Война Февраля с Октябрём как противостояние между двумя цивилизационными проектами
Гражданская война в России была войной Февраля с Октябрём, двух революционных проектов, которые были продолжениями двух цивилизационных матриц. Это была война двух цивилизационных проектов – русского и западного. Их представляли красные и белые.
С.В. Герасимов. За власть Советов. 1957 год
Это была катастрофа намного страшнее, чем борьба с внешним врагом, даже с самым ужасным. Эта война расколола цивилизацию, народ, семьи и даже саму личность человека. Она нанесла тяжелые раны, которые надолго предопределили развитие страны и общества. Этот раскол до сих предопределяет настоящее России.
Одновременно гражданская война была неразрывно связана с противодействием внешней угрозе, войной за выживание России – войной против западных интервентов. Роль Запада в порождении и ходе гражданской войны в России в современное время часто недооценивают. Хотя это был важнейший фактор в ходе братоубийственной бойни на территории русской цивилизации. В 1917-1921 гг. Запад вёл войну против России руками белых и националистов, в частности, поляков. Ленин совершенно верно отметил 2 декабря 1919 года: «Всемирный империализм, который вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в её затягивании…»
Февральско-мартовская революция 1917 года (фактически дворцовый переворот, по последствиям – революция) была вызвана цивилизационным конфликтом, как и последующая гражданская война. Проект Романовых в целом был прозападным, вестернизировал элиту России, интеллигенция и буржуазия в целом придерживалась либеральной, западнической идеологии. Народ же в своей массе – крестьянство (подавляющая часть населения Российской империи) и рабочие – вчерашние крестьяне, сохранил связь с русской цивилизационной матрицей.
Однако прозападная элита Российской империи считала, что самодержавие сковывает развитие страны по западному пути. Политическая, военная, административная, промышленно-финансовая и большая часть интеллектуальной элиты России пыталась сделать Россию «милой Францией или Голландией (Англией)». Царя свергли, вопреки мифу созданному в либеральной России в 1990-е годы, не красногвардейцы и большевистские комиссары, а представители высшего класса – виднейшие политики, члены Госдумы, генералы, великие князья. Благородное, состоятельное сословие империи. При этом многие революционеры-февралисты одновременно были масонами, членами закрытых клубов и лож.
У этих людей была сила и связи, богатство и власть, но у них не было полной власти в стране. Мешал царизм – русское самодержавие. Они желали уничтожить самодержавие, реформировать архаическую политическую систему в России и получить полную власть. То есть полными хозяевами в стране должна была стать буржуазия, имущее сословие, по примеру Англии, Франции и США. Российским западникам нужна была либеральная демократия, при которой реальная власть принадлежит денежным мешкам, рынок – экономическая свобода. Наконец, русским либерал-западникам просто нравилось жить в Европе – такой милой и цивилизованной. Они считали, что Россия должна стать частью европейской цивилизации и идти по западному пути развития.
Таким образом, революция и гражданская война в России была порождена не сколько классовым, сколько цивилизационным конфликтом. Классовые интересы – это только часть конфликта, видимая её часть. Достаточно вспомнить, как русское офицерство (в целом выходцы из одного класса) во время гражданской войны разделилось между белыми и красными почти пополам. Так, в Красной Армии служило около 70-75 тыс. офицеров бывшей императорской армии – около трети всего старого офицерского корпуса, в Белой армии – около 100 тыс. человек (40%), остальные офицеры постарались сохранить нейтралитет, или бежали и не воевали. В Красной Армии было 639 генералов и офицеров Генштаба, в Белой армии – 750. Из 100 красных командармов в 1918-1922 гг. – 82 были бывшими царскими генералами. То есть цвет императорской армии России разделился между красными и белыми почти поровну. При этом большинство офицеров не принимали «классовую позицию», то есть не вступали в партию большевиков. Они выбрали Красную Армию как выразителя цивилизационных интересов большей части народа.
Красный проект создавал новый мир на руинах старого и одновременно нёс в себе начала глубоко национального, русского цивилизационного проекта. Проект большевиков впитали в себя такие базовые для русской матрицы-кода ценности как справедливость, первенство правды над законом, духовного начала над материальным, общего над частным. При этом большевизм взял на вооружение русскую трудовую этику – основополагающую роль производительного, честного труда в жизни и быте русского народа. Коммунизм стоял на приоритете труда, отвергал мир грабежа, присвоения, был против социального паразитизма. Большевики предложили образ «светлого будущего» — справедливого мира, христианского Царства Божьего на земле. Эта русская цивилизационная основа большевизма проявилась практически сразу же и привлекла народ, включая значительную часть офицерства.
