Почему Т-34 проиграл PzKpfw III, но выиграл у "Тигров" и "Пантер". Возвращение к бригадам
В статье «Предвоенная структура автобронетанковых войск РККА» мы остановились на формировании предвоенных танковых корпусов, которые перед началом войны представляли собой гигантские соединения, основу которых составляли 2 танковых и моторизованная дивизии, плюс части усиления и управления. Штатная численность такого мехкорпуса составляла 36 080 чел., в него входил 1 031 танк почти всех типов, состоявших на вооружении РККА (КВ-1, Т-34, БТ-7, Т-26, огнеметные и плавающие танки).
Увы, основная масса наиболее укомплектованных и боеспособных мехкорпусов, которыми мы располагали на начало Великой Отечественной войны, была потеряна в ходе Приграничного сражения и последовавших за ним боев. Причин тому была масса, и мы их уже подробно перечисляли ранее:
1. Стратегическая инициатива принадлежала нашему противнику, в то время как СССР не располагал планами для отражения подобного вторжения. Дело в том, что план войны СССР предусматривал срыв развертывания германской армии силами, размещенными в приграничных округах, но разведка «проспала» и нам пришлось отражать вторжение полностью отмобилизованного и развернутого неприятеля.
2. Превосходство немцев в численности личного состава, неудачная диспозиция наших войск.
3. Худшая подготовка штабов и личного состава РККА, меньший боевой опыт в сравнении с вермахтом, слабая связь, крайне затруднявшая управление войсками.
4. И, наконец, организационные и технические причины – неоптимальный состав мехкорпусов, недостаточное количество автотранспорта и тягачей в них, недостатки конструкции и «детские болезни» новейших танков Т-34 и КВ, выражавшиеся, в том числе, и в малом ресурсе этих боевых машин.
Все это в совокупности предопределило поражения РККА на начальном этапе войны и разгром ее мехкорпусов. Что же дальше? Было совершенно очевидно, что подобные соединения себя не оправдали, и попытка формирования новых мехкорпусов не имеет смысла. Но что должно было прийти к ним на смену? РККА уже имела опыт создания танковых и механизированных дивизий различного состава, но тем не менее выбор был сделан в пользу танковых бригад. Постановление Государственного Комитета обороны №ГКО-570сс от 23 августа 1941 г. гласило:
При этом, чуть раньше, 12 августа того же года, ГКО издал приказ №0063 «О формировании отдельных танковых бригад», согласно которому в период до 1 января 1942 г. следовало сформировать аж 120 таких соединений. Рассмотрим подробнее, что же шло на смену мехкорпусам и танковым дивизиям.
Танковая бригада имела новый, не применявшийся ранее штат: по сути она формировалась на основе двух полков, танкового и мотострелкового, имея кроме того противотанковый и зенитный дивизионы, четыре роты – разведки, автотранспортную, управления и ремонтную, управление бригады и медицинский взвод. Иными словами, по первоначальной задумке создателей, новая танковая бригада представляла собой эдакую «танковую дивизию в миниатюре», которой, правда, не хватало полевой артиллерии. Что же до общей численности бригады «образца августа 1941 г.», то здесь есть маленькая загадка, с которой автор, к сожалению, так и не разобрался.
Дело в том, что численность личного состава отдельной танковой бригады должна была составлять 3 268 чел. В то же время, в известных автору расшифровках численности бригады по подразделениям указывается численность моторизованного полка всего 709 чел. Это слишком мало для полка, а кроме того, суммируя его численность с прочими подразделениями, получаем численность бригады равную 1 997 чел. Автору остается предполагать, что идея комплектовать бригады полноценным моторизованным полком очень быстро пошла по пути всех благих намерений просто по причине нехватки автотранспорта, в результате чего пришлось ограничиться моторизованным батальоном.
Что же до танкового полка бригады, то он, увы, тоже представлял собой эдакий «мехкорпус в миниатюре», потому что имел по штату 91 танк трех различных типов. Полк изначально состоял из батальона легких, средних и тяжелых танков, и двух батальонов легких танков, и включал в себя 7 КВ, 20 Т-34 и 64 Т-40 или Т-60, а численность личного состава достигала 548 чел. Однако менее чем через месяц, 13 сентября 1941 г., полк был существенно сокращен – теперь в его составе было только 67 танков, в том числе в батальонах: 7 КВ, 22 Т-34 и 32 Т-40 или Т-60.
Увы, но даже и это оказалось слишком для нашей промышленности, и 9 декабря 1941 г. отдельную танковую бригаду ждало очередное сокращение штатов. Танковый полк исчез – его место заняли 2 батальона, каждый из которых имел в своем составе 5 КВ, 7 Т-34 и 10 Т-60, а всего в бригаде отныне было только 46 танков (дополнительно имелось 2 танка управления). Штатная численность бригады сократилась до 1 471 чел.
