Арктический торпедный скандал
В новейшей военной истории были несколько больших торпедных скандалов:
• немецкий — с торпедами с неконтактными взрывателями «серых волков» Деница;
• американский — с комплексом проблем по надежности торпед в боевых условия ПЛ ВМС США во Второй мировой войне.
Данные проблемы дорого обошлись и Кригсмарине, и ВМС США, поэтому после войны ВМС США очень жестко подходили к созданию новых торпед и проведению их испытаний. В условиях холодной войны, грозившей стать «горячей», получить небоеспособные торпеды (и иные средства подводной войны) ВМС США не желали категорически
К сожалению, у нас все было много хуже. Закрытие объективной информации по опыту применения торпед в Финской, Великой Отечественной и Второй мировой войнах привело к тому, что мы «не заметили» острых торпедных проблем в их ходе у себя и не имели стимула для аналогичной ВМС США, жесткой постановки вопросов перед промышленностью по результатам и испытаниям в «торпедных» НИОКР.
Однако сейчас наш торпедный скандал фактически грянул. И это дает надежду на вскрытие и устранение серьезных проблем нашего морского подводного оружия.
Вышедшие в «ВПК», «НВО», «Военном обозрении» статьи (и их «резонансное освещение » в интернет-издании «Лента») о проблемах боеготовности подводных сил Северного флота (никогда не выполнявших подо льдом торпедных стрельб с работающими системами самонаведения) вызвали бурную реакцию: в СМИ, обществе, Минобороны и органах государственного управления (вплоть до официальных запросов: «разобраться и доложить»).
Ранее официальные представители Минобороны заявляли о том, что «все в порядке», торпедные стрельбы («учебно-боевые упражнения») в Арктике «проводятся».
Цитата г. Волосатова, заместителя руководителя Департамента информации и массовых коммуникаций Минобороны («ВПК»).
О «готовности к 100%-ному выполнению всех задач» в Арктике неоднократно заявлял Командующий Северным флотом адмирал Евменов:
Однако указанная проблема (полного отсутствия торпедных стрельб ВМФ РФ в ледовых условиях) реально существует, и заявления ряда лиц о якобы ее отсутствии связаны или с отсутствием у них объективной информации, или же с осознанным ее сокрытием.
Впрочем, если у Департамента ИиМК (или других официальных лиц ВМФ и Минобороны) есть что на это сказать, то как говорится, внимательно выслушаем. С момента заявления г. Волосатова (29 января) о наличии «официальной новостной информации по отработке учебно-боевых упражнений в Арктике» с применением ВМФ РФ практического торпедного оружия никакой такой информации им найдено и предъявлено не было. И «искать» ее придётся долго — вплоть до того момента, когда такие стрельбы будут наконец-то проведены. С учетом резонанса этого вопроса и в обществе, и у военно-политического руководства это теперь уже только вопрос времени.
Налицо ситуация, когда публикации в СМИ и общественный резонанс по острому проблемному вопросу обороноспособности страны вызвали (то, что это состоится, уже сомнений нет) принятие давно назревших решений — крайне важных для обороноспособности страны.
Торпеды. Технических проблем нет. Проблемы – в другом
И здесь можно согласиться с мнением контр-адмирала в отставке В.Я. Дудко (высказанным им по этому вопросу агентству ФАН) :
Да, действительно, предложения, упомянутые контр-адмиралом Дудко, были подготовлены. Среди специалистов есть некоторые расхождения по их методике, но это нормально, при условии объективного проведения испытаний («консенсус может быть только на кладбище», а «море (испытания) покажут, кто «правее»).
Очевидно, что один из ключевых вопросов наших ледовых торпедных стрельб — разработка качественной методики испытаний, их объективное проведение. И здесь не приходится рассчитывать на лиц, ранее, запятнавших себя сомнительными приемами с испытаниями. «Получит ли флот «Ихтиозавр»?
Еще примеры? Пожалуйста: одним из традиционных наших «фокусов» с испытаниями торпед якобы в «помеховых» условиях является постановка средств гидроакустического противодействия (кстати, весьма дорогостоящих) «в стороне», дабы они «не мешали торпедам наводиться». Или применение в таких, с позволения сказать, испытаниях, заведомо древних и абсолютно неэффективных СГПД, как МГ-34 и ГИП-1.