Во время гражданской войны воевали за правду, по вопросу о том, как жить людям в России. Февраль сокрушил одну из главных основ русской цивилизации – её государственность, убил «старую Россию». Революционеры-февралисты, сформировавшие Временное правительство, ориентировались на западную матрицу развития, западную модель либерально-буржуазного государства. Они с упоением ломали все институты традиционной, старой русской государственности – армию, полицию и т. д. Уничтожение русской государственности стало важнейшим последствием Февральской революции.
На первые роль в обществе вышли либералы-западники, и они рушили «старую Россию». Ликвидация самодержавия и разрушение старой русской армии и стало основой для общерусской смуты. Одновременно большевики, которые опирались на рабочих, стали создавать новую реальность, мир, новую советскую государственность, альтернативную той западной модели, которую пыталось строить Временное правительство. Это и породило один из самых мощных социальных конфликтов за всю историю России. Чем сильнее новая прозападная власть пыталась подмять под себя традиционное общество, несущее в себе начала русской цивилизационной матрицы, тем встречала большее сопротивление.
В частности, своим путём пошли крестьяне. Они уже в 1917 году начали свою войну – крестьянскую. После падения сакральной (священной) для крестьян царской власти, крестьянство начало передел земли и погром помещичьих имений. Крестьяне не приняли новую власть, Временное правительство. Крестьянство больше не желало платить налоги, служить в армии, подчиняться властям. Крестьяне теперь пыталось реализовать свой проект народной вольницы, свободных общин.
Цивилизационный раскол, а не классовый, хорошо виден на примере Грузии. Там в ходе развала Российской империи после Февраля власть взяли грузинские меньшевики – Жордания, Чхенкели, Чхеидзе, Церетели и др. Они были видными членами Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), февралистами-революционерами, разрушившими самодержавие и Российскую империю. Грузинские меньшевики входили во Временное правительство и Петросовет. В классовом отношении меньшевики выражали интересы рабочих. Так, в Грузии меньшевики сформировали Красную гвардию из рабочих, провели разоружение солдатских Советов, в которых преобладали большевики и русские по национальности. Грузинское меньшевистское правительство подавило восстания большевиков, и во внешней политике ориентировалось с начала на Германию, а затем на Британию.
Внутренняя политика правительства Жордании была социалистической и антирусской. В Грузии была быстро проведена аграрная реформа: помещичью землю конфисковали без выкупа и продали в кредит крестьянам. Затем национализировали рудники и большую часть промышленности. Была введена монополия на внешнюю торговлю. То есть грузинские марксисты проводили типичную социалистическую политику.
Однако социалистическое грузинское правительство было непримиримым врагом русских и большевиков. Тифлис всячески подавлял многочисленную русскую общину внутри Грузии, хотя объективно русские специалисты, служащие и военные были необходимы молодому государству, испытывающему огромные проблемы с кадрами. Тифлис рассорился с Белой армией под командованием Деникина и даже воевал с белыми за Сочи (Как Грузия пыталась захватить Сочи; Как белогвардейцы разгромили грузинских оккупантов), хотя объективно белые и грузинские меньшевики должны были стать союзниками против красных. У них были даже общие покровители – британцы. И это же грузинское правительство было врагом большевиков. Суть противостояния социалистической Грузии с советской Россией хорошо объяснил Жордания в своей речи 16 января 1920 года: «Наша дорога ведёт к Европе, дорога России – к Азии. Я знаю, что наши скажут, что мы на стороне империализма. Поэтому я должен сказать со всей решимостью: я предпочту империализм Запада фанатикам Востока!» Таким образом, социалистическая и националистическая Грузия выбирала западный путь развития, отсюда противостояние со всеми русскими (и белыми, и красными), и противоборство грузинских и русских социалистов.
Такой же пример демонстрирует и Польша. Будущий диктатор Польши Юзеф Пилсудский начинал как революционер и социалист, поклонник Энгельса и руководитель Польской социалистической партии. А закончил как ярый националист, главным пунктом которого в политической программе была «глубокая ненависть к России» и восстановление Великой Польши (Речи Посполитой) от моря до моря. Польша снова становилась орудием хозяев Запада в тысячелетней борьбе с русской цивилизацией.
