Судостроительный завод имени 61 коммунара. Лазаревская школа
Возглавившему Черноморский флот в 1834 году вице-адмиралу Михаилу Петровичу Лазареву предстояло преобразовать, модернизировать и улучшить вверенную ему обширную структуру.
Лазарев встал у руля в сложный с административной и экономической точки зрения период, принял флотское и портовое хозяйство далеко не в лучшем виде. До самой своей смерти в 1851 году он исправно трудился над их совершенствованием. Лазарев оставил флот в гораздо более пригодном состоянии, чем он был в начале его руководства. И именно таким, прошедшим нелегкую и требовательную «лазаревскую школу», Черноморский флот и вступил в Крымскую войну.
Старые задачи и новые корабли
Вторая половина нахождения на должности Главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Алексея Самуиловича Грейга оценивается неоднозначно. При всех его неоспоримых достоинствах, выдающемся аналитическом уме, способностях и трудолюбии – Черноморский флот вступил в русско-турецкую войну недоукомплектованным по штатам и с низкой технической готовностью.
Огромные суммы, испрашиваемые у Петербурга, таяли, как облачка над сухой летней степью. Отчеты главного черноморского командования стали вызывать все больше вопросов и недоумения в столице. Особенно запутанной выглядела финансовая часть. Когда количество загадок, удивительных ребусов и поразительных неясностей достигло критической массы, морское министерство настоятельно попросило Грейга внести ясность. Дело в том, что в бумагах 1830 и 1831 гг. были найдены вопиющие несоответствия. Одни и те же отчеты, проходившие по документам разных экспедиций, разнились на десятки и даже сотни тысяч рублей.
В ответ на просьбу министерства с юга ответили витиеватым отказом, сославшись на занятость. Тогдашний морской министр фон Мюллер был вынужден представить Николаю I доклад о сложившейся непростой и щекотливой ситуации. Император был вынужден лично написать Грейгу, напомнив вице-адмиралу, что он как командующий отвечает за весь Черноморский флот, в том числе и за его финансовую деятельность и отчетность.
Алексей Самуилович пошел на повышение ставок, отписав императору, что «…к проверке таковых… не имел и не имеет никаких средств». Очевидно, именно в этот период Николай Павлович посчитал, что Грейг засиделся на жарком юге, и ему необходимо охлаждение воздухом столицы. Было принято решение направить для проверки состояния дел Черноморского флота и портов капитана 1-го ранга Казарского и назначить в качестве дополнительной меры нового начальника штаба в лице контр-адмирала Лазарева. В итоге попытка прикоснуться к тайнам николаевского адмиралтейства стоила Казарскому жизни. Михаила Петровича же ждала карьера командующего.
Босфорская экспедиция, блестяще проведенная Лазаревым, преподнесла ему вице-адмиральские эполеты и должность генерал-адъютанта. В августе 1833 года его назначают исправляющим должность командира Черноморского флота и портов. Формально находившийся у руля Грейг отошел от дел, ссылаясь на болезнь. Понимая, что его карьера в этих местах подходит к завершению, Алексей Самуилович готовил дела к передаче.
Одновременно он не переставал хлопотать за своего обер-интенданта Критского, с которым у Лазарева был критический уровень отношений. Не без основания подозревая Николая Дмитриевича в хищениях, Михаил Петрович желал рассмотрения дела в суде. Сложные взаимоотношения у Критского были и с морским ведомством, у которого к обер-интенданту было не меньше вопросов, чем у мадридского двора к Колумбу после возращения из первого плавания к «Индиям».
Не было секретом, что Критский неоднократно отказывал флотским офицерам в ответ на их просьбы и требования выделить положенные суммы на ремонт и обслуживание кораблей. «Все по штату!» – увещевал их непоколебимый обер-интендант, поэтично указуя на то, что по штату человеку полагается два глаза, а у него, Критского, имеется только один. Потерю своего глаза потомок греческих корсаров скромно объяснял участием в баталии, однако злые языки поясняли кулуарно, что утрата одного из органов зрения произошла при более тривиальных обстоятельствах, то есть во время драки в не совсем трезвом виде.
Но были также и свидетели, утверждавшие, что контр-адмирал и его хорошие знакомые: эффективные собственники из Одессы – оперировали между собой совсем уж «нештатными суммами». Вице-адмирал Грейг, используя все имеющиеся у него рычаги, смог выхлопотать Критскому, чье положение становилось все более пикантным, «чистую» отставку.
9 октября 1833 года после прощального обеда Алексей Самуилович Грейг навсегда покинул Николаев. Очевидцы утверждали, что проводы его были довольно многолюдными. В тот же день, но через Одесскую заставу, из города выехал и отделавшийся легким испугом Николай Петрович Критский. Он направлялся в Южную Пальмиру, где его ждало новое место жительства, старые деловые партнеры и, конечно же, самые выгодные предложения. В завершение своей карьеры флотского обер-интенданта Критский попытался заключить любопытный контракт на поставку для флота парусины, отличавшейся внушающей уважения ветхостью, однако эта попытка сколотить «выходное пособие» была пресечена вице-адмиралом Лазаревым.
19 декабря 1834 года Лазарев был окончательно утвержден на должности командующего Черноморским флотом. Перед новым командиром лежало безбрежное море работы. Одной из первейших задач было, наконец, приведение численности Черноморского флота к штатной. К весне 1834 года в нем числилось 12 линейных кораблей и 9 фрегатов. Однако часть из них нуждалась в ремонте. Состояние двух линейных кораблей было таковым, что на ремонт их еще при Грейге просили более миллиона рублей. При этом срок нахождения в строю после ремонта определялся в два-три года. Столь значительные суммы при таких ненадежных результатах вызывали сомнения, и Лазарев распорядился переоборудовать эти корабли в блокшивы.
Тщательный осмотр состояния других кораблей показывал, что в ближайшие четыре года придется списать еще четыре линейных корабля и пять фрегатов. Таким образом, флот в короткое время угрожал сократиться почти наполовину. Новое руководство было вынужденно доложить в Петербург о необходимости принятия срочных мер. Имевшихся мощностей Ингульской верфи было явно недостаточно в силу совершенной нехватки рабочих рук.
Времени тоже было в обрез, поскольку благодарность Блистательной Порты за спасение своего султана от войск восставшего правителя Египта Мухаммеда Али-паши могла растаять с быстротой облачка благовоний в гареме Топкапы. Лазареву пришлось просить у императора самого необходимого ресурса: как и его предшественник, новый командующий просил для флота денег.
Николай I распорядился выделить всё необходимое, чтобы ежегодно в Николаеве строили новый линейный корабль и каждые два года – фрегат. В Петербурге, справедливо решив, что на месте виднее, предложили черноморскому морскому управлению самому разработать необходимые корабельные штаты, исходя из местных реалий и возможностей. Осенью 1834 года Главному морскому штабу были представлены сформулированные Лазаревым и его помощниками соображения по численности и составу флота. Они были тщательнейшим образом изучены и проанализированы.
Предполагалось полностью отказаться от постройки 74-пушечных линейных кораблей, поскольку теперь в числе вероятных противников рассматривались не только тускнеющие военно-морские силы Блистательной Порты, но и флоты ее вероятных союзников. Нашла свое отражение и идея Грейга строить фрегаты двух типов: большие 60-пушечные для боя в линии и многоцелевые 44-пушечные.
В мае 1835 г. новые штаты Черноморского флота были утверждены. Согласно им в ближайшие годы планировалось иметь в строю два 120-пушечных и двенадцать 84-пушечных линейных кораблей, четыре 60-пушечных и пять 44-пушечных фрегатов, пять корветов и корабли других классов. Общая численность кораблей была несколько сокращена по сравнению с предложением черноморцев из-за необходимости более экономного финансирования.
Традиция строительства 120-пушечных кораблей в Николаеве была продолжена. В начале 1832 года, еще при Грейге, началось проектирование трехдечного линейного корабля водоизмещением 4700 тонн и экипажем в 950 человек. Теоретический чертеж корпуса был разработан непосредственно самим Алексеем Самуиловичем, а над рангоутом, парусным вооружением и такелажем работал тогдашний начальник штаба Михаил Петрович Лазарев.
Предполагалось строить такие корабли серией. Первый был заложен на большом эллинге Ингульской верфи в Николаеве 30 марта 1832 года и получил название «Варшава». Длина по нижней палубе составляла 63,8 метра, ширина с обшивкой – 17,2 м, осадка в полном грузу – 7,7 м. Спуск на воду «Варшавы» состоялся в ноябре 1833 года, когда обязанности командующего флотом исполнял уже вице-адмирал Лазарев.
Артиллерийское вооружение нового линкора, по всей видимости, комплектовалось из уже имевшихся на верфи стволов и состояло из десяти типов различных орудий. На «Варшаву» установили четыре пудовых единорога, пятнадцать каронад калибром от 8 до 36 фунтов, шестнадцать длинноствольных и десять короткоствольных 36-фунтовых пушек. К этому числу прибавилось тридцать четыре 24-фунтовых, тридцать две 18-фунтовых и десять 12-фунтовых пушек.
Поскольку при проектировании «Варшавы» уделялось много внимания ее мореходности, на ходовых испытаниях линейный корабль показал весьма порядочные результаты. Примечательно, что его постройкой руководил полковник корпуса корабельных инженеров Иван Яковлевич Осминин, который в 1820 году строил в Севастополе бриг «Меркурий». А «Варшава» стала его последним кораблем. После вступления в строй этот линейный корабль получил статус флагманского, и вице-адмирал Лазарев регулярно поднимал на нем свой флаг.
После спуска «Варшавы» на освободившемся месте заложили линейный корабль меньшего размера. Им была двухдечная 84-пушечная «Силистрия» водоизмещением 3540 тонн. 6 декабря 1835 года она была спущена на воду. В отличие от «Варшавы», имеющей довольно широкую номенклатуру артиллерийского вооружения, «Силистрия» получила 88 орудий 24- и 36-фунтового калибра. Командиром корабля уже спустя месяц после закладки стал капитан 2-го ранга Павел Степанович Нахимов. Он командовал этим линейным кораблем почти двенадцать лет до сентября 1845 года.
Кораблестроительный процесс продолжался, набирая обороты. В 1835 году после спуска «Силистрии» в Николаеве закладывается еще один 120-пушечный линкор «Три Святителя», который наряду с «Варшавой» изначально рассматривался как флагманский. В другом эллинге осуществилась закладка 84-пушечного линейного корабля с нехарактерным для русского флота названием «Султан Махмуд», прямо указывающем на успешный итог недавней Босфорской экспедиции.
Однако проведенный анализ показал, что даже при таких высоких (относительно недавнего времени) темпах строительства линейных кораблей находящиеся в строю будут стареть и списываться ранее, чем для них подоспеет смена. При личной встрече с Николаем I вице-адмирал Лазарев убедил императора в необходимости новых средств на развитие флота. В октябре 1836 года вышло соответствующее постановление о выделении Николаевскому адмиралтейству дополнительных 4 миллионов рублей за счет сумм из турецких контрибуционных денег.
На эти деньги планировалось построить один 84-пушечный линейный корабль и еще три – при помощи подрядчиков. При составлении окончательной сметы выяснилось, что имеющихся финансовых ресурсов хватит лишь на три корабля: на один казенный и два частных. Пришлось обратиться к хозяину частной верфи в Николаеве могилевскому купцу Шлеме Рафаловичу, тесно сотрудничавшему еще с прежней администрацией.
Дело в том, что после отъезда Грейга из Николаева свернули дела и уехали многие деловые люди, предполагая, что Лазарев не будет давать достаточно частных подрядов. Однако Рафалович, обладающий терпением и выдержкой старого нильского крокодила, не спешил с выводами и в итоге получил заказ на два 84-пушечных линейных корабля «Уриил» и «Гавриил». На протяжении конца 30-х и в сороковые годы Черноморский флот получал от николаевского адмиралтейства 84-пушечные и 120-пушечные линейные корабли, 44- и 60-пушечные фрегаты, ряд которых, например, линейный корабль «Париж» и «Двенадцать Апостолов», считались эталонными по качеству.
«Николаевская верфь никогда пасть не должна»
Именно такими словами вице-адмирал Лазарев характеризовал роль и значение судостроительного центра в Николаеве в одном из частных писем.
С 1838 г. началась масштабная перестройка Николаевской адмиралтейской верфи. Были построены более пяти десятков зданий различного назначения, в том числе канатный и литейный заводы. Возведены три новых эллинга, достроечная пристань, множество мастерских, включая и физическую. В ней началось изготовление термометров, барометров, штурманских готовален и других приборов. Это было важнейшее начинание, поскольку еще в недавнем прошлом подобную аппаратуру приходилось закупать за границей по баснословным ценам.
Большая работа была проведена и с кадрами: их подготовка осуществлялась через специальные учебные экипажи, выпускавшие квалифицированных мастеровых. При Лазареве был возведен большой комплекс казарм для флотских экипажей, сохранившийся до наших дней.
Масштабная реконструкция верфи продолжалась вплоть до середины 40-х гг. XIX века. Примерно в эти годы в Николаеве были проведены опыты с новейшими крупнокалиберными 68-фунтовыми бомбическими орудиями с диаметром канала ствола 214 мм. Проведенные сравнительные испытания со стандартными для линейных кораблей и фрегатов 36-фунтовыми длинноствольными орудиями показали ощутимое огневое превосходство бомбических орудий. При сопоставимых дистанциях стрельбы в 14 кабельтовых новые артсистемы могли вести стрельбу в два раза более тяжелыми бомбами, причинявшими бо́льшие повреждения цели.
В 1839 г. на заложенном линейном корабле «Двенадцать Апостолов» предполагалось установить двадцать восемь таких орудий. В дальнейшем бомбические орудия устанавливали на всех линейных кораблях и фрегатах, строящихся в Николаеве перед Крымской войной. Главным и практически единственным поставщиком увеличивающегося и количественно, и качественно артиллерийского вооружения для Николаевской верфи был олонецкий Александровский завод.
Наряду с повышением огневой мощи новых кораблей шло совершенствование их конструкции – обводы корпусов стали более острыми с прямой линией верхней палубы. В наборе находили все большее применение металлические изделия: ридерсы, пиллерсы, кницы и крепеж. Подводная часть кораблей уже в обязательном порядке обшивалась медными листами.
Лазарев, ставший в 1843 году полным адмиралом, придавал большое значение находившим все большее распространение пароходам. Всего при его командовании в Англии было закуплено 15 пароходов, в том числе довольно крупные – «Тамань», «Бердянск» и «Еникале» с машинами мощностью по 180 лошадиных сил. В 1848 году на Черное море прибыл построенный в Англии пароходофрегат «Владимир» с силовой установкой 400 л. с.
Понимая возрастающее значение кораблей с паровыми двигателями в будущих войнах, Лазарев и его ближайшие помощники и ученики Владимир Алексеевич Корнилов и Владимир Иванович Истомин пришли к мнению о необходимости создания при Николаевском адмиралтействе специального завода по строительству пароходов. Тем более, это было значительно дешевле, чем покупать готовые корабли за границей. Так, стоимость постройки пароходофрегата «Владимир» составила более 400 тысяч рублей.
Правительство дало добро на этот проект и закупку в Англии различного оборудования на сумму в 300 тысяч рублей. Начало работ планировалось не ранее 1851 года. Однако эти планы не осуществились. 11 апреля 1851 года адмирал Михаил Петрович Лазарев скончался после тяжелой болезни. На его должность был назначен член Адмиралтейств-совета генерал-лейтенант Мориц Борисович Берх, которому на тот момент было уже 75 лет.
Трудно переоценить вклад Михаила Петровича Лазарева в развитие николаевской верфи и флота. Его трудами было взращено целое поколение офицеров, которых ждало впереди пламя Синопа и бастионы Севастополя, где многие из них останутся навечно.
Айвазовский И. К. Смотр Черноморского флота в 1849 г.
Лазарев встал у руля в сложный с административной и экономической точки зрения период, принял флотское и портовое хозяйство далеко не в лучшем виде. До самой своей смерти в 1851 году он исправно трудился над их совершенствованием. Лазарев оставил флот в гораздо более пригодном состоянии, чем он был в начале его руководства. И именно таким, прошедшим нелегкую и требовательную «лазаревскую школу», Черноморский флот и вступил в Крымскую войну.
