных [Feldmarchal Conrad. Op. cit. S. 768.]. Самые тяжелые потери легли на плечи армий северного фланга – 4-й, 5-й и 9-й. Например, Гренадерский корпус потерял до 70% состава [Белой А. Галицийская битва. С. 321.].
Соотношение русских и австрийских потерь показывает примерно равное качество кадровых войск и то, что австрийская армия была грозным противником. Столь тяжелые потери частично объясняют и вялое преследование австрийцев русскими войсками – и австрийская армия так и не была уничтожена.
Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман, характеризуя состояние австрийской армии после Галицийской битвы, отмечал колоссальные потери союзника, объяснявшие тот факт, что масса из 40 дивизий смогла уместиться на западном берегу Вислоки - между Вислой и Карпатами. Невосполнимой потерей, от которой австрийская армия так и не смогла оправиться в ходе всей войны, стала гибель большей части молодых кадровых офицеров и сверхсрочных унтер-офицеров [Гофман М. Война упущенных возможностей. С. 37.]. Э. Людендорф также, в свою очередь, отмечал факт гибели цвета строевого офицерства, цементировавшего многонациональную армию, и самых лучших и храбрых солдат [Людендорф Э. С. 77.].
Важное значение имел стратегический результат операции.
Стратегической целью русских войск являлся разгром и уничтожение ядра австро-венгерской армии, что позволяло вывести из войны одно из ключевых государств Германского блока. В первой части цель удалось реализовать, но вторую часть в силу объективных причин – нет. Стратегическая цель действий противника – также разгромить главные силы русской армии (т. е. войска Юго-Западного фронта) и тем создать решающие предпосылки для победоносного окончания войны. Австрийская армия должна была быть становым хребтом Восточного фронта, активными действиями вывести Россию из войны. Но ее основным силам было нанесено тяжелое поражение, она была обескровлена и начала требовать регулярной поддержки со стороны германцев. Вырос удельный вес германских войск на Русском фронте. Немецкие успехи в Восточной Пруссии были нивелированы, и кампания 1914 г. завершалась в пользу Антанты. Немцы фактически разменяли русские 2,5 корпуса в Восточной Пруссии на почти всю австро-венгерскую армию.
Операция изменила обстановку не только на юго-западном стратегическом направлении, но и на всем Русском фронте в целом.
Германский блок утратил экономически (нефтяные ресурсы) и стратегически важный регион – Галицию. Русские готовились форсировать Карпаты и находились у границ Венгрии.
Огромной ошибкой австрийцев было желание действовать на двух главных фронтах, в связи с чем они допустили роковую стратегическую ошибку: 2-й армии не хватило в Галиции. Германо-австрийскую стратегию в 1914 г. погубила именно игра на два фронта и желание быть сильными на всех ТВД. Вместе с тем Ф. Конрад Гетцендорф сделал все, что было в его силах для выигрыша сражения. Он боролся настойчиво и упорно. В ходе преследования русскими была блокирована крепость Перемышлъ и преодолена оборона по реке Сан. Но Гетцендорфу удалось грамотно реализовать маневр отхода и консолидировать фронт.
Основными особенностями стратегического искусства русской армии в этой операции являлись: 1) эффективное использование стратегического резерва (его роль выполнили подходящие войска 2-го эшелона), структурированного в форме 9-й армии; 2) эффективный железнодорожный маневр Верховного командования.
Огромно и моральное значение победы. Это была первая переломная точка в кампании 1914 г.
Если победа англичан и французов на Марне развеяла надежды германцев на решительную победу во Франции одним ударом, то Галицийская битва похоронила надежды противника держать Русский фронт лишь силами австро-венгерской армии и небольших германских контингентов вплоть до решительной победы на Западе.
У. Черчилль отмечал, как Франция и Англия рассчитывали на Россию – и быстрая мобилизация русских войск и их стремительный натиск на германском и австрийском фронтах были необходимы для спасения Франции от уничтожения [Черчилль У. Мировой кризис. М. - Л. , 1932. С. 39.].
Государственный деятель Великобритании Д. Ллойд Джордж так охарактеризовал значение Галицийской победы в свете ее значимости для англо-французских союзников: «Русские наступали в Галиции. Центральные державы остановились. Мы могли использовать это время для набора и снаряжения войск» [Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934. Тт. 1-2. С. 252.].
Британский министр иностранных Э. Грей записал, что никогда не забудется та энергия и исключительная жертвенность, с которыми Россия, проведя свое наступление, осенью 1914 года спасла союзников [Будберг А. П. С. 8].
