«Мягкая сила» с военной компонентой
От искусства дипломатии зависит судьба государства. Многие страны были стерты историей с карты мира только потому, что их элита не смогла подарить миру искусных дипломатов. В последнее время в сфере российской дипломатии стало активно развиваться принципиально новое направление – «мягкая сила». Причем, несмотря на термин, во многих странах мира у нее есть очень серьезная военно-политическая составляющая. Именно «мягкой силой» корреспондент «ВО» по роду своей прошлой деятельности в МИДе занимался несколько лет. Его, как журналиста, пригласили в пресс-службу Федерального агентства «Россотрудничество». Агентство занималось продвижением репутационного имиджа России за рубежом, разнообразными культурными и гуманитарными программами и связями с зарубежными соотечественниками – то есть всем тем, что в дипломатической среде называется «мягкой силой». С журналистикой и PR у меня проблем не было, но азам дипломатии приходилось обучаться «по ходу пьесы». Дело это было крайне интересное и увлекательное. Передо мной открылся целый мир – и в прямом, и в переносном смысле.
Дипломатия, как известно, – искусство возможного. В дипломатической среде нет понятия «грязные методы», «чистые руки», «нравственно», «безнравственно» и т.д. Что возможно – то и делай. В этом плане дипломаты похожи на разведчиков. За рубежом они, кстати, работают плечом к плечу и во многих операциях и акциях участвуют совместно. Только дипломаты – публично, а разведчики – не отсвечивая. Принцип работы и у тех и у других прост, как выстрел: что нужно и полезно государству – то и делай, а о нравственности содеянного потом поговорим. Правда, на представителей «мягкой силы» (каковым и был два года в заграничной командировке автор этих строк) сие правило не распространяется. Наоборот, в глазах общественности ты должен быть чист и прозрачен, как ледниковый ручей, стать эталоном поведения и образцом для подражания. На тебя в стране пребывания смотрят как на одного из лучших представителей своей страны. И ты должен этому соответствовать в полной мере. Приходилось соответствовать. И не поддаваться на провокации как местных разведок, так и разнообразных граждан «с социально низкой ответственностью».
Мягкая сила и ее варианты
«Мягкая сила» (как, впрочем, и сила жесткая) – понятие очень подвижное, гибкое и разностороннее. Это живая материя. Продвигать имидж России можно самыми разнообразными методами. Но в каждой стране – свой индивидуальный инструмент мягкой силы. Это раньше, при Советском Союзе, особо не заморачиваясь, она заключалась только в пропаганде советской и российской культуры. Партийные культуртрегеры запускали по всему миру ансамбли Александрова или Игоря Моисеева, выступления которых неизменно проходили при полном аншлаге под аккомпанемент сокрушительных аплодисментов. Сейчас вталкивать понятие «мягкой силы» в одну культурологическую матрицу наивно. Как максимум – чревато. Мир многолик и многообразен, у каждой страны и каждого народа свой культурный киль, свой отшлифованный столетиями менталитет, традиции, обычаи и система морально-нравственных ценностей, порой, кстати, отторгающая систему ценностей другого народа. Что хорошо немцу, то негру – смерть. И наоборот. И поиск мягкой силы для одной отдельно взятой страны – очень непростая задача. Это довольно тяжелая, вдумчивая, но креативная работа. Поэтому в последнее время в самом Россотрудничестве и российских центрах за рубежом стали искать другие способы и варианты продвижения России. Этим занимался и я.
