Аркадий Кошко. Блестящая карьера, уничтоженная революцией
Жизнь Аркадия Францевича Кошко – полноценный детективный роман, рассказывающий о судьбе отечественного сыска. В его послужном списке — не только города России, но и Турции. Кошко вывел полицию на недосягаемый доселе уровень. И как подтверждение – отечественный сыск был признан лучшим по раскрываемости преступлений в 1913 году на Международном съезде криминалистов в Швейцарии. Он сам себя называл «главным сыщиком Российской империи», но при смене власти оказался ненужным. Более того, большевики видели в нем врага, которого требовалось ликвидировать. Аркадий Францевич не стал ждать расправы. Как и многие соотечественники, он покинул изменившуюся страну и последние годы жизни провел в Париже.
Слишком скучно
Аркадий Францевич Кошко родился в деревне Брожка Бобруйского уезда Минской губернии. Его семья являлась богатой и знатной, поэтому перед будущим сыщиком были открыты если не все, то многие двери. Интересно вот что: первоначально фамилия звучала как Кошка, но годы, прожитые в Речи Посполитой, дали о себе знать, последняя буква была заменена на «о».
Изначально Аркадий Францевич решил не экспериментировать и пойти по привычному для человека своего происхождения пути – стать военным. Он окончил Казанское пехотное юнкерское училище и поступил на службу в полк, находящийся в Симбирске. Но поскольку то время было на редкость мирное, молодой военный вскоре сильно заскучал. Позже Кошко вспоминал, что однообразные и монотонные дни действовали на него угнетающе. Ему хотелось не просто, если можно так выразиться, «движух». Аркадий Францевич мечтал о том, что своим трудом сможет принести пользу стране. И его выбор пал на криминалистику. Такое решение было взято не с потолка. Кошко с детства увлекался детективными романами, представляя себя в роли матерого сыщика. И в 1894 году (Аркадию Францевичу на тот момент было двадцать семь лет) он ушел с военной службы, став рядовым инспектором в Риге. Семья столь странное решение не одобрила и не приняла, но для Аркадия Францевича это не играло какой-либо значимой роли. Он принял решение и не отступал от намеченной цели.
На новом поприще
Время показало, что Аркадий Францевич не ошибся с выбором профессии. За три года ему удалось раскрыть восемь преступлений, что на тот момент являлось настоящим рекордом. Его методики сильно отличалась от стандарта. Кошко любил так называемый метод ловли на живца. Проще говоря, он использовал грим, маскировку и всевозможные костюмы, чтобы соответствовать выбранному образу. И, подготовившись как следует, Аркадий Францевич отправлялся по самым злачным местам Риги, кишащим преступниками. Первое же успешное дело принесло ему известность. В то время в городе орудовала банда шулеров. Поймать их было несложно, проблема была в другом: как доказать их вину? И Кошко, который неплохо играл в карты, решил поймать преступников с поличным. Он понимал, что его навыков вряд ли хватит, поэтому обратился за помощью к картежникам, находящимся в заключении. И те поделились с ним необходимыми уловками. После этого сыщик снял квартиру, изобразив из себя залетного «гастролера». Затем начал искать выход на банду. Благодаря помощи сети осведомителей ему быстро это удалось. И после нескольких игр он вызвал на «дуэль» главаря. Во время игры в квартиру ворвались полицейские и арестовали всю банду.
А в 1895 году в Риге произошла череда убийств. Сначала на пустыре за собором обнаружили семнадцатилетнего парня, ученика местной гимназии. Его тело и лицо были сильно изуродованы. Поскольку гимназист был сыном богатого купца, от начальства требовалось найти преступников как можно быстрее. И дело поручили Кошко. А спустя некоторое время полиция обнаружила еще несколько погибших: дворника, извозчика и вора по фамилии Ульпэ. У последнего во рту находилась записка: «Собаке — собачья смерть!»
Несмотря на блестящий ум Аркадия Францевича, следствие долгое время топталось на месте. Жертв между собой ничего не связывало, улик и зацепок не было. Тогда Кошко приказал взять на контроль все ломбарды в городе. Он надеялся, что где-нибудь «всплывут» украденные у погибших ценные вещи. И этот ход себя оправдал. Через некоторое время в одном из ломбардов появился портсигар, который принадлежал гимназисту. Кошко сумел выяснить, что сдала его Наталья Шпурман — боевая подруга погибшего вора Ульпэ. Да и сама Наталья не была чиста на руку. Криминалист узнал, что она занималась скупкой краденых вещей. Этого было вполне достаточно, чтобы нанести даме визит. На удивление, Шпурман быстро пошла на контакт. Она призналась, что Ульпэ входил в банду грабителей, но его убили свои же, обвинив в предательстве. И теперь она живет в страхе за свою жизнь. Аркадий Францевич пообещал женщине защиту в обмен на ценную информацию. И она согласилась. Так он узнал, что главарем является некий Озолиньш. Рассказала Наталья и о том, где его можно найти.
Применив все свое актерское мастерство и умение перевоплощаться, Кошко отправился на «охоту». Под видом скупщика шерсти следователь обосновался возле дома, на который указала Наталья. Но ничего подозрительно он сразу не сумел обнаружить. Положительные результаты принесла ночная слежка. Неожиданно из дома вышла женщина с корзинкой в руках. Она огляделась и лишь после этого быстрой походкой направилась в лес. Кошко, естественно, двинулся следом.