Понятно, что цивилизационный конфликт – это только основа, фундамент, он не отменяет социального, классового конфликта, который назрел в России. Он был связан с борьбой экономический формаций. Вторжение капитализма подорвало старое феодальное, сословное общество и его государственность в России. В этом отношении реформы Александра II, особенно крестьянская реформа, подрубили основы старого строя в России, но и не утвердили капитализм. Идеология белых – «капиталистов, буржуев и кулаков», как раз выступала за победу капитализма в России, западной модели развития. Те же силы, которые были против хищного капитализма, но были за модернизацию России, пошли за красными. Выход из исторического тупика, в который вошла Россия на рубеже XIX – XX вв., и который привёл к катастрофе 1917 года, эти силы увидели в установлении социалистического советского строя, новой, но не капиталистической формации.
Таким образом, революция 1917 года привела к тому, что с самого её начала обозначился цивилизационный конфликт – западной и русской цивилизационных матриц, конфликт экономических формаций – капиталистической и новой социалистической, и двух типов государственности – либерально-буржуазной республики и советской власти. Эти два типа государственности, власти были различны по идеологии, социальным и экономическим устремлениям. Они принадлежали к двум разным цивилизациям.
Октябрь был цивилизационным выбором русского народа. Февраль, который представляли либералы-кадеты (будущие идеологи Белого движения) и марксисты-меньшевики, считавшие себя «силой Европы», представляли западную модель развития, цивилизацию. Большевиков они довольно настойчиво называли «силой Азии», «азиатчиной». Также некоторые философы, идеологи отождествили большевизм со славянофильством, русским «черносотенством». Так, русский философ Н. Бердяев неоднократно говорил: «Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма» (ориентализм, от лат. orientalis — восточный, придание восточного характера). В России марксизм стал русским коммунизмом, впитавшим в себе фундаментальные начала русской цивилизационной матрицы.
Февралисты-западники и белые не имели полноценной поддержки ни в одной крупной социальной группе России. Прозападная элита и интеллигенция России видели идеал в либерально-буржуазной республике с опорой на гражданские свободы и рыночную экономику (капитализм). А идеал либерально-буржуазного государства был несовместим с идеалами подавляющей части народа, кроме социальной верхушки общества, буржуазии, крупных и средних собственников. Крестьяне сохранили патриархальный идеал общества-семьи (христианской коммуны), живущего на основе совести и правды. Рабочие, в массе своей только что вышедшие из крестьянского сословия, сохраняли мировоззрение общинных крестьян.
Гражданская война показала, что народ за русским большевизмом, как выражением русской цивилизационной матрицы. Белый проект, по сути, прозападный, пытался сделать Россию часть «милой, просвещенной Европы» и потерпел поражение.
С.В. Герасимов. За власть Советов. 1957 год
Это была катастрофа намного страшнее, чем борьба с внешним врагом, даже с самым ужасным. Эта война расколола цивилизацию, народ, семьи и даже саму личность человека. Она нанесла тяжелые раны, которые надолго предопределили развитие страны и общества. Этот раскол до сих предопределяет настоящее России.
Одновременно гражданская война была неразрывно связана с противодействием внешней угрозе, войной за выживание России – войной против западных интервентов. Роль Запада в порождении и ходе гражданской войны в России в современное время часто недооценивают. Хотя это был важнейший фактор в ходе братоубийственной бойни на территории русской цивилизации. В 1917-1921 гг. Запад вёл войну против России руками белых и националистов, в частности, поляков. Ленин совершенно верно отметил 2 декабря 1919 года: «Всемирный империализм, который вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в её затягивании…»
Февральско-мартовская революция 1917 года (фактически дворцовый переворот, по последствиям – революция) была вызвана цивилизационным конфликтом, как и последующая гражданская война. Проект Романовых в целом был прозападным, вестернизировал элиту России, интеллигенция и буржуазия в целом придерживалась либеральной, западнической идеологии. Народ же в своей массе – крестьянство (подавляющая часть населения Российской империи) и рабочие – вчерашние крестьяне, сохранил связь с русской цивилизационной матрицей.
Однако прозападная элита Российской империи считала, что самодержавие сковывает развитие страны по западному пути. Политическая, военная, административная, промышленно-финансовая и большая часть интеллектуальной элиты России пыталась сделать Россию «милой Францией или Голландией (Англией)». Царя свергли, вопреки мифу созданному в либеральной России в 1990-е годы, не красногвардейцы и большевистские комиссары, а представители высшего класса – виднейшие политики, члены Госдумы, генералы, великие князья. Благородное, состоятельное сословие империи. При этом многие революционеры-февралисты одновременно были масонами, членами закрытых клубов и лож.