Э. Людендорф констатировал: «В Галиции обстановка складывалась уже неблагоприятно. Главные силы русских двинулись против австро-венгерских армий и в конце августа разбили их восточнее Львова» [Людендорф Э. С. 61.]. Э. фон Фалькенгайн объяснял сворачивание германских операций на Восточно-Прусском ТВД в том числе и событиями в Галиции и Польше - австрийская армия отступала от Сана, и возникала серьезная угроза для Силезии. Захват, даже временный, русскими Силезии был недопустим – Германия теряла мощные источники питания своей промышленности, что очень скоро делало продолжение войны немыслимым. Опасно было и приближение русских к Чехии – оно могло привести к внутренним волнениям в Двуединой монархии, парализующим военную мощь последней. Балканские державы, прежде всего Турция, могли и не встать на сторону Германского блока [Фалькенгайн Э. фон. С. 28.].
Германский военный историк О. фон Мозер с горечью констатировал тяжелое поражение австро-германцев в Галиции: «несмотря на самые смелые, даже отчаянные стратегически-тактические шахматные ходы австро-венгерской армии и переброску подкреплений из Дунайской и Савской армий, правда, запоздалую. Австро-венгерская армия была сильно дезорганизована благодаря трехнеделъным убийственным боям…. австро-венгерцы понесли, кроме убитых и раненых, громадные потери пленными, а также орудиями и другими боевыми средствами. Эта неудача вызвала преждевременный подрыв доверия к верховному командованию, что было особенно опасным при своеобразных и напряженных внутренне-политических обстоятельствах двойной монархии, когда лучшие и наиболее свежие силы австро-венгерской армии были безуспешно пожертвованы в сверхсмелом предприятии. Русские армии настойчиво преследовали австро-венгерскую армию, утомленную и потрясенную в наиболее существенных частях своего организма, и угрожали ей в середине сентября новым охватом обоих флангов, особенно южного. Карпатские перевалы представляли собой открытые ворота для вторжения в Венгрию, так как они не были защищены какими бы то ни было укреплениями мирного времени» [Мозер О. фон. Указ. соч. С. 38.].
Австро-Венгрия в Галиции и Россия в Восточной Пруссии фактически принесли жертву ради интересов своих коалиций, своих союзников. Франция смогла распорядиться таким «подарком» более умело.
Схема движения стратегического маятника Галицийской битвы выглядела так.
Используя утечку информации о стратегическом развертывании своих галицийских армий (возможно, и организовав эту утечку), Ф. Конрад фон Гетцендорф сохранил схему развертывания, но отнес ее западнее - на 100 км. И охватывающий маневр русских 4-й и 5-й армий был парализован встречным охватом. В ожесточенных боях австро-венграм удалось нанести поражение правому флангу Юго-Западного фронта, отбросив его на восток – и сложно сказать, что было бы с этими объединениями, если бы не талант П. А. Плеве.
На юге левый фланг Юго-Западного фронта (3-я и 8-я) армии на Золотой и Гнилой Липах разгромил австро-венгерское прикрытие (3-я, а затем и 2-я армии), занял Львов и начал склоняться севернее - через Рава-Русскую выходя на коммуникации ударной группировки противника.
Главковерх Николай Николаевич организовал железнодорожный маневр - перебросив значительные силы резервов и прибывающие войска на Люблинское направление.
Ф. Конрад фон Гетцендорф рискнул – реализовав красивый маневр. Он развернул наступавшую на северо-восток 4-ю армию на юго-запад, и начал силами 3-х армий концентрическое наступление на Львов. Но в напряженном хаосе Городокского сражения фронт южных армий Юго-Западного фронта удержался, а новое наступление (после сосредоточения резервов) северного фланга вынудило Конрада завершить операцию.
Но австрийская армия, в отличие от немцев, смогла выполнить свою часть шлиффеновского плана: фронт на востоке был сохранен, причем дольше, чем на 9 недель – что и требовалось Германскому блоку.
Но Галицийская победа спасла Сербию (2-я армия очутилась на Русском фронте) – и сам факт ее существования еще в течение года как воюющей стороны рядом с могучей Австро-Венгрией – важнейшая заслуга русских войск. Удалось сохранить Балканский фронт Антанты, и в этом огромная заслуга России. Значение Галицийской битвы в контексте сохранения Балканского фронта и Сербии в рядах Антанты переоценить сложно.
Именно Галицийская битва как центральное сражение кампании 1914 г. на Русском фронте способствовала выигрышу русской армией кампании 1914 г. а значит и всей войны.
Информация