Военная компонента
Так уж исторически сложилось, что во многих восточных странах столетиями правят военные. Это логично – Восток любит силу и подчиняется только силе. Но много лет подряд в Россотрудничестве было негласное правило – «с военными не работать!». Это, мол, прерогатива военных атташе. Все время своей монгольской командировки я пытался сокрушить этот устоявшийся стереотип. По нескольким причинам. Первая. Президентом Монголии в то время был выпускник Львовского военно-политического училища. И жена у него была русская. С этим «замполитом» нельзя было не работать. Второе – монгольские военные оказались самой активной прослойкой населения, с которыми можно было иметь дело. Монголы в массе своей – крайне необязательные люди. Для них не выполнить свое обещание – обычное дело. А вот про военных сказать этого было нельзя. Высший офицерский состав монгольской армии в свое время проходил обучение в разнообразных российских военных вузах, и там из них этот пофигизм и неисполнительность выжигали каленым железом. И выжгли. Поэтому на них всегда можно было положиться. В-третьих. Они стабильно гарантировали посещаемость проводимых нами публичных мероприятий.
Снять с занятий роту-другую курсантов и отправить на концерт в «Русский дом» (так в Монголии называли Российский центр науки и культуры, где мы работали) для них было даже в радость. Зачастую к курсантам присоединялись и сами преподаватели.В-четвертых, монгольские вояки оказались достаточно креативны. Именно они нам подкинули идею проведения на базе центра военной реконструкции Халхин-Гола и выделили для проведения праздника батальон курсантов. В-пятых: монголы – боевитые ребята, и русские традиции боевого искусства, как выяснилось, им очень даже нравятся. Я учил монгольских курсантов, школьников и студентов рукопашному бою, работе с казачьей шашкой, арапником и даже… лезгинке. Этот танец им безумно нравился. Дело кончилось тем, что в одной из школ мы вместе с хореографом из Иркутска организовали монгольский казачий ансамбль. Родители школьников сами шили черкески, папахи, наборные пояса и танцевальные сапоги, ковали газыри, шашки и кинжалы. К моему дембелю из страны этот ансамбль лихо отплясывал лезгинку на всех городских площадках. И вообще монголы-армейцы относятся к России крайне комплиментарно. И если у них есть выбор – учиться в российском или американском военном вузе (американцы их тоже приглашают к себе в West-Point), они всегда выберут Россию. Объясняют они это просто: «Россия – постоянно воюющая страна». И воюющая, с их точки зрения, успешно. «Вы, русские, интересные люди, – говорят монголы. – Вроде бы мирные, спокойные, но постоянно с кем-то воюете...» Ситуацию усугубляет находящийся рядом Китай со своим полуторамиллиардным населением. Это при том, что на огромной территории Монголии практически нет «человеческого одеяла». Население страны составляет три миллиона человек, половина из которых живет в столице. «Великую степь» впору называть «Великой безлюдной степью». Китайцы спят и видят, как проглотить и переварить находящуюся рядом безжизненную территорию, в которой имеется практически вся таблица Менделеева. Случись война – они разбомбили бы монголов с воздуха в щепки, не ввязываясь в наземные операции (у МНР нет своих ВВС). Возможно, они бы давно это и сделали, если бы не соседняя Россия. Об операции советских войск на Даманском монголы могут говорить часами. Так что северный сосед, которого много лет назад «ходили воевать» далекие предки степняков, на сегодняшний день стал для их прямых потомков единственной спасительной соломинкой и гарантией выживания.
Гастродипломатия
Мы с коллегами из Россотрудничества нашли и «запустили в производство» в «Великой степи» несколько вариантов «мягкой силы». Например, придумали так называемую гастродипломатию. В мире есть много стран, населению и элите которых чрезвычайно интересны русские кулинарные традиции. Вот мы их и продвигали – не только на разнообразных семинарах и мастер-классах, но даже на телевидении. На монгольском ТВ кулинары из «Русского дома» были желанными гостями. Мы сначала тщательно изучали старинные рецепты русской кухни, обкатывали свои кулинарные произведения на самих себе и сотрудниках центра. После чего с накопленным багажом отправлялись на очередной монгольский канал. Там с шутками и прибаутками под аккомпанемент любимых монголами русских песен (особенно им нравился «Старый клен») демонстрировали степнякам свои «внезапно» открывшиеся кулинарные таланты. Без излишней скромности могу сказать: наши кулинарные передачи «Готовим по-русски, едим по-монгольски» пользовались у телезрителей огромной популярностью.