У этих людей была сила и связи, богатство и власть, но у них не было полной власти в стране. Мешал царизм – русское самодержавие. Они желали уничтожить самодержавие, реформировать архаическую политическую систему в России и получить полную власть. То есть полными хозяевами в стране должна была стать буржуазия, имущее сословие, по примеру Англии, Франции и США. Российским западникам нужна была либеральная демократия, при которой реальная власть принадлежит денежным мешкам, рынок – экономическая свобода. Наконец, русским либерал-западникам просто нравилось жить в Европе – такой милой и цивилизованной. Они считали, что Россия должна стать частью европейской цивилизации и идти по западному пути развития.
Таким образом, революция и гражданская война в России была порождена не сколько классовым, сколько цивилизационным конфликтом. Классовые интересы – это только часть конфликта, видимая её часть. Достаточно вспомнить, как русское офицерство (в целом выходцы из одного класса) во время гражданской войны разделилось между белыми и красными почти пополам. Так, в Красной Армии служило около 70-75 тыс. офицеров бывшей императорской армии – около трети всего старого офицерского корпуса, в Белой армии – около 100 тыс. человек (40%), остальные офицеры постарались сохранить нейтралитет, или бежали и не воевали. В Красной Армии было 639 генералов и офицеров Генштаба, в Белой армии – 750. Из 100 красных командармов в 1918-1922 гг. – 82 были бывшими царскими генералами. То есть цвет императорской армии России разделился между красными и белыми почти поровну. При этом большинство офицеров не принимали «классовую позицию», то есть не вступали в партию большевиков. Они выбрали Красную Армию как выразителя цивилизационных интересов большей части народа.
Красный проект создавал новый мир на руинах старого и одновременно нёс в себе начала глубоко национального, русского цивилизационного проекта. Проект большевиков впитали в себя такие базовые для русской матрицы-кода ценности как справедливость, первенство правды над законом, духовного начала над материальным, общего над частным. При этом большевизм взял на вооружение русскую трудовую этику – основополагающую роль производительного, честного труда в жизни и быте русского народа. Коммунизм стоял на приоритете труда, отвергал мир грабежа, присвоения, был против социального паразитизма. Большевики предложили образ «светлого будущего» — справедливого мира, христианского Царства Божьего на земле. Эта русская цивилизационная основа большевизма проявилась практически сразу же и привлекла народ, включая значительную часть офицерства.
Во время гражданской войны воевали за правду, по вопросу о том, как жить людям в России. Февраль сокрушил одну из главных основ русской цивилизации – её государственность, убил «старую Россию». Революционеры-февралисты, сформировавшие Временное правительство, ориентировались на западную матрицу развития, западную модель либерально-буржуазного государства. Они с упоением ломали все институты традиционной, старой русской государственности – армию, полицию и т. д. Уничтожение русской государственности стало важнейшим последствием Февральской революции.
На первые роль в обществе вышли либералы-западники, и они рушили «старую Россию». Ликвидация самодержавия и разрушение старой русской армии и стало основой для общерусской смуты. Одновременно большевики, которые опирались на рабочих, стали создавать новую реальность, мир, новую советскую государственность, альтернативную той западной модели, которую пыталось строить Временное правительство. Это и породило один из самых мощных социальных конфликтов за всю историю России. Чем сильнее новая прозападная власть пыталась подмять под себя традиционное общество, несущее в себе начала русской цивилизационной матрицы, тем встречала большее сопротивление.
В частности, своим путём пошли крестьяне. Они уже в 1917 году начали свою войну – крестьянскую. После падения сакральной (священной) для крестьян царской власти, крестьянство начало передел земли и погром помещичьих имений. Крестьяне не приняли новую власть, Временное правительство. Крестьянство больше не желало платить налоги, служить в армии, подчиняться властям. Крестьяне теперь пыталось реализовать свой проект народной вольницы, свободных общин.
Цивилизационный раскол, а не классовый, хорошо виден на примере Грузии. Там в ходе развала Российской империи после Февраля власть взяли грузинские меньшевики – Жордания, Чхенкели, Чхеидзе, Церетели и др. Они были видными членами Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), февралистами-революционерами, разрушившими самодержавие и Российскую империю. Грузинские меньшевики входили во Временное правительство и Петросовет. В классовом отношении меньшевики выражали интересы рабочих. Так, в Грузии меньшевики сформировали Красную гвардию из рабочих, провели разоружение солдатских Советов, в которых преобладали большевики и русские по национальности. Грузинское меньшевистское правительство подавило восстания большевиков, и во внешней политике ориентировалось с начала на Германию, а затем на Британию.
Внутренняя политика правительства Жордании была социалистической и антирусской. В Грузии была быстро проведена аграрная реформа: помещичью землю конфисковали без выкупа и продали в кредит крестьянам. Затем национализировали рудники и большую часть промышленности. Была введена монополия на внешнюю торговлю. То есть грузинские марксисты проводили типичную социалистическую политику.
