Судостроительный завод имени 61 коммунара. Империя строит флот
Выбранное по приказанию князя Потемкина место в устье реки Ингул при ее впадении в Южный Буг первоначально называли Ингульской верфью. Князь любил свое детище и всячески, используя огромное влияние, добивался предоставления верфи статуса города. 10 ноября 1789 года он обратился к императрице с всеподданнейшим донесением о присвоении Николаеву статуса города согласно Городскому положению 1785 года. Однако Екатерина не дала ходу этой бумаге.
Свой отказ Екатерина мотивировала тем, что князь, по ее мнению, выдает желаемое за действительное. На верфи, привлекающей его пристальное внимание, еще не был заложен ни один корабль, а сам «город» представлял собой всего-навсего конгломерат землянок и сооружений, далеких от капитальности. Потемкину со всей очевидностью намекнули, что пока в Николаеве не начнется то, ради чего собственно его и основали: строительство кораблей, – статуса города он не получит. Поэтому князь был вынужден всячески подгонять и стимулировать своего ближайшего помощника полковника Фалеева, и первый военный корабль на берегах Ингула начали строить почти в штурмовом темпе.
«Бог бьет, а не турки»
Из-за ограниченных мощностей военно-морские силы России на Черном море к началу войны были весьма далеки от тех штатов, которые им полагались. Тем не менее уже в начале сентября 1787 года севастопольская эскадра вышла в море с целью осуществить поход к Варне, где, по имеющимся сведениям, было сосредоточено много транспортных судов турок.
Первый боевой поход ознаменовался встречей не с противником, а со стихией, которая нанесла внушительный урон. На подходе к мысу Калиакра эскадра, в составе которой находились три линейных корабля и семь фрегатов, попала в жестокий шторм. Ночь с 8 на 9 сентября 1787 года она была вынуждена провести в дрейфе. На следующий день шторм только усилился – он сопровождался пронзительным ветром и дождем. В общей сложности эскадра адмирала Войновича находилась под напором стихии пять суток.
Линейный корабль «Слава Екатерины» потерял все мачты, вода в трюме сильно поднялась. Для ее откачки использовались, кроме штатных помп, все подручные средства, включая ведра и ушаты. Благодаря усилиям команды флагман «Слава Екатерины» удалось отстоять, и на установленном наспех фальшивом парусном вооружении он вернулся в Севастополь. Однотипный «Святой Павел», которым командовал капитан бригадирского ранга Федор Федорович Ушаков, был отнесен штормом к Кавказскому побережью. В Севастополь он вернулся только с одной уцелевшей фок-мачтой.
Меньше всего повезло третьему линейному кораблю «Марии Магдалине». Сильно поврежденный, лишившийся всех мачт и бушприта, этот корабль отнесло к Босфору, где его вскоре заметили турки. «Мария Магдалина», принявшая к тому же много воды, находилась в критическом состоянии. Имеются две версии произошедших позднее событий. Согласно первой, командир линейного корабля, англичанин на русской службе капитан 1-го ранга Бенджамин Тиздель отдал приказ спустить флаг. Согласно другой версии, Тиздель желал дать противнику последний бой, но был фактически отстранен от командования собственными офицерами.
С большой помпой турки ввели свой трофей в Босфор и поставили на якорь напротив султанского дворца, очевидно, желая получить максимум от развернутой пропагандистской шумихи. Под новым названием «Худа Верды» (Данный Богом) корабль решено было ввести в строй османского флота. Ремонтные работы были поручены французским корабельным инженерам, находившимся в Стамбуле.
Еще одной безвозвратной потерей стало бесследное исчезновение во время шторма фрегата «Крым», обстоятельства гибели которого неизвестны до сих пор. Из всей эскадры графа Войновича только фрегат «Легкий» вернулся в Севастополь со всеми мачтами.
От таких новостей Светлейший впал в глубокую ипохондрию, написав Екатерине знаменитое письмо «Бог бьет, а не турки». Душевные терзания князя вполне понятны, учитывая ту роль, которую для него играли его многочисленные начинания в Северном Причерноморье. А формирующийся Черноморский флот был для Потемкина едва ли не самым любимым проектом. В ответ на преисполненное пессимизма донесение в Петербург Екатерина вполне взвешенно отписала своему уже потускневшему фавориту о необходимости принятия комплекса мер по скорейшему восстановлению мощи Черноморского флота. Тоска тоской, а война продолжалась. Для начала императрица предлагала построить дюжину фрегатов на донских верфях. К строительству этих кораблей, фрегатов военного времени, приступили уже в 1788 году.
Тем временем в главном органе управления флотом и верфями – Черноморском правлении – начался финансовый кризис, вызванный дефицитом платежных средств. Отсутствие наличности заставляло руководство заключать контракты с подрядчиками и поставщиками в долг под высокие проценты. Стоимость материалов и их доставка многократно возросли в цене и во времени. Потемкин решил лично осуществлять руководство Черноморским правлением, однако лишь усугубил ситуацию.
Война продолжалась, ситуация усугублялась, долги росли. Отношения Потемкина и адмирала Николая Семеновича Мордвинова ухудшились, и в декабре 1788 года адмирал был вынужден просить об отставке. 12 декабря 1788 года Потемкин подписал указ о передаче Адмиралтейского правления и Черноморского флота под командование контр-адмирала графа Войновича.
Граф уехал в Херсон, а командование над Севастопольской эскадрой было передано капитану бригадирского ранга Федору Федоровичу Ушакову. Произошедшее летом 1788 года сражение у Фидониси выявило недостаточную огневую мощь имевшихся в наличии 40-пушечных фрегатов азовской постройки. Требовались корабли, оснащенные бо́льшим количеством артиллерии. А с крупными кораблями из-за финансового кризиса дело обстояло весьма неблагополучно.
Для скорейшего усиления Лиманской флотилии в Кременчуге было развернуто строительство канонерских лодок, причем для этих целей широко использовался лес, заготовленный для серии 66-пушечных линейных кораблей в Херсоне. Летом 1788 года судостроительные работы там вообще остановились. Потемкин уже давно осознавал, что имеется острейшая потребность в крупной верфи, которая могла бы строить корабли всех рангов и в одном месте – без проектных ограничений, как на азовских верфях, и избегая серьезных проблем с транспортировкой и оснасткой, как в Херсоне. Тем более что место для будущей верфи было присмотрено полковником Фалеевым еще осенью 1787 года.
Основание верфи на Ингуле
В июне 1788 г. армия под командованием князя Потемкина приступила к методичной осаде крепости Очак-кале. Поскольку Светлейший отверг идею Суворова взять крепость решительным штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией, началось «очаковское сидение». Заботы об устройстве осадных батарей и закладке траншей не помешали Потемкину ордером от 27 июня 1788 года отдать распоряжение штурману Никите Михайловичу Гурьеву осуществить промеры глубин реки Ингул в ее устье с задачей выбрать оптимальное место для эллингов. Ордером от 21 июля, написанным в лагере под Очаковом, князь приказывает полковнику Фалееву начать работы по обустройству эллингов с целью постройки в самом ближайшем времени на них двух 50-пушечных кораблей.
Справедливости ради надо заметить, что и Фалеев, и руководивший постройкой кораблей в Херсоне мастер Семен Иванович Афанасьев первоначально не были в восторге от идеи строить корабли на Ингуле. Считалось, что эта река так же мелководна летом, как Днепр у Херсона, и здесь так же не обойтись без камелей. Весь скепсис соратников был сметен резолюцией Потемкина, полагавшего, что «потомство найдет средства уничтожить это препятствие». Впоследствии мнение о выборе князя существенно изменилось в лучшую сторону – в позднейшей переписке Фалеев признавал выбор князя очень удачным.
В первых числах августа 1788 года инженер-подпоручик И. Соколов произвел разбивку местности под строительство двух эллингов и кузницы при них. Была составлена смета работ и рабочие чертежи. Руководителем строительных работ был назначен все тот же инженер-поручик И. Соколов.
В первую очередь началось накопление необходимых материалов – леса и древесного угля. К устью Ингула потянулись длинные воловьи обозы. Древесины требовалось очень много: только на постройку одного эллинга уходило 4606 сосновых бревен и 1860 брусьев, не считая других пиломатериалов. Лес доставлялся в эти степные края из северных областей – Украины и Белоруссии.
Для первоначальных работ Соколову выделили 90 плотников, 28 каменщиков, 140 работных людей и 129 пленных турок. Ход работ тормозила затянувшаяся осада Очакова. Выделенную рабочую силу и лес первым делом направили в Херсон, где строились плавучие батареи, которые планировалось использовать при штурме Очакова.
По распоряжению Потемкина на берегу Бугского лимана был развернут полевой госпиталь, получивший название Витовский – по имени близлежащего села Витовка. Эта местность столь понравилась князю, что он распорядился отмежевать себе и своей племяннице Александре Васильевне Браницкой земли, чтобы построить там усадьбы. Осенью 1788 года подрядчик Постоев оборудовал в устье Ингула кузницу, и началось строительство первых землянок.
Осада Очакова все еще продолжалась, но Потемкин был уверен в успехе. Воодушевленный своими начинаниями, он оптимистично рапортует генерал-адмиралу великому князю Павлу Петровичу об «уже заложенных» двух 50-пушечных кораблях и находящихся в готовности пяти эллингах. На самом же деле картина происходящего на берегах Ингула представала в куда более сдержанных тонах. Для якобы «заложенных» кораблей не было не только нужных материалов, но даже и чертежей. Зато эллинги уже возвышались в готовности, но только на рабочих чертежах.
Взятие Очакова 6 декабря 1788 года дало новый импульс развитию верфи. Потемкин не хочет иметь очередное временное место, где будут строиться корабли. В его замыслах – основание «будущего грандиозного Адмиралтейства – гнезда нового русского Черноморского флота». Программа строительства кораблей, принятая князем, начала осуществляться, хоть и не такими быстрыми темпами.
Весной 1789 года в Херсоне закладывают линейный корабль «Богоявление Господне», а позже – 44-пушечный фрегат «Навархия». В мае 1789 года Потемкин обязал мастера Семена Ивановича Афанасьева, которому указом Екатерины II было пожаловано воинское звание, создать проект 46-пушечного фрегата в «самых лучших пропорциях». Причем в Ордере Афанасьеву князь называет его кораблем. Все дело в том, что из-за недостатка полноценных линейных кораблей на Черном море Потемкин 19 июля 1788 года предписал Черноморскому адмиралтейскому правлению 50- и 40-пушечные фрегаты, оснащенные крупнокалиберными пушками, именовать кораблями. Это распоряжение действовало до конца 1793 года, когда императрица распорядилась вернуться к первоначальной классификации, и корабли, имеющие пятьдесят и менее пушек, именовать фрегатами.
В июне 1789 года Афанасьев доложил князю, что проектирование корабля идет полным ходом, а план ингульских эллингов уже передан полковнику Фалееву, который теперь руководил строительством верфи. Проект 46-пушечного корабля был первым, разработанным Афанасьевым специально для нужд и специфики Черного моря, и отличался от аналогичных проектов балтийских и беломорских верфей. Благодаря ограниченному размеру театра, предусматривалась относительная непродолжительность нахождения в плавании. Подводные обводы были выполнены более острыми, что придавало кораблю, по тогдашней технической мысли, быстроходности. Балтийские же фрегаты строились из расчета размещения на них 6-месячного запаса воды и провианта в силу длительного нахождения в плавании, подводные части их корпусов были более объемными.
16 августа 1789 г. Потемкин утвердил план преобразованиях верфи в Адмиралтейство, а 27 августа в письме к Фалееву приказал верфь и всё, что к ней относится, именовать городом Николаевом. Название это выбрано было по случаю успешного штурма Очакова, произошедшего в день Святого Николая.
Сам «город» тогда представал всем вновь прибывшим в виде скопища землянок и шалашей, расположенных на левом берегу Ингула. Стремясь поддержать свое детище, Потемкин попытался получить для него статус города у Екатерины II. Очевидно, императрица была прекрасно осведомлена и об «уже заложенных» двух 50-пушечных кораблях, и о пяти «уже построенных» эллингах. Поэтому князю было заявлено, что, пока на воду не сойдет первый настоящий, а не «канцелярский» корабль, дело не сдвинется.
Стремясь поскорее его «сдвинуть», Потемкин начинает бомбардировать Фалеева ордерами: «Закладывай, призвав Бога, корабль…» и «продолжайте работу с поспешанием». Фалеев действительно поспешал – в условиях войны и ограниченности ресурсов работа на берегах Ингула кипела. К декабрю 1789 года был возведен, наконец, первый эллинг, а 5 января 1790 года на нем был заложен 44-пушечный корабль «Святой Николай».
Его закладка первоначально планировалась на 6 декабря 1788 года, в годовщину очаковской победы, однако Потемкин не смог приехать на столь знаменательное событие. Церемонию откладывали почти месяц, пока, наконец, не было принято решение провести закладку без князя.
Водоизмещение «Святого Николая» составляло 1840 тонн, длина – 45,7 метров, 13 метров – ширина и осадка 4,6 метра. Его экипаж должен был комплектоваться 437 человеками. Строительство первого николаевского корабля осуществлялось под руководством корабельного подмастерья Александра Петровича Соколова. Фалеев, опасаясь за сроки, вызвал из Таганрога опытного корабельного мастера премьер-майора Ивана Должникова, который обещал к маю 1790 года спустить корабль на воду.
Однако в мае «Святой Николай» еще находился в эллинге, несмотря на отчаянные меры штурмового характера, предпринятые для его скорейшего введения в строй. Основных проблем, кроме вороха второстепенных, было две: люди и лес. В первые годы существования николаевская верфь испытывала острую нужду в рабочих руках, и прежде всего квалифицированных. А их не хватало.
Россия вела в ту пору две войны. Добрососедские отношения со Швецией достигли своей закономерной кульминации, и на Балтике начались военные действия. Столичные верфи теперь были сами загружены, и получать оттуда какие-то ресурсы было крайне затруднительно. Лес же приходилось завозить издалека, и он часто был не очень хорошего качества.
Стапельные работы на «Святом Николае» велись около восьми месяцев. Наконец 25 августа 1790 года в торжественной обстановке он был спущен на воду. Спустя две недели, установив мачты и бушприт, корабль переправили к Очакову. Первоначально решили не рисковать, а использовать херсонский способ – камели. На рейде Очакова «Святой Николай» завершил оснастку и вооружение и в конце ноября 1790 года своим ходом прибыл в Севастополь.
Корабль активно участвовал в русско-турецкой войне 1787–1791 гг., в частности, в сражении у Калиакрии. В 1793 году его вновь переклассифицируют во фрегат. В составе эскадры вице-адмирала Федора Федоровича Ушакова «Святой Николай» ушел в Средиземное море, где ему довелось поучаствовать в штурме Корфу и других операциях.
По Высочайшему повелению «Святой Николай» вместе с отрядом кораблей капитана 2-го ранга Сорокина был оставлен в Неаполе. Штурмовые методы постройки и плохое качество леса дали о себе знать – корпус фрегата начал основательно гнить, и 12 апреля 1801 года его вывели из состава флота. В июле следующего, 1802 года «Святой Николай» был продан за 11 тысяч дукатов. Все эти и многие другие события были еще в будущем у нового города на берегу Ингула – города, где империя будет строить свой флот.
Продолжение следует…
Модель первого корабля Ингульской верфи «Святой Николай». Находится в музее судостроения и флота в Николаеве
Свой отказ Екатерина мотивировала тем, что князь, по ее мнению, выдает желаемое за действительное. На верфи, привлекающей его пристальное внимание, еще не был заложен ни один корабль, а сам «город» представлял собой всего-навсего конгломерат землянок и сооружений, далеких от капитальности. Потемкину со всей очевидностью намекнули, что пока в Николаеве не начнется то, ради чего собственно его и основали: строительство кораблей, – статуса города он не получит. Поэтому князь был вынужден всячески подгонять и стимулировать своего ближайшего помощника полковника Фалеева, и первый военный корабль на берегах Ингула начали строить почти в штурмовом темпе.
«Бог бьет, а не турки»
Из-за ограниченных мощностей военно-морские силы России на Черном море к началу войны были весьма далеки от тех штатов, которые им полагались. Тем не менее уже в начале сентября 1787 года севастопольская эскадра вышла в море с целью осуществить поход к Варне, где, по имеющимся сведениям, было сосредоточено много транспортных судов турок.
Первый боевой поход ознаменовался встречей не с противником, а со стихией, которая нанесла внушительный урон. На подходе к мысу Калиакра эскадра, в составе которой находились три линейных корабля и семь фрегатов, попала в жестокий шторм. Ночь с 8 на 9 сентября 1787 года она была вынуждена провести в дрейфе. На следующий день шторм только усилился – он сопровождался пронзительным ветром и дождем. В общей сложности эскадра адмирала Войновича находилась под напором стихии пять суток.
Линейный корабль «Слава Екатерины» потерял все мачты, вода в трюме сильно поднялась. Для ее откачки использовались, кроме штатных помп, все подручные средства, включая ведра и ушаты. Благодаря усилиям команды флагман «Слава Екатерины» удалось отстоять, и на установленном наспех фальшивом парусном вооружении он вернулся в Севастополь. Однотипный «Святой Павел», которым командовал капитан бригадирского ранга Федор Федорович Ушаков, был отнесен штормом к Кавказскому побережью. В Севастополь он вернулся только с одной уцелевшей фок-мачтой.
Меньше всего повезло третьему линейному кораблю «Марии Магдалине». Сильно поврежденный, лишившийся всех мачт и бушприта, этот корабль отнесло к Босфору, где его вскоре заметили турки. «Мария Магдалина», принявшая к тому же много воды, находилась в критическом состоянии. Имеются две версии произошедших позднее событий. Согласно первой, командир линейного корабля, англичанин на русской службе капитан 1-го ранга Бенджамин Тиздель отдал приказ спустить флаг. Согласно другой версии, Тиздель желал дать противнику последний бой, но был фактически отстранен от командования собственными офицерами.
С большой помпой турки ввели свой трофей в Босфор и поставили на якорь напротив султанского дворца, очевидно, желая получить максимум от развернутой пропагандистской шумихи. Под новым названием «Худа Верды» (Данный Богом) корабль решено было ввести в строй османского флота. Ремонтные работы были поручены французским корабельным инженерам, находившимся в Стамбуле.
Еще одной безвозвратной потерей стало бесследное исчезновение во время шторма фрегата «Крым», обстоятельства гибели которого неизвестны до сих пор. Из всей эскадры графа Войновича только фрегат «Легкий» вернулся в Севастополь со всеми мачтами.
От таких новостей Светлейший впал в глубокую ипохондрию, написав Екатерине знаменитое письмо «Бог бьет, а не турки». Душевные терзания князя вполне понятны, учитывая ту роль, которую для него играли его многочисленные начинания в Северном Причерноморье. А формирующийся Черноморский флот был для Потемкина едва ли не самым любимым проектом. В ответ на преисполненное пессимизма донесение в Петербург Екатерина вполне взвешенно отписала своему уже потускневшему фавориту о необходимости принятия комплекса мер по скорейшему восстановлению мощи Черноморского флота. Тоска тоской, а война продолжалась. Для начала императрица предлагала построить дюжину фрегатов на донских верфях. К строительству этих кораблей, фрегатов военного времени, приступили уже в 1788 году.
Тем временем в главном органе управления флотом и верфями – Черноморском правлении – начался финансовый кризис, вызванный дефицитом платежных средств. Отсутствие наличности заставляло руководство заключать контракты с подрядчиками и поставщиками в долг под высокие проценты. Стоимость материалов и их доставка многократно возросли в цене и во времени. Потемкин решил лично осуществлять руководство Черноморским правлением, однако лишь усугубил ситуацию.
Война продолжалась, ситуация усугублялась, долги росли. Отношения Потемкина и адмирала Николая Семеновича Мордвинова ухудшились, и в декабре 1788 года адмирал был вынужден просить об отставке. 12 декабря 1788 года Потемкин подписал указ о передаче Адмиралтейского правления и Черноморского флота под командование контр-адмирала графа Войновича.
Граф уехал в Херсон, а командование над Севастопольской эскадрой было передано капитану бригадирского ранга Федору Федоровичу Ушакову. Произошедшее летом 1788 года сражение у Фидониси выявило недостаточную огневую мощь имевшихся в наличии 40-пушечных фрегатов азовской постройки. Требовались корабли, оснащенные бо́льшим количеством артиллерии. А с крупными кораблями из-за финансового кризиса дело обстояло весьма неблагополучно.
Для скорейшего усиления Лиманской флотилии в Кременчуге было развернуто строительство канонерских лодок, причем для этих целей широко использовался лес, заготовленный для серии 66-пушечных линейных кораблей в Херсоне. Летом 1788 года судостроительные работы там вообще остановились. Потемкин уже давно осознавал, что имеется острейшая потребность в крупной верфи, которая могла бы строить корабли всех рангов и в одном месте – без проектных ограничений, как на азовских верфях, и избегая серьезных проблем с транспортировкой и оснасткой, как в Херсоне. Тем более что место для будущей верфи было присмотрено полковником Фалеевым еще осенью 1787 года.
Основание верфи на Ингуле
В июне 1788 г. армия под командованием князя Потемкина приступила к методичной осаде крепости Очак-кале. Поскольку Светлейший отверг идею Суворова взять крепость решительным штурмом в тесном взаимодействии с Лиманской флотилией, началось «очаковское сидение». Заботы об устройстве осадных батарей и закладке траншей не помешали Потемкину ордером от 27 июня 1788 года отдать распоряжение штурману Никите Михайловичу Гурьеву осуществить промеры глубин реки Ингул в ее устье с задачей выбрать оптимальное место для эллингов. Ордером от 21 июля, написанным в лагере под Очаковом, князь приказывает полковнику Фалееву начать работы по обустройству эллингов с целью постройки в самом ближайшем времени на них двух 50-пушечных кораблей.
Справедливости ради надо заметить, что и Фалеев, и руководивший постройкой кораблей в Херсоне мастер Семен Иванович Афанасьев первоначально не были в восторге от идеи строить корабли на Ингуле. Считалось, что эта река так же мелководна летом, как Днепр у Херсона, и здесь так же не обойтись без камелей. Весь скепсис соратников был сметен резолюцией Потемкина, полагавшего, что «потомство найдет средства уничтожить это препятствие». Впоследствии мнение о выборе князя существенно изменилось в лучшую сторону – в позднейшей переписке Фалеев признавал выбор князя очень удачным.
В первых числах августа 1788 года инженер-подпоручик И. Соколов произвел разбивку местности под строительство двух эллингов и кузницы при них. Была составлена смета работ и рабочие чертежи. Руководителем строительных работ был назначен все тот же инженер-поручик И. Соколов.
В первую очередь началось накопление необходимых материалов – леса и древесного угля. К устью Ингула потянулись длинные воловьи обозы. Древесины требовалось очень много: только на постройку одного эллинга уходило 4606 сосновых бревен и 1860 брусьев, не считая других пиломатериалов. Лес доставлялся в эти степные края из северных областей – Украины и Белоруссии.
Для первоначальных работ Соколову выделили 90 плотников, 28 каменщиков, 140 работных людей и 129 пленных турок. Ход работ тормозила затянувшаяся осада Очакова. Выделенную рабочую силу и лес первым делом направили в Херсон, где строились плавучие батареи, которые планировалось использовать при штурме Очакова.
По распоряжению Потемкина на берегу Бугского лимана был развернут полевой госпиталь, получивший название Витовский – по имени близлежащего села Витовка. Эта местность столь понравилась князю, что он распорядился отмежевать себе и своей племяннице Александре Васильевне Браницкой земли, чтобы построить там усадьбы. Осенью 1788 года подрядчик Постоев оборудовал в устье Ингула кузницу, и началось строительство первых землянок.
Осада Очакова все еще продолжалась, но Потемкин был уверен в успехе. Воодушевленный своими начинаниями, он оптимистично рапортует генерал-адмиралу великому князю Павлу Петровичу об «уже заложенных» двух 50-пушечных кораблях и находящихся в готовности пяти эллингах. На самом же деле картина происходящего на берегах Ингула представала в куда более сдержанных тонах. Для якобы «заложенных» кораблей не было не только нужных материалов, но даже и чертежей. Зато эллинги уже возвышались в готовности, но только на рабочих чертежах.
Верфь на Ингуле. Диорама музея судостроения и флота в Николаеве
Взятие Очакова 6 декабря 1788 года дало новый импульс развитию верфи. Потемкин не хочет иметь очередное временное место, где будут строиться корабли. В его замыслах – основание «будущего грандиозного Адмиралтейства – гнезда нового русского Черноморского флота». Программа строительства кораблей, принятая князем, начала осуществляться, хоть и не такими быстрыми темпами.
Весной 1789 года в Херсоне закладывают линейный корабль «Богоявление Господне», а позже – 44-пушечный фрегат «Навархия». В мае 1789 года Потемкин обязал мастера Семена Ивановича Афанасьева, которому указом Екатерины II было пожаловано воинское звание, создать проект 46-пушечного фрегата в «самых лучших пропорциях». Причем в Ордере Афанасьеву князь называет его кораблем. Все дело в том, что из-за недостатка полноценных линейных кораблей на Черном море Потемкин 19 июля 1788 года предписал Черноморскому адмиралтейскому правлению 50- и 40-пушечные фрегаты, оснащенные крупнокалиберными пушками, именовать кораблями. Это распоряжение действовало до конца 1793 года, когда императрица распорядилась вернуться к первоначальной классификации, и корабли, имеющие пятьдесят и менее пушек, именовать фрегатами.
В июне 1789 года Афанасьев доложил князю, что проектирование корабля идет полным ходом, а план ингульских эллингов уже передан полковнику Фалееву, который теперь руководил строительством верфи. Проект 46-пушечного корабля был первым, разработанным Афанасьевым специально для нужд и специфики Черного моря, и отличался от аналогичных проектов балтийских и беломорских верфей. Благодаря ограниченному размеру театра, предусматривалась относительная непродолжительность нахождения в плавании. Подводные обводы были выполнены более острыми, что придавало кораблю, по тогдашней технической мысли, быстроходности. Балтийские же фрегаты строились из расчета размещения на них 6-месячного запаса воды и провианта в силу длительного нахождения в плавании, подводные части их корпусов были более объемными.
16 августа 1789 г. Потемкин утвердил план преобразованиях верфи в Адмиралтейство, а 27 августа в письме к Фалееву приказал верфь и всё, что к ней относится, именовать городом Николаевом. Название это выбрано было по случаю успешного штурма Очакова, произошедшего в день Святого Николая.
Сам «город» тогда представал всем вновь прибывшим в виде скопища землянок и шалашей, расположенных на левом берегу Ингула. Стремясь поддержать свое детище, Потемкин попытался получить для него статус города у Екатерины II. Очевидно, императрица была прекрасно осведомлена и об «уже заложенных» двух 50-пушечных кораблях, и о пяти «уже построенных» эллингах. Поэтому князю было заявлено, что, пока на воду не сойдет первый настоящий, а не «канцелярский» корабль, дело не сдвинется.
Вид Николаева в конце XVIII века. Гравюра неизвестного художника
Стремясь поскорее его «сдвинуть», Потемкин начинает бомбардировать Фалеева ордерами: «Закладывай, призвав Бога, корабль…» и «продолжайте работу с поспешанием». Фалеев действительно поспешал – в условиях войны и ограниченности ресурсов работа на берегах Ингула кипела. К декабрю 1789 года был возведен, наконец, первый эллинг, а 5 января 1790 года на нем был заложен 44-пушечный корабль «Святой Николай».
Его закладка первоначально планировалась на 6 декабря 1788 года, в годовщину очаковской победы, однако Потемкин не смог приехать на столь знаменательное событие. Церемонию откладывали почти месяц, пока, наконец, не было принято решение провести закладку без князя.
Михаил Леонтьевич Фалеев
Водоизмещение «Святого Николая» составляло 1840 тонн, длина – 45,7 метров, 13 метров – ширина и осадка 4,6 метра. Его экипаж должен был комплектоваться 437 человеками. Строительство первого николаевского корабля осуществлялось под руководством корабельного подмастерья Александра Петровича Соколова. Фалеев, опасаясь за сроки, вызвал из Таганрога опытного корабельного мастера премьер-майора Ивана Должникова, который обещал к маю 1790 года спустить корабль на воду.
Однако в мае «Святой Николай» еще находился в эллинге, несмотря на отчаянные меры штурмового характера, предпринятые для его скорейшего введения в строй. Основных проблем, кроме вороха второстепенных, было две: люди и лес. В первые годы существования николаевская верфь испытывала острую нужду в рабочих руках, и прежде всего квалифицированных. А их не хватало.
Россия вела в ту пору две войны. Добрососедские отношения со Швецией достигли своей закономерной кульминации, и на Балтике начались военные действия. Столичные верфи теперь были сами загружены, и получать оттуда какие-то ресурсы было крайне затруднительно. Лес же приходилось завозить издалека, и он часто был не очень хорошего качества.
Стапельные работы на «Святом Николае» велись около восьми месяцев. Наконец 25 августа 1790 года в торжественной обстановке он был спущен на воду. Спустя две недели, установив мачты и бушприт, корабль переправили к Очакову. Первоначально решили не рисковать, а использовать херсонский способ – камели. На рейде Очакова «Святой Николай» завершил оснастку и вооружение и в конце ноября 1790 года своим ходом прибыл в Севастополь.
Реконструкция чертежей «Святого Николая»
Корабль активно участвовал в русско-турецкой войне 1787–1791 гг., в частности, в сражении у Калиакрии. В 1793 году его вновь переклассифицируют во фрегат. В составе эскадры вице-адмирала Федора Федоровича Ушакова «Святой Николай» ушел в Средиземное море, где ему довелось поучаствовать в штурме Корфу и других операциях.
По Высочайшему повелению «Святой Николай» вместе с отрядом кораблей капитана 2-го ранга Сорокина был оставлен в Неаполе. Штурмовые методы постройки и плохое качество леса дали о себе знать – корпус фрегата начал основательно гнить, и 12 апреля 1801 года его вывели из состава флота. В июле следующего, 1802 года «Святой Николай» был продан за 11 тысяч дукатов. Все эти и многие другие события были еще в будущем у нового города на берегу Ингула – города, где империя будет строить свой флот.
Продолжение следует…
Информация