«Конная тяга мягкой силы»
В мире, как известно, есть масса стран, где чрезвычайно развита конная культура. В некоторых азиатских странах и странах Ближнего Востока конь является чуть ли не культовым животным. Гордостью многих стран Ближнего Востока является выведенный здесь же арабский скакун. Туркмены почитают своего ахал-текинца. Во многих европейских странах конный спорт является «спортом номер два» после футбола. В Англии, Франции, Германии конным спортом занимаются миллионы человек и практически весь бизнес и истеблишмент.
Изучая этот вопрос в Россотрудничестве, мы поняли, что конный спорт – это то, что действительно может сблизить политические элиты России и других стран. И, работая в центральном аппарате Россотрудничества, рекомендовали всем руководителям представительств в разных странах изыскать средства и возможности для продвижения за рубежом исконно русского конного искусства – казачьей джигитовки. Благо к тому времени она активно культивировалась в Кремлевском конном полку и некоторых спортивных клубах России.
И мы добились своего. Итогом наших усилий стали публичные выступления джигитов из кавалерийского эскорта президентского полка на конном фестивале в немецком городе Аахене. Тогда за выступлениями российских конников наблюдала сама Ангела Меркель. Также наши джигиты принимали участие в английских торжествах по случаю «бриллиантового юбилея» Елизаветы Второй, в честь «60-летия восшествия ее величества на престол». Королева Елизавета лично наблюдала за их выступлением. Монголия же – страна тысячелетней конной культуры. Посему в нашей военно-исторической реконструкции битвы на Халхин-Голе регулярно принимали участие монгольские джигиты. Для повышения уровня их мастерства мы приглашали в Монголию инструкторов конной езды из президентского конного полка. По словам самих монголов, это был уникальный обмен опытом. А на прошлогоднем международном чемпионате по джигитовке, который традиционно проходит в середине лета в конно-спортивном комплексе в подмосковном Лыткарино, принимали участие несколько команд джигитов из Европы и стран Ближнего Востока. Вслед за своими конниками в Россию из-за рубежа подтянулось и телевидение. Репортажи из Лыткарино в режиме on-line транслировались в Германии, Англии Франции практически каждый день. Причем ресурс этой «конной тяги мягкой силы» (как мы ее прозвали) далеко не исчерпан. И он наверняка будет еще много раз использоваться в разных странах для установления неформальных человеческих отношений между элитами.
Дипломатия, как известно, – искусство возможного. В дипломатической среде нет понятия «грязные методы», «чистые руки», «нравственно», «безнравственно» и т.д. Что возможно – то и делай. В этом плане дипломаты похожи на разведчиков. За рубежом они, кстати, работают плечом к плечу и во многих операциях и акциях участвуют совместно. Только дипломаты – публично, а разведчики – не отсвечивая. Принцип работы и у тех и у других прост, как выстрел: что нужно и полезно государству – то и делай, а о нравственности содеянного потом поговорим. Правда, на представителей «мягкой силы» (каковым и был два года в заграничной командировке автор этих строк) сие правило не распространяется. Наоборот, в глазах общественности ты должен быть чист и прозрачен, как ледниковый ручей, стать эталоном поведения и образцом для подражания. На тебя в стране пребывания смотрят как на одного из лучших представителей своей страны. И ты должен этому соответствовать в полной мере. Приходилось соответствовать. И не поддаваться на провокации как местных разведок, так и разнообразных граждан «с социально низкой ответственностью».