Женщина оставила корзину под большим дубом и быстро ушла. Несмотря на старания, Кошко не сумел увидеть преступника, но корзинка исчезла. Аркадий Францевич сделал вывод, что главарь прячется на этом дереве. И уже утром дуб оцепила полиция. Озолиньш отчаянно сопротивлялся, но его сумели арестовать.
Герой своего времени
Отметился Кошко успешным противостоянием с бандитами и в Москве. Известность на всю страну ему принесло дело об ограблении в Успенском соборе. Оно вызвало такой масштабный общественный резонанс, что преступлением заинтересовалась даже царская семья. И Николай II потребовал поймать преступников как можно быстрее. Поскольку дело являлось сложным, его поручили Аркадию Францевичу.
Весной 1910 года некто пробрался в Успенский собор Московского кремля. Но на выходе он случайно наткнулся на солдата. Поэтому скрылся. Тут же был проведен осмотр собора, но преступника обнаружить не удалось. И тогда Аркадий Францевич предположил, что он скрылся в неком тайном помещении. За время ночного визита вор похитил самые большие и дорогие камни из иконы Владимирской Божией Матери. Полиция взяла собор в оцепление.
Прошло два дня, преступника найти не удалось. Появилась версия, что он сумел улизнуть, воспользовавшись тайным ходом, о котором никто не знал. Но Кошко эту теорию отмел и приказал ждать. И он оказался прав. На третьи сутки полицейские услышали странный шорох. Вдруг на пол откуда-то сверху упал сверток. Еще более громкие звуки послышались из-за иконостаса. И вскоре оттуда выполз мальчишка лет четырнадцати. Увидев полицейских, он тут же свалился в обморок. Кошко выяснил, что на воровство отважился Сергей Семин — ученик ювелира. Все три дня он прятался за иконостасом, питаясь сухими просфорами. Мальчишка надеялся, что полицейские уйдут, но сил дождаться этого момента у него не хватило.
Удалось разобраться Аркадию Францевичу и с убийствами и Ипатьевском переулке. Однажды, в одном из нежилых домов полицейские наткнулись на девять трупов, среди которых были и дети. Осмотр показал, что убийства были совершены ради наживы. Вскоре удалось выяснить, что все погибшие — одна семья. Они продали дом в родной деревне и переехали в Москву. А пока шел поиск подходящего жилья, их приютил у себя один знакомый. Кошко быстро сумел доказать, что он и убил девять человек, ради денег.
Кстати, именно Аркадий Францевич руководил операцией по аресту банды знаменитого на весь город Васьки Белоуса. Причем об этом он написал в своей книге «Уголовный мир царской России».
Дело было в 1911 году. Неожиданно в одном из районов Москвы резко увеличилось количество вооруженных грабежей. При этом преступники действовали максимально гуманно, стараясь не поранить своих жертв. Кошко писал: «…Словно орудовавшие грабители питали отвращение к пролитию человеческой крови. Таких краж и своеобразных грабежей последовало несколько десятков, но розыски уездной полиции не приводили ни к чему.
Московская сыскная полиция охраняла лишь городскую территорию, но ввиду неуспеха уездной полиции московский губернатор, генерал Джунковский, обратился и ко мне, прося помочь ему нашими силами. Наши старания вначале были не более удачны: грабители успешно скрывались и никакие облавы не приводили к поимке как самой шайки, так и ее атамана. Впрочем, пружиной всего дела являлся сам атаман, не обладавший, видимо, определенным числом сообщников, вывожу я это из разнообразного числа участников в каждом отдельном случае».
Но, как известно, что когда-нибудь кончается. Вот однажды закончилось везение одного из грабителей. На допросе Кошко сумел выяснить, что главарем банды является некий Василий Белоусов, которого звали просто «Васька Белоус». Точнее, имя его и раньше было известно, но теперь оно подтвердилось. Грабил он только богатых, а бедным всячески старался помогать. Тогда-то Кошко понял причину того, почему следствие так долго топчется на одном месте — крестьяне его покрывали, видя в нем своеобразного отечественного Робина Гуда.
После совершения преступления Белоус обязательно оставлял записку. Начинал он ее одинаково, указывая место, где был совершен грабеж. Васька писал: «Дело сделано мной, Васькой Белоусом, знаменитым атаманом неуловимой шайки, родившимся под счастливой звездой Стеньки Разина. Крови человеческой не проливаю, а гулять гуляю. Не ловите меня — я неуловим. Ни огонь, ни пуля не берут меня: я заговоренный».
Вскоре удалось выяснить, что Ваську еще младенцем подобрала некая старуха, которая и заменила ему родителей. Когда он вырос, сначала трудился пастухом, а после — разнорабочим. Но потом свернул на кривую дорожку. Сначала грабил в одиночку, затем стал атаманом преступной шайки.
Долго за ним гонялись полицейские, но поймать никак не могли. А Васька, словно поверив в свою «заговоренность», все-таки доигрался. Однажды он убил человека. Его первой жертвой стал пристав по фамилии Белянчиков. Причем узнали об этом полицейские именно от Васьки. Он отправил письмо Кошко: «Его Благородие господина пристава Белянчикова убил я — Васька Белоус. Уж очень стали они притеснять нас, да и на Пашку глаза запускать. Грабить их не грабил, взял лишь револьвер, так как зачем он им теперече? Нам же пригодится».