Да, собственно говоря, сам факт отсутствия торпедных стрельб (с включенными «головами») в Арктике говорит сам за себя!
С испытаниями наших торпед уже давно все очень и очень нехорошо.
Комментарий на сайте «ВПК» к статье С. Жандарова 10.02.2015 г.
Суть здесь в следующем.
Электрические батареи медно-магниевой схемы, являющиеся основными для торпед ВМФ, вообще никогда не проходили испытаний на взводимость на «холодной воде».
Значения, указанные в технических условиях, являются даже не «теоретическими», а фактически заимствованы с серебряно-магниевых батарей (где с «холодным взведением» все в порядке). Имеются веские основания полагать, что на «холодной воде» (цифры в документах приведены) просто не произойдут взведение и запуск батареи, т.е. торпеда окажется абсолютно небоеспособной. Причина такой скандальной ситуации: ОПК СССР, оказавшись неспособным обеспечить поставки серебряно-магниевых батарей для новых торпед подлодок 3 поколения из-за недостатка серебра, в начале 80-х годов заменил его медью. «Вопросы» при этом возникали, в т.ч. и по «холодной воде», однако на тех, кто их задавал, оказывался мощный прессинг. «Вскрытие» ситуации с медно-магниевыми батареями для ОПК «обваливало» бы серию торпед и ставило жесткие вопросы перед ВМФ и Минобороны как по боекомплекту подводных лодок, так и по соответствию занимаемым должностям лиц, допустивших все это.
С учетом того, что сегодняшний «главный торпедный советник» главкома ВМФ Королева, вице-адмирал Шевченко (он же «по совместительству» и «главный арктический адмирал»), с давних лет является главным противником торпеды «Физик», продвигая не просто морально устаревшие изделия с крайне низкими ТТХ (например «Кант»), а в т.ч. не обеспечивающие надежного применения в Арктике, говорить обо всем этом необходимо, причем открыто и публично. Ибо доклады г. Шевченко в «высоких кабинетах», мягко говоря, объективностью не отличаются.
Именно им распространяются «сведения», например, о якобы исключительной токсичности унитарного топлива «Физика».
По фактической же ситуации исчерпывающе высказались ведущие специалисты ОАО «Мортеплотехника» В. Ф. Гуров и Ю. И. Санников:
Факт малой токсичности унитарного топлива подтверждают воспоминания С. И. Бердического в третьем томе книги «ЦНИИ «Гидроприбор» и его люди» с описанием «махровых» нарушений мер безопасности по обращению с унитарным топливом. Например, он неоднократно, не имея возможности даже помыться, ходил по несколько дней облитый «отработкой» масла и топлива после технического обслуживания торпеды с моря. Тем не менее, каких-либо серьезных последствий для здоровья С. И. Бердического не было.
В конце концов автор этой статьи, разбираясь с темой унитарного топлива, счел необходимым проверить его на себе, о чем лично докладывал Шевченко еще в 2012 г. Т.е. то, что делал и делает Шевченко, это не «добросовестные заблуждения» (ибо объективная информация ему предоставлялась неоднократно), а вполне конкретный «интерес».
Ну и по «пиару» г. Шевченко как «выдающегося, но недооцененного флотоводца» (в т.ч. по поисковой операции «Атрине») уместно процитировать командира многоцелевой ПЛА К-244 (участника «Атрины»), капитана 1 ранга в отставке В. Аликова:
16 октября 2018 г. в газете «ВПК» г. Шевченко были публично заданы вопросы и предложения публично объяснить свои действия по ряду вопросов, в т.ч.
Здесь может возникнуть вопрос по позиции автора по торпеде «Физик» (тем более что ранее в ряде документов им рассматривались вопросы выполнения таких стрельб рядом других образцов торпед). Суть здесь простая: подо льдом нужна торпеда с большой дальностью (не меньше эффективных дальностей торпед противника), имеющая хорошую помехоустойчивую цифровую систему самонаведения и телеуправления. Такая на сегодня у нас одна: «Физик-1» (со всеми ее достоинствами и недостатками).