Старые задачи и новые корабли
Вторая половина нахождения на должности Главного командира Черноморского флота и портов вице-адмирала Алексея Самуиловича Грейга оценивается неоднозначно. При всех его неоспоримых достоинствах, выдающемся аналитическом уме, способностях и трудолюбии – Черноморский флот вступил в русско-турецкую войну недоукомплектованным по штатам и с низкой технической готовностью.
Огромные суммы, испрашиваемые у Петербурга, таяли, как облачка над сухой летней степью. Отчеты главного черноморского командования стали вызывать все больше вопросов и недоумения в столице. Особенно запутанной выглядела финансовая часть. Когда количество загадок, удивительных ребусов и поразительных неясностей достигло критической массы, морское министерство настоятельно попросило Грейга внести ясность. Дело в том, что в бумагах 1830 и 1831 гг. были найдены вопиющие несоответствия. Одни и те же отчеты, проходившие по документам разных экспедиций, разнились на десятки и даже сотни тысяч рублей.
В ответ на просьбу министерства с юга ответили витиеватым отказом, сославшись на занятость. Тогдашний морской министр фон Мюллер был вынужден представить Николаю I доклад о сложившейся непростой и щекотливой ситуации. Император был вынужден лично написать Грейгу, напомнив вице-адмиралу, что он как командующий отвечает за весь Черноморский флот, в том числе и за его финансовую деятельность и отчетность.
Алексей Самуилович пошел на повышение ставок, отписав императору, что «…к проверке таковых… не имел и не имеет никаких средств». Очевидно, именно в этот период Николай Павлович посчитал, что Грейг засиделся на жарком юге, и ему необходимо охлаждение воздухом столицы. Было принято решение направить для проверки состояния дел Черноморского флота и портов капитана 1-го ранга Казарского и назначить в качестве дополнительной меры нового начальника штаба в лице контр-адмирала Лазарева. В итоге попытка прикоснуться к тайнам николаевского адмиралтейства стоила Казарскому жизни. Михаила Петровича же ждала карьера командующего.
Айвазовский И. К. Портрет вице-адмирала М. П. Лазарева, 1839 г.
Босфорская экспедиция, блестяще проведенная Лазаревым, преподнесла ему вице-адмиральские эполеты и должность генерал-адъютанта. В августе 1833 года его назначают исправляющим должность командира Черноморского флота и портов. Формально находившийся у руля Грейг отошел от дел, ссылаясь на болезнь. Понимая, что его карьера в этих местах подходит к завершению, Алексей Самуилович готовил дела к передаче.
Одновременно он не переставал хлопотать за своего обер-интенданта Критского, с которым у Лазарева был критический уровень отношений. Не без основания подозревая Николая Дмитриевича в хищениях, Михаил Петрович желал рассмотрения дела в суде. Сложные взаимоотношения у Критского были и с морским ведомством, у которого к обер-интенданту было не меньше вопросов, чем у мадридского двора к Колумбу после возращения из первого плавания к «Индиям».
Не было секретом, что Критский неоднократно отказывал флотским офицерам в ответ на их просьбы и требования выделить положенные суммы на ремонт и обслуживание кораблей. «Все по штату!» – увещевал их непоколебимый обер-интендант, поэтично указуя на то, что по штату человеку полагается два глаза, а у него, Критского, имеется только один. Потерю своего глаза потомок греческих корсаров скромно объяснял участием в баталии, однако злые языки поясняли кулуарно, что утрата одного из органов зрения произошла при более тривиальных обстоятельствах, то есть во время драки в не совсем трезвом виде.
Но были также и свидетели, утверждавшие, что контр-адмирал и его хорошие знакомые: эффективные собственники из Одессы – оперировали между собой совсем уж «нештатными суммами». Вице-адмирал Грейг, используя все имеющиеся у него рычаги, смог выхлопотать Критскому, чье положение становилось все более пикантным, «чистую» отставку.
9 октября 1833 года после прощального обеда Алексей Самуилович Грейг навсегда покинул Николаев. Очевидцы утверждали, что проводы его были довольно многолюдными. В тот же день, но через Одесскую заставу, из города выехал и отделавшийся легким испугом Николай Петрович Критский. Он направлялся в Южную Пальмиру, где его ждало новое место жительства, старые деловые партнеры и, конечно же, самые выгодные предложения. В завершение своей карьеры флотского обер-интенданта Критский попытался заключить любопытный контракт на поставку для флота парусины, отличавшейся внушающей уважения ветхостью, однако эта попытка сколотить «выходное пособие» была пресечена вице-адмиралом Лазаревым.
Айвазовский И. К. Вид города Николаева, 1843 г.
19 декабря 1834 года Лазарев был окончательно утвержден на должности командующего Черноморским флотом. Перед новым командиром лежало безбрежное море работы. Одной из первейших задач было, наконец, приведение численности Черноморского флота к штатной. К весне 1834 года в нем числилось 12 линейных кораблей и 9 фрегатов. Однако часть из них нуждалась в ремонте. Состояние двух линейных кораблей было таковым, что на ремонт их еще при Грейге просили более миллиона рублей. При этом срок нахождения в строю после ремонта определялся в два-три года. Столь значительные суммы при таких ненадежных результатах вызывали сомнения, и Лазарев распорядился переоборудовать эти корабли в блокшивы.
Тщательный осмотр состояния других кораблей показывал, что в ближайшие четыре года придется списать еще четыре линейных корабля и пять фрегатов. Таким образом, флот в короткое время угрожал сократиться почти наполовину. Новое руководство было вынужденно доложить в Петербург о необходимости принятия срочных мер. Имевшихся мощностей Ингульской верфи было явно недостаточно в силу совершенной нехватки рабочих рук.
Времени тоже было в обрез, поскольку благодарность Блистательной Порты за спасение своего султана от войск восставшего правителя Египта Мухаммеда Али-паши могла растаять с быстротой облачка благовоний в гареме Топкапы. Лазареву пришлось просить у императора самого необходимого ресурса: как и его предшественник, новый командующий просил для флота денег.
Николай I распорядился выделить всё необходимое, чтобы ежегодно в Николаеве строили новый линейный корабль и каждые два года – фрегат. В Петербурге, справедливо решив, что на месте виднее, предложили черноморскому морскому управлению самому разработать необходимые корабельные штаты, исходя из местных реалий и возможностей. Осенью 1834 года Главному морскому штабу были представлены сформулированные Лазаревым и его помощниками соображения по численности и составу флота. Они были тщательнейшим образом изучены и проанализированы.
Предполагалось полностью отказаться от постройки 74-пушечных линейных кораблей, поскольку теперь в числе вероятных противников рассматривались не только тускнеющие военно-морские силы Блистательной Порты, но и флоты ее вероятных союзников. Нашла свое отражение и идея Грейга строить фрегаты двух типов: большие 60-пушечные для боя в линии и многоцелевые 44-пушечные.
В мае 1835 г. новые штаты Черноморского флота были утверждены. Согласно им в ближайшие годы планировалось иметь в строю два 120-пушечных и двенадцать 84-пушечных линейных кораблей, четыре 60-пушечных и пять 44-пушечных фрегатов, пять корветов и корабли других классов. Общая численность кораблей была несколько сокращена по сравнению с предложением черноморцев из-за необходимости более экономного финансирования.
Традиция строительства 120-пушечных кораблей в Николаеве была продолжена. В начале 1832 года, еще при Грейге, началось проектирование трехдечного линейного корабля водоизмещением 4700 тонн и экипажем в 950 человек. Теоретический чертеж корпуса был разработан непосредственно самим Алексеем Самуиловичем, а над рангоутом, парусным вооружением и такелажем работал тогдашний начальник штаба Михаил Петрович Лазарев.
Предполагалось строить такие корабли серией. Первый был заложен на большом эллинге Ингульской верфи в Николаеве 30 марта 1832 года и получил название «Варшава». Длина по нижней палубе составляла 63,8 метра, ширина с обшивкой – 17,2 м, осадка в полном грузу – 7,7 м. Спуск на воду «Варшавы» состоялся в ноябре 1833 года, когда обязанности командующего флотом исполнял уже вице-адмирал Лазарев.
Артиллерийское вооружение нового линкора, по всей видимости, комплектовалось из уже имевшихся на верфи стволов и состояло из десяти типов различных орудий. На «Варшаву» установили четыре пудовых единорога, пятнадцать каронад калибром от 8 до 36 фунтов, шестнадцать длинноствольных и десять короткоствольных 36-фунтовых пушек. К этому числу прибавилось тридцать четыре 24-фунтовых, тридцать две 18-фунтовых и десять 12-фунтовых пушек.
Поскольку при проектировании «Варшавы» уделялось много внимания ее мореходности, на ходовых испытаниях линейный корабль показал весьма порядочные результаты. Примечательно, что его постройкой руководил полковник корпуса корабельных инженеров Иван Яковлевич Осминин, который в 1820 году строил в Севастополе бриг «Меркурий». А «Варшава» стала его последним кораблем. После вступления в строй этот линейный корабль получил статус флагманского, и вице-адмирал Лазарев регулярно поднимал на нем свой флаг.
После спуска «Варшавы» на освободившемся месте заложили линейный корабль меньшего размера. Им была двухдечная 84-пушечная «Силистрия» водоизмещением 3540 тонн. 6 декабря 1835 года она была спущена на воду. В отличие от «Варшавы», имеющей довольно широкую номенклатуру артиллерийского вооружения, «Силистрия» получила 88 орудий 24- и 36-фунтового калибра. Командиром корабля уже спустя месяц после закладки стал капитан 2-го ранга Павел Степанович Нахимов. Он командовал этим линейным кораблем почти двенадцать лет до сентября 1845 года.
Кораблестроительный процесс продолжался, набирая обороты. В 1835 году после спуска «Силистрии» в Николаеве закладывается еще один 120-пушечный линкор «Три Святителя», который наряду с «Варшавой» изначально рассматривался как флагманский. В другом эллинге осуществилась закладка 84-пушечного линейного корабля с нехарактерным для русского флота названием «Султан Махмуд», прямо указывающем на успешный итог недавней Босфорской экспедиции.
Линейный корабль «Султан Махмуд». Литография Подустова с рисунка В. А. Прохорова
Однако проведенный анализ показал, что даже при таких высоких (относительно недавнего времени) темпах строительства линейных кораблей находящиеся в строю будут стареть и списываться ранее, чем для них подоспеет смена. При личной встрече с Николаем I вице-адмирал Лазарев убедил императора в необходимости новых средств на развитие флота. В октябре 1836 года вышло соответствующее постановление о выделении Николаевскому адмиралтейству дополнительных 4 миллионов рублей за счет сумм из турецких контрибуционных денег.
На эти деньги планировалось построить один 84-пушечный линейный корабль и еще три – при помощи подрядчиков. При составлении окончательной сметы выяснилось, что имеющихся финансовых ресурсов хватит лишь на три корабля: на один казенный и два частных. Пришлось обратиться к хозяину частной верфи в Николаеве могилевскому купцу Шлеме Рафаловичу, тесно сотрудничавшему еще с прежней администрацией.
Дело в том, что после отъезда Грейга из Николаева свернули дела и уехали многие деловые люди, предполагая, что Лазарев не будет давать достаточно частных подрядов. Однако Рафалович, обладающий терпением и выдержкой старого нильского крокодила, не спешил с выводами и в итоге получил заказ на два 84-пушечных линейных корабля «Уриил» и «Гавриил». На протяжении конца 30-х и в сороковые годы Черноморский флот получал от николаевского адмиралтейства 84-пушечные и 120-пушечные линейные корабли, 44- и 60-пушечные фрегаты, ряд которых, например, линейный корабль «Париж» и «Двенадцать Апостолов», считались эталонными по качеству.
Линейный корабль «Двенадцать Апостолов» кисти Айвазовского
«Николаевская верфь никогда пасть не должна»
Именно такими словами вице-адмирал Лазарев характеризовал роль и значение судостроительного центра в Николаеве в одном из частных писем.
Луиджи Премацци. Эллинг №4 Николаевского адмиралтейства
С 1838 г. началась масштабная перестройка Николаевской адмиралтейской верфи. Были построены более пяти десятков зданий различного назначения, в том числе канатный и литейный заводы. Возведены три новых эллинга, достроечная пристань, множество мастерских, включая и физическую. В ней началось изготовление термометров, барометров, штурманских готовален и других приборов. Это было важнейшее начинание, поскольку еще в недавнем прошлом подобную аппаратуру приходилось закупать за границей по баснословным ценам.
Большая работа была проведена и с кадрами: их подготовка осуществлялась через специальные учебные экипажи, выпускавшие квалифицированных мастеровых. При Лазареве был возведен большой комплекс казарм для флотских экипажей, сохранившийся до наших дней.
Лазаревские казармы для флотских экипажей. Сейчас здесь краеведческий музей
Масштабная реконструкция верфи продолжалась вплоть до середины 40-х гг. XIX века. Примерно в эти годы в Николаеве были проведены опыты с новейшими крупнокалиберными 68-фунтовыми бомбическими орудиями с диаметром канала ствола 214 мм. Проведенные сравнительные испытания со стандартными для линейных кораблей и фрегатов 36-фунтовыми длинноствольными орудиями показали ощутимое огневое превосходство бомбических орудий. При сопоставимых дистанциях стрельбы в 14 кабельтовых новые артсистемы могли вести стрельбу в два раза более тяжелыми бомбами, причинявшими бо́льшие повреждения цели.
Луиджи Премацци. Эллинг №7 Николаевского адмиралтейства
В 1839 г. на заложенном линейном корабле «Двенадцать Апостолов» предполагалось установить двадцать восемь таких орудий. В дальнейшем бомбические орудия устанавливали на всех линейных кораблях и фрегатах, строящихся в Николаеве перед Крымской войной. Главным и практически единственным поставщиком увеличивающегося и количественно, и качественно артиллерийского вооружения для Николаевской верфи был олонецкий Александровский завод.
Спуск на воду линейного корабля «Двенадцать Апостолов»
Наряду с повышением огневой мощи новых кораблей шло совершенствование их конструкции – обводы корпусов стали более острыми с прямой линией верхней палубы. В наборе находили все большее применение металлические изделия: ридерсы, пиллерсы, кницы и крепеж. Подводная часть кораблей уже в обязательном порядке обшивалась медными листами.
Лазарев, ставший в 1843 году полным адмиралом, придавал большое значение находившим все большее распространение пароходам. Всего при его командовании в Англии было закуплено 15 пароходов, в том числе довольно крупные – «Тамань», «Бердянск» и «Еникале» с машинами мощностью по 180 лошадиных сил. В 1848 году на Черное море прибыл построенный в Англии пароходофрегат «Владимир» с силовой установкой 400 л. с.
Пароходофрегат «Владимир»
Понимая возрастающее значение кораблей с паровыми двигателями в будущих войнах, Лазарев и его ближайшие помощники и ученики Владимир Алексеевич Корнилов и Владимир Иванович Истомин пришли к мнению о необходимости создания при Николаевском адмиралтействе специального завода по строительству пароходов. Тем более, это было значительно дешевле, чем покупать готовые корабли за границей. Так, стоимость постройки пароходофрегата «Владимир» составила более 400 тысяч рублей.
Луиджи Премацци. Летнее морское собрание в Николаеве
Правительство дало добро на этот проект и закупку в Англии различного оборудования на сумму в 300 тысяч рублей. Начало работ планировалось не ранее 1851 года. Однако эти планы не осуществились. 11 апреля 1851 года адмирал Михаил Петрович Лазарев скончался после тяжелой болезни. На его должность был назначен член Адмиралтейств-совета генерал-лейтенант Мориц Борисович Берх, которому на тот момент было уже 75 лет.
Трудно переоценить вклад Михаила Петровича Лазарева в развитие николаевской верфи и флота. Его трудами было взращено целое поколение офицеров, которых ждало впереди пламя Синопа и бастионы Севастополя, где многие из них останутся навечно.
Информация