Вскоре от его рук погибла вдова капитана первого ранга. Затем Белоусу пришлось убить одного из своих сподручных Петьку Шагова. Последним в списке жертв стал полицейский надзиратель по фамилии Муратов. Тогда-то Ваську и сумели задержать.
Аркадий Францевич писал: «Обычно, принято думать, что злодей, имеющий на душе ряд убийств, должен внешностью своей, непременно, отражать это Божеское проклятие, эту каинову печать. На самом деле ничуть не бывало: среди закоренелых преступников явно дегенеративные типы встречаются, пожалуй, не чаще типов обычных и нередко в числе злодеев попадаются даже и люди приветливой внешности, с кроткой, симпатичной улыбкой и очень часто с невинно-детским выражением чуть ли не ангельских глаз».
Именно такими «ангельскими» глазами и посмотрел Васька на Муратова переде тем, как выстрелить в него. Муратов попытался собственноручно задержать преступника, за что и поплатился жизнью. Но скрыться Белоусу не удалось, его задержали на месте преступления. Вскоре его доставили в кабинет к Аркадию Францевичу. Кошко подробно описал сцену встречи с преступником:
Вообще, Белоус представлял собой тип преступников, который встречается крайне редко. Даже Кошко был удивлен его признанием: «Ну, сошлют меня на каторгу. Я сбегу оттуда да и примусь за старое. Раз человек дошел до точки — ему уж не остановиться. Шабаш! Как вы его не ублажайте, а его вес на зло тянет».
Аркадий Францевич вспоминал:
Что касается его подруги Паши, то она после гибели Васьки отправилась в монастырь, замаливать его грехи.
Трудовые подвиги
Благодаря своей блестящей работе, Кошко стал лучшим сыщиком России. Одни преступники его боялись, а другие — пытались даже ликвидировать Аркадия Францевича. Особенно рьяно старались бандиты из Риги. Именно поэтому его и перевели в Царское Село, а оттуда — в Москву.
В 1906 году Аркадия Францевича перевели в Петербург. Перед ним поставили задачу — за короткий срок наладить работу полиции. Работа была, мягко говоря, не самая и простая. Кошко пришлось с нуля налаживать работу своих подчиненных. Параллельно с этим он создал разветвленную агентурную сеть. Причем агентов Аркадий Францевич подбирал лично, лично же их и вербовал.
Николай II и Петр Столыпин лично наблюдали за деятельностью главного сыщика. И были им очень довольны. Поэтому в 1908 году они поддержали Кошко и приняли Закон и сыскной части, который подразумевал появление сыскных отделов во всех крупных городах России.
Затем был выше упомянутый перевод в Москву. Здесь дела с работой полиции обстояли гораздо хуже, чем в столице. От Кошко потребовали разобраться с произволом, который устроил бывший московский градоначальник Анатолий Анатольевич Рейнбот. Аркадий Францевич, получивший должность обер-полицмейстера, принялся за дело. Масштабной чистке подверглись многие структуры. А под суд был отправлен и Рейнбот, и Моисеенко, занимавший пост начальника московской сыскной полиции. По распоряжению Кошко, при каждом полицейском участке появился свой личный надзиратель из сыскного отдела. Под началом которого находились и штатные агенты, и осведомители. Последних завербовали из числа извозчиков, дворников, артистов и бродяг. Но и этот пласт попал под контроль, за ним пристально следило порядка двадцати секретных агентов, которых отобрал лично Аркадий Францевич. И чуть ли не каждый день они отчитывались перед Кошко, докладывая о работе полицейских. Получалось, что он создал систему, в который один агент проверял другого и сам при этом находился на контроле. И это принесло плоды. За короткий срок удалось выявить нечестных стражей порядка и перекрыть каналы, по которым преступники могли добыть нужную для себя информацию.
Еще нововведение касалось, казалось бы, уже давным-давно отработанной практики — облав. Но до прихода Кошко нужного результата они не приносили. Аркадий Францевич решил модернизировать систему. Статистика показала, что наиболее часто кражи происходят во время крупных праздников. Например, на Рождество или Пасху. В эти дни в Москву стекалось много самых разных людей. А среди них были, конечно, и преступники. Поэтому Кошко ввел в обиход систему крупных облав, которые проводили как раз в праздничные дни. При этом место проведения операции держалось в тайне до последнего момента. И даже полицейские (несколько сотен человек), задействованные в этом, узнавали подробную информацию в последний момент.
Обычно Аркадий Францевич приезжал на место в сопровождении журналистов, которых оповещали о «мероприятии» за час до начала. И эта методика сработала. Уже спустя пару лет количество краж в дни крупных праздников резко сократилось. Это была победа.
Еще одна заслуга Кошко — внедрение картотеки бандитов на основе антропометрии и дактилоскопии. Появился и специальный кабинет, в котором находился «стол приводов» с архивом и картотекой. В кабинете преступников опознавали, фотографировали и делали «дактилоскопические снимки, производя вместе с тем и антропометрические измерения». А именно: замеряли рост бандита, след ноги и объем его черепа. Эта система приглянулась и сыщикам Скотланд-Ярда, которые тоже начали ее использовать. А Кошко вскоре назначили главным всего уголовного розыска Российской империи.
Проделанную работу оценили и в Европе. Поэтому в 1913 году российский сыск был признан лучшим по раскрываемости преступлений на Международном съезде криминалистов в Швейцарии.
При новой власти
Казалось, теперь Аркадий Францевич сможет развернуть еще более масштабную деятельность. Но пришел 1917 год. Революция поставила жирную точку на блестящей карьере Кошко. Он с ужасом узнал, что после февральских событий на свободу хлынули тысячи преступников, вырвавшиеся из разрушенных тюрем. Соответственно, криминальная обстановка в стане резко ухудшилась. Способствовало этому и решение Временного правительства об упразднении полиции. Гениальный сыщик, как и его многочисленные подчиненные, в один момент оказались ненужными. Аркадий Францевич вышел в отставку и перебрался с семьей в имение, находившееся в Новгородской губернии. Но ситуация ухудшалась. Боясь за близких, Кошко принял решение уехать в Киев. Но здесь они не задержались. Одесса, Севастополь — от армии большевиков скрыться не удавалось. Поэтому после того, как красные взяли Крым, он вместе с семьей перебрался в Турцию и поселился в Константинополе. Здесь он даже открыл частное детективное агентство. Конечно, расследовать приходилось мелкие частные дела, но Аркадий Францевич был доволен и этому.
Но вскоре спокойной жизни пришел конец. По стране поползли слухи, что власти Турции собираются выдать всех русских эмигрантов большевикам Поэтому Аркадию Францевичу и его семье вновь пришлось поменять место жительства. На сей раз они бросили якорь в Париже. Заниматься своим любимым делом он не мог, чтобы работать в полиции, требовалось французское гражданство. Отказал Кошко и Скотланд-Ярду, поскольку не собирался становиться британским подданным. Он надеялся, что ситуация в России изменится и появится возможность вернуться. Бывший главный сыщик Российской империи работал в магазине и писал детективные романы. Аркадий Францевич признавался в мемуарах:
В Париже он и умер в конце декабря 1928 года.
В России есть орден имени Аркадия Францевича Кошко. Вручают награду за заслуги в области уголовного сыска.
Слишком скучно
Аркадий Францевич Кошко родился в деревне Брожка Бобруйского уезда Минской губернии. Его семья являлась богатой и знатной, поэтому перед будущим сыщиком были открыты если не все, то многие двери. Интересно вот что: первоначально фамилия звучала как Кошка, но годы, прожитые в Речи Посполитой, дали о себе знать, последняя буква была заменена на «о».
Изначально Аркадий Францевич решил не экспериментировать и пойти по привычному для человека своего происхождения пути – стать военным. Он окончил Казанское пехотное юнкерское училище и поступил на службу в полк, находящийся в Симбирске. Но поскольку то время было на редкость мирное, молодой военный вскоре сильно заскучал. Позже Кошко вспоминал, что однообразные и монотонные дни действовали на него угнетающе. Ему хотелось не просто, если можно так выразиться, «движух». Аркадий Францевич мечтал о том, что своим трудом сможет принести пользу стране. И его выбор пал на криминалистику. Такое решение было взято не с потолка. Кошко с детства увлекался детективными романами, представляя себя в роли матерого сыщика. И в 1894 году (Аркадию Францевичу на тот момент было двадцать семь лет) он ушел с военной службы, став рядовым инспектором в Риге. Семья столь странное решение не одобрила и не приняла, но для Аркадия Францевича это не играло какой-либо значимой роли. Он принял решение и не отступал от намеченной цели.
На новом поприще
Время показало, что Аркадий Францевич не ошибся с выбором профессии. За три года ему удалось раскрыть восемь преступлений, что на тот момент являлось настоящим рекордом. Его методики сильно отличалась от стандарта. Кошко любил так называемый метод ловли на живца. Проще говоря, он использовал грим, маскировку и всевозможные костюмы, чтобы соответствовать выбранному образу. И, подготовившись как следует, Аркадий Францевич отправлялся по самым злачным местам Риги, кишащим преступниками. Первое же успешное дело принесло ему известность. В то время в городе орудовала банда шулеров. Поймать их было несложно, проблема была в другом: как доказать их вину? И Кошко, который неплохо играл в карты, решил поймать преступников с поличным. Он понимал, что его навыков вряд ли хватит, поэтому обратился за помощью к картежникам, находящимся в заключении. И те поделились с ним необходимыми уловками. После этого сыщик снял квартиру, изобразив из себя залетного «гастролера». Затем начал искать выход на банду. Благодаря помощи сети осведомителей ему быстро это удалось. И после нескольких игр он вызвал на «дуэль» главаря. Во время игры в квартиру ворвались полицейские и арестовали всю банду.
А в 1895 году в Риге произошла череда убийств. Сначала на пустыре за собором обнаружили семнадцатилетнего парня, ученика местной гимназии. Его тело и лицо были сильно изуродованы. Поскольку гимназист был сыном богатого купца, от начальства требовалось найти преступников как можно быстрее. И дело поручили Кошко. А спустя некоторое время полиция обнаружила еще несколько погибших: дворника, извозчика и вора по фамилии Ульпэ. У последнего во рту находилась записка: «Собаке — собачья смерть!»
Несмотря на блестящий ум Аркадия Францевича, следствие долгое время топталось на месте. Жертв между собой ничего не связывало, улик и зацепок не было. Тогда Кошко приказал взять на контроль все ломбарды в городе. Он надеялся, что где-нибудь «всплывут» украденные у погибших ценные вещи. И этот ход себя оправдал. Через некоторое время в одном из ломбардов появился портсигар, который принадлежал гимназисту. Кошко сумел выяснить, что сдала его Наталья Шпурман — боевая подруга погибшего вора Ульпэ. Да и сама Наталья не была чиста на руку. Криминалист узнал, что она занималась скупкой краденых вещей. Этого было вполне достаточно, чтобы нанести даме визит. На удивление, Шпурман быстро пошла на контакт. Она призналась, что Ульпэ входил в банду грабителей, но его убили свои же, обвинив в предательстве. И теперь она живет в страхе за свою жизнь. Аркадий Францевич пообещал женщине защиту в обмен на ценную информацию. И она согласилась. Так он узнал, что главарем является некий Озолиньш. Рассказала Наталья и о том, где его можно найти.
Применив все свое актерское мастерство и умение перевоплощаться, Кошко отправился на «охоту». Под видом скупщика шерсти следователь обосновался возле дома, на который указала Наталья. Но ничего подозрительно он сразу не сумел обнаружить. Положительные результаты принесла ночная слежка. Неожиданно из дома вышла женщина с корзинкой в руках. Она огляделась и лишь после этого быстрой походкой направилась в лес. Кошко, естественно, двинулся следом.
Женщина оставила корзину под большим дубом и быстро ушла. Несмотря на старания, Кошко не сумел увидеть преступника, но корзинка исчезла. Аркадий Францевич сделал вывод, что главарь прячется на этом дереве. И уже утром дуб оцепила полиция. Озолиньш отчаянно сопротивлялся, но его сумели арестовать.
Герой своего времени
Отметился Кошко успешным противостоянием с бандитами и в Москве. Известность на всю страну ему принесло дело об ограблении в Успенском соборе. Оно вызвало такой масштабный общественный резонанс, что преступлением заинтересовалась даже царская семья. И Николай II потребовал поймать преступников как можно быстрее. Поскольку дело являлось сложным, его поручили Аркадию Францевичу.
Весной 1910 года некто пробрался в Успенский собор Московского кремля. Но на выходе он случайно наткнулся на солдата. Поэтому скрылся. Тут же был проведен осмотр собора, но преступника обнаружить не удалось. И тогда Аркадий Францевич предположил, что он скрылся в неком тайном помещении. За время ночного визита вор похитил самые большие и дорогие камни из иконы Владимирской Божией Матери. Полиция взяла собор в оцепление.
Прошло два дня, преступника найти не удалось. Появилась версия, что он сумел улизнуть, воспользовавшись тайным ходом, о котором никто не знал. Но Кошко эту теорию отмел и приказал ждать. И он оказался прав. На третьи сутки полицейские услышали странный шорох. Вдруг на пол откуда-то сверху упал сверток. Еще более громкие звуки послышались из-за иконостаса. И вскоре оттуда выполз мальчишка лет четырнадцати. Увидев полицейских, он тут же свалился в обморок. Кошко выяснил, что на воровство отважился Сергей Семин — ученик ювелира. Все три дня он прятался за иконостасом, питаясь сухими просфорами. Мальчишка надеялся, что полицейские уйдут, но сил дождаться этого момента у него не хватило.
Удалось разобраться Аркадию Францевичу и с убийствами и Ипатьевском переулке. Однажды, в одном из нежилых домов полицейские наткнулись на девять трупов, среди которых были и дети. Осмотр показал, что убийства были совершены ради наживы. Вскоре удалось выяснить, что все погибшие — одна семья. Они продали дом в родной деревне и переехали в Москву. А пока шел поиск подходящего жилья, их приютил у себя один знакомый. Кошко быстро сумел доказать, что он и убил девять человек, ради денег.
Кстати, именно Аркадий Францевич руководил операцией по аресту банды знаменитого на весь город Васьки Белоуса. Причем об этом он написал в своей книге «Уголовный мир царской России».
Дело было в 1911 году. Неожиданно в одном из районов Москвы резко увеличилось количество вооруженных грабежей. При этом преступники действовали максимально гуманно, стараясь не поранить своих жертв. Кошко писал: «…Словно орудовавшие грабители питали отвращение к пролитию человеческой крови. Таких краж и своеобразных грабежей последовало несколько десятков, но розыски уездной полиции не приводили ни к чему.
Московская сыскная полиция охраняла лишь городскую территорию, но ввиду неуспеха уездной полиции московский губернатор, генерал Джунковский, обратился и ко мне, прося помочь ему нашими силами. Наши старания вначале были не более удачны: грабители успешно скрывались и никакие облавы не приводили к поимке как самой шайки, так и ее атамана. Впрочем, пружиной всего дела являлся сам атаман, не обладавший, видимо, определенным числом сообщников, вывожу я это из разнообразного числа участников в каждом отдельном случае».
Но, как известно, что когда-нибудь кончается. Вот однажды закончилось везение одного из грабителей. На допросе Кошко сумел выяснить, что главарем банды является некий Василий Белоусов, которого звали просто «Васька Белоус». Точнее, имя его и раньше было известно, но теперь оно подтвердилось. Грабил он только богатых, а бедным всячески старался помогать. Тогда-то Кошко понял причину того, почему следствие так долго топчется на одном месте — крестьяне его покрывали, видя в нем своеобразного отечественного Робина Гуда.
После совершения преступления Белоус обязательно оставлял записку. Начинал он ее одинаково, указывая место, где был совершен грабеж. Васька писал: «Дело сделано мной, Васькой Белоусом, знаменитым атаманом неуловимой шайки, родившимся под счастливой звездой Стеньки Разина. Крови человеческой не проливаю, а гулять гуляю. Не ловите меня — я неуловим. Ни огонь, ни пуля не берут меня: я заговоренный».
Вскоре удалось выяснить, что Ваську еще младенцем подобрала некая старуха, которая и заменила ему родителей. Когда он вырос, сначала трудился пастухом, а после — разнорабочим. Но потом свернул на кривую дорожку. Сначала грабил в одиночку, затем стал атаманом преступной шайки.
Долго за ним гонялись полицейские, но поймать никак не могли. А Васька, словно поверив в свою «заговоренность», все-таки доигрался. Однажды он убил человека. Его первой жертвой стал пристав по фамилии Белянчиков. Причем узнали об этом полицейские именно от Васьки. Он отправил письмо Кошко: «Его Благородие господина пристава Белянчикова убил я — Васька Белоус. Уж очень стали они притеснять нас, да и на Пашку глаза запускать. Грабить их не грабил, взял лишь револьвер, так как зачем он им теперече? Нам же пригодится».
Вскоре от его рук погибла вдова капитана первого ранга. Затем Белоусу пришлось убить одного из своих сподручных Петьку Шагова. Последним в списке жертв стал полицейский надзиратель по фамилии Муратов. Тогда-то Ваську и сумели задержать.
Аркадий Францевич писал: «Обычно, принято думать, что злодей, имеющий на душе ряд убийств, должен внешностью своей, непременно, отражать это Божеское проклятие, эту каинову печать. На самом деле ничуть не бывало: среди закоренелых преступников явно дегенеративные типы встречаются, пожалуй, не чаще типов обычных и нередко в числе злодеев попадаются даже и люди приветливой внешности, с кроткой, симпатичной улыбкой и очень часто с невинно-детским выражением чуть ли не ангельских глаз».
Именно такими «ангельскими» глазами и посмотрел Васька на Муратова переде тем, как выстрелить в него. Муратов попытался собственноручно задержать преступника, за что и поплатился жизнью. Но скрыться Белоусу не удалось, его задержали на месте преступления. Вскоре его доставили в кабинет к Аркадию Францевичу. Кошко подробно описал сцену встречи с преступником:
— Что же ты, Васька, письма разные писал? Крови, мол, человеческой не проливаю, а на деле сколько головушек сокрушил?
— Нет, господин начальник, писал я правду; капли крови зря не пролил, да и проливать своим товарищам не дозволял.
— А как же пристав, вдова в Люберцах, Шагов?
— Это не зря: господина пристава я застрелил за то, что он к Пашке лез со срамными предложениями. А Пашку мою я люблю больше жизни. С генеральшей в Люберцах, право, грех вышел: не хотел я убивать ее, да не стерпел… Забрались мы ночью к ней в квартиру. Я в спальню — она спит. Только что успел забрать часы да кольцо со столика у кровати, как вдруг в полупотемках задел графин с водой; он бух на пол! Генеральша проснулась, вскочила, разобиделась, да как кинется, да мне в морду, раз-другой... Ну, я не стерпел обиды и убил за оскорбление. Убивать-то не хотел, а выстрелил больше для испугу, да вот на грех угодил в убойное место.
— А Шагова?
— Этому молодцу туда и дорога! Не насильничай и не похваляйся этим! Не желаю, чтобы про Ваську Белоуса слава дурная ходила. Он не убийца и не насильник! Людей зря не мучит!
— Ну, ладно, Васька! Будь по-твоему. Но как же ты Муратова, моего бедного Муратова не пощадил? Ведь посмотри на себя: в тебе сажень косая в плечах, а Муратов был слабым, хилым человеком, к тому же и безоружным? Ну, ты бы его пихнул хоть, стряхнул бы с себя, зачем же было убивать его? Васька глубоко вздохнул.
— Да, господин начальник, признаюсь, подло я с ним поступил! Да и сам понять не могу, что за вожжа мне под хвост попала? Взглянул я на него, и такая злость меня разобрала! Да и испугался я за волю мою, волюшку. И, недолго думая, взял да и выпалил. А теперь и вспомнить горько. Позвольте мне, господин начальник, повидать их жену и сироток. Я в ногах у них валяться буду, прощенья вымаливать!
— Нет, господин начальник, писал я правду; капли крови зря не пролил, да и проливать своим товарищам не дозволял.
— А как же пристав, вдова в Люберцах, Шагов?
— Это не зря: господина пристава я застрелил за то, что он к Пашке лез со срамными предложениями. А Пашку мою я люблю больше жизни. С генеральшей в Люберцах, право, грех вышел: не хотел я убивать ее, да не стерпел… Забрались мы ночью к ней в квартиру. Я в спальню — она спит. Только что успел забрать часы да кольцо со столика у кровати, как вдруг в полупотемках задел графин с водой; он бух на пол! Генеральша проснулась, вскочила, разобиделась, да как кинется, да мне в морду, раз-другой... Ну, я не стерпел обиды и убил за оскорбление. Убивать-то не хотел, а выстрелил больше для испугу, да вот на грех угодил в убойное место.
— А Шагова?
— Этому молодцу туда и дорога! Не насильничай и не похваляйся этим! Не желаю, чтобы про Ваську Белоуса слава дурная ходила. Он не убийца и не насильник! Людей зря не мучит!
— Ну, ладно, Васька! Будь по-твоему. Но как же ты Муратова, моего бедного Муратова не пощадил? Ведь посмотри на себя: в тебе сажень косая в плечах, а Муратов был слабым, хилым человеком, к тому же и безоружным? Ну, ты бы его пихнул хоть, стряхнул бы с себя, зачем же было убивать его? Васька глубоко вздохнул.
— Да, господин начальник, признаюсь, подло я с ним поступил! Да и сам понять не могу, что за вожжа мне под хвост попала? Взглянул я на него, и такая злость меня разобрала! Да и испугался я за волю мою, волюшку. И, недолго думая, взял да и выпалил. А теперь и вспомнить горько. Позвольте мне, господин начальник, повидать их жену и сироток. Я в ногах у них валяться буду, прощенья вымаливать!
Вообще, Белоус представлял собой тип преступников, который встречается крайне редко. Даже Кошко был удивлен его признанием: «Ну, сошлют меня на каторгу. Я сбегу оттуда да и примусь за старое. Раз человек дошел до точки — ему уж не остановиться. Шабаш! Как вы его не ублажайте, а его вес на зло тянет».
Аркадий Францевич вспоминал:
Бывало, спросят его:
— Васька, может, водочки или чего другого хочешь?
А он:
— Покорнейше благодарим, господин начальник! Какая теперь водка! Время не то для меня настало, о душе подумать следовает!
Привезли его на место казни. Василий был совершенно спокоен. Исповедался громко и покаялся от всего сердца. После исповеди спросил:
«Ваше благородие, разрешите сказать несколько слов солдатикам?»
Хоть и не разрешалось это, однако, сделали исключение. Василий обратился к конвою и сказал:
«Братцы! Вот политики говорят, что вешать людей нельзя, что правительство не имеет на это никакого полного права, что человек — не собака и тому подобное. Врут они все! Такой человек, как я — хуже собаки! И ежели не повесить меня,— то много еще крови невинной прольется! Слушайте свое начальство,— оно лучше знает!»
Подошел к виселице, сам влез на табуретку и, отстранив приближающегося палача, сказал:
— Не погань рук, я сам всё сделаю.
После этого, расстегнув ворот рубахи, накинул на шею петлю, заправил ее хорошенько, глубоко вздохнул, поднял глаза к утреннему небу и прошептал:
— Прощай, Паша.
Затем сжал плотно веки, с силой оттолкнул ногой табуретку и повис в петле».
— Васька, может, водочки или чего другого хочешь?
А он:
— Покорнейше благодарим, господин начальник! Какая теперь водка! Время не то для меня настало, о душе подумать следовает!
Привезли его на место казни. Василий был совершенно спокоен. Исповедался громко и покаялся от всего сердца. После исповеди спросил:
«Ваше благородие, разрешите сказать несколько слов солдатикам?»
Хоть и не разрешалось это, однако, сделали исключение. Василий обратился к конвою и сказал:
«Братцы! Вот политики говорят, что вешать людей нельзя, что правительство не имеет на это никакого полного права, что человек — не собака и тому подобное. Врут они все! Такой человек, как я — хуже собаки! И ежели не повесить меня,— то много еще крови невинной прольется! Слушайте свое начальство,— оно лучше знает!»
Подошел к виселице, сам влез на табуретку и, отстранив приближающегося палача, сказал:
— Не погань рук, я сам всё сделаю.
После этого, расстегнув ворот рубахи, накинул на шею петлю, заправил ее хорошенько, глубоко вздохнул, поднял глаза к утреннему небу и прошептал:
— Прощай, Паша.
Затем сжал плотно веки, с силой оттолкнул ногой табуретку и повис в петле».
Что касается его подруги Паши, то она после гибели Васьки отправилась в монастырь, замаливать его грехи.
Трудовые подвиги
Благодаря своей блестящей работе, Кошко стал лучшим сыщиком России. Одни преступники его боялись, а другие — пытались даже ликвидировать Аркадия Францевича. Особенно рьяно старались бандиты из Риги. Именно поэтому его и перевели в Царское Село, а оттуда — в Москву.
В 1906 году Аркадия Францевича перевели в Петербург. Перед ним поставили задачу — за короткий срок наладить работу полиции. Работа была, мягко говоря, не самая и простая. Кошко пришлось с нуля налаживать работу своих подчиненных. Параллельно с этим он создал разветвленную агентурную сеть. Причем агентов Аркадий Францевич подбирал лично, лично же их и вербовал.
Николай II и Петр Столыпин лично наблюдали за деятельностью главного сыщика. И были им очень довольны. Поэтому в 1908 году они поддержали Кошко и приняли Закон и сыскной части, который подразумевал появление сыскных отделов во всех крупных городах России.
Руководители сыскной полиции Петербурга и Москвы В.Г. Филиппов и А.Ф. Кошко
Затем был выше упомянутый перевод в Москву. Здесь дела с работой полиции обстояли гораздо хуже, чем в столице. От Кошко потребовали разобраться с произволом, который устроил бывший московский градоначальник Анатолий Анатольевич Рейнбот. Аркадий Францевич, получивший должность обер-полицмейстера, принялся за дело. Масштабной чистке подверглись многие структуры. А под суд был отправлен и Рейнбот, и Моисеенко, занимавший пост начальника московской сыскной полиции. По распоряжению Кошко, при каждом полицейском участке появился свой личный надзиратель из сыскного отдела. Под началом которого находились и штатные агенты, и осведомители. Последних завербовали из числа извозчиков, дворников, артистов и бродяг. Но и этот пласт попал под контроль, за ним пристально следило порядка двадцати секретных агентов, которых отобрал лично Аркадий Францевич. И чуть ли не каждый день они отчитывались перед Кошко, докладывая о работе полицейских. Получалось, что он создал систему, в который один агент проверял другого и сам при этом находился на контроле. И это принесло плоды. За короткий срок удалось выявить нечестных стражей порядка и перекрыть каналы, по которым преступники могли добыть нужную для себя информацию.
Еще нововведение касалось, казалось бы, уже давным-давно отработанной практики — облав. Но до прихода Кошко нужного результата они не приносили. Аркадий Францевич решил модернизировать систему. Статистика показала, что наиболее часто кражи происходят во время крупных праздников. Например, на Рождество или Пасху. В эти дни в Москву стекалось много самых разных людей. А среди них были, конечно, и преступники. Поэтому Кошко ввел в обиход систему крупных облав, которые проводили как раз в праздничные дни. При этом место проведения операции держалось в тайне до последнего момента. И даже полицейские (несколько сотен человек), задействованные в этом, узнавали подробную информацию в последний момент.
Обычно Аркадий Францевич приезжал на место в сопровождении журналистов, которых оповещали о «мероприятии» за час до начала. И эта методика сработала. Уже спустя пару лет количество краж в дни крупных праздников резко сократилось. Это была победа.
Еще одна заслуга Кошко — внедрение картотеки бандитов на основе антропометрии и дактилоскопии. Появился и специальный кабинет, в котором находился «стол приводов» с архивом и картотекой. В кабинете преступников опознавали, фотографировали и делали «дактилоскопические снимки, производя вместе с тем и антропометрические измерения». А именно: замеряли рост бандита, след ноги и объем его черепа. Эта система приглянулась и сыщикам Скотланд-Ярда, которые тоже начали ее использовать. А Кошко вскоре назначили главным всего уголовного розыска Российской империи.
Проделанную работу оценили и в Европе. Поэтому в 1913 году российский сыск был признан лучшим по раскрываемости преступлений на Международном съезде криминалистов в Швейцарии.
При новой власти
Казалось, теперь Аркадий Францевич сможет развернуть еще более масштабную деятельность. Но пришел 1917 год. Революция поставила жирную точку на блестящей карьере Кошко. Он с ужасом узнал, что после февральских событий на свободу хлынули тысячи преступников, вырвавшиеся из разрушенных тюрем. Соответственно, криминальная обстановка в стане резко ухудшилась. Способствовало этому и решение Временного правительства об упразднении полиции. Гениальный сыщик, как и его многочисленные подчиненные, в один момент оказались ненужными. Аркадий Францевич вышел в отставку и перебрался с семьей в имение, находившееся в Новгородской губернии. Но ситуация ухудшалась. Боясь за близких, Кошко принял решение уехать в Киев. Но здесь они не задержались. Одесса, Севастополь — от армии большевиков скрыться не удавалось. Поэтому после того, как красные взяли Крым, он вместе с семьей перебрался в Турцию и поселился в Константинополе. Здесь он даже открыл частное детективное агентство. Конечно, расследовать приходилось мелкие частные дела, но Аркадий Францевич был доволен и этому.
Но вскоре спокойной жизни пришел конец. По стране поползли слухи, что власти Турции собираются выдать всех русских эмигрантов большевикам Поэтому Аркадию Францевичу и его семье вновь пришлось поменять место жительства. На сей раз они бросили якорь в Париже. Заниматься своим любимым делом он не мог, чтобы работать в полиции, требовалось французское гражданство. Отказал Кошко и Скотланд-Ярду, поскольку не собирался становиться британским подданным. Он надеялся, что ситуация в России изменится и появится возможность вернуться. Бывший главный сыщик Российской империи работал в магазине и писал детективные романы. Аркадий Францевич признавался в мемуарах:
«Тяжелая старость мне выпала на долю. Оторванный от родины, растеряв многих близких, утратив средства, я, после долгих мытарств и странствований, очутился в Париже, где и принялся тянуть серенькую, бесцельную и никому теперь не нужную жизнь. Я не живу ни настоящим, ни будущим — все в прошлом, и лишь память о нем поддерживает меня и дает некоторое нравственное удовлетворение».
В Париже он и умер в конце декабря 1928 года.
* * *
В России есть орден имени Аркадия Францевича Кошко. Вручают награду за заслуги в области уголовного сыска.
Информация