При этом проблемы у «Физика» есть, и серьезные (особенно по просто антикварному телеуправлению (с буксируемой лодочной катушкой), соответствующему западному уровню 60-х годов прошлого века). Но их устранение не просто реально, на иные варианты у нас просто права нет, ибо цена вопроса – боеспособность подводных сил ВМФ и боевая устойчивость МСЯС (об этом подробно – ниже).
По официальным заявлениям ВМФ и Минобороны по итогам боевой подготовки за 2018 г. ни одного приза главкома носителями с торпедой «Физик-1» получено не было. С учетом того, что «Физик» имеет наиболее высокие ТТХ из всех отечественных торпед, следует логичный вывод о наличии очень серьезных проблем с освоением этой торпеды на флоте.
Ничего удивительного в этом нет, и причины этого давно назывались.
Уверен, первые стрельбы подо льдом у нас окажутся в значительной мере провальными. И это объективный факт. Ничего страшного: жесткое и решительное устранение выявленных недостатков, и снова стрельбы. Снова недостатки? Снова их устранение и стрельбы. И задача будет решена, ибо, повторюсь, технических проблем нет, все по силам и решаемо. Вопрос исключительно в жесткой постановке вопроса (так же как ранее было сделано с ЗРС «Полимент-Редут»).
Наши ПЛ обязаны иметь надежное и эффективное торпедное оружие и уметь применять его во всех условиях обстановки (в т.ч. подо льдом)!
При этом крайне целесообразно проведение модернизации торпеды «Физик-1» (ранее выпущенных изделий) с внедрением современного телеуправления и рядом других вопросов (изложенных в не публичных документах).
Да, ряд «уважаемых» организаций ОПК (в первую очередь СПБМ «Малахит») заявят на это: «Отлично! Пожалуйста, нам ОКР миллиардов на 5 и года 3-4 для «работы» (фактически «освоения» этого финансирования).
А чиновники Минобороны в ДОГОЗ скажут: «Хорошо, мы «запланировали» это. Начало работ примерно на 2023 г.».
Нет, господа! По уму и совести вы обязаны были все сделать «еще вчера»! В т.ч. в рамках ОКР «Футляр». Сегодня, с учетом важности этих работ решение по их проведению может и должно быть оформлено по результатам первых стрельб, а сами работы проводиться не в рамках нового ОКР (на это просто нет времени, это нужно было делать «еще вчера и немедленно»), а в порядке 307 ГОСТ («доработки изделий»), с учетом имеющегося (ранее созданного) задела, в частности по шланговой СТУ сданной в начале 2000-х инзаказчику (с торпедой 211ТТ1), и оптоволоконное СТУ «Штурвал» с характеристиками на уровне лучших зарубежных образцов (2005 г.).
Автором и рядом специалистов многократно ставился вопрос использования ряда результатов НИР «Труба» (АКИН, Фролов Д.П.) в «новом «Физике». Это не «теории» а вполне конкретные практические прорывные результаты, полученные в море (Атлантическом океане) по реальным ПЛ-целям. Реализация этих предложений в «Физике» обеспечивает не просто кратное повышение его эффективности, а реальную возможность выигрыша «подводных дуэлей» у новейших «Вирджиний», даже старой РПЛСН «Рязань» (проекта 667БДР) (с «новыми Физиками» и антиторпедами). Подчеркну: несколько ведущих разработчиков по «Физику» вышли из «группы Фролова», прекрасно знали полученные им результаты, и многократно ставили вопрос по их применению в «Физике» и «Футляре».
Факт того, что этот вопрос, несмотря на многократные обращения в «закрытом формате», приходится ставить публично, красноречиво показывает «заинтересованность» (в кавычках) в этом со стороны должностных лиц ВМФ. За все это время никто не потрудился даже материалы испытаний поднять и прочитать!
Главному конструктору «Физика» г. Григорьеву следует не раздавать интервью различным ресурсам (причем с заведомо недостоверной информацией) а заниматься устранением недостатков своей торпеды. На данный момент оснований для самопиара в СМИ у г. Григорьева нет, что хорошего есть в «Физике» — заслуга его предшественников.