Но и это был еще не предел. Отдельная танковая бригада по штату, утвержденному 15 февраля 1942 г., имела те же 46 танков, причем количество Т-34 в батальонах возросло с 7 до 10, а Т-60, наоборот, уменьшилось с 10 до 8, но при этом численность моторизованного батальона была уменьшена с 719 до 402 чел. Таким образом штатная численность бригады опять уменьшилась, и составила 1 107 чел. Эта численность стала минимальной для танковых войск РККА, и в дальнейшем численность танковых бригад и более крупных соединений только возрастала. Правда, существовали в РККА танковые бригады и меньшей численности, но речь идет о специализированных бригадах, предназначенных для действий в составе кавалерийских корпусов. Как правило, им по штату были положены те же 46 танков, но тяжелые КВ в ее состав не включались, как и обеспечивающие подразделения, включая моторизованный батальон и проч., так как их функции выполнял кавкорпус.
Насколько было обосновано решение отказа от танковых и моторизованных дивизий в пользу отдельных бригад? Рассуждая с точки зрения теории танковой войны, это, конечно, было большим шагом назад в сравнении с довоенными формированиями. Но на практике, по всей видимости, это было единственно правильным решением в той обстановке.
Как уже говорилось ранее, отдельные танковые роты, батальоны и полки, придаваемые стрелковым и кавалерийским дивизиям, не оправдали возлагаемых на них надежд во время советско-финской войны. Поэтому от них решено было отказаться, а технику и личный состав свести в отдельные танковые бригады, задачей которых была бы поддержка стрелковых и кавалерийских корпусов. В то же время, для ведения маневренной войны формировались механизированные корпуса.
Это было не худшим распределением обязанностей, но после того, как зимой 1941 г было принято решение о доведении количества мехкорпусов до 30, танков на их формирование категорически не хватало. Отдельные танковые бригады весьма предсказуемо были переданы в новые мехкорпуса. Но после такой вот "бригадной каннибализации", стрелковые и кавалерийские соединения остались совершенно без танковой поддержки!
Это было неправильно, потому что и пехота, и кавалерия, конечно, нуждались в поддержке бронетехники, вот только откуда было ее взять? И в результате, в первые же дни войны значительная часть сил мехкорпусов была «раздергана» на поддержку стрелковых дивизий и погибла вместе с ними. То есть боевой опыт неопровержимо свидетельствовал о том, что танковым войскам, помимо крупных, «тяжелых» соединений, предназначенных для маневренной войны, ввода в прорыв, действий на оперативных тылах армий и фронтов неприятеля, нужны были также и менее крупные части/подразделения для поддержки пехотных частей.
Более того – после гибели основных мотомеханизированных сил в Приграничном сражении и далее, на первый план как раз выходила задача поддержки вновь, и в спешке формируемых пехотных дивизий – хотя бы для придания им большей боевой устойчивости. Это, разумеется, совершенно не означало, что РККА отказывается от проведения глубоких операций на окружение противника. Собственно говоря, уже в ходе битвы под Москвой советское контрнаступление едва не привело к окружению группы армий «Центр» или отдельных ее частей. Например, был момент, когда последней коммуникацией немецких 4-й танковой и 9-й армий была одна-единственная железная дорога Смоленск — Вязьма. РККА не хватило всего чуть-чуть…
Впрочем, и того, что было сделано, оказалось достаточно, чтобы привести вермахт к кризису буквально на всех уровнях. Многие военачальники требовали немедленного отвода войск, так как только это могло еще спасти личный состав группы армий «Центр». Курт фот Типпельскирх, германский генерал, мемуары которого считаются «золотым фондом» исторической литературы о Второй мировой войне, поскольку их отличает удивительное стремление к беспристрастности, так отзывался об этой идее:
В переводе на русский язык это означает, что ни генералы, ни сам фюрер не были уверены в собственных войсках, и всерьез опасались того, что «организованный отвод на заранее подготовленные позиции» обернется массовым и неконтролируемым бегством. Ситуацию удалось стабилизировать только отставкой главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича, место которого занял Гитлер, а ему армия верила безусловно. И, конечно, знаменитым «стоп-приказом» «Ни шагу назад!», который германская армия получила примерно на полгода раньше, чем РККА, так как аналогичный приказ (№227) был подписан И.В. Сталиным только накануне Сталинградской битвы.
Все же, несмотря на проведение столь масштабной операции, в результате которой вермахт впервые в своей истории потерпел чувствительнейшее поражение, основным лейтмотивом РККА все же были оборонительные бои, в которых танковые бригады в качестве средства поддержки стрелковых дивизий были чрезвычайно востребованы. Кроме того, как мы уже говорили ранее, бригадная организация танковых войск была хорошо знакома и освоена РККА. Но, помимо всего вышесказанного, были и другие аргументы в пользу танковых бригад.