Мягкая сила и ее варианты
«Мягкая сила» (как, впрочем, и сила жесткая) – понятие очень подвижное, гибкое и разностороннее. Это живая материя. Продвигать имидж России можно самыми разнообразными методами. Но в каждой стране – свой индивидуальный инструмент мягкой силы. Это раньше, при Советском Союзе, особо не заморачиваясь, она заключалась только в пропаганде советской и российской культуры. Партийные культуртрегеры запускали по всему миру ансамбли Александрова или Игоря Моисеева, выступления которых неизменно проходили при полном аншлаге под аккомпанемент сокрушительных аплодисментов. Сейчас вталкивать понятие «мягкой силы» в одну культурологическую матрицу наивно. Как максимум – чревато. Мир многолик и многообразен, у каждой страны и каждого народа свой культурный киль, свой отшлифованный столетиями менталитет, традиции, обычаи и система морально-нравственных ценностей, порой, кстати, отторгающая систему ценностей другого народа. Что хорошо немцу, то негру – смерть. И наоборот. И поиск мягкой силы для одной отдельно взятой страны – очень непростая задача. Это довольно тяжелая, вдумчивая, но креативная работа. Поэтому в последнее время в самом Россотрудничестве и российских центрах за рубежом стали искать другие способы и варианты продвижения России. Этим занимался и я.
Военная компонента
Так уж исторически сложилось, что во многих восточных странах столетиями правят военные. Это логично – Восток любит силу и подчиняется только силе. Но много лет подряд в Россотрудничестве было негласное правило – «с военными не работать!». Это, мол, прерогатива военных атташе. Все время своей монгольской командировки я пытался сокрушить этот устоявшийся стереотип. По нескольким причинам. Первая. Президентом Монголии в то время был выпускник Львовского военно-политического училища. И жена у него была русская. С этим «замполитом» нельзя было не работать. Второе – монгольские военные оказались самой активной прослойкой населения, с которыми можно было иметь дело. Монголы в массе своей – крайне необязательные люди. Для них не выполнить свое обещание – обычное дело. А вот про военных сказать этого было нельзя. Высший офицерский состав монгольской армии в свое время проходил обучение в разнообразных российских военных вузах, и там из них этот пофигизм и неисполнительность выжигали каленым железом. И выжгли. Поэтому на них всегда можно было положиться. В-третьих. Они стабильно гарантировали посещаемость проводимых нами публичных мероприятий.
Снять с занятий роту-другую курсантов и отправить на концерт в «Русский дом» (так в Монголии называли Российский центр науки и культуры, где мы работали) для них было даже в радость. Зачастую к курсантам присоединялись и сами преподаватели.В-четвертых, монгольские вояки оказались достаточно креативны. Именно они нам подкинули идею проведения на базе центра военной реконструкции Халхин-Гола и выделили для проведения праздника батальон курсантов. В-пятых: монголы – боевитые ребята, и русские традиции боевого искусства, как выяснилось, им очень даже нравятся. Я учил монгольских курсантов, школьников и студентов рукопашному бою, работе с казачьей шашкой, арапником и даже… лезгинке. Этот танец им безумно нравился. Дело кончилось тем, что в одной из школ мы вместе с хореографом из Иркутска организовали монгольский казачий ансамбль. Родители школьников сами шили черкески, папахи, наборные пояса и танцевальные сапоги, ковали газыри, шашки и кинжалы. К моему дембелю из страны этот ансамбль лихо отплясывал лезгинку на всех городских площадках. И вообще монголы-армейцы относятся к России крайне комплиментарно. И если у них есть выбор – учиться в российском или американском военном вузе (американцы их тоже приглашают к себе в West-Point), они всегда выберут Россию. Объясняют они это просто: «Россия – постоянно воюющая страна». И воюющая, с их точки зрения, успешно. «Вы, русские, интересные люди, – говорят монголы. – Вроде бы мирные, спокойные, но постоянно с кем-то воюете...» Ситуацию усугубляет находящийся рядом Китай со своим полуторамиллиардным населением. Это при том, что на огромной территории Монголии практически нет «человеческого одеяла». Население страны составляет три миллиона человек, половина из которых живет в столице. «Великую степь» впору называть «Великой безлюдной степью». Китайцы спят и видят, как проглотить и переварить находящуюся рядом безжизненную территорию, в которой имеется практически вся таблица Менделеева. Случись война – они разбомбили бы монголов с воздуха в щепки, не ввязываясь в наземные операции (у МНР нет своих ВВС). Возможно, они бы давно это и сделали, если бы не соседняя Россия. Об операции советских войск на Даманском монголы могут говорить часами. Так что северный сосед, которого много лет назад «ходили воевать» далекие предки степняков, на сегодняшний день стал для их прямых потомков единственной спасительной соломинкой и гарантией выживания.