Наиболее массовая в ВМФ торпеда УСЭТ-80 не имеет телеуправления, а ее системы самонаведении (два варианта: «Водопад» и «керамика») не просто «устарели». Все много хуже. Основная для УСЭТ-80 с ее «рождения» мощная низкочастотная ССН «Водопад» имеет крайне низкую помехозащищённость, и в ледовых условиях практически неработоспособна.
В 1989 г. в связи с крайне низкой помехозащищенностью «Водопада» на малых глубинах УСЭТ-80 получила среднечастотную маломощную ССН «Керамика» (дословно из книги разработчика: «воспроизведена на отечественной базе» с ССН американской торпеды Mk46mod.1, 1961 г.), что, собственно, является позорной страницей отечественного торпедостроения.
До сего момент ССН «Керамика», несмотря на свои крайне низкие ТТХ, является наиболее распространённой ССН торпед ВМФ.
Применение УСЭТ-80 с «Керамикой» в ледовых условиях возможно с очень значительными ограничениями, и на минимальных («пистолетных») дистанциях, при том, что позиции стрельбы торпед противника практически на порядок превышают наши (ТТХ торпед — просто несравнимы). Образно говоря, противник имеет снайперскую винтовку против нашего пистолета, и это в условиях значительного его упреждения в обнаружении!
В такой ситуации боестолкновение российской атомной подводной лодки с американской или британской будет описываться словом «расстрел», и исключений у этого правила практически не будет.
С учётом вышесказанного и единственным (и эффективным!) ответом может быть только «Физик». Заявления некоторых «специалистов» о «скоростных подводных ракетах» (СПР) как «эффективном оружии в Арктике» ангажированы и не имеют под собой серьезных оснований. Главное — эффективные дистанции стрельбы торпедами у противника значительно превосходят теоретически достижимые максимальные дистанции «новых шквалов». Т.е. противник может безнаказанно расстреливать нас с безопасной дистанции (на которой его не достать даже «новым «Шквалом»). Первый и последний раз, когда этот острый вопрос обсуждался публично, был на круглом столе по торпедам на форуме «Армия-2015». Возражений на доводы автора по соотношению дистанций стрельбы (у торпед много более, чем у СПР) у присутствовавшего их главного конструктора СПР не нашлось.
Проблема «ввода данных»
Там же, на «Армии-2015», представителями ВМФ был высказан крайне спорный тезис: «пусть старые корабли доживают с старыми торпедами». Подчеркну, это заявлялось через полтора года после резкого обострения военно-политической обстановки в 2014 г.!
Вообще, само деление кораблей на «старые» и «новые» — глупость. Корабль — это боевая единица, пока он в строю, он должен быть боеспособен и проходить своевременные модернизации. Никакой здравой логики за данным высказыванием не стоит.
Реальная причина — в «проблеме ввода данных в новые торпеды на старых носителях», точнее, просто «диких» финансовых запросах разработчика БИУС — концерна «Моринформсистема — Агат» и СПБМ «Малахит» (как головной организации по торпедным комплексам) по оплате этих работ. Доходит до сумм в трехзначном выражении (в миллионах рублей). И это только «доработка» и «прописка». Стоимость же новых БИУС – это миллиарды. Абсолютно ненормально, когда в закупках на модернизацию АПКР «Иркутск», стоимость нового БИУС оказывается практически равной стоимости нового гидроакустического комплекса.
При этом «наш БИУС» — это не западные АСБУ, которые являются фактически «умной надстройкой» над гидроакустическими средствами, и обработка тактической информации и применение оружия ведётся ими не только на «геометрическом уровне» (как у нас в БИУС), но и «сигнальном». На фоне этого все российские БИУС ПЛ просто «рудиментарны», а их крайне высокая стоимость связана, видимо, с тем, что «кто-то очень хочет жирного бюджетного финансирования». Причем ради этих «желающих» у нас «придушили» все разработки малогабаритных приборов ввода данных в оружие и «мини-БИУС». Ибо сама ситуация когда малогабаритный прибор за крайне малые деньги делает главную часть работы огромного и крайне дорогого БИУС (расчет стрельбовых данных и их ввод) вызывает вопросы. Причем это не какая-то «самодеятельность». Например, модуль ввода данных, в одном из разработанных ПРВ одинаков с модулем ввода данных БИУС на подводной лодке «Санкт-Петербург» (обеспечивая в т.ч. и телеуправление торпедами). И такие примеры можно продолжить.