Дело в том, что танковая дивизия – это, вне всякого сомнения, чрезвычайно грозная сила, «вершина пищевой пирамиды» сухопутных войск. Но – лишь в том случае, если ею грамотно управляют, правильно применяя в нужном месте и в нужное время танки, моторизованную или самоходную артиллерию, ПТО и мотопехоту. А организация такого управления очень сложна – это и компетентность командира дивизии и его штаба, и уровень связи, и уровень взаимодействия между отдельными подразделениями. Другими словами, танковая дивизия представляет собой чрезвычайно грозный инструмент войны, но при этом чрезвычайно сложна в управлении. Так вот, в 1941 г. у нас, по всей видимости, еще не хватало мастерства использовать танковые дивизии, даже если бы они у нас были – не хватало подготовки, уровня командиров, связи, всего.
В этом отношении очень показательна карьера одного из лучших советских командиров танковых войск – Михаила Ефимовича Катукова.
Война застала его командиром 20-ой танковой дивизии, которая приняла участие в знаменитом сражении Дубно-Луцк-Броды. Вне всякого сомнения, М.Е. Катуков ничем не посрамил оказанной ему чести, но, с другой стороны, нельзя сказать, что дивизия под его руководством достигла каких-то сногсшибательных успехов. Затем, после того, как Михаил Ефимович вывел остатки своего соединения из окружения, он получил под свое командование 4-ую танковую бригаду, которая, как известно, блестяще проявила себя в битве под Москвой и стала первой бригадой, заслужившей гвардейское звание.
Иными словами, на начало войны дивизия для М.Е. Катукова, пожалуй, все-таки была великовата, а вот бригада – в самый раз, именно там он смог отлично проявить себя и отточить свое мастерство. Затем, в 1942 г он был назначен командиром танкового корпуса и доблестно (хотя и не всегда успешно) сражался. Ну и впоследствии, получив столь превосходный опыт, он превосходно командовал 1-ой танковой армией, отличившейся в боях под Курском и на Сандомирском плацдарме, и ставшей под руководством М.Е. Катукова одним из символов победы над гитлеровским фашизмом.
И, наконец, последнее. Как обращают внимание многие любители истории, да и профессиональные историки тоже, приказ о формировании 120 отдельных бригад по 91 танку в каждой требовал почти 11 000 танков. Этого было более чем достаточно для формирования 29 танковых дивизий довоенного состава (375 танков в дивизии), и раз этого не было сделано, значит имелись какие-то веские и принципиальные возражения против таких дивизий.
Автор настоящей статьи полностью согласен с тем, что такие возражения были, часть резонов в пользу формирования бригад приведены им выше. Но не нужно забывать самого главного – наличие достаточного числа танков для формирования трех десятков танковых дивизий вовсе не дает нам возможности их сформировать. Танки – это всего лишь одно из необходимых условий их формирования, но – далеко не единственное.
Для танковой дивизии нужно еще множество автотранспорта для перевозки пехоты и полевой артиллерии и ПТО, а также и самой этой артиллерии и множество обеспечивающих частей. В то же время танковая бригада, несмотря на формальное наличие в ней мотострелкового батальона, по большому счету все-таки чисто танковое соединение, с минимальным количеством приданных ему сил. При этом планировалось, что танковая бригада будет действовать не самостоятельно, а в тесном взаимодействии со стрелковыми или кавалерийскими дивизиями, которые располагали и пехотой, и полевой артиллерией, а вот где бы СССР взял ту же артиллерию на формирование 29 новых танковых дивизий? Только у пехоты, потому что свободных запасов у РККА, естественно, не было. Таким образом, попытка создания танковых дивизий в 1941 г. возможна была только за счет ослабления дивизий стрелковых, а их уже некуда было ослаблять. Наоборот, они нуждались в усилении, которое могли им дать танковые бригады, а вот танковые дивизии – вряд ли.
Таким образом, мы касаемся еще одного важнейшего аспекта – в 1941 г. СССР, по всей видимости, просто не имел возможности оснащать танковые дивизии по требуемому ими штату, и проблема была вовсе не в танках, а в автомобилях и проч.