Однако социалистическое грузинское правительство было непримиримым врагом русских и большевиков. Тифлис всячески подавлял многочисленную русскую общину внутри Грузии, хотя объективно русские специалисты, служащие и военные были необходимы молодому государству, испытывающему огромные проблемы с кадрами. Тифлис рассорился с Белой армией под командованием Деникина и даже воевал с белыми за Сочи (Как Грузия пыталась захватить Сочи; Как белогвардейцы разгромили грузинских оккупантов), хотя объективно белые и грузинские меньшевики должны были стать союзниками против красных. У них были даже общие покровители – британцы. И это же грузинское правительство было врагом большевиков. Суть противостояния социалистической Грузии с советской Россией хорошо объяснил Жордания в своей речи 16 января 1920 года: «Наша дорога ведёт к Европе, дорога России – к Азии. Я знаю, что наши скажут, что мы на стороне империализма. Поэтому я должен сказать со всей решимостью: я предпочту империализм Запада фанатикам Востока!» Таким образом, социалистическая и националистическая Грузия выбирала западный путь развития, отсюда противостояние со всеми русскими (и белыми, и красными), и противоборство грузинских и русских социалистов.
Такой же пример демонстрирует и Польша. Будущий диктатор Польши Юзеф Пилсудский начинал как революционер и социалист, поклонник Энгельса и руководитель Польской социалистической партии. А закончил как ярый националист, главным пунктом которого в политической программе была «глубокая ненависть к России» и восстановление Великой Польши (Речи Посполитой) от моря до моря. Польша снова становилась орудием хозяев Запада в тысячелетней борьбе с русской цивилизацией.
Понятно, что цивилизационный конфликт – это только основа, фундамент, он не отменяет социального, классового конфликта, который назрел в России. Он был связан с борьбой экономический формаций. Вторжение капитализма подорвало старое феодальное, сословное общество и его государственность в России. В этом отношении реформы Александра II, особенно крестьянская реформа, подрубили основы старого строя в России, но и не утвердили капитализм. Идеология белых – «капиталистов, буржуев и кулаков», как раз выступала за победу капитализма в России, западной модели развития. Те же силы, которые были против хищного капитализма, но были за модернизацию России, пошли за красными. Выход из исторического тупика, в который вошла Россия на рубеже XIX – XX вв., и который привёл к катастрофе 1917 года, эти силы увидели в установлении социалистического советского строя, новой, но не капиталистической формации.
Таким образом, революция 1917 года привела к тому, что с самого её начала обозначился цивилизационный конфликт – западной и русской цивилизационных матриц, конфликт экономических формаций – капиталистической и новой социалистической, и двух типов государственности – либерально-буржуазной республики и советской власти. Эти два типа государственности, власти были различны по идеологии, социальным и экономическим устремлениям. Они принадлежали к двум разным цивилизациям.
Октябрь был цивилизационным выбором русского народа. Февраль, который представляли либералы-кадеты (будущие идеологи Белого движения) и марксисты-меньшевики, считавшие себя «силой Европы», представляли западную модель развития, цивилизацию. Большевиков они довольно настойчиво называли «силой Азии», «азиатчиной». Также некоторые философы, идеологи отождествили большевизм со славянофильством, русским «черносотенством». Так, русский философ Н. Бердяев неоднократно говорил: «Большевизм гораздо более традиционен, чем принято думать. Он согласен со своеобразием русского исторического процесса. Произошла русификация и ориентализация марксизма» (ориентализм, от лат. orientalis — восточный, придание восточного характера). В России марксизм стал русским коммунизмом, впитавшим в себе фундаментальные начала русской цивилизационной матрицы.
Февралисты-западники и белые не имели полноценной поддержки ни в одной крупной социальной группе России. Прозападная элита и интеллигенция России видели идеал в либерально-буржуазной республике с опорой на гражданские свободы и рыночную экономику (капитализм). А идеал либерально-буржуазного государства был несовместим с идеалами подавляющей части народа, кроме социальной верхушки общества, буржуазии, крупных и средних собственников. Крестьяне сохранили патриархальный идеал общества-семьи (христианской коммуны), живущего на основе совести и правды. Рабочие, в массе своей только что вышедшие из крестьянского сословия, сохраняли мировоззрение общинных крестьян.
Гражданская война показала, что народ за русским большевизмом, как выражением русской цивилизационной матрицы. Белый проект, по сути, прозападный, пытался сделать Россию часть «милой, просвещенной Европы» и потерпел поражение.
Информация