Автор этой статьи на флоте прорабатывал (совместно с заинтересованными представителями центральных органов и организаций) вопросы «врезки» новых модулей и ПРВ в штатные системы стрельбы на серийных корабля ВМФ. Все это было абсолютно реально, не требовало значительных средств, однако в итоге закончилось ничем. Руководству некоторых фирм ОПК это оказалось «крайне ненужным» (ибо огромные новые БИУС для них означают соответствующие доходы), и они сумели «донести» это мнение до командования ВМФ.
Для сравнения: получив в начале 80-х годов две ПЛ типа «Танг» (ровесницы наших 611 проекта), ВМС Турции самостоятельно провели их быструю модернизацию, обеспечив применение новых торпед (в т.ч. Mk48), — за счет установки «мини-БИУС» VATOS. В 1999 г. эти же ПЛ получили более современный вариант — VATOS Mk2
Т.е. то что турки легко и быстро сделали для себя в 80-х, ВМФ РФ так и не смог сделать. Командованию ВМФ не хватило смелости пойти против определенных лиц в ОПК.
Как тут не вспомнить генерального конструктора неатомных ПЛ Кормилицина Ю.Н. о «далеких 70-х – 80-х гг.»:
Хороший вопрос: найдется ли на флоте адмирал, способный жестко поставить проблемные вопросы перед ОПК?
С учетом недавних заявлений адмирала Евменова о «готовности» принять уже в этом году проблемные головные заказы «Ясень-М» и «Борей-А» (фактически без проведения всех необходимых испытаний) вопрос этот, видимо, крайне тяжёл для ВМФ…
Нужно ли ставить такие острые «специальные вопросы» в публичных СМИ?
Здесь есть еще один аспект: а нужно ли ставить такие острые «специальные вопросы» в публичных СМИ? Это зависит от ситуации, но в той, что сегодня мы имеем с ВМФ РФ, когда многие критические проблемные вопросы «давятся» и «лакируются», когда на вооружение под видом «новых и перспективных образцов ВВСТ» поставляется порой «антиквариат» (причем без проведения полноценных испытаний), иного не остается. Наши проблемы не в «технике», а «организации», — нежелании объективно оценивать обстановку и принимать трудные, но необходимые решения.
Патриотизм – это не «лакирование» и сокрытие «неприятной правды», а способность объективно видеть проблемы и обстановку, жестко ставить и решать, в т.ч. «тяжелые» вопросы обороноспособности страны.
Наглядный пример этой ситуации – многократно упомянутая статья контр-адмирала в отставке Луцкого о проблемах противоторпедной защиты наших новейших подлодок!
Вопрос многократно ставился на всех уровнях… Однако крайне дорогостоящий и малоэффективный «антиквариат», о котором писал Луцкий в «Морском сборнике» 2010 г., до сих пор закупается ВМФ (находится в свежих тендерах на сайте госзакупок)!
Торпеды как критический элемент боевой устойчивости МСЯС
Возникает вопрос: а может, все это мелочь, самолеты летают, лодки с полюса ракетами стреляют, а тут какие-то непонятные торпеды?..
В одном из откликов на публикации по «ледовым проблемам наших торпед», в беседе с корреспондентом Nation News военный обозреватель ТАСС В. Литовкин заявил:
Или другой пример: интервью (по тому же вопросу) «Известиям» руководителя Бюро военно-политического анализа А. Михайлова:
Более того, в августе 2013 г. прибыв с докладом по проблемам торпедного оружия ВМФ в Главное командование ВМФ, автор столкнулся с «точкой зрения» высокопоставленного начальника ВМФ, руководившего работой специальных служб ВМФ и кораблестроением:
Торпеды (и морское подводное оружие) — это не «что-то не очень важное», это наиболее критическое и провальное направление ВВСТ РФ, в т.ч. крайне важное для обеспечения обороноспособности и стратегического сдерживания. Фундаментом последнего является не «дальность полета и количество боеголовок БРПЛ», а неотвратимость ответного удара, основой чего является боевая устойчивость МСЯС (важнейшая частью которой является морское подводное оружие и торпеды).