В силу вышесказанного, возврат к танковым бригадам, как к основному соединению танковых войск для СССР в 1941 г. был безальтернативен, и имел множество выгод. Тем не менее, конечно, танковые бригады никак не могли заменить более крупные танковые соединения. При всех своих достоинствах возврат к отдельным бригадам имел один, но принципиальнейший недостаток. Танковые войска, составленные из танковых бригад, никогда не могли бы достичь убийственной эффективности германских «панцерваффе». По той причине, что в качестве самостоятельной силы танковые бригады не могли соперничать с танковыми дивизиями из-за отсутствия в их составе полевой артиллерии и достаточного количества мотопехоты. А наладить эффективное взаимодействие между стрелковыми или кавалерийскими корпусами и танковыми бригадами удавалось далеко не всегда. Как ни крути, но для комкора его стрелковый корпус всегда оставался «роднее» приданной ему танковой бригады, а умения правильно ее использовать у «пехотных» командиров не хватало. Зато всегда существовал соблазн «заткнуть дыры» телами танкистов – они ж «в железе», и за их потери ответственность у комкора меньше, чем за своих…
Вот и получалось, что в тех случаях, когда между стрелковыми и кавалерийскими подразделениями и танковой бригадой удавалось обеспечить нормальное взаимодействие, иной раз достигался совершенно феноменальный результат. Так, например, совместные действия упомянутой ранее 4-ая танковой бригады М.Е. Катукова, 316-ой стрелковой дивизии (панфиловцы) и кавалерийской группы Доватора 16-20 ноября на Волоколамском направлении задержали наступление 46-го моторизованного и 5-го армейского немецких корпусов, в совокупности насчитывавших 3 танковые и 2 пехотные дивизии.
Но в большинстве случаев, увы, выходило не так. Просто процитируем часть приказа НКО СССР №057 от 22 января 1942 г. «О боевом использовании танковых частей и соединений», раскрывающую суть проблем:
Как мы можем видеть из вышесказанного, танковым бригадам категорически не хватало собственной пехоты и артиллерии, обученной взаимодействию с танками. Иными словами, несмотря на всю обоснованность возврата к танковым бригадам, они не были, да и не могли быть столь же совершенным инструментом маневренной войны, каковыми были германские танковые дивизии. Увы, но приходится констатировать, что за нашу временную неспособность формировать полноценные соединения для танковой войны, РККА пришлось платить высокими потерями в танках и танковых экипажах.
В то же время, как мы уже говорили ранее, в 1941-42 гг. производство занималось доводкой Т-34 до нормального технического и технологического состояния, отложив сколько-то принципиальные модернизации на потом. Руководство РККА отлично понимало недостатки Т-34, в том числе и трудность управления танком, и отсутствие командирской башенки, и недостаточную численность экипажа. Но тогда крайне важен был вал, потому что танков категорически не хватало, и ни в каком случае нельзя было идти на сокращение выпуска «тридцатьчетверок» с их все еще противоснарядным бронированием и очень серьезной 76,2-мм пушкой. Из приведенных выше структур танковых бригад хорошо видно, какую огромную долю занимали легкие танки наподобие Т-60, а ведь именно им в условиях нехватки Т-34 приходилось решать все задачи танковой войны.
Безусловно, при всех своих недостатках Т-34 и в 1942 г. все еще обладали преимуществом в защите и огневой мощи над основной массой танков вермахта. И эти качества Т-34 помогли РККА выстоять в тот страшный для нас период. Но, конечно, в своем тогдашнем техническом состоянии и в условиях вынужденно неоптимальной структуры танковых войск, наши части и соединения, воевавшие на Т-34, не могли сравняться в эффективности с германским «панцерваффе». Пока еще не могли.
Продолжение следует…
Увы, основная масса наиболее укомплектованных и боеспособных мехкорпусов, которыми мы располагали на начало Великой Отечественной войны, была потеряна в ходе Приграничного сражения и последовавших за ним боев. Причин тому была масса, и мы их уже подробно перечисляли ранее:
1. Стратегическая инициатива принадлежала нашему противнику, в то время как СССР не располагал планами для отражения подобного вторжения. Дело в том, что план войны СССР предусматривал срыв развертывания германской армии силами, размещенными в приграничных округах, но разведка «проспала» и нам пришлось отражать вторжение полностью отмобилизованного и развернутого неприятеля.
2. Превосходство немцев в численности личного состава, неудачная диспозиция наших войск.
3. Худшая подготовка штабов и личного состава РККА, меньший боевой опыт в сравнении с вермахтом, слабая связь, крайне затруднявшая управление войсками.
4. И, наконец, организационные и технические причины – неоптимальный состав мехкорпусов, недостаточное количество автотранспорта и тягачей в них, недостатки конструкции и «детские болезни» новейших танков Т-34 и КВ, выражавшиеся, в том числе, и в малом ресурсе этих боевых машин.
Все это в совокупности предопределило поражения РККА на начальном этапе войны и разгром ее мехкорпусов. Что же дальше? Было совершенно очевидно, что подобные соединения себя не оправдали, и попытка формирования новых мехкорпусов не имеет смысла. Но что должно было прийти к ним на смену? РККА уже имела опыт создания танковых и механизированных дивизий различного состава, но тем не менее выбор был сделан в пользу танковых бригад. Постановление Государственного Комитета обороны №ГКО-570сс от 23 августа 1941 г. гласило:
«При формировании новых танковых частей установить два основных типа организации танковых войск:
а) отдельный танковый батальон при стрелковой дивизии;
б) танковая бригада.
Танковых дивизий и механизированных корпусов впредь не формировать».
а) отдельный танковый батальон при стрелковой дивизии;
б) танковая бригада.
Танковых дивизий и механизированных корпусов впредь не формировать».
При этом, чуть раньше, 12 августа того же года, ГКО издал приказ №0063 «О формировании отдельных танковых бригад», согласно которому в период до 1 января 1942 г. следовало сформировать аж 120 таких соединений. Рассмотрим подробнее, что же шло на смену мехкорпусам и танковым дивизиям.
Танковая бригада имела новый, не применявшийся ранее штат: по сути она формировалась на основе двух полков, танкового и мотострелкового, имея кроме того противотанковый и зенитный дивизионы, четыре роты – разведки, автотранспортную, управления и ремонтную, управление бригады и медицинский взвод. Иными словами, по первоначальной задумке создателей, новая танковая бригада представляла собой эдакую «танковую дивизию в миниатюре», которой, правда, не хватало полевой артиллерии. Что же до общей численности бригады «образца августа 1941 г.», то здесь есть маленькая загадка, с которой автор, к сожалению, так и не разобрался.
Дело в том, что численность личного состава отдельной танковой бригады должна была составлять 3 268 чел. В то же время, в известных автору расшифровках численности бригады по подразделениям указывается численность моторизованного полка всего 709 чел. Это слишком мало для полка, а кроме того, суммируя его численность с прочими подразделениями, получаем численность бригады равную 1 997 чел. Автору остается предполагать, что идея комплектовать бригады полноценным моторизованным полком очень быстро пошла по пути всех благих намерений просто по причине нехватки автотранспорта, в результате чего пришлось ограничиться моторизованным батальоном.
Что же до танкового полка бригады, то он, увы, тоже представлял собой эдакий «мехкорпус в миниатюре», потому что имел по штату 91 танк трех различных типов. Полк изначально состоял из батальона легких, средних и тяжелых танков, и двух батальонов легких танков, и включал в себя 7 КВ, 20 Т-34 и 64 Т-40 или Т-60, а численность личного состава достигала 548 чел. Однако менее чем через месяц, 13 сентября 1941 г., полк был существенно сокращен – теперь в его составе было только 67 танков, в том числе в батальонах: 7 КВ, 22 Т-34 и 32 Т-40 или Т-60.
Увы, но даже и это оказалось слишком для нашей промышленности, и 9 декабря 1941 г. отдельную танковую бригаду ждало очередное сокращение штатов. Танковый полк исчез – его место заняли 2 батальона, каждый из которых имел в своем составе 5 КВ, 7 Т-34 и 10 Т-60, а всего в бригаде отныне было только 46 танков (дополнительно имелось 2 танка управления). Штатная численность бригады сократилась до 1 471 чел.
Но и это был еще не предел. Отдельная танковая бригада по штату, утвержденному 15 февраля 1942 г., имела те же 46 танков, причем количество Т-34 в батальонах возросло с 7 до 10, а Т-60, наоборот, уменьшилось с 10 до 8, но при этом численность моторизованного батальона была уменьшена с 719 до 402 чел. Таким образом штатная численность бригады опять уменьшилась, и составила 1 107 чел. Эта численность стала минимальной для танковых войск РККА, и в дальнейшем численность танковых бригад и более крупных соединений только возрастала. Правда, существовали в РККА танковые бригады и меньшей численности, но речь идет о специализированных бригадах, предназначенных для действий в составе кавалерийских корпусов. Как правило, им по штату были положены те же 46 танков, но тяжелые КВ в ее состав не включались, как и обеспечивающие подразделения, включая моторизованный батальон и проч., так как их функции выполнял кавкорпус.
Насколько было обосновано решение отказа от танковых и моторизованных дивизий в пользу отдельных бригад? Рассуждая с точки зрения теории танковой войны, это, конечно, было большим шагом назад в сравнении с довоенными формированиями. Но на практике, по всей видимости, это было единственно правильным решением в той обстановке.
Как уже говорилось ранее, отдельные танковые роты, батальоны и полки, придаваемые стрелковым и кавалерийским дивизиям, не оправдали возлагаемых на них надежд во время советско-финской войны. Поэтому от них решено было отказаться, а технику и личный состав свести в отдельные танковые бригады, задачей которых была бы поддержка стрелковых и кавалерийских корпусов. В то же время, для ведения маневренной войны формировались механизированные корпуса.
Это было не худшим распределением обязанностей, но после того, как зимой 1941 г было принято решение о доведении количества мехкорпусов до 30, танков на их формирование категорически не хватало. Отдельные танковые бригады весьма предсказуемо были переданы в новые мехкорпуса. Но после такой вот "бригадной каннибализации", стрелковые и кавалерийские соединения остались совершенно без танковой поддержки!
Это было неправильно, потому что и пехота, и кавалерия, конечно, нуждались в поддержке бронетехники, вот только откуда было ее взять? И в результате, в первые же дни войны значительная часть сил мехкорпусов была «раздергана» на поддержку стрелковых дивизий и погибла вместе с ними. То есть боевой опыт неопровержимо свидетельствовал о том, что танковым войскам, помимо крупных, «тяжелых» соединений, предназначенных для маневренной войны, ввода в прорыв, действий на оперативных тылах армий и фронтов неприятеля, нужны были также и менее крупные части/подразделения для поддержки пехотных частей.
Более того – после гибели основных мотомеханизированных сил в Приграничном сражении и далее, на первый план как раз выходила задача поддержки вновь, и в спешке формируемых пехотных дивизий – хотя бы для придания им большей боевой устойчивости. Это, разумеется, совершенно не означало, что РККА отказывается от проведения глубоких операций на окружение противника. Собственно говоря, уже в ходе битвы под Москвой советское контрнаступление едва не привело к окружению группы армий «Центр» или отдельных ее частей. Например, был момент, когда последней коммуникацией немецких 4-й танковой и 9-й армий была одна-единственная железная дорога Смоленск — Вязьма. РККА не хватило всего чуть-чуть…
Впрочем, и того, что было сделано, оказалось достаточно, чтобы привести вермахт к кризису буквально на всех уровнях. Многие военачальники требовали немедленного отвода войск, так как только это могло еще спасти личный состав группы армий «Центр». Курт фот Типпельскирх, германский генерал, мемуары которого считаются «золотым фондом» исторической литературы о Второй мировой войне, поскольку их отличает удивительное стремление к беспристрастности, так отзывался об этой идее:
«С оперативной точки зрения эта мысль была, несомненно, правильной. Тем не менее Гитлер выступил против нее со всей энергией своего неукротимого характера. Он не мог ее принять из опасений уронить свой престиж; он боялся также — и не без оснований, — что такой большой отход вызовет упадок морально-боевого духа армии. Наконец, не было никакой гарантии, что удастся своевременно остановить отходящие войска».
В переводе на русский язык это означает, что ни генералы, ни сам фюрер не были уверены в собственных войсках, и всерьез опасались того, что «организованный отвод на заранее подготовленные позиции» обернется массовым и неконтролируемым бегством. Ситуацию удалось стабилизировать только отставкой главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала фон Браухича, место которого занял Гитлер, а ему армия верила безусловно. И, конечно, знаменитым «стоп-приказом» «Ни шагу назад!», который германская армия получила примерно на полгода раньше, чем РККА, так как аналогичный приказ (№227) был подписан И.В. Сталиным только накануне Сталинградской битвы.
Все же, несмотря на проведение столь масштабной операции, в результате которой вермахт впервые в своей истории потерпел чувствительнейшее поражение, основным лейтмотивом РККА все же были оборонительные бои, в которых танковые бригады в качестве средства поддержки стрелковых дивизий были чрезвычайно востребованы. Кроме того, как мы уже говорили ранее, бригадная организация танковых войск была хорошо знакома и освоена РККА. Но, помимо всего вышесказанного, были и другие аргументы в пользу танковых бригад.
Дело в том, что танковая дивизия – это, вне всякого сомнения, чрезвычайно грозная сила, «вершина пищевой пирамиды» сухопутных войск. Но – лишь в том случае, если ею грамотно управляют, правильно применяя в нужном месте и в нужное время танки, моторизованную или самоходную артиллерию, ПТО и мотопехоту. А организация такого управления очень сложна – это и компетентность командира дивизии и его штаба, и уровень связи, и уровень взаимодействия между отдельными подразделениями. Другими словами, танковая дивизия представляет собой чрезвычайно грозный инструмент войны, но при этом чрезвычайно сложна в управлении. Так вот, в 1941 г. у нас, по всей видимости, еще не хватало мастерства использовать танковые дивизии, даже если бы они у нас были – не хватало подготовки, уровня командиров, связи, всего.
В этом отношении очень показательна карьера одного из лучших советских командиров танковых войск – Михаила Ефимовича Катукова.
Война застала его командиром 20-ой танковой дивизии, которая приняла участие в знаменитом сражении Дубно-Луцк-Броды. Вне всякого сомнения, М.Е. Катуков ничем не посрамил оказанной ему чести, но, с другой стороны, нельзя сказать, что дивизия под его руководством достигла каких-то сногсшибательных успехов. Затем, после того, как Михаил Ефимович вывел остатки своего соединения из окружения, он получил под свое командование 4-ую танковую бригаду, которая, как известно, блестяще проявила себя в битве под Москвой и стала первой бригадой, заслужившей гвардейское звание.
