Две такие разные России, или Послание президента Федеральному собранию
Скоро выборы. Но увы, предвыборная программа кандидата в президенты В.В. Путина пока еще не появилась. А ведь так интересно было бы знать, каким видит Владимир Владимирович будущее нашей страны! Но вот 1 марта 2018 г. прозвучало послание президента РФ В. Путина Федеральному собранию Российской Федерации. В нем традиционно указываются ориентиры для работы правительства и, соответственно, из него вполне можно понять социально-экономическую политику нашего руководства на ближайшие годы.
Почти два часа говорил В.В. Путин о настоящем и будущем Российской Федерации. Но увы, с каждой минутой крепло ощущение, что во вселенной существует две совершенно различные Российские Федерации: та, в которой живу я и живёт подавляющее большинство граждан, и та, которой управляет наш президент.
Просто несколько цифр. 14 июля 2014 г. доллар стоил 34,32 руб., 6 февраля 2015 г. – 68,61 руб., 25 мая 2015 г. — 49,79 руб., 22 января 2016 г. – 83,59 руб., 15 января 2017 г. – 59,37 руб. Эту ситуацию крайне сложно назвать устойчивой и стабильной абсолютно для всех сфер нашей жизни. Отечественные предприятия, бравшие кредиты в иностранной валюте, но продающие свою продукцию на нашем внутреннем рынке за рубли, с ужасом смотрели на то, как скачкообразно, в разы, изменяется сумма их задолженности: ведь для того, чтобы погасить полученные кредиты, им необходимо было покупать доллары на рубли, а выручка-то при галопирующем курсе доллара не увеличивалась. У других предприятий, закупивших импортное оборудование, затраты на приобретение комплектующих и ремонты приняли совершенно неконтролируемый характер. Торговые сети, купившие электронику за доллары и реализовавшие ее за рубли, вдруг обнаружили, что на эти рубли они могут купить вдвое меньше товара, чем они только что продали. То есть промышленность и торговлю РФ трясло и лихорадило, и называть это состояние устойчивым и стабильным… Вспоминается реплика коммерческого директора одной крупной санкт-петербургской фирмы: «В позапрошлом месяце – катастрофа (было сказанное другое слово, увы, совершенно невоспроизводимое в печати), в прошлом месяце – катастрофа, в этом месяце – катастрофа…. Ситуация стабилизировалась!»
У той РФ, в которой живу я, действительно был период устойчивости и стабильности, который начался в 1999 г. и закончился в 2008 г., то есть в период между знаменитым дефолтом 1998 г. и до конца операции по принуждению Грузии к миру, одновременно с которой разразился сильнейший экономический кризис. Стоило только кое-как выбраться из последствий экономического кризиса 2008 г., как грянул валютный кризис 2014-2015 гг. Вообще говоря, последние десятилетия глубокие экономические кризисы стали неотъемлемой частью нашего существования: в 1991 г. развалили Союз – кризис и дикие 90-е, только-только немного стабилизировалось вроде – дефолт 1998 г., спустя 10 лет – снова, а через шесть лет – опять… То есть мы уже общепризнанные чемпионы мира экономической нестабильности, впору в книгу рекордов Гиннеса нас заносить: страна каждые 6-8 лет проходит через очередной экономический кризис.
А вот в РФ, которой управляет наш президент, – устойчивость и стабильность!
Давайте просто поизучаем статистику, благо она не сложна. Каждый год есть какое-то количество умерших и какое-то количество родившихся – разница между ними дает естественный прирост. Если умирает больше людей, чем рождается, то естественный прирост становится отрицательным.
Так вот, в период с 1946 по 1991 гг. не было ни одного такого года, когда бы этот прирост был отрицательным. Даже в первом послевоенном 1946 г. он составил аж 1 млн. 336 тыс. чел. В 1958 г. он достиг феноменальных 1 930 000 чел. В 60-е и далее он снижался, например, в 1985 г., и естественный прирост составил 749 881 чел.
Но в 1992 г. этот показатель оказался отрицательным (-219 797 чел.). В 2000 г. разница между родившимися и умершими составила рекордные 958 532 чел. Но затем эта кошмарная разница пошла на спад и, наконец, в 2013 г. естественный прирост обрел положительное значение и составил 24 013 чел. Целых три года естественный прирост был положительным! Всего в 2013-2015 гг. в результате естественного прироста население той РФ, в которой я живу, выросло на 86 387 человек! За три лучших наших года естественный прирост населения составил аж 11,52% от уровня ОДНОГО 1985 г. и целых 83% от 1991 г., когда распался Союз!
С одной стороны, безусловно, положительная тенденция налицо. С другой стороны, о каком переломе тенденций можно говорить, если мы едва-едва свели концы с концами в 2013-2015 гг. и затем снова ухнули в минуса? В 2016-2017 гг естественный прирост снова принял отрицательное значение, в 2017 г. он составил минус 134 456 человек.
С другой стороны, обратите внимание, президент ведь ни слова не сказал о том, что у нас естественный прирост населения. Он говорил только о том, что рождаемость повысилась, смертность – понизилась. Это, безусловно, самая что ни на есть расправдивая правда, если сравнивать с 2000 г., т.е. началом президентства В.В. Путина. В 2000 г. умерло 2 225,3 тыс. чел, в 2017 г. – 1 824,3 тыс. чел. В 2000 г. родилось 1 266,8 тыс. чел., а в 2017 г – целых 1 689,9 тыс. чел.
Но в 1991 г., в год развала Союза, когда некогда великая страна вступила в эпоху всеобщих потрясений умерло 1 690,6 тыс. чел. И вот в чем загвоздка – ведь количество смертей важно оценивать в соотношении к количеству живущих. Потому что, если в одной стране умерло полмиллиона, а во второй – миллион людей за год, то это вроде бы говорит о том, что во второй стране дела идут вдвое хуже. Но если учесть, что в первой стране живет 200 млн чел, а во второй – 50 млн, то ситуация оказывается совершенно обратной, не так ли?
Так вот, в 1991 г. из каждой 1000 человек умерло 11,4 человека, простите мне дроби. С тех пор и до 2017 г. прошла целая эпоха – мы ушли от «неэффективной» советской медицины, взяли на вооружение все лучшее, что было на Западе, а кроме того, вне всякого сомнения, за 26 лет медицинская наука ушла далеко вперед. Ну ведь правда? Нельзя сбрасывать со счетов и то, что, по словам нашего президента мы уже который год живем в эпоху устойчивости и стабильности…. Но почему-то в 2017 г у нас из каждой 1000 чел умерло 12,4 человека, т.е. в 1,09 раз больше, чем в кризисном 1991 г. Детей на 1000 человек населения в 1991 г. родилось 12,1 чел., в 2017 г – 11,5 чел. И это, повторим, сравнение с кризисным и проблемным 1991 г, потому что в действительно спокойный 1985 г на 1000 чел. населения родилось 16,7 детей!
Вот и получается, что в РФ, которой управляет мой президент, произошло «переломление» негативной демографической тенденции. А в РФ, где живу я, мы до сих пор имеем отрицательный естественный прирост населения и по показателям смертности и рождаемости так и не выбрались на уровень кризисного 1991 г.
Ладно, о мертвых – хорошо, либо ничего, а о живых?
Очень хотелось бы знать, кто именно консультировал президента в этой части его речи. Дела-то, вообще говоря, обстоят с точностью до наоборот, потому что именно в прошлом, 2017 г., юные спортсмены-математики российской сборной показали совершенно провальный результат, заняв 11 место в международной математической олимпиаде. До 2011 г Россия обычно находилась в тройке призеров, но в 2011 г выпали в 4-е место, и несколько лет «топталась» на нем. А потом, в 2015-ом – 8-е место, 2016 г – 7-8 место, и вот наконец в 2017 г скатились на 11 место. Десятое место – у Тайваня, двенадцатое и тринадцатое – у Греции и Грузии соответственно. Не стыдно?
Иными словами, моя Россия и Россия моего президента опять разошлись в параллельные реальности – в России, которой управляет В.В. Путин, молодежь ставит интеллектуальные рекорды, оставляя «с носом» юношей и девушек остального мира, а в моей России… Ну, Вы уже прочитали выше.
Ну ладно, если уж в России все настолько замечательно с юными талантами, так значит мы построили, наконец-то, совершенную систему школьного образования? Освободившись, так сказать, от тяжкого наследия советской школы? Ан нет, оказывается:
Вот после этих слов моего президента стало по-настоящему страшно. Потому что сегодняшние, принципиально новые, отличные от советских методики преподавания – это... В СССР были великолепные учебники и программы, ведущие ребенка от простого к сложному, и формирующие у него целостную картину мира. Ребенок мог учиться в школе сам, в том плане, что родителям следовало лишь проверять домашние задания и иногда объяснять что-то непонятное, но, в общем, учила школа. Сегодня… как отец троих детей ответственно заявляю: если родители хорошо помнят школьные занятия – они смогут научить детей. Если не помнят – нужны репетиторы.
А теперь президент говорит о новых «принципиально новых» методиках. Остается надеяться, что эти методики будут внедряться в той России, которой управляет В.В. Путин. А не в той России, в которой живу я.
Перейдем к экономике
Вне всякого сомнения, страна счастлива видеть решительного и уверенного в своих способностях лидера. Но хотелось бы узнать, а на чем базируется такая уверенность? Вот он, наш сегодняшний уровень ВВП, и вот президент поставил цель – увеличить его в полтора раза к 2025 г. Но как этого добиться? Где взять ресурсы, которые мы задействуем для того рывка, где план мероприятий?
Для начала давайте немного изучим, что происходило с российской промышленностью со времен распада СССР. Для этого… нет, денежные показатели брать не будем, потому что они от лукавого – слишком уж велики девиации от изменения цен и инфляции. Мы воспользуемся индексами промышленного производства (ИПП). Что это такое? В отличие от ВВП и прочих стоимостных показателей, ИПП считается от физических объемов производства – в штуках, тоннах, метрах и проч. То есть берется множество групп товаров и сравнивается их количество, которое было произведено в том или ином году. Так вот – представленные ниже графики показывают нам индексы производства относительно 1991 года.
Как его читать? В 1992 г РФ произвела 84% объема товаров от уровня 1991 г. В 1993 г – только 72,5% от 1991 г и так далее. Так вот, рассматривая этот график мы видим интересную тенденцию.
В период с 1992 по 1998 г промышленное производство Российской Федерации падало, достигнув абсолютного дна в 1998 г – 48,2% от выпуска 1991 г., т.е. сократившись более чем вдвое. Но в 1999-2000 г (то есть после дефолта 1998 г) возник устойчивый рост, и в 2000 г (когда президентом Российской Федерации стал В.В. Путин) вернулось практически на уровень 1994 г (57%). Затем, на протяжении двух следующих лет президентства Владимира Владимировича экономический рост замедлился (!) но в дальнейшем вышел примерно на те же темпы, что были у нас в 1999-2000 г. Эту тенденцию «убил» кризис 2008 г, случившийся осенью, и падение показателей в последнем квартале 2008 г привело к тому, что в целом 2008 г оказался чуть лучше, чем 2007, а затем пошел сильный спад – ну кризис же! С 2009 мы вновь карабкаемся вверх, к 2011 г примерно выходим на уровень докризисного 2007 г но с 2012 г развитие резко замедляется, а потом новый кризис 2014-2015 г опять тянет нас вниз и потом мы снова начинаем медленно выползать… И вот, в 2016 г мы выходим на 88,6% от уровня 1991 г.
Иными словами, ни годы стабильности, ни «преломление» негативных демографических тенденций так и не вернули нас к промышленным показателям, которые демонстрировала Россия в 1991 г. Но это мы смотрели промышленность в целом – а давайте разукрупним ее и посмотрим, как обстоят дела с добывающей и как – с обрабатывающей промышленностью?
В принципе, картина самая что ни на есть ожидаемая. В 2009 г у нас сильнее всего «просела» именно обрабатывающая промышленность, но в 2011 г мы догнали и перегнали докризисные показатели 2007-2008 гг. Одна проблема – после последнего кризиса до сих пор никак не выберемся на уровень 2011 г…. Более-менее не сказать, чтобы приемлемая, но стабильная картина по промышленности в целом обеспечивается приростом добычи полезных ископаемых, в то время как обрабатывающая промышленность «проседает» вниз. Интересно и другое – во весь период руководства страной В.В. Путина мы весьма эффективно развивали именно добывающие отрасли – по ним стране удалось выйти на уровень 1991 г в 2005 г, и с тех пор добыча полезных ископаемых росла и росла, составив в 2016 г 115,5% от уровня 1991 г. А вот обрабатывающие производства на уровень 1991 г так и не вернулись лишь в 2014 г «допрыгнув» до 90,6% от уровня 1991 г и пребывая в 2016 г на весьма жалких 85,8%.