Здесь сразу возникает вопрос по целесообразности для России иметь морскую составляющую СЯС (МСЯС). Все средства «триады» имеют свои недостатки и достоинства, и надежность сдерживания обеспечивается за счет перекрытия недостатков одних средств достоинствами других. Главная проблема сухопутных и воздушных частей СЯС – их уязвимость к «обезоруживающему» ядерному удару. Для парирования этого нам необходимо всегда иметь хотя бы одну, но гарантированно не отслеживаемую ПЛАРБ (что, безусловно, требует их определенной группировки в составе ВМФ).
Но какой смысл иметь подлодки, которые не имеют возможности защитить себя в случае атаки противника? Какой смысл в безоружных «подводных крейсерах»? Что они будут делать с противником?
Надо отчётливо понимать: в среднесрочной перспективе никто не будет «прорываться с боем» по Севморпути, высаживать десанты на Новосибирские острова (соответственно, отработка таких мероприятий, как развертывание там береговых ПКРК и их стрельбы, вызывают, мягко говоря, недоумение).
Угрозы России в Артике сегодня исходят или из-подо льда и воды (ПЛА ВМС США и Великобритании), или с воздуха (ВВС США).
И в первом случае надежные и эффективные торпеды в боекомплекте – это фактически возможность «владеть» своей частью Арктики, надежно решать там свои задачи (в т.ч. МСЯС). Несмотря на все «бодрые» доклады, этой возможности сейчас нет, а «юридические права», как показывает исторический опыт, мало что значат против «права сильного».
И ситуация здесь простая: или мы обретем силу к подводному противостоянию, или нас сомнут. А заведомая необеспеченность боевой устойчивости МСЯС провоцирует противника «решать вопросы» силой.
И последнее, для моих «оппонентов». По «профессиональному отношению к делу». Здесь есть два жестких критерия: объективность и способность выделять главное из второстепенного. И отношение к крайне важному вопросу в масштабе всех ВС РФ (готовности к эффективному и успешному применению силами ВМФ торпедного оружия в Арктике) показывает, кто есть кто, наглядно. Это не только «дуэльный счет» ПЛ, это боевая устойчивость не только МСЯС, но и всех СЯС.
И какой бы «мелочью» не пытались заинтересованные лица представить боеспособность российских торпед на основных театрах военных действий, фактически эта мелочь ставит эффективность наших в целом СЯС под вопрос.
Уже сейчас.
• немецкий — с торпедами с неконтактными взрывателями «серых волков» Деница;
• американский — с комплексом проблем по надежности торпед в боевых условия ПЛ ВМС США во Второй мировой войне.
Данные проблемы дорого обошлись и Кригсмарине, и ВМС США, поэтому после войны ВМС США очень жестко подходили к созданию новых торпед и проведению их испытаний. В условиях холодной войны, грозившей стать «горячей», получить небоеспособные торпеды (и иные средства подводной войны) ВМС США не желали категорически
К сожалению, у нас все было много хуже. Закрытие объективной информации по опыту применения торпед в Финской, Великой Отечественной и Второй мировой войнах привело к тому, что мы «не заметили» острых торпедных проблем в их ходе у себя и не имели стимула для аналогичной ВМС США, жесткой постановки вопросов перед промышленностью по результатам и испытаниям в «торпедных» НИОКР.
Торпедная атака ПЛА ВМС США. Будет ли чем ответить и защититься нашим подводникам?
Однако сейчас наш торпедный скандал фактически грянул. И это дает надежду на вскрытие и устранение серьезных проблем нашего морского подводного оружия.
Вышедшие в «ВПК», «НВО», «Военном обозрении» статьи (и их «резонансное освещение » в интернет-издании «Лента») о проблемах боеготовности подводных сил Северного флота (никогда не выполнявших подо льдом торпедных стрельб с работающими системами самонаведения) вызвали бурную реакцию: в СМИ, обществе, Минобороны и органах государственного управления (вплоть до официальных запросов: «разобраться и доложить»).
Ранее официальные представители Минобороны заявляли о том, что «все в порядке», торпедные стрельбы («учебно-боевые упражнения») в Арктике «проводятся».