Иными словами, на начало войны дивизия для М.Е. Катукова, пожалуй, все-таки была великовата, а вот бригада – в самый раз, именно там он смог отлично проявить себя и отточить свое мастерство. Затем, в 1942 г он был назначен командиром танкового корпуса и доблестно (хотя и не всегда успешно) сражался. Ну и впоследствии, получив столь превосходный опыт, он превосходно командовал 1-ой танковой армией, отличившейся в боях под Курском и на Сандомирском плацдарме, и ставшей под руководством М.Е. Катукова одним из символов победы над гитлеровским фашизмом.
И, наконец, последнее. Как обращают внимание многие любители истории, да и профессиональные историки тоже, приказ о формировании 120 отдельных бригад по 91 танку в каждой требовал почти 11 000 танков. Этого было более чем достаточно для формирования 29 танковых дивизий довоенного состава (375 танков в дивизии), и раз этого не было сделано, значит имелись какие-то веские и принципиальные возражения против таких дивизий.
Автор настоящей статьи полностью согласен с тем, что такие возражения были, часть резонов в пользу формирования бригад приведены им выше. Но не нужно забывать самого главного – наличие достаточного числа танков для формирования трех десятков танковых дивизий вовсе не дает нам возможности их сформировать. Танки – это всего лишь одно из необходимых условий их формирования, но – далеко не единственное.
Для танковой дивизии нужно еще множество автотранспорта для перевозки пехоты и полевой артиллерии и ПТО, а также и самой этой артиллерии и множество обеспечивающих частей. В то же время танковая бригада, несмотря на формальное наличие в ней мотострелкового батальона, по большому счету все-таки чисто танковое соединение, с минимальным количеством приданных ему сил. При этом планировалось, что танковая бригада будет действовать не самостоятельно, а в тесном взаимодействии со стрелковыми или кавалерийскими дивизиями, которые располагали и пехотой, и полевой артиллерией, а вот где бы СССР взял ту же артиллерию на формирование 29 новых танковых дивизий? Только у пехоты, потому что свободных запасов у РККА, естественно, не было. Таким образом, попытка создания танковых дивизий в 1941 г. возможна была только за счет ослабления дивизий стрелковых, а их уже некуда было ослаблять. Наоборот, они нуждались в усилении, которое могли им дать танковые бригады, а вот танковые дивизии – вряд ли.
Таким образом, мы касаемся еще одного важнейшего аспекта – в 1941 г. СССР, по всей видимости, просто не имел возможности оснащать танковые дивизии по требуемому ими штату, и проблема была вовсе не в танках, а в автомобилях и проч.
В силу вышесказанного, возврат к танковым бригадам, как к основному соединению танковых войск для СССР в 1941 г. был безальтернативен, и имел множество выгод. Тем не менее, конечно, танковые бригады никак не могли заменить более крупные танковые соединения. При всех своих достоинствах возврат к отдельным бригадам имел один, но принципиальнейший недостаток. Танковые войска, составленные из танковых бригад, никогда не могли бы достичь убийственной эффективности германских «панцерваффе». По той причине, что в качестве самостоятельной силы танковые бригады не могли соперничать с танковыми дивизиями из-за отсутствия в их составе полевой артиллерии и достаточного количества мотопехоты. А наладить эффективное взаимодействие между стрелковыми или кавалерийскими корпусами и танковыми бригадами удавалось далеко не всегда. Как ни крути, но для комкора его стрелковый корпус всегда оставался «роднее» приданной ему танковой бригады, а умения правильно ее использовать у «пехотных» командиров не хватало. Зато всегда существовал соблазн «заткнуть дыры» телами танкистов – они ж «в железе», и за их потери ответственность у комкора меньше, чем за своих…
Вот и получалось, что в тех случаях, когда между стрелковыми и кавалерийскими подразделениями и танковой бригадой удавалось обеспечить нормальное взаимодействие, иной раз достигался совершенно феноменальный результат. Так, например, совместные действия упомянутой ранее 4-ая танковой бригады М.Е. Катукова, 316-ой стрелковой дивизии (панфиловцы) и кавалерийской группы Доватора 16-20 ноября на Волоколамском направлении задержали наступление 46-го моторизованного и 5-го армейского немецких корпусов, в совокупности насчитывавших 3 танковые и 2 пехотные дивизии.
Но в большинстве случаев, увы, выходило не так. Просто процитируем часть приказа НКО СССР №057 от 22 января 1942 г. «О боевом использовании танковых частей и соединений», раскрывающую суть проблем:
«Опыт войны показал, что в боевом использовании танковых войск все еще имеется ряд крупных недочетов, в результате которых наши части несут большие потери в танках и личном составе. Излишние, ничем неоправдываемые потери при низком боевом эффекте в танковых войсках происходят потому, что:
1) До сих пор плохо организуется в бою взаимодействие пехоты с танковыми соединениями и частями, командиры пехоты ставят задачи не конкретно и наспех, пехота в наступлении отстает и не закрепляет захваченных танками рубежей, в обороне не прикрывает стоящие в засадах танки, а при отходе даже не предупреждает командиров танковых частей об изменении обстановки и бросает танки на произвол судьбы.
2) Атака танков не поддерживается нашим артиллерийским огнем, орудий сопровождения танков не используют, в результате чего боевые машины гибнут от огня противотанковой артиллерии противника.
3) Общевойсковые начальники крайне торопливы в использовании танковых соединений — прямо с хода бросают их в бой, по частям, не отводя времени даже для производства элементарной разведки противника и местности.
4) Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потере связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках, лишая их маневра, чем увеличивают потери боевых машин и личного состава.
5) Общевойсковые начальники плохо заботятся о техническом состоянии подчиненных им танковых частей — производят частые переброски на большие расстояния своим ходом, самоустраняются от вопросов эвакуации аварийной материальной части с поля боя, ставят боевые задачи, не сообразуясь с количеством времени пребывания танков в бою без предупредительного ремонта, что в свою очередь увеличивает и без того большие потери в танках».
1) До сих пор плохо организуется в бою взаимодействие пехоты с танковыми соединениями и частями, командиры пехоты ставят задачи не конкретно и наспех, пехота в наступлении отстает и не закрепляет захваченных танками рубежей, в обороне не прикрывает стоящие в засадах танки, а при отходе даже не предупреждает командиров танковых частей об изменении обстановки и бросает танки на произвол судьбы.
2) Атака танков не поддерживается нашим артиллерийским огнем, орудий сопровождения танков не используют, в результате чего боевые машины гибнут от огня противотанковой артиллерии противника.
3) Общевойсковые начальники крайне торопливы в использовании танковых соединений — прямо с хода бросают их в бой, по частям, не отводя времени даже для производства элементарной разведки противника и местности.
4) Танковые части используются мелкими подразделениями, а иногда даже по одному танку, что приводит к распылению сил, потере связи выделенных танков со своей бригадой и невозможности материального обеспечения их в бою, причем пехотные командиры, решая узкие задачи своей части, используют эти мелкие группы танков в лобовых атаках, лишая их маневра, чем увеличивают потери боевых машин и личного состава.
5) Общевойсковые начальники плохо заботятся о техническом состоянии подчиненных им танковых частей — производят частые переброски на большие расстояния своим ходом, самоустраняются от вопросов эвакуации аварийной материальной части с поля боя, ставят боевые задачи, не сообразуясь с количеством времени пребывания танков в бою без предупредительного ремонта, что в свою очередь увеличивает и без того большие потери в танках».
Как мы можем видеть из вышесказанного, танковым бригадам категорически не хватало собственной пехоты и артиллерии, обученной взаимодействию с танками. Иными словами, несмотря на всю обоснованность возврата к танковым бригадам, они не были, да и не могли быть столь же совершенным инструментом маневренной войны, каковыми были германские танковые дивизии. Увы, но приходится констатировать, что за нашу временную неспособность формировать полноценные соединения для танковой войны, РККА пришлось платить высокими потерями в танках и танковых экипажах.
В то же время, как мы уже говорили ранее, в 1941-42 гг. производство занималось доводкой Т-34 до нормального технического и технологического состояния, отложив сколько-то принципиальные модернизации на потом. Руководство РККА отлично понимало недостатки Т-34, в том числе и трудность управления танком, и отсутствие командирской башенки, и недостаточную численность экипажа. Но тогда крайне важен был вал, потому что танков категорически не хватало, и ни в каком случае нельзя было идти на сокращение выпуска «тридцатьчетверок» с их все еще противоснарядным бронированием и очень серьезной 76,2-мм пушкой. Из приведенных выше структур танковых бригад хорошо видно, какую огромную долю занимали легкие танки наподобие Т-60, а ведь именно им в условиях нехватки Т-34 приходилось решать все задачи танковой войны.
Безусловно, при всех своих недостатках Т-34 и в 1942 г. все еще обладали преимуществом в защите и огневой мощи над основной массой танков вермахта. И эти качества Т-34 помогли РККА выстоять в тот страшный для нас период. Но, конечно, в своем тогдашнем техническом состоянии и в условиях вынужденно неоптимальной структуры танковых войск, наши части и соединения, воевавшие на Т-34, не могли сравняться в эффективности с германским «панцерваффе». Пока еще не могли.
Продолжение следует…
Информация