Как нам построить сильную экономику России
На протяжении уже очень длительного времени экономическая политика правительства РФ подвергается, не побоимся этого слова, всеобщей критике. Даже те, кто на последних выборах голосовал за В.В. Путина, встретили новый (точнее, старый состав правительства) с плохо скрытым разочарованием: с надеждой на то, что уж на этом-то президентском сроке Владимир Владимирович обратит наконец внимание на экономику нашей страны, многие расставались очень тяжело.
Увы, старый состав правительства и те тезисы, которые озвучил В.В. Путин в своем послании к Федеральному собранию, не внушают ни малейшего оптимизма: никаких принципиальных изменений относительно текущих методов управления экономикой в них не содержится. А без этого все будет продолжаться так, как оно и длилось последние 10 лет, когда любой финансовый кризис в США почему-то сильнее всего в мире ощущался в российской глубинке.
Но есть такое хорошее правило ведения дискуссии: критикуешь – предлагай! Легко ругать наше правительство за его экономические провалы, а ты попробуй предложи, каким образом превратить Россию в экономический рай на земле. И вот, в предлагаемой вашему вниманию статье мы как раз и попробуем это сделать.
Что нам нужно для того, чтобы наша экономика стала сильной и устойчивой? Ответ прост: нам нужно, чтобы ее образовали сильные и экономически успешные предприятия, обладающие современными средствами производства, производящие и реализующие конкурентоспособную продукцию. Они должны реализовывать ее в таких объемах, чтобы зарабатывать прибыль, обеспечивающую расширенное воспроизводство: то есть предприятиям должно хватать прибыли не только на текущую деятельность и дивиденды акционерам, но еще и на инвестирование и расширение производства. Конечно, с привлечением кредитных ресурсов, но тем не менее.
А сколько нам нужно таких предприятий? Насколько велик должен быть производимый ими продукт? Каждая страна производит за год продуктов на определенную сумму, соответственно, можно посчитать, сколько этого продукта приходится на одного жителя каждой страны. Нам следует добиваться показателей, схожих с теми, которые добиваются наиболее успешные в экономическом отношении страны. Если у нас эти показатели сопоставимы, если производимый нами продукт растет из года в год (что свидетельствует о расширении производств), то наша экономика сильна. Но есть и еще один критерий: налоги, которые собираются с произведенных в нашей стране товаров, должно хватать на обеспечение ключевых государственных задач – обороноспособности, медицины, образования и т.д. Иными словами, бюджет страны должен формироваться из налогов, взимаемых с производства, а отнюдь не из сверхдоходов, которые мы извлекаем за счет продажи за рубеж нефти и газа.
Итак, с критериями успешности мы определились. Теперь дело за малым: понять бы, как всего этого достичь. С одной стороны, это вроде бы очень сложно, потому что управление бизнесом в современных условиях – это архисложный процесс, в котором нужно учитывать массу параметров. Но с другой стороны, это очень просто – достаточно вспомнить о том, что русский народ, кто бы там чего не говорил на этот счет, умен и образован, а также обладает достаточной смекалкой, чтобы конкурировать с кем угодно (что он, в общем, и доказывал на протяжении всей своей истории). То есть государству вовсе не нужно пытаться как-то управлять, или иным способом напрямую воздействовать на предприятия с целью достижения ими высоких показателей. Ему нужно обеспечить равенство условий с иностранным бизнесом. А имея равные условия, в честной конкуренции отечественные частники вполне справятся сами, и наши предприятия будут ничуть не слабее аналогичных им иностранных.
Вот так мы и определим ключевую задачу правительства России в управлении экономикой страны: правительство должно обеспечивать равенство возможностей с иностранным бизнесом. А что для этого нужно сделать? На самом деле – немногое, потому что, по большому счету, ключевых причин нашего неуспеха немного – достаточно пальцев одной руки, чтобы пересчитать их.
Первое, в чем мы нуждаемся, – это стабильный курс национальной валюты. По 20 рублей за доллар или по 100 рублей, но стабильный. Зачем он нам нужен?
Дело в том, что резкие перепады курса в буквальном смысле убивают наши предприятия. В РФ уже давно нет никакой автаркии, ее не вытянул даже Советский Союз – мы очень тесно и плотно связаны с иностранными производителями. В результате всякий раз, когда мы обнаруживаем, что Центробанк в очередной раз уронил курс рубля, это означает, что все иностранное сырье и комплектующие для нас резко подорожали (ибо теперь надо больше рублей, чтобы купить то же количество долларов, которые мы на них тратили), а вот наша выручка вот-вот упадет, потому что прочие предприятия, у которых образовался тот же рост цен, сделают… что? Правильно, начнут экономить на приобретениях у отечественного производителя, чтобы собрать деньги на закуп необходимого им импорта.
Кроме этого, как только рубль уходит в крутое пике, сразу же наступает банковский кризис. Известно, что сегодня почти все предприятия обладают кредитным портфелем и постоянно возобновляют его – возвращая один кредит, тут же берут взамен его новый, той же величины. Сумма кредитных обязательств от этого не растет, но и не падает, чем достигается стабильное положение компании. Но как только начинается банковский кризис, предприятию, пришедшему договариваться об очередной кредитной линии взамен заканчивающейся действующей, банк цитирует гениальное высказывание Д.А. Медведева: «Денег нет, но вы держитесь!»
И, конечно, не забудьте погасить очередной транш, он у вас через неделю… То есть предприятию сразу же приходится не только изыскивать дополнительные средства на оплату импортных материалов, но еще и на гашение кредитов без возможности взять новый, потому что, если кредит вовремя не погасить, будет банкротство.
В общем, каждый раз, когда курс рубля начинает резко падать, огромное количество предприятий РФ оказываются буквально на грани выживания, естественно, под нож идут все инвестиционные программы, экономится каждая копейка… и не всегда этого бывает достаточно, но даже если и хватило, то последствия кризиса ощущаются еще несколько лет. И как только мы от него оправляемся… правильно, наступает следующий.
Таким образом, задачей государства является стабильный курс рубля по отношению к ведущим валютам мира. Он, конечно, может меняться в каких-то разумных пределах, но именно что разумных, то есть весьма ограниченных, как, собственно говоря, это делают ведущие мировые валюты – доллар, евро и т.д.
Второе, что крайне необходимо отечественным предприятиям, – это достаточность денежных средств для текущих операций. Увы, но в России наблюдается сильнейший дефицит денежной массы. Нам попросту не хватает денег для того, чтобы обеспечивать нормальные экономические взаимоотношения между фирмами! Для того, чтобы объяснить это – немного теории.
Существует такое понятие, как «денежный агрегат», при этом наш Центробанк рассчитывает четыре его вида М0, М1, М2 и М3. Что они такое?
М0 – это наличные деньги, то есть банкноты и монеты (но не безналичные деньги);
М1 – Это М0 плюс ваши банковские карты, вклады «до востребования» а также остатки средств на расчетных счетах организаций (кроме кредитных);
М2 – это М1 плюс срочные вклады, то есть вклады, сделанные на оговоренный с банком срок;
М3 – это М2 плюс сберегательные вклады.
Естественно, все вышеуказанные показатели считаются в национальной валюте. Если, к примеру, некое предприятие будет иметь расчетные счета и валютную выручку на них, то такие остатки денежных средств в денежных агрегатах М1-М3 учитываться не будут. Обычно для расчетов, в которых участвует денежная масса, используется агрегат М2 – то есть сумму наличных и безналичных средств, а также срочных вкладов в национальной валюте, и в дальнейшем мы используем именно его.
Итак, вот у нас есть денежная масса М2. В Российской Федерации она в октябре 2017 г составляла 39 трлн 668,3 млрд рублей. Много это или мало? Для того, чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно вспомнить, что основной функцией денег является обеспечение товарообмена, то есть нам нужно узнать не только сумму денежной массы, но и объем производимого в стране товара.
Для этого мы используем еще один экономический показатель, который называется валовым внутренним продуктом, ВВП (не путать с Владимиром Владимировичем Путиным!). Этот показатель представляет собой сумму стоимости всех конечных товаров и услуг, произведенных в стране за какой-то период (обычно – год). Что означает слово «конечных» в данном определении? Речь идет вот о чем – допустим, в течение года некая фирма изготовила металла на 100 руб, вторая – пластика на 100 руб, а третья, потратив 200 руб, купила у первых двух и то и другое и произвела… ну, к примеру, столовые ножи стоимостью 300 руб. Так вот, в ВВП попадет только стоимость ножей, то есть 300 руб, потому что в этой стоимости уже «сидит» стоимость металла и пластика.
Иными словами, в течение года три фирмы вели деятельность, но металл и пластик, которые были произведены двумя фирмами, были израсходованы третьей как сырье для столовых ножей. В итоге, по концу года, физически не осталось ни металла, ни пластика, а есть только столовые ножи – их стоимость и попадет в ВВП.
Ну и вот, очевидно, что денежная масса должна находиться в каком-то соотношении со стоимостью произведенной продукции. Вопрос – в каком?
Давайте посмотрим на это соотношение в странах еврозоны, воспользовавшись данными сайта tradingeconomics.com. ВВП стан еврозоны в 2016 г составил 11 трлн. 886 млрд. евро. А денежная масса (М2) – ориентировочно 10 трлн. 250 млрд. евро. (там графики, так что определение точного значения немного затруднено).
Таким образом, на один евро произведенной за год продукции страны евро имеют примерно 0,86 евро денег. А что в России? Сумму денежной массы М2 мы уже указали — 39 трлн 668,3 млрд рублей в 2017 г. Но ВВП России в том же 2017 г составлял 92 трлн. 037,2 млрд. руб. Таким образом, на один рубль произведенного товара экономика РФ располагает всего лишь 0,43 руб. денежных средств.
Иными словами, денежная масса в РФ в сравнении со странами еврозоны занижена вдвое! То есть для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность предприятия, отечественные компании вынуждены при схожем объеме выпуска довольствоваться вдвое меньшим количеством денег, чем их иностранные конкуренты. Это, разумеется, совершенно неестественная ситуация, которая ставит наш бизнес в заведомо проигрышное положение.
Таким образом, перед правительством РФ стоит задача нормализации размеров денежной массы. При этом мы отлично понимаем, что просто «взять и напечатать денег» не получится – простой вброс денег в экономику попросту разгонит инфляцию, производимые в стране товары станут стоить дороже, и в итоге соотношение «денежная масса /ВВП» останется на том же уровне, что и был до «вброса». Соответственно, нужно не просто пополнить денежную массу, но изыскать такой способ ввода денег в экономику, при котором инфляция не изменится вообще, или же изменится крайне незначительно.
Кстати, об инфляции…
Третье, в чем крайне нуждается наша экономика, – это стабильный и невысокий уровень инфляции. Это уже чистая наука – малая инфляция, на уровне 1-2%, стимулирует экономику и полезна для нее. Почему? Представим себе, что инфляция равна 0. В этом случае деньги, положенные на полочку (в чулок, под подушку и т.д.) будут сохранять свою покупательную стоимость до тех пор, пока их оттуда не достанут – на них можно будет купить ровно столько, сколько и сегодня, и через 5 лет, и через 10. А вот небольшая инфляция будет приводить к обесценению этих денег. Их, конечно, все еще можно положить в копилку, но тогда они каждый месяц будут немного терять в стоимости, побуждая своего владельца куда-то инвестировать эти деньги – да хотя бы просто отнести деньги в банк, который, выплачивая небольшой процент по вкладу, сделает это за вкладчика. То есть небольшая инфляция полезна тем, что не дает деньгам «застаиваться» и стимулирует их оборот. Чем плоха высокая инфляция? Дело в том, что цены на товары различных видов повышаются неравномерно, и в результате возникает дисбаланс между предприятиями различных отраслей – то есть при высокой инфляции регулярны ситуации, когда компания-производитель вынуждена покупать сырье и материалы по увеличенной цене, но сама еще не может повысить цену на свои товары – их не будут покупать. В результате, у многих компаний уменьшается прибыль от планируемой, идут прахом все планы развития и т.д.
Итак, что же у нас с инфляцией? В прошлом, 2017 г, уровень инфляции по данным Росстата составил 2,5% (есть ложь, есть большая ложь, а есть еще статистика, да). Это, вообще говоря, был бы замечательный результат, окажись он правдой (ценники на полках магазинов, увы, выводов Росстата как-то не подтверждают), но дело в том, что инфляция в нашей стране, даже по официальным данным – явление галопирующее. Так, в 2016 г она составляла 5,38%, в 2015 – 12,91%, а на 2018 г прогнозировалась на уровне 4%, но, по последним прогнозам, уже ожидается больше. В странах еврозоны с этим все куда проще и понятнее – за последние 5 лет их инфляция колебалась в пределах от -0,5% (то есть цены на товары падали!) до, максимум, 2%.
В целом же можно констатировать, что наша экономика нуждается в инфляции, стабильно находящейся в пределах 1-2% в год.
Четвертое, что необходимо предприятиям РФ – это дешевые кредиты. Деньги – это, конечно, тоже товар, и у них есть своя стоимость. Банки дают предприятиям попользоваться деньгами на определенный срок, и берут за это плату в виде процентов по кредитам. Кредит – движущая сила современной экономики, потому что позволяет осуществлять инвестиции под будущую прибыль – мы ее еще только планируем заработать, а инвестиции-то уже вот они!
Но как прикажете соревноваться с иностранными конкурентами, если они привлекают кредиты по цене (размеру банковских процентов) в разы меньше той, которую дают российские банки отечественному производителю? При прочих равных условиях тут уж одно из двух – нужно или зарабатывать куда больше прибыли, чем иностранные бизнесмены, или же ограничивать себя в размерах кредита. Так вот, по данным сайта tradingeconomics.com. процентная ставка по кредиту в еврозоне составляет 2,09%, а вот в Российской Федерации – 8,92%, то есть мы имеем более чем четырехкратную разницу… Автору настоящей статьи не вполне ясно, как рассчитывался показатель «Процентная ставка по кредиту» для различных стран, но данное соотношение более-менее достоверно.
Кстати, а почему у нас такие драконовские проценты по кредиту? Тут, как известно, все «упирается» в ключевую ставку, устанавливаемую Центробанком, потому что банки устроены так, что ниже ставки ЦБ они кредитов давать не могут. Упрощая ситуацию (дабы не пытаться превратить статью в учебник по экономике), ключевая ставка – это стоимость кредитов, которые Центробанк дает коммерческим банкам, и понятно, что коммерческому банку давать кому-то эти деньги под более низкие проценты – это нести прямой убыток. Так вот, у нас эта ставка сегодня составляет 7,25%. Почему она такая? Наши горе-экономисты, выпускники Вышей Школы Экономики (ВШЭ) даже определение такое придумали: «инфляционное таргетирование». То есть, по их мнению, размер процентной ставки ЦБ позволяет управлять инфляцией в стране.
Может, оно конечно и так, но только как-то странно у нас управляют инфляцией – заявленная инфляция в 2017 г – 2,52%, а вот процентная ставка по кредитам почему-то в три раза выше – 7,75% (это в 2017 г, до 7,25% она опустилась уже в 2018 г). А как управляют инфляцией в других странах? Ну вот возьмем США. У них инфляция – 2,5%, а процентная ставка – 1,75%. Возьмем Великобританию. Уровень инфляции – 2,4%, а уровень процентной ставки – 0,5%. Вы не ослышались, у стран «золотого миллиарда» стоимость денег, которые могут получить коммерческие банки от государственного банка, НИЖЕ уровня инфляции. И это действительно похоже на управление инфляцией, потому что в этом случае коммерческий банк может давать кредиты под процент примерно равный инфляционному, и все равно, при этом, останется с прибылью. У нас, естественно, ничего подобного невозможно и возникает вопрос – какие же цели на самом деле преследует это самое «инфляционное таргетирование»? С такими драконовскими процентными ставками?
В этом отношение показателен пример стран еврозоны. У них, начиная с 2016 г ставка процента равна нулю. Вы не ослышались – если коммерческому банку требуется государственный займ, он получает его бесплатно. Ну а наш ЦБ, «в полном соответствии с западной экономической наукой» «таргетирует инфляцию» кредитами под 7,25% годовых. Объяснения тут, в общем-то, два – или специалисты ЦБ совершенно некомпетентны, или же реальная инфляция в 2017 г (а не та, о которой рассказывает Росстат) составляет отнюдь не 2,52, а более 8,5-9% — что, кстати, весьма похоже на правду.
В общем, задача нашего правительства в части банковского кредитования – обеспечить такое функционирование банковской системы, при котором стоимость банковского кредита не будет превышать среднего по странам еврозоны.
И, наконец, пятое, что нам необходимо – это поддержка государством отечественного производителя. Здесь все очень просто… и сложно одновременно.
Существует Всемирная торговая организация (сокращенно – ВТО), которая пропагандирует принципы свободной торговли. Основная идея этой организации (официально) заключается в том, что «невидимая рука рынка» приведет все вступившие в нее страны к немыслимому процветанию, поскольку честная рыночная конкуренция расставит все по своим местам. Неконкурентоспособные предприятия обанкротятся, лучшие из лучших получат новые рынки сбыта, и в итоге в мире останутся только самые высокоэффективные предприятия в каждой отрасли, заодно будет достигнуто идеальное разделение труда между странами. В каждой стране останутся только те предприятия, которые достигли высочайшей эффективности, а все остальное эти страны будет покупать у других членов ВТО.
На практике, разумеется, ничего подобного не происходит.
Первая, и ключевая ошибка в подобной логике заключается в идеализации конкуренции, так как ВТО предполагает, что в открытой конкурентной борьбе, в которой никакая из сторон не имеет «тузов в рукаве» в виде государственной поддержки или протекционизма, победит производитель наилучшего товара. Это неверно – в такой конкуренции побеждает сильнейший, а не тот, кто предложит лучший товар.
Простой пример – какую бы замечательную газировку Вы не придумали, Вы не сможете состязаться с корпорациями наподобие той же «Кока-колы». Вам просто нечего будет противопоставить их множеству производств, гигантским рекламным бюджетам и сетям сбыта, отлаженной логистике и т.д. и т.п. На равных состязаться могут равные, или хотя бы сопоставимые компании – если же Вы начинаете с нуля, то никакой конкуренции, конечно же, не получится. Вот еще один пример – только ленивый не ругал результаты программы Сухого «Суперджет», но… представим себе, что ОКБ Сухого сработало на отлично, и созданный ими пассажирский самолет в своем классе оказался лучшим из лучших, на голову разгромив конкурентов из «Боинга», Эйрбаса» и прочих всяких там «Эмбраеров». Что дальше? Встанут ли авиакомпании в очередь за новейшими самолетами Сухого?
Нет, не встанут. Потому что кроме качества самого самолета есть еще и качество сервиса: тот же Боинг может позволить (и позволяет) себе иметь сервисные службы и склады запасных частей по всему миру. То есть авиакомпания, куда бы ни прокладывала она свои рейсы, может быть уверена в том, что в случае каких-то технических неполадок, они будут устранены в кратчайший срок. А вот Сухой подобного сервиса обеспечить не сможет по причине банальной нехватки финансов. В итоге образуется замкнутый круг – всемирную сеть «поддержки» Сухой не может развернуть, потому что для этого нужны деньги, которые могли бы принести ему масштабные продажи самолетов, но продаж не будет, пока не предоставлен сервис.
Иными словами, конкуренция демонстрирует свои лучшие качества только в «схватке равных», то есть сопоставимых по своим финансовым возможностям компаний — в противном случае, конкурента попросту задавят или перекупят. Вот поэтому-то ВТО, по сути, не создает свободной конкуренции, а утверждает господство наиболее развитых в настоящий момент стран – их промышленная и другая продукция вытесняет производителей более слабых, развивающихся держав, не давая им надежды развиться до лучшего мирового уровня. Когда в ВТО входит новая, развивающаяся страна, она ничего не выигрывает от «свободной конкуренции», так как ее относительно слабая промышленность не в состоянии противостоять куда более мощным корпорациям более развитых стран.
Как ни странно это прозвучит, но государственный протекционизм при определенных условиях способен даже в большей степени отвечать идеалам чистого рынка, нежели свободная конкуренция. Благодаря протекции, государство помогает компании усилиться на внутреннем рынке в достаточной степени, чтобы получить ресурсы для конкуренции с более сильными компаниями других стран.
Иными словами, ВТО – это, по сути, утверждение господства более развитых стран над странами с менее развитой экономикой. И вот что интересно – пропагандируя формальное равенство ее членов, ВТО, тем не менее, сохранило весьма широкие права на поддержку своими первыми членами (то есть наиболее развитыми странами) отдельных отраслей их экономик. То есть вы, господа, честно конкурируйте с нами в тех областях, где наша промышленность сильнее вашей на голову, а вот там, где она не сильнее, там, извините, но мы своего производителя поддержим. Таким образом, формально исповедуя равенство и здоровую конкуренцию, на практике ВТО является инструментом расширения рынков сбыта экономик стран «золотого миллиарда» за счет менее развитых стран.
Вторая проблема с ВТО заключается в том, что никакая экономическая выгода не может перевесить соображений безопасности страны. Опять же, простой пример – никакое предприятие РФ не в состоянии сегодня конкурировать с производителями современных процессоров для компьютерной техники, наше отставание здесь колоссально. Но тем не менее, мы не можем обеспечить безопасность страны, используя импортные комплектующие – поэтому страна просто обязана создавать и поддерживать, пусть даже нерентабельное производство вычислительной техники – хотя бы даже она в разы уступала иностранным новинкам. То же и с продовольствием – сельское хозяйство на большей части территории нашей страны никак не может конкурировать, допустим, с итальянским фермером, которому не нужно думать о капитальных строениях зимой, об отоплении, и который легко снимает по два урожая в год. Но продовольственная безопасность не позволяет нам махнуть рукой на собственное сельское хозяйство в надежде на то, что страну прокормят итальянские фермеры. Иными словами, принципы ВТО хороши лишь до тех пор, пока между ее членами царит мир и дружба, а вот если нет – то свободная конкуренция сразу забывается и начинаются санкции, к которым нужно быть готовым.
Таким образом, государство должно осуществлять политику разумного протекционизма – его смысл не в том, чтобы защитить своего производителя любой ценой, а в том, чтобы по возможности уравнять шансы, сделав конкуренцию действительно равной. Между прочим, частью этого протекционизма является развитие науки, включая фундаментальную – понятно, что относительно некрупные компании не могут содержать и финансировать научно-исследовательские работы.
Вот, собственно, пять основных условий, по исполнении которых мы действительно сможем надеяться на создание сильной рыночной экономики. Возможно, кто-то будет разочарован, не увидев в вышеизложенном списке требование о создании вменяемой налоговой системы. Как ни странно это прозвучит, но именно к ней, пожалуй, сегодня меньше всего вопросов – каких-то чрезмерных отличий от иностранных налоговых систем в лучшую или же худшую сторону в ней пожалуй что и нет. Впрочем, это не означает, что ее нельзя усовершенствовать, упростив процедуру сбора налогов и для государства, и для бизнеса.
Итак, мы сформулировали пять целей, которые нам необходимо достичь. Теперь дело за малым – описать, как мы сможем это сделать. Но это мы сделаем в следующей статье.
Продолжение следует…
Увы, старый состав правительства и те тезисы, которые озвучил В.В. Путин в своем послании к Федеральному собранию, не внушают ни малейшего оптимизма: никаких принципиальных изменений относительно текущих методов управления экономикой в них не содержится. А без этого все будет продолжаться так, как оно и длилось последние 10 лет, когда любой финансовый кризис в США почему-то сильнее всего в мире ощущался в российской глубинке.
Но есть такое хорошее правило ведения дискуссии: критикуешь – предлагай! Легко ругать наше правительство за его экономические провалы, а ты попробуй предложи, каким образом превратить Россию в экономический рай на земле. И вот, в предлагаемой вашему вниманию статье мы как раз и попробуем это сделать.
Что нам нужно для того, чтобы наша экономика стала сильной и устойчивой? Ответ прост: нам нужно, чтобы ее образовали сильные и экономически успешные предприятия, обладающие современными средствами производства, производящие и реализующие конкурентоспособную продукцию. Они должны реализовывать ее в таких объемах, чтобы зарабатывать прибыль, обеспечивающую расширенное воспроизводство: то есть предприятиям должно хватать прибыли не только на текущую деятельность и дивиденды акционерам, но еще и на инвестирование и расширение производства. Конечно, с привлечением кредитных ресурсов, но тем не менее.
А сколько нам нужно таких предприятий? Насколько велик должен быть производимый ими продукт? Каждая страна производит за год продуктов на определенную сумму, соответственно, можно посчитать, сколько этого продукта приходится на одного жителя каждой страны. Нам следует добиваться показателей, схожих с теми, которые добиваются наиболее успешные в экономическом отношении страны. Если у нас эти показатели сопоставимы, если производимый нами продукт растет из года в год (что свидетельствует о расширении производств), то наша экономика сильна. Но есть и еще один критерий: налоги, которые собираются с произведенных в нашей стране товаров, должно хватать на обеспечение ключевых государственных задач – обороноспособности, медицины, образования и т.д. Иными словами, бюджет страны должен формироваться из налогов, взимаемых с производства, а отнюдь не из сверхдоходов, которые мы извлекаем за счет продажи за рубеж нефти и газа.
Итак, с критериями успешности мы определились. Теперь дело за малым: понять бы, как всего этого достичь. С одной стороны, это вроде бы очень сложно, потому что управление бизнесом в современных условиях – это архисложный процесс, в котором нужно учитывать массу параметров. Но с другой стороны, это очень просто – достаточно вспомнить о том, что русский народ, кто бы там чего не говорил на этот счет, умен и образован, а также обладает достаточной смекалкой, чтобы конкурировать с кем угодно (что он, в общем, и доказывал на протяжении всей своей истории). То есть государству вовсе не нужно пытаться как-то управлять, или иным способом напрямую воздействовать на предприятия с целью достижения ими высоких показателей. Ему нужно обеспечить равенство условий с иностранным бизнесом. А имея равные условия, в честной конкуренции отечественные частники вполне справятся сами, и наши предприятия будут ничуть не слабее аналогичных им иностранных.
Вот так мы и определим ключевую задачу правительства России в управлении экономикой страны: правительство должно обеспечивать равенство возможностей с иностранным бизнесом. А что для этого нужно сделать? На самом деле – немногое, потому что, по большому счету, ключевых причин нашего неуспеха немного – достаточно пальцев одной руки, чтобы пересчитать их.
Первое, в чем мы нуждаемся, – это стабильный курс национальной валюты. По 20 рублей за доллар или по 100 рублей, но стабильный. Зачем он нам нужен?
Дело в том, что резкие перепады курса в буквальном смысле убивают наши предприятия. В РФ уже давно нет никакой автаркии, ее не вытянул даже Советский Союз – мы очень тесно и плотно связаны с иностранными производителями. В результате всякий раз, когда мы обнаруживаем, что Центробанк в очередной раз уронил курс рубля, это означает, что все иностранное сырье и комплектующие для нас резко подорожали (ибо теперь надо больше рублей, чтобы купить то же количество долларов, которые мы на них тратили), а вот наша выручка вот-вот упадет, потому что прочие предприятия, у которых образовался тот же рост цен, сделают… что? Правильно, начнут экономить на приобретениях у отечественного производителя, чтобы собрать деньги на закуп необходимого им импорта.
Кроме этого, как только рубль уходит в крутое пике, сразу же наступает банковский кризис. Известно, что сегодня почти все предприятия обладают кредитным портфелем и постоянно возобновляют его – возвращая один кредит, тут же берут взамен его новый, той же величины. Сумма кредитных обязательств от этого не растет, но и не падает, чем достигается стабильное положение компании. Но как только начинается банковский кризис, предприятию, пришедшему договариваться об очередной кредитной линии взамен заканчивающейся действующей, банк цитирует гениальное высказывание Д.А. Медведева: «Денег нет, но вы держитесь!»
И, конечно, не забудьте погасить очередной транш, он у вас через неделю… То есть предприятию сразу же приходится не только изыскивать дополнительные средства на оплату импортных материалов, но еще и на гашение кредитов без возможности взять новый, потому что, если кредит вовремя не погасить, будет банкротство.
В общем, каждый раз, когда курс рубля начинает резко падать, огромное количество предприятий РФ оказываются буквально на грани выживания, естественно, под нож идут все инвестиционные программы, экономится каждая копейка… и не всегда этого бывает достаточно, но даже если и хватило, то последствия кризиса ощущаются еще несколько лет. И как только мы от него оправляемся… правильно, наступает следующий.
Таким образом, задачей государства является стабильный курс рубля по отношению к ведущим валютам мира. Он, конечно, может меняться в каких-то разумных пределах, но именно что разумных, то есть весьма ограниченных, как, собственно говоря, это делают ведущие мировые валюты – доллар, евро и т.д.
Второе, что крайне необходимо отечественным предприятиям, – это достаточность денежных средств для текущих операций. Увы, но в России наблюдается сильнейший дефицит денежной массы. Нам попросту не хватает денег для того, чтобы обеспечивать нормальные экономические взаимоотношения между фирмами! Для того, чтобы объяснить это – немного теории.
Существует такое понятие, как «денежный агрегат», при этом наш Центробанк рассчитывает четыре его вида М0, М1, М2 и М3. Что они такое?
М0 – это наличные деньги, то есть банкноты и монеты (но не безналичные деньги);
М1 – Это М0 плюс ваши банковские карты, вклады «до востребования» а также остатки средств на расчетных счетах организаций (кроме кредитных);
М2 – это М1 плюс срочные вклады, то есть вклады, сделанные на оговоренный с банком срок;
М3 – это М2 плюс сберегательные вклады.
Естественно, все вышеуказанные показатели считаются в национальной валюте. Если, к примеру, некое предприятие будет иметь расчетные счета и валютную выручку на них, то такие остатки денежных средств в денежных агрегатах М1-М3 учитываться не будут. Обычно для расчетов, в которых участвует денежная масса, используется агрегат М2 – то есть сумму наличных и безналичных средств, а также срочных вкладов в национальной валюте, и в дальнейшем мы используем именно его.
Итак, вот у нас есть денежная масса М2. В Российской Федерации она в октябре 2017 г составляла 39 трлн 668,3 млрд рублей. Много это или мало? Для того, чтобы дать ответ на этот вопрос, нужно вспомнить, что основной функцией денег является обеспечение товарообмена, то есть нам нужно узнать не только сумму денежной массы, но и объем производимого в стране товара.
Для этого мы используем еще один экономический показатель, который называется валовым внутренним продуктом, ВВП (не путать с Владимиром Владимировичем Путиным!). Этот показатель представляет собой сумму стоимости всех конечных товаров и услуг, произведенных в стране за какой-то период (обычно – год). Что означает слово «конечных» в данном определении? Речь идет вот о чем – допустим, в течение года некая фирма изготовила металла на 100 руб, вторая – пластика на 100 руб, а третья, потратив 200 руб, купила у первых двух и то и другое и произвела… ну, к примеру, столовые ножи стоимостью 300 руб. Так вот, в ВВП попадет только стоимость ножей, то есть 300 руб, потому что в этой стоимости уже «сидит» стоимость металла и пластика.
Иными словами, в течение года три фирмы вели деятельность, но металл и пластик, которые были произведены двумя фирмами, были израсходованы третьей как сырье для столовых ножей. В итоге, по концу года, физически не осталось ни металла, ни пластика, а есть только столовые ножи – их стоимость и попадет в ВВП.
Ну и вот, очевидно, что денежная масса должна находиться в каком-то соотношении со стоимостью произведенной продукции. Вопрос – в каком?
Давайте посмотрим на это соотношение в странах еврозоны, воспользовавшись данными сайта tradingeconomics.com. ВВП стан еврозоны в 2016 г составил 11 трлн. 886 млрд. евро. А денежная масса (М2) – ориентировочно 10 трлн. 250 млрд. евро. (там графики, так что определение точного значения немного затруднено).
Таким образом, на один евро произведенной за год продукции страны евро имеют примерно 0,86 евро денег. А что в России? Сумму денежной массы М2 мы уже указали — 39 трлн 668,3 млрд рублей в 2017 г. Но ВВП России в том же 2017 г составлял 92 трлн. 037,2 млрд. руб. Таким образом, на один рубль произведенного товара экономика РФ располагает всего лишь 0,43 руб. денежных средств.
Иными словами, денежная масса в РФ в сравнении со странами еврозоны занижена вдвое! То есть для того, чтобы обеспечивать жизнедеятельность предприятия, отечественные компании вынуждены при схожем объеме выпуска довольствоваться вдвое меньшим количеством денег, чем их иностранные конкуренты. Это, разумеется, совершенно неестественная ситуация, которая ставит наш бизнес в заведомо проигрышное положение.
Таким образом, перед правительством РФ стоит задача нормализации размеров денежной массы. При этом мы отлично понимаем, что просто «взять и напечатать денег» не получится – простой вброс денег в экономику попросту разгонит инфляцию, производимые в стране товары станут стоить дороже, и в итоге соотношение «денежная масса /ВВП» останется на том же уровне, что и был до «вброса». Соответственно, нужно не просто пополнить денежную массу, но изыскать такой способ ввода денег в экономику, при котором инфляция не изменится вообще, или же изменится крайне незначительно.
Кстати, об инфляции…
Третье, в чем крайне нуждается наша экономика, – это стабильный и невысокий уровень инфляции. Это уже чистая наука – малая инфляция, на уровне 1-2%, стимулирует экономику и полезна для нее. Почему? Представим себе, что инфляция равна 0. В этом случае деньги, положенные на полочку (в чулок, под подушку и т.д.) будут сохранять свою покупательную стоимость до тех пор, пока их оттуда не достанут – на них можно будет купить ровно столько, сколько и сегодня, и через 5 лет, и через 10. А вот небольшая инфляция будет приводить к обесценению этих денег. Их, конечно, все еще можно положить в копилку, но тогда они каждый месяц будут немного терять в стоимости, побуждая своего владельца куда-то инвестировать эти деньги – да хотя бы просто отнести деньги в банк, который, выплачивая небольшой процент по вкладу, сделает это за вкладчика. То есть небольшая инфляция полезна тем, что не дает деньгам «застаиваться» и стимулирует их оборот. Чем плоха высокая инфляция? Дело в том, что цены на товары различных видов повышаются неравномерно, и в результате возникает дисбаланс между предприятиями различных отраслей – то есть при высокой инфляции регулярны ситуации, когда компания-производитель вынуждена покупать сырье и материалы по увеличенной цене, но сама еще не может повысить цену на свои товары – их не будут покупать. В результате, у многих компаний уменьшается прибыль от планируемой, идут прахом все планы развития и т.д.
Итак, что же у нас с инфляцией? В прошлом, 2017 г, уровень инфляции по данным Росстата составил 2,5% (есть ложь, есть большая ложь, а есть еще статистика, да). Это, вообще говоря, был бы замечательный результат, окажись он правдой (ценники на полках магазинов, увы, выводов Росстата как-то не подтверждают), но дело в том, что инфляция в нашей стране, даже по официальным данным – явление галопирующее. Так, в 2016 г она составляла 5,38%, в 2015 – 12,91%, а на 2018 г прогнозировалась на уровне 4%, но, по последним прогнозам, уже ожидается больше. В странах еврозоны с этим все куда проще и понятнее – за последние 5 лет их инфляция колебалась в пределах от -0,5% (то есть цены на товары падали!) до, максимум, 2%.
В целом же можно констатировать, что наша экономика нуждается в инфляции, стабильно находящейся в пределах 1-2% в год.
Четвертое, что необходимо предприятиям РФ – это дешевые кредиты. Деньги – это, конечно, тоже товар, и у них есть своя стоимость. Банки дают предприятиям попользоваться деньгами на определенный срок, и берут за это плату в виде процентов по кредитам. Кредит – движущая сила современной экономики, потому что позволяет осуществлять инвестиции под будущую прибыль – мы ее еще только планируем заработать, а инвестиции-то уже вот они!
Но как прикажете соревноваться с иностранными конкурентами, если они привлекают кредиты по цене (размеру банковских процентов) в разы меньше той, которую дают российские банки отечественному производителю? При прочих равных условиях тут уж одно из двух – нужно или зарабатывать куда больше прибыли, чем иностранные бизнесмены, или же ограничивать себя в размерах кредита. Так вот, по данным сайта tradingeconomics.com. процентная ставка по кредиту в еврозоне составляет 2,09%, а вот в Российской Федерации – 8,92%, то есть мы имеем более чем четырехкратную разницу… Автору настоящей статьи не вполне ясно, как рассчитывался показатель «Процентная ставка по кредиту» для различных стран, но данное соотношение более-менее достоверно.
Кстати, а почему у нас такие драконовские проценты по кредиту? Тут, как известно, все «упирается» в ключевую ставку, устанавливаемую Центробанком, потому что банки устроены так, что ниже ставки ЦБ они кредитов давать не могут. Упрощая ситуацию (дабы не пытаться превратить статью в учебник по экономике), ключевая ставка – это стоимость кредитов, которые Центробанк дает коммерческим банкам, и понятно, что коммерческому банку давать кому-то эти деньги под более низкие проценты – это нести прямой убыток. Так вот, у нас эта ставка сегодня составляет 7,25%. Почему она такая? Наши горе-экономисты, выпускники Вышей Школы Экономики (ВШЭ) даже определение такое придумали: «инфляционное таргетирование». То есть, по их мнению, размер процентной ставки ЦБ позволяет управлять инфляцией в стране.
Может, оно конечно и так, но только как-то странно у нас управляют инфляцией – заявленная инфляция в 2017 г – 2,52%, а вот процентная ставка по кредитам почему-то в три раза выше – 7,75% (это в 2017 г, до 7,25% она опустилась уже в 2018 г). А как управляют инфляцией в других странах? Ну вот возьмем США. У них инфляция – 2,5%, а процентная ставка – 1,75%. Возьмем Великобританию. Уровень инфляции – 2,4%, а уровень процентной ставки – 0,5%. Вы не ослышались, у стран «золотого миллиарда» стоимость денег, которые могут получить коммерческие банки от государственного банка, НИЖЕ уровня инфляции. И это действительно похоже на управление инфляцией, потому что в этом случае коммерческий банк может давать кредиты под процент примерно равный инфляционному, и все равно, при этом, останется с прибылью. У нас, естественно, ничего подобного невозможно и возникает вопрос – какие же цели на самом деле преследует это самое «инфляционное таргетирование»? С такими драконовскими процентными ставками?
В этом отношение показателен пример стран еврозоны. У них, начиная с 2016 г ставка процента равна нулю. Вы не ослышались – если коммерческому банку требуется государственный займ, он получает его бесплатно. Ну а наш ЦБ, «в полном соответствии с западной экономической наукой» «таргетирует инфляцию» кредитами под 7,25% годовых. Объяснения тут, в общем-то, два – или специалисты ЦБ совершенно некомпетентны, или же реальная инфляция в 2017 г (а не та, о которой рассказывает Росстат) составляет отнюдь не 2,52, а более 8,5-9% — что, кстати, весьма похоже на правду.
В общем, задача нашего правительства в части банковского кредитования – обеспечить такое функционирование банковской системы, при котором стоимость банковского кредита не будет превышать среднего по странам еврозоны.
И, наконец, пятое, что нам необходимо – это поддержка государством отечественного производителя. Здесь все очень просто… и сложно одновременно.
Существует Всемирная торговая организация (сокращенно – ВТО), которая пропагандирует принципы свободной торговли. Основная идея этой организации (официально) заключается в том, что «невидимая рука рынка» приведет все вступившие в нее страны к немыслимому процветанию, поскольку честная рыночная конкуренция расставит все по своим местам. Неконкурентоспособные предприятия обанкротятся, лучшие из лучших получат новые рынки сбыта, и в итоге в мире останутся только самые высокоэффективные предприятия в каждой отрасли, заодно будет достигнуто идеальное разделение труда между странами. В каждой стране останутся только те предприятия, которые достигли высочайшей эффективности, а все остальное эти страны будет покупать у других членов ВТО.
На практике, разумеется, ничего подобного не происходит.
Первая, и ключевая ошибка в подобной логике заключается в идеализации конкуренции, так как ВТО предполагает, что в открытой конкурентной борьбе, в которой никакая из сторон не имеет «тузов в рукаве» в виде государственной поддержки или протекционизма, победит производитель наилучшего товара. Это неверно – в такой конкуренции побеждает сильнейший, а не тот, кто предложит лучший товар.
Простой пример – какую бы замечательную газировку Вы не придумали, Вы не сможете состязаться с корпорациями наподобие той же «Кока-колы». Вам просто нечего будет противопоставить их множеству производств, гигантским рекламным бюджетам и сетям сбыта, отлаженной логистике и т.д. и т.п. На равных состязаться могут равные, или хотя бы сопоставимые компании – если же Вы начинаете с нуля, то никакой конкуренции, конечно же, не получится. Вот еще один пример – только ленивый не ругал результаты программы Сухого «Суперджет», но… представим себе, что ОКБ Сухого сработало на отлично, и созданный ими пассажирский самолет в своем классе оказался лучшим из лучших, на голову разгромив конкурентов из «Боинга», Эйрбаса» и прочих всяких там «Эмбраеров». Что дальше? Встанут ли авиакомпании в очередь за новейшими самолетами Сухого?
Нет, не встанут. Потому что кроме качества самого самолета есть еще и качество сервиса: тот же Боинг может позволить (и позволяет) себе иметь сервисные службы и склады запасных частей по всему миру. То есть авиакомпания, куда бы ни прокладывала она свои рейсы, может быть уверена в том, что в случае каких-то технических неполадок, они будут устранены в кратчайший срок. А вот Сухой подобного сервиса обеспечить не сможет по причине банальной нехватки финансов. В итоге образуется замкнутый круг – всемирную сеть «поддержки» Сухой не может развернуть, потому что для этого нужны деньги, которые могли бы принести ему масштабные продажи самолетов, но продаж не будет, пока не предоставлен сервис.
Иными словами, конкуренция демонстрирует свои лучшие качества только в «схватке равных», то есть сопоставимых по своим финансовым возможностям компаний — в противном случае, конкурента попросту задавят или перекупят. Вот поэтому-то ВТО, по сути, не создает свободной конкуренции, а утверждает господство наиболее развитых в настоящий момент стран – их промышленная и другая продукция вытесняет производителей более слабых, развивающихся держав, не давая им надежды развиться до лучшего мирового уровня. Когда в ВТО входит новая, развивающаяся страна, она ничего не выигрывает от «свободной конкуренции», так как ее относительно слабая промышленность не в состоянии противостоять куда более мощным корпорациям более развитых стран.
Как ни странно это прозвучит, но государственный протекционизм при определенных условиях способен даже в большей степени отвечать идеалам чистого рынка, нежели свободная конкуренция. Благодаря протекции, государство помогает компании усилиться на внутреннем рынке в достаточной степени, чтобы получить ресурсы для конкуренции с более сильными компаниями других стран.
Иными словами, ВТО – это, по сути, утверждение господства более развитых стран над странами с менее развитой экономикой. И вот что интересно – пропагандируя формальное равенство ее членов, ВТО, тем не менее, сохранило весьма широкие права на поддержку своими первыми членами (то есть наиболее развитыми странами) отдельных отраслей их экономик. То есть вы, господа, честно конкурируйте с нами в тех областях, где наша промышленность сильнее вашей на голову, а вот там, где она не сильнее, там, извините, но мы своего производителя поддержим. Таким образом, формально исповедуя равенство и здоровую конкуренцию, на практике ВТО является инструментом расширения рынков сбыта экономик стран «золотого миллиарда» за счет менее развитых стран.
Вторая проблема с ВТО заключается в том, что никакая экономическая выгода не может перевесить соображений безопасности страны. Опять же, простой пример – никакое предприятие РФ не в состоянии сегодня конкурировать с производителями современных процессоров для компьютерной техники, наше отставание здесь колоссально. Но тем не менее, мы не можем обеспечить безопасность страны, используя импортные комплектующие – поэтому страна просто обязана создавать и поддерживать, пусть даже нерентабельное производство вычислительной техники – хотя бы даже она в разы уступала иностранным новинкам. То же и с продовольствием – сельское хозяйство на большей части территории нашей страны никак не может конкурировать, допустим, с итальянским фермером, которому не нужно думать о капитальных строениях зимой, об отоплении, и который легко снимает по два урожая в год. Но продовольственная безопасность не позволяет нам махнуть рукой на собственное сельское хозяйство в надежде на то, что страну прокормят итальянские фермеры. Иными словами, принципы ВТО хороши лишь до тех пор, пока между ее членами царит мир и дружба, а вот если нет – то свободная конкуренция сразу забывается и начинаются санкции, к которым нужно быть готовым.
Таким образом, государство должно осуществлять политику разумного протекционизма – его смысл не в том, чтобы защитить своего производителя любой ценой, а в том, чтобы по возможности уравнять шансы, сделав конкуренцию действительно равной. Между прочим, частью этого протекционизма является развитие науки, включая фундаментальную – понятно, что относительно некрупные компании не могут содержать и финансировать научно-исследовательские работы.
Вот, собственно, пять основных условий, по исполнении которых мы действительно сможем надеяться на создание сильной рыночной экономики. Возможно, кто-то будет разочарован, не увидев в вышеизложенном списке требование о создании вменяемой налоговой системы. Как ни странно это прозвучит, но именно к ней, пожалуй, сегодня меньше всего вопросов – каких-то чрезмерных отличий от иностранных налоговых систем в лучшую или же худшую сторону в ней пожалуй что и нет. Впрочем, это не означает, что ее нельзя усовершенствовать, упростив процедуру сбора налогов и для государства, и для бизнеса.
Итак, мы сформулировали пять целей, которые нам необходимо достичь. Теперь дело за малым – описать, как мы сможем это сделать. Но это мы сделаем в следующей статье.
Продолжение следует…
Информация