Еще большее удивление вызывают высказывания о том, что силы ВМФ не отрабатывают учебно-боевые упражнения в Арктике. Вероятно, Климов не утруждает себя обычным мониторингом новостной информации на эту тему.
Цитата г. Волосатова, заместителя руководителя Департамента информации и массовых коммуникаций Минобороны («ВПК»).
О «готовности к 100%-ному выполнению всех задач» в Арктике неоднократно заявлял Командующий Северным флотом адмирал Евменов:
Наши подводные лодки на постоянной основе присутствуют и подо льдами Арктики. По понятным причинам не будем вдаваться в детали этой работы, но могу сказать, что … Северный флот обладает колоссальным опытом подлёдного плавания и эксплуатации подводных и надводных кораблей в арктических условиях
…Основным критерием оценки является готовность кораблей и их экипажей к выполнению задач по своему основному предназначению в море. В том, что сегодня подводники-североморцы готовы выполнить все поставленные задачи на 100%я не сомневаюсь…
Мы также внимательно следим за деятельностью в этом регионе наших приарктических соседей. Делаем выводы и на их основе совершенствуем свою подготовку.
…Основным критерием оценки является готовность кораблей и их экипажей к выполнению задач по своему основному предназначению в море. В том, что сегодня подводники-североморцы готовы выполнить все поставленные задачи на 100%я не сомневаюсь…
Мы также внимательно следим за деятельностью в этом регионе наших приарктических соседей. Делаем выводы и на их основе совершенствуем свою подготовку.
Адмирал Евменов на 8 Международном форуме «Арктика». Фото redstar.ru
Однако указанная проблема (полного отсутствия торпедных стрельб ВМФ РФ в ледовых условиях) реально существует, и заявления ряда лиц о якобы ее отсутствии связаны или с отсутствием у них объективной информации, или же с осознанным ее сокрытием.
Впрочем, если у Департамента ИиМК (или других официальных лиц ВМФ и Минобороны) есть что на это сказать, то как говорится, внимательно выслушаем. С момента заявления г. Волосатова (29 января) о наличии «официальной новостной информации по отработке учебно-боевых упражнений в Арктике» с применением ВМФ РФ практического торпедного оружия никакой такой информации им найдено и предъявлено не было. И «искать» ее придётся долго — вплоть до того момента, когда такие стрельбы будут наконец-то проведены. С учетом резонанса этого вопроса и в обществе, и у военно-политического руководства это теперь уже только вопрос времени.
Налицо ситуация, когда публикации в СМИ и общественный резонанс по острому проблемному вопросу обороноспособности страны вызвали (то, что это состоится, уже сомнений нет) принятие давно назревших решений — крайне важных для обороноспособности страны.
Торпеды. Технических проблем нет. Проблемы – в другом
И здесь можно согласиться с мнением контр-адмирала в отставке В.Я. Дудко (высказанным им по этому вопросу агентству ФАН) :
…до сего времени нужных для этого стрельб действительно не проводилось, хотя американцы делают это постоянно. Но такие предложения подготовлены и при необходимости могут быть внедрены.
Да, действительно, предложения, упомянутые контр-адмиралом Дудко, были подготовлены. Среди специалистов есть некоторые расхождения по их методике, но это нормально, при условии объективного проведения испытаний («консенсус может быть только на кладбище», а «море (испытания) покажут, кто «правее»).
Очевидно, что один из ключевых вопросов наших ледовых торпедных стрельб — разработка качественной методики испытаний, их объективное проведение. И здесь не приходится рассчитывать на лиц, ранее, запятнавших себя сомнительными приемами с испытаниями. «Получит ли флот «Ихтиозавр»?
…несколько лет назад автора статьи спросили мнение о «победных реляциях» об «испытаниях» аппаратуры модернизированной УСЭТ-80 по «стоповой цели» — торпедолову малого водоизмещения с «большой» дистанцией обнаружения. Однако внимательный анализ «реляций» показал, что «испытания» выполнялись в озерных условиях очень малого волнения, в условиях «холодного» приповерхностного слоя (с формированием акустического «канала» со значительной положительной аномалией распространения звука). С учетом таких «аквариумных» условий испытаний (не имеющих отношения к морю) возникает уже вопрос: почему результат оказался таким малым?