Гастродипломатия
Мы с коллегами из Россотрудничества нашли и «запустили в производство» в «Великой степи» несколько вариантов «мягкой силы». Например, придумали так называемую гастродипломатию. В мире есть много стран, населению и элите которых чрезвычайно интересны русские кулинарные традиции. Вот мы их и продвигали – не только на разнообразных семинарах и мастер-классах, но даже на телевидении. На монгольском ТВ кулинары из «Русского дома» были желанными гостями. Мы сначала тщательно изучали старинные рецепты русской кухни, обкатывали свои кулинарные произведения на самих себе и сотрудниках центра. После чего с накопленным багажом отправлялись на очередной монгольский канал. Там с шутками и прибаутками под аккомпанемент любимых монголами русских песен (особенно им нравился «Старый клен») демонстрировали степнякам свои «внезапно» открывшиеся кулинарные таланты. Без излишней скромности могу сказать: наши кулинарные передачи «Готовим по-русски, едим по-монгольски» пользовались у телезрителей огромной популярностью.
«Конная тяга мягкой силы»
В мире, как известно, есть масса стран, где чрезвычайно развита конная культура. В некоторых азиатских странах и странах Ближнего Востока конь является чуть ли не культовым животным. Гордостью многих стран Ближнего Востока является выведенный здесь же арабский скакун. Туркмены почитают своего ахал-текинца. Во многих европейских странах конный спорт является «спортом номер два» после футбола. В Англии, Франции, Германии конным спортом занимаются миллионы человек и практически весь бизнес и истеблишмент.
Изучая этот вопрос в Россотрудничестве, мы поняли, что конный спорт – это то, что действительно может сблизить политические элиты России и других стран. И, работая в центральном аппарате Россотрудничества, рекомендовали всем руководителям представительств в разных странах изыскать средства и возможности для продвижения за рубежом исконно русского конного искусства – казачьей джигитовки. Благо к тому времени она активно культивировалась в Кремлевском конном полку и некоторых спортивных клубах России.
И мы добились своего. Итогом наших усилий стали публичные выступления джигитов из кавалерийского эскорта президентского полка на конном фестивале в немецком городе Аахене. Тогда за выступлениями российских конников наблюдала сама Ангела Меркель. Также наши джигиты принимали участие в английских торжествах по случаю «бриллиантового юбилея» Елизаветы Второй, в честь «60-летия восшествия ее величества на престол». Королева Елизавета лично наблюдала за их выступлением. Монголия же – страна тысячелетней конной культуры. Посему в нашей военно-исторической реконструкции битвы на Халхин-Голе регулярно принимали участие монгольские джигиты. Для повышения уровня их мастерства мы приглашали в Монголию инструкторов конной езды из президентского конного полка. По словам самих монголов, это был уникальный обмен опытом. А на прошлогоднем международном чемпионате по джигитовке, который традиционно проходит в середине лета в конно-спортивном комплексе в подмосковном Лыткарино, принимали участие несколько команд джигитов из Европы и стран Ближнего Востока. Вслед за своими конниками в Россию из-за рубежа подтянулось и телевидение. Репортажи из Лыткарино в режиме on-line транслировались в Германии, Англии Франции практически каждый день. Причем ресурс этой «конной тяги мягкой силы» (как мы ее прозвали) далеко не исчерпан. И он наверняка будет еще много раз использоваться в разных странах для установления неформальных человеческих отношений между элитами.
Информация