Говоря по-простому – состояние нашей промышленности не внушает никакого оптимизма, по сути мы никак не можем справиться с последствиями кризиса 2014-2015 гг. И ни к каким рывкам к заоблачным высотам наша промышленность, естественно, не готова.
Ну ладно, не готова, так не готова, это ведь не приговор – в 20-е годы прошлого века наша промышленность тоже не была ни к чему готова, но ведь потом получился вполне себе сверхдержавный СССР. Важно не то, с чего мы начинаем, а то, как мы собираемся этим распорядиться: истории известно множество случаев, когда грамотное использование куда как скромных ресурсов приводило к замечательным результатам. Возможно, у президента есть план, как, стартовав со столь низкой позиции, мы сможем достичь заоблачных высот полуторакратного роста ВВП?
Вот что предложил Федеральному собранию наш президент:
Как пожелание выглядит замечательно, но есть нюанс: существуют, грубо, три способа повышения производительности труда. Первый из них – организационный, его смысл — грамотное использование рабочего времени сотрудников. Дело в том, что за редким исключением ни один рабочий не работает «по технологии» восемь часов из положенных ему восьми – время отнимают простои по разным причинам, подготовка оборудования и т.д. и т.п. Минимизация этих простоев с одной стороны, контроль норм труда (с премированием за выполнение плана) с другой позволяют повысить производительность труда, давая рабочему возможность и стимул трудиться эффективно.
Второй способ заключается в повышении профессионализма, что выражается в том, что более профессиональный рабочий за одно и то же время и на том же оборудовании способен сделать больше, чем менее опытный и подготовленный. Оба этих способа не требуют существенных инвестиций, но есть проблема – в эпоху перманентных кризисов руководители предприятий выложились на 120% в реализации обоих этих методов. Все дело в том, что указанные методы позволяли без особых расходов повышать интенсивность труда и сокращать персонал, экономя фонд заработной платы, который является чрезвычайно существенной статьей затрат любого производственного предприятия. Тут ведь не надо забывать, что на каждый рубль заработной платы, выплачиваемой сотруднику на руки необходимо заплатить порядка 50 копеек всевозможных бюджетных и внебюджетных налогов и сборов… Поэтому тема сокращения персонала – ключевой лейтмотив собственников бизнеса, начиная с 2008 г, этого требовали, требуют и будут требовать. Сегодня результаты в сокращении персонала и затрат на оплату труда на единицу продукции являются если и не ключевым, то одним из ключевых критериев успешности топ-менеджера.
Безусловно, это не значит, что на всех сегодняшних производствах организационные меры и профессионализм рабочих достигли максимума – тут есть еще куда стремиться. Но нужно помнить замечательное правило Парето, которое гласит: «90% результата достигается путем приложения 10% усилий, а для достижения остальных 10% результата требуется прикладывать остальные 90% усилий». Иными словами, первые 90% результата давно уже получены и больших подвижек в производительности от указанных методов ждать уже не стоит. Безусловно, до сих пор существуют предприятия, которые еще даже не начинали этим заниматься, но это воистину «последние из могикан» и рассчитывать, что они завтра, все как один, начнут внедрять дисциплину и проч – немного наивно, да и не даст это все в масштабах страны тех 5% в год, о которых говорил президент.
Остается третий путь, а именно – внедрение нового технологического оборудования, позволяющего сократить численность производственных рабочих на тот же выпуск продукции. Метод хорош и правилен, но вот незадача – он требует серьезнейших инвестиций. Президент, кстати, отметил это в своем послании:
Первое что хотелось бы отметить – В.В. Путин не знает, откуда взять эти инвестиции. Это не делает ему никакого упрека – президент не супермен, он в принципе не может иметь экспертные знания во всех, или даже хотя бы ключевых областях человеческого знания. Что бы там мы о себе не мнили, но мы не будем знать глубинных проблем педагогики, не получив соответствующего образования и не проработав многих лет учителем. Мы не поймем всех нюансов медицины, если только не станем сами практикующими докторами с хорошим трудовым стажем, и то же самое можно сказать о любой отрасли человеческих умений.
Поэтому ключевое умение президента – это отнюдь не всеведение, а умение найти и расставить по своим местам людей-профессионалов, которые, зная проблемы и их «подноготную» способны найти и реализовать решение этих проблем. Увы, если это умение у В.В. Путина и есть, то в случае с нашим экономическим блоком в правительстве оно явно не сработало.
Дело в том, что существуют два источника инвестиций, внешний и внутренний. Внутренние источники – это доступные и дешевые (не дороже чем в странах, с которыми мы пытаемся соревноваться в эффективности экономики) кредитные ресурсы отечественной банковской системы и наши олигархи-инвесторы. Второй источник – это внешние заимствования, т.е. импортные банки или инвесторы.
Так вот, наш экономический блок за 17 лет руководства страной В.В. Путина так и не мог создать эффективную банковскую систему. Во-первых, наши кредиты обходятся отечественному производителю в разы дороже, чем кредитуются предприятия в Европе, а во-вторых, ты еще попробуй этот самый инвестиционный кредит получить… В отличие от краткосрочных, инвестиционный кредит на 5-7 лет доступен далеко не каждому предприятию. Но самое печальное – это даже если вдруг, по мановению волшебной палочки, у нас в банковском секторе вдруг наступит Евросоюз, подавляющее большинство предприятий все равно не смогут кредитоваться, потому что и так уже набрали кредитов столько, что едва справляются со своевременной выплатой процентов.
Можно, конечно, говорить, что это, мол, проблемы предприятий, и что надо было эффективнее управлять бизнесом. До некоторой степени это правда, но проблема в том, что вне зависимости от причин, большинство предприятий РФ уже давно достигли максимального кредитного портфеля, который они в состоянии обслуживать. И новые кредиты им уже не взять, так что без решения проблемы всеобщей закредитованности, надежда на то, что предприятия понаберут инвесткредитов, накупят супероборудования и начнут повышать производительность на 5% в год... как бы то сказать? Немножко иллюзорны.
Олигархи? Увы, как ни странно, их инвестиционные возможности не слишком высоки. Дело в том, что большинство из них в 2000-х годах строили свой бизнес по схеме:
1) Купить предприятие.
2) Взять на него большой кредит и вывести из него деньги.
3) На выведенные деньги купить следующее предприятие.
4) Повторять до бесконечности.
В итоге человек вроде как миллиардер, но по факту его миллиарды – это не деньги в банке, а куча закредитованных по самое не могу предприятий. Безусловно, у олигархов кое-какие «заначки» есть, но как их извлечь? Уж чего-чего, но «экспроприацию экспроприированного» В.В. Путин не объявлял и не объявит никогда. Так что и это не источник.
Итак, серьезных внутренних инвестиционных источников у нас нет, значит, остаются только импортные заимствования. Но проблема в том, что сколько бы Кудрин не повторял мантру об иностранном капитале, импортные инвесторы к нам не пойдут до тех пор, пока не прекратятся галопирующие скачки курса доллара. Вот у Вас, уважаемый читатель, были доллары, Вы перевели их в рубли и вдруг – ррраз! Кризис, курс доллара скакнул и Ваши рублевые сбережения в пересчете на доллары внезапно подешевели в полтора-два раза. Неприятно? Еще бы! Так вот – импортный инвестор находится в абсолютно том же положении. У него есть долларовый ресурс, он вкладывает их…. ну, допустим, в фабрику по производству каких-нибудь полимеров, на которые высокий спрос в России. Кризис, скачок доллара – и инвестор с ужасом обнаруживает, что его вложения «полегчали» в полтора-два раза, потому что рублевые цены не изменились, и дороже, чем купил, он предприятие не продаст, только вот на рубли от продажи своих полимеров он купит в полтора-два раза меньше долларов, чем вкладывал.
Какому инвестору это надо?
В общем, проблема в том, что без каких-то коренных преобразований нашей экономической модели средств на инвестиции мы не найдем. А наши горе-экономисты в правительстве, способные мыслить лишь узенькими (и ошибочными) категориями Высшей школы экономики (ВШЭ) никогда на эти преобразования не пойдут – они даже не смогут осознать их необходимость, не говоря уже о том, чтобы придумать и реализовать их. В общем, все закончится как обычно: будет нарисована программа привлечения иностранных инвестиций, предоставят полторы ничего не значащих налоговых льготы, президент подпишет и на этом все закончится.
И еще. Президент сказал:
Хотелось бы отметить, что повышение производительности труда – это, для собственников предприятий, в первую очередь средство экономии фонда оплаты труда, поэтому рассчитывать на внушительный рост зарплат трудящихся совершенно не приходится. Безусловно, новейшие технологии потребуют более квалифицированных специалистов, которые «стоят» дороже, но общее количество занятых при этом будет сокращаться, а фонды оплаты труда – уменьшаться. Иными словами, конечно же страна нуждается в повышении производительности труда (продукция станет конкруентоспособнее), но масштабного влияния на потребительский спрос оно не окажет.
На самом деле сегодня роль малого бизнеса сводится либо к обеспечению бесперебойной работы крупных промышленных предприятий, либо к удовлетворению потребностей населения. Соответственно, для того, чтобы развивался малый бизнес, необходимо:
1) Много успешных крупных предприятий, формирующих спрос на промышленные товары и услуги малого бизнеса.
2) Много успешных крупных предприятий, выплачивающих своим сотрудникам высокие заработные платы, формирующие платежеспособный спрос на товары и услуги малого бизнеса для населения.
Таким образом, успешность малого бизнеса прямо зависит от состояния крупной промышленности. Соответственно, лучший способ поддержать малый бизнес – это завести у себя развитый большой бизнес, и вообще говоря, развитые страны мира шли именно по этому пути. Да, нам говорят о постиндустриализме, о том, что доля промышленности в ВВП развитых стран невелика – 20-30%, остальное – всякие услуги и торговля. Но все дело в том, что перед «постиндустриализмом» развитые страны были в высшей степени индустриальными державами, что, вобще-то, и сделало из развитыми, а заодно создавало благодатную почву для малого бизнеса. Мы же сейчас этого базиса не имеем.
У нас, как всегда в экономике, все шиворот навыворот – вместо того, чтобы сосредоточиться на развитии крупных производств, и тем создать базис для малого бизнеса, мы… пытаемся поддерживать малый бизнес за счет большого. Так, например, одна из наиболее действенных льгот малому бизнесу – упрощенная система налогообложения, освобождающая от уплаты ряда налогов, в том числе НДС. Государство внезапно подобрело? Отнюдь — система уплаты этого налога приводит к тому, что крупное предприятие, купившее товар или услугу у частного предпринимателя на «упрощенке» заплатит НДС за него.
Завершая разговор о малом бизнесе, вспомним о существовании области сельского хозяйства, но дело в том, что и там доля малых хозяйств в развитых странах весьма невелика. В тех же США едва не 90% всей сельхозпродукции производят 10% наиболее крупных хозяйств.
Какой же вывод? Он очень прост: никакой сколько-то адекватной экономической политики у нас не было, нет и не будет.
Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин говорил свое послание Федеральному собранию почти два часа. Увы, с каждым его словом крепло ощущение прослушивания двадцатьстопятого съезда Коммунистической партии СССР. Многие слова о том, как мы хорошо живем сейчас и как мы будем жить еще лучше, предложения взять на себя повышенные социалистические обязательства, единогласное одобрение зала… Странное дежавю брежневской эпохи.
Вот только в 1982 г., когда скончался Леонид Ильич Брежнев, рождаемость на 1000 человек составила 16,7 ребёнка. А не 11,5, как сейчас…
Почти два часа говорил В.В. Путин о настоящем и будущем Российской Федерации. Но увы, с каждой минутой крепло ощущение, что во вселенной существует две совершенно различные Российские Федерации: та, в которой живу я и живёт подавляющее большинство граждан, и та, которой управляет наш президент.
«Мы обеспечили устойчивость и стабильность практически во всех сферах жизни».
Здесь и далее — цитаты из выступления В.В. Путина.
Просто несколько цифр. 14 июля 2014 г. доллар стоил 34,32 руб., 6 февраля 2015 г. – 68,61 руб., 25 мая 2015 г. — 49,79 руб., 22 января 2016 г. – 83,59 руб., 15 января 2017 г. – 59,37 руб. Эту ситуацию крайне сложно назвать устойчивой и стабильной абсолютно для всех сфер нашей жизни. Отечественные предприятия, бравшие кредиты в иностранной валюте, но продающие свою продукцию на нашем внутреннем рынке за рубли, с ужасом смотрели на то, как скачкообразно, в разы, изменяется сумма их задолженности: ведь для того, чтобы погасить полученные кредиты, им необходимо было покупать доллары на рубли, а выручка-то при галопирующем курсе доллара не увеличивалась. У других предприятий, закупивших импортное оборудование, затраты на приобретение комплектующих и ремонты приняли совершенно неконтролируемый характер. Торговые сети, купившие электронику за доллары и реализовавшие ее за рубли, вдруг обнаружили, что на эти рубли они могут купить вдвое меньше товара, чем они только что продали. То есть промышленность и торговлю РФ трясло и лихорадило, и называть это состояние устойчивым и стабильным… Вспоминается реплика коммерческого директора одной крупной санкт-петербургской фирмы: «В позапрошлом месяце – катастрофа (было сказанное другое слово, увы, совершенно невоспроизводимое в печати), в прошлом месяце – катастрофа, в этом месяце – катастрофа…. Ситуация стабилизировалась!»
У той РФ, в которой живу я, действительно был период устойчивости и стабильности, который начался в 1999 г. и закончился в 2008 г., то есть в период между знаменитым дефолтом 1998 г. и до конца операции по принуждению Грузии к миру, одновременно с которой разразился сильнейший экономический кризис. Стоило только кое-как выбраться из последствий экономического кризиса 2008 г., как грянул валютный кризис 2014-2015 гг. Вообще говоря, последние десятилетия глубокие экономические кризисы стали неотъемлемой частью нашего существования: в 1991 г. развалили Союз – кризис и дикие 90-е, только-только немного стабилизировалось вроде – дефолт 1998 г., спустя 10 лет – снова, а через шесть лет – опять… То есть мы уже общепризнанные чемпионы мира экономической нестабильности, впору в книгу рекордов Гиннеса нас заносить: страна каждые 6-8 лет проходит через очередной экономический кризис.
А вот в РФ, которой управляет наш президент, – устойчивость и стабильность!
«В предыдущие годы за счёт активной поддержки семьи, материнства, детства мы смогли переломить негативные демографические тенденции: добились роста рождаемости и снижения смертности».
Давайте просто поизучаем статистику, благо она не сложна. Каждый год есть какое-то количество умерших и какое-то количество родившихся – разница между ними дает естественный прирост. Если умирает больше людей, чем рождается, то естественный прирост становится отрицательным.
Так вот, в период с 1946 по 1991 гг. не было ни одного такого года, когда бы этот прирост был отрицательным. Даже в первом послевоенном 1946 г. он составил аж 1 млн. 336 тыс. чел. В 1958 г. он достиг феноменальных 1 930 000 чел. В 60-е и далее он снижался, например, в 1985 г., и естественный прирост составил 749 881 чел.
Но в 1992 г. этот показатель оказался отрицательным (-219 797 чел.). В 2000 г. разница между родившимися и умершими составила рекордные 958 532 чел. Но затем эта кошмарная разница пошла на спад и, наконец, в 2013 г. естественный прирост обрел положительное значение и составил 24 013 чел. Целых три года естественный прирост был положительным! Всего в 2013-2015 гг. в результате естественного прироста население той РФ, в которой я живу, выросло на 86 387 человек! За три лучших наших года естественный прирост населения составил аж 11,52% от уровня ОДНОГО 1985 г. и целых 83% от 1991 г., когда распался Союз!
С одной стороны, безусловно, положительная тенденция налицо. С другой стороны, о каком переломе тенденций можно говорить, если мы едва-едва свели концы с концами в 2013-2015 гг. и затем снова ухнули в минуса? В 2016-2017 гг естественный прирост снова принял отрицательное значение, в 2017 г. он составил минус 134 456 человек.
С другой стороны, обратите внимание, президент ведь ни слова не сказал о том, что у нас естественный прирост населения. Он говорил только о том, что рождаемость повысилась, смертность – понизилась. Это, безусловно, самая что ни на есть расправдивая правда, если сравнивать с 2000 г., т.е. началом президентства В.В. Путина. В 2000 г. умерло 2 225,3 тыс. чел, в 2017 г. – 1 824,3 тыс. чел. В 2000 г. родилось 1 266,8 тыс. чел., а в 2017 г – целых 1 689,9 тыс. чел.
Но в 1991 г., в год развала Союза, когда некогда великая страна вступила в эпоху всеобщих потрясений умерло 1 690,6 тыс. чел. И вот в чем загвоздка – ведь количество смертей важно оценивать в соотношении к количеству живущих. Потому что, если в одной стране умерло полмиллиона, а во второй – миллион людей за год, то это вроде бы говорит о том, что во второй стране дела идут вдвое хуже. Но если учесть, что в первой стране живет 200 млн чел, а во второй – 50 млн, то ситуация оказывается совершенно обратной, не так ли?
Так вот, в 1991 г. из каждой 1000 человек умерло 11,4 человека, простите мне дроби. С тех пор и до 2017 г. прошла целая эпоха – мы ушли от «неэффективной» советской медицины, взяли на вооружение все лучшее, что было на Западе, а кроме того, вне всякого сомнения, за 26 лет медицинская наука ушла далеко вперед. Ну ведь правда? Нельзя сбрасывать со счетов и то, что, по словам нашего президента мы уже который год живем в эпоху устойчивости и стабильности…. Но почему-то в 2017 г у нас из каждой 1000 чел умерло 12,4 человека, т.е. в 1,09 раз больше, чем в кризисном 1991 г. Детей на 1000 человек населения в 1991 г. родилось 12,1 чел., в 2017 г – 11,5 чел. И это, повторим, сравнение с кризисным и проблемным 1991 г, потому что в действительно спокойный 1985 г на 1000 чел. населения родилось 16,7 детей!
Вот и получается, что в РФ, которой управляет мой президент, произошло «переломление» негативной демографической тенденции. А в РФ, где живу я, мы до сих пор имеем отрицательный естественный прирост населения и по показателям смертности и рождаемости так и не выбрались на уровень кризисного 1991 г.
Ладно, о мертвых – хорошо, либо ничего, а о живых?
«Российская молодёжь уже доказывает своё лидерство и в науке, и в других сферах. В прошлом году на международных олимпиадах школьники завоевали 38 медалей».
Очень хотелось бы знать, кто именно консультировал президента в этой части его речи. Дела-то, вообще говоря, обстоят с точностью до наоборот, потому что именно в прошлом, 2017 г., юные спортсмены-математики российской сборной показали совершенно провальный результат, заняв 11 место в международной математической олимпиаде. До 2011 г Россия обычно находилась в тройке призеров, но в 2011 г выпали в 4-е место, и несколько лет «топталась» на нем. А потом, в 2015-ом – 8-е место, 2016 г – 7-8 место, и вот наконец в 2017 г скатились на 11 место. Десятое место – у Тайваня, двенадцатое и тринадцатое – у Греции и Грузии соответственно. Не стыдно?
Иными словами, моя Россия и Россия моего президента опять разошлись в параллельные реальности – в России, которой управляет В.В. Путин, молодежь ставит интеллектуальные рекорды, оставляя «с носом» юношей и девушек остального мира, а в моей России… Ну, Вы уже прочитали выше.
Ну ладно, если уж в России все настолько замечательно с юными талантами, так значит мы построили, наконец-то, совершенную систему школьного образования? Освободившись, так сказать, от тяжкого наследия советской школы? Ан нет, оказывается:
«Нужно переходить и к принципиально новым, в том числе индивидуальным технологиям обучения, уже с ранних лет прививать готовность к изменениям, к творческому поиску, учить работе в команде, что очень важно в современном мире, навыкам жизни в цифровую эпоху.»
Вот после этих слов моего президента стало по-настоящему страшно. Потому что сегодняшние, принципиально новые, отличные от советских методики преподавания – это... В СССР были великолепные учебники и программы, ведущие ребенка от простого к сложному, и формирующие у него целостную картину мира. Ребенок мог учиться в школе сам, в том плане, что родителям следовало лишь проверять домашние задания и иногда объяснять что-то непонятное, но, в общем, учила школа. Сегодня… как отец троих детей ответственно заявляю: если родители хорошо помнят школьные занятия – они смогут научить детей. Если не помнят – нужны репетиторы.
А теперь президент говорит о новых «принципиально новых» методиках. Остается надеяться, что эти методики будут внедряться в той России, которой управляет В.В. Путин. А не в той России, в которой живу я.
Перейдем к экономике
«Россия должна не только прочно закрепиться в пятёрке крупнейших экономик мира, но и к середине следующего десятилетия увеличить ВВП на душу населения в полтора раза. Это очень сложная задача. Уверен, мы готовы эту задачу решить.»
Вне всякого сомнения, страна счастлива видеть решительного и уверенного в своих способностях лидера. Но хотелось бы узнать, а на чем базируется такая уверенность? Вот он, наш сегодняшний уровень ВВП, и вот президент поставил цель – увеличить его в полтора раза к 2025 г. Но как этого добиться? Где взять ресурсы, которые мы задействуем для того рывка, где план мероприятий?
Для начала давайте немного изучим, что происходило с российской промышленностью со времен распада СССР. Для этого… нет, денежные показатели брать не будем, потому что они от лукавого – слишком уж велики девиации от изменения цен и инфляции. Мы воспользуемся индексами промышленного производства (ИПП). Что это такое? В отличие от ВВП и прочих стоимостных показателей, ИПП считается от физических объемов производства – в штуках, тоннах, метрах и проч. То есть берется множество групп товаров и сравнивается их количество, которое было произведено в том или ином году. Так вот – представленные ниже графики показывают нам индексы производства относительно 1991 года.
Как его читать? В 1992 г РФ произвела 84% объема товаров от уровня 1991 г. В 1993 г – только 72,5% от 1991 г и так далее. Так вот, рассматривая этот график мы видим интересную тенденцию.
В период с 1992 по 1998 г промышленное производство Российской Федерации падало, достигнув абсолютного дна в 1998 г – 48,2% от выпуска 1991 г., т.е. сократившись более чем вдвое. Но в 1999-2000 г (то есть после дефолта 1998 г) возник устойчивый рост, и в 2000 г (когда президентом Российской Федерации стал В.В. Путин) вернулось практически на уровень 1994 г (57%). Затем, на протяжении двух следующих лет президентства Владимира Владимировича экономический рост замедлился (!) но в дальнейшем вышел примерно на те же темпы, что были у нас в 1999-2000 г. Эту тенденцию «убил» кризис 2008 г, случившийся осенью, и падение показателей в последнем квартале 2008 г привело к тому, что в целом 2008 г оказался чуть лучше, чем 2007, а затем пошел сильный спад – ну кризис же! С 2009 мы вновь карабкаемся вверх, к 2011 г примерно выходим на уровень докризисного 2007 г но с 2012 г развитие резко замедляется, а потом новый кризис 2014-2015 г опять тянет нас вниз и потом мы снова начинаем медленно выползать… И вот, в 2016 г мы выходим на 88,6% от уровня 1991 г.
Иными словами, ни годы стабильности, ни «преломление» негативных демографических тенденций так и не вернули нас к промышленным показателям, которые демонстрировала Россия в 1991 г. Но это мы смотрели промышленность в целом – а давайте разукрупним ее и посмотрим, как обстоят дела с добывающей и как – с обрабатывающей промышленностью?
В принципе, картина самая что ни на есть ожидаемая. В 2009 г у нас сильнее всего «просела» именно обрабатывающая промышленность, но в 2011 г мы догнали и перегнали докризисные показатели 2007-2008 гг. Одна проблема – после последнего кризиса до сих пор никак не выберемся на уровень 2011 г…. Более-менее не сказать, чтобы приемлемая, но стабильная картина по промышленности в целом обеспечивается приростом добычи полезных ископаемых, в то время как обрабатывающая промышленность «проседает» вниз. Интересно и другое – во весь период руководства страной В.В. Путина мы весьма эффективно развивали именно добывающие отрасли – по ним стране удалось выйти на уровень 1991 г в 2005 г, и с тех пор добыча полезных ископаемых росла и росла, составив в 2016 г 115,5% от уровня 1991 г. А вот обрабатывающие производства на уровень 1991 г так и не вернулись лишь в 2014 г «допрыгнув» до 90,6% от уровня 1991 г и пребывая в 2016 г на весьма жалких 85,8%.
Говоря по-простому – состояние нашей промышленности не внушает никакого оптимизма, по сути мы никак не можем справиться с последствиями кризиса 2014-2015 гг. И ни к каким рывкам к заоблачным высотам наша промышленность, естественно, не готова.
Ну ладно, не готова, так не готова, это ведь не приговор – в 20-е годы прошлого века наша промышленность тоже не была ни к чему готова, но ведь потом получился вполне себе сверхдержавный СССР. Важно не то, с чего мы начинаем, а то, как мы собираемся этим распорядиться: истории известно множество случаев, когда грамотное использование куда как скромных ресурсов приводило к замечательным результатам. Возможно, у президента есть план, как, стартовав со столь низкой позиции, мы сможем достичь заоблачных высот полуторакратного роста ВВП?
Вот что предложил Федеральному собранию наш президент:
«Прежде всего – увеличить производительность труда… …Необходимо добиться, чтобы производительность труда на средних и крупных предприятиях базовых отраслей (это промышленность, строительство, транспорт, сельское хозяйство и торговля) росла темпами не ниже 5 процентов в год, что позволит к концу следующего десятилетия выйти на уровень ведущих экономик мира».
Как пожелание выглядит замечательно, но есть нюанс: существуют, грубо, три способа повышения производительности труда. Первый из них – организационный, его смысл — грамотное использование рабочего времени сотрудников. Дело в том, что за редким исключением ни один рабочий не работает «по технологии» восемь часов из положенных ему восьми – время отнимают простои по разным причинам, подготовка оборудования и т.д. и т.п. Минимизация этих простоев с одной стороны, контроль норм труда (с премированием за выполнение плана) с другой позволяют повысить производительность труда, давая рабочему возможность и стимул трудиться эффективно.
Второй способ заключается в повышении профессионализма, что выражается в том, что более профессиональный рабочий за одно и то же время и на том же оборудовании способен сделать больше, чем менее опытный и подготовленный. Оба этих способа не требуют существенных инвестиций, но есть проблема – в эпоху перманентных кризисов руководители предприятий выложились на 120% в реализации обоих этих методов. Все дело в том, что указанные методы позволяли без особых расходов повышать интенсивность труда и сокращать персонал, экономя фонд заработной платы, который является чрезвычайно существенной статьей затрат любого производственного предприятия. Тут ведь не надо забывать, что на каждый рубль заработной платы, выплачиваемой сотруднику на руки необходимо заплатить порядка 50 копеек всевозможных бюджетных и внебюджетных налогов и сборов… Поэтому тема сокращения персонала – ключевой лейтмотив собственников бизнеса, начиная с 2008 г, этого требовали, требуют и будут требовать. Сегодня результаты в сокращении персонала и затрат на оплату труда на единицу продукции являются если и не ключевым, то одним из ключевых критериев успешности топ-менеджера.
Безусловно, это не значит, что на всех сегодняшних производствах организационные меры и профессионализм рабочих достигли максимума – тут есть еще куда стремиться. Но нужно помнить замечательное правило Парето, которое гласит: «90% результата достигается путем приложения 10% усилий, а для достижения остальных 10% результата требуется прикладывать остальные 90% усилий». Иными словами, первые 90% результата давно уже получены и больших подвижек в производительности от указанных методов ждать уже не стоит. Безусловно, до сих пор существуют предприятия, которые еще даже не начинали этим заниматься, но это воистину «последние из могикан» и рассчитывать, что они завтра, все как один, начнут внедрять дисциплину и проч – немного наивно, да и не даст это все в масштабах страны тех 5% в год, о которых говорил президент.
Остается третий путь, а именно – внедрение нового технологического оборудования, позволяющего сократить численность производственных рабочих на тот же выпуск продукции. Метод хорош и правилен, но вот незадача – он требует серьезнейших инвестиций. Президент, кстати, отметил это в своем послании:
«Второй источник роста – это увеличение инвестиций. Мы уже ставили задачу довести их до 25 процентов от ВВП, а затем и до 27 процентов. Задача, к сожалению, пока не решена. Чтобы обеспечить устойчивый рост, нам необходимо это сделать, сделать во что бы то ни стало. Рассчитываю, что новое Правительство совместно с Банком России представит конкретный план действий по этому направлению».
Первое что хотелось бы отметить – В.В. Путин не знает, откуда взять эти инвестиции. Это не делает ему никакого упрека – президент не супермен, он в принципе не может иметь экспертные знания во всех, или даже хотя бы ключевых областях человеческого знания. Что бы там мы о себе не мнили, но мы не будем знать глубинных проблем педагогики, не получив соответствующего образования и не проработав многих лет учителем. Мы не поймем всех нюансов медицины, если только не станем сами практикующими докторами с хорошим трудовым стажем, и то же самое можно сказать о любой отрасли человеческих умений.
Поэтому ключевое умение президента – это отнюдь не всеведение, а умение найти и расставить по своим местам людей-профессионалов, которые, зная проблемы и их «подноготную» способны найти и реализовать решение этих проблем. Увы, если это умение у В.В. Путина и есть, то в случае с нашим экономическим блоком в правительстве оно явно не сработало.
Дело в том, что существуют два источника инвестиций, внешний и внутренний. Внутренние источники – это доступные и дешевые (не дороже чем в странах, с которыми мы пытаемся соревноваться в эффективности экономики) кредитные ресурсы отечественной банковской системы и наши олигархи-инвесторы. Второй источник – это внешние заимствования, т.е. импортные банки или инвесторы.
Так вот, наш экономический блок за 17 лет руководства страной В.В. Путина так и не мог создать эффективную банковскую систему. Во-первых, наши кредиты обходятся отечественному производителю в разы дороже, чем кредитуются предприятия в Европе, а во-вторых, ты еще попробуй этот самый инвестиционный кредит получить… В отличие от краткосрочных, инвестиционный кредит на 5-7 лет доступен далеко не каждому предприятию. Но самое печальное – это даже если вдруг, по мановению волшебной палочки, у нас в банковском секторе вдруг наступит Евросоюз, подавляющее большинство предприятий все равно не смогут кредитоваться, потому что и так уже набрали кредитов столько, что едва справляются со своевременной выплатой процентов.
Можно, конечно, говорить, что это, мол, проблемы предприятий, и что надо было эффективнее управлять бизнесом. До некоторой степени это правда, но проблема в том, что вне зависимости от причин, большинство предприятий РФ уже давно достигли максимального кредитного портфеля, который они в состоянии обслуживать. И новые кредиты им уже не взять, так что без решения проблемы всеобщей закредитованности, надежда на то, что предприятия понаберут инвесткредитов, накупят супероборудования и начнут повышать производительность на 5% в год... как бы то сказать? Немножко иллюзорны.
Олигархи? Увы, как ни странно, их инвестиционные возможности не слишком высоки. Дело в том, что большинство из них в 2000-х годах строили свой бизнес по схеме:
1) Купить предприятие.
2) Взять на него большой кредит и вывести из него деньги.
3) На выведенные деньги купить следующее предприятие.
4) Повторять до бесконечности.
В итоге человек вроде как миллиардер, но по факту его миллиарды – это не деньги в банке, а куча закредитованных по самое не могу предприятий. Безусловно, у олигархов кое-какие «заначки» есть, но как их извлечь? Уж чего-чего, но «экспроприацию экспроприированного» В.В. Путин не объявлял и не объявит никогда. Так что и это не источник.
Итак, серьезных внутренних инвестиционных источников у нас нет, значит, остаются только импортные заимствования. Но проблема в том, что сколько бы Кудрин не повторял мантру об иностранном капитале, импортные инвесторы к нам не пойдут до тех пор, пока не прекратятся галопирующие скачки курса доллара. Вот у Вас, уважаемый читатель, были доллары, Вы перевели их в рубли и вдруг – ррраз! Кризис, курс доллара скакнул и Ваши рублевые сбережения в пересчете на доллары внезапно подешевели в полтора-два раза. Неприятно? Еще бы! Так вот – импортный инвестор находится в абсолютно том же положении. У него есть долларовый ресурс, он вкладывает их…. ну, допустим, в фабрику по производству каких-нибудь полимеров, на которые высокий спрос в России. Кризис, скачок доллара – и инвестор с ужасом обнаруживает, что его вложения «полегчали» в полтора-два раза, потому что рублевые цены не изменились, и дороже, чем купил, он предприятие не продаст, только вот на рубли от продажи своих полимеров он купит в полтора-два раза меньше долларов, чем вкладывал.
Какому инвестору это надо?
В общем, проблема в том, что без каких-то коренных преобразований нашей экономической модели средств на инвестиции мы не найдем. А наши горе-экономисты в правительстве, способные мыслить лишь узенькими (и ошибочными) категориями Высшей школы экономики (ВШЭ) никогда на эти преобразования не пойдут – они даже не смогут осознать их необходимость, не говоря уже о том, чтобы придумать и реализовать их. В общем, все закончится как обычно: будет нарисована программа привлечения иностранных инвестиций, предоставят полторы ничего не значащих налоговых льготы, президент подпишет и на этом все закончится.
И еще. Президент сказал:
«Хочу подчеркнуть, что повышение производительности труда – это и рост заработных плат, а значит, и потребительского спроса. Это, в свою очередь, дополнительный драйвер для развития экономики».
Хотелось бы отметить, что повышение производительности труда – это, для собственников предприятий, в первую очередь средство экономии фонда оплаты труда, поэтому рассчитывать на внушительный рост зарплат трудящихся совершенно не приходится. Безусловно, новейшие технологии потребуют более квалифицированных специалистов, которые «стоят» дороже, но общее количество занятых при этом будет сокращаться, а фонды оплаты труда – уменьшаться. Иными словами, конечно же страна нуждается в повышении производительности труда (продукция станет конкруентоспособнее), но масштабного влияния на потребительский спрос оно не окажет.
«Третий масштабный резерв экономического роста – это развитие малого предпринимательства. К середине следующего десятилетия его вклад в ВВП страны должен приблизиться к 40 процентам, а число занятых здесь вырасти с 19 до 25 миллионов человек.»
На самом деле сегодня роль малого бизнеса сводится либо к обеспечению бесперебойной работы крупных промышленных предприятий, либо к удовлетворению потребностей населения. Соответственно, для того, чтобы развивался малый бизнес, необходимо:
1) Много успешных крупных предприятий, формирующих спрос на промышленные товары и услуги малого бизнеса.
2) Много успешных крупных предприятий, выплачивающих своим сотрудникам высокие заработные платы, формирующие платежеспособный спрос на товары и услуги малого бизнеса для населения.
Таким образом, успешность малого бизнеса прямо зависит от состояния крупной промышленности. Соответственно, лучший способ поддержать малый бизнес – это завести у себя развитый большой бизнес, и вообще говоря, развитые страны мира шли именно по этому пути. Да, нам говорят о постиндустриализме, о том, что доля промышленности в ВВП развитых стран невелика – 20-30%, остальное – всякие услуги и торговля. Но все дело в том, что перед «постиндустриализмом» развитые страны были в высшей степени индустриальными державами, что, вобще-то, и сделало из развитыми, а заодно создавало благодатную почву для малого бизнеса. Мы же сейчас этого базиса не имеем.
У нас, как всегда в экономике, все шиворот навыворот – вместо того, чтобы сосредоточиться на развитии крупных производств, и тем создать базис для малого бизнеса, мы… пытаемся поддерживать малый бизнес за счет большого. Так, например, одна из наиболее действенных льгот малому бизнесу – упрощенная система налогообложения, освобождающая от уплаты ряда налогов, в том числе НДС. Государство внезапно подобрело? Отнюдь — система уплаты этого налога приводит к тому, что крупное предприятие, купившее товар или услугу у частного предпринимателя на «упрощенке» заплатит НДС за него.
Завершая разговор о малом бизнесе, вспомним о существовании области сельского хозяйства, но дело в том, что и там доля малых хозяйств в развитых странах весьма невелика. В тех же США едва не 90% всей сельхозпродукции производят 10% наиболее крупных хозяйств.
Какой же вывод? Он очень прост: никакой сколько-то адекватной экономической политики у нас не было, нет и не будет.
Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин говорил свое послание Федеральному собранию почти два часа. Увы, с каждым его словом крепло ощущение прослушивания двадцатьстопятого съезда Коммунистической партии СССР. Многие слова о том, как мы хорошо живем сейчас и как мы будем жить еще лучше, предложения взять на себя повышенные социалистические обязательства, единогласное одобрение зала… Странное дежавю брежневской эпохи.
Вот только в 1982 г., когда скончался Леонид Ильич Брежнев, рождаемость на 1000 человек составила 16,7 ребёнка. А не 11,5, как сейчас…
Информация