Родина должна знать своих «героев». Разработчик программ и методик таких «продвинутых» испытаний – начальник торпедного отдела ЦНИИ ВМФ Волошин С.П. Этот же человек — разработчик ТТЗ на ОКР «Ломонос», закрытый из-за заведомо невыполнимых сроков и требований и отсутствия научно-технического задела для их выполнения.
Родина должна знать своих «героев». Разработчик программ и методик таких «продвинутых» испытаний – начальник торпедного отдела ЦНИИ ВМФ Волошин С.П. Этот же человек — разработчик ТТЗ на ОКР «Ломонос», закрытый из-за заведомо невыполнимых сроков и требований и отсутствия научно-технического задела для их выполнения.
Еще примеры? Пожалуйста: одним из традиционных наших «фокусов» с испытаниями торпед якобы в «помеховых» условиях является постановка средств гидроакустического противодействия (кстати, весьма дорогостоящих) «в стороне», дабы они «не мешали торпедам наводиться». Или применение в таких, с позволения сказать, испытаниях, заведомо древних и абсолютно неэффективных СГПД, как МГ-34 и ГИП-1.
Да, собственно говоря, сам факт отсутствия торпедных стрельб (с включенными «головами») в Арктике говорит сам за себя!
С испытаниями наших торпед уже давно все очень и очень нехорошо.
Комментарий на сайте «ВПК» к статье С. Жандарова 10.02.2015 г.
…при всей «трогательной заботе» Жандарова о СОПО, он, являясь представителем Концерна МПО «Гидроприбор» в Москве, «забыл» отметить тот факт, что испытания оружия в Арктике не только не проводятся, но и им лично лоббировалось изделие, скажем так, «ограниченно боеспособное» в условиях Арктики, без проведения необходимых испытаний.
Суть здесь в следующем.
Электрические батареи медно-магниевой схемы, являющиеся основными для торпед ВМФ, вообще никогда не проходили испытаний на взводимость на «холодной воде».
Значения, указанные в технических условиях, являются даже не «теоретическими», а фактически заимствованы с серебряно-магниевых батарей (где с «холодным взведением» все в порядке). Имеются веские основания полагать, что на «холодной воде» (цифры в документах приведены) просто не произойдут взведение и запуск батареи, т.е. торпеда окажется абсолютно небоеспособной. Причина такой скандальной ситуации: ОПК СССР, оказавшись неспособным обеспечить поставки серебряно-магниевых батарей для новых торпед подлодок 3 поколения из-за недостатка серебра, в начале 80-х годов заменил его медью. «Вопросы» при этом возникали, в т.ч. и по «холодной воде», однако на тех, кто их задавал, оказывался мощный прессинг. «Вскрытие» ситуации с медно-магниевыми батареями для ОПК «обваливало» бы серию торпед и ставило жесткие вопросы перед ВМФ и Минобороны как по боекомплекту подводных лодок, так и по соответствию занимаемым должностям лиц, допустивших все это.
С учетом того, что сегодняшний «главный торпедный советник» главкома ВМФ Королева, вице-адмирал Шевченко (он же «по совместительству» и «главный арктический адмирал»), с давних лет является главным противником торпеды «Физик», продвигая не просто морально устаревшие изделия с крайне низкими ТТХ (например «Кант»), а в т.ч. не обеспечивающие надежного применения в Арктике, говорить обо всем этом необходимо, причем открыто и публично. Ибо доклады г. Шевченко в «высоких кабинетах», мягко говоря, объективностью не отличаются.
вице-адмирал в отставке Шевченко А.И.
Именно им распространяются «сведения», например, о якобы исключительной токсичности унитарного топлива «Физика».
По фактической же ситуации исчерпывающе высказались ведущие специалисты ОАО «Мортеплотехника» В. Ф. Гуров и Ю. И. Санников:
Существующее в некоторых кругах ВМФ мнение о высокой токсичности топлива чрезвычайно преувеличено. При эксплуатации торпед личный состав ВМФ может столкнуться с проблемой токсичности топлива только в аварийной ситуации при разгерметизации топливного резервуара. Заметим, что за 40 лет обращения с топливом в ОАО «НИИ мортеплотехники» не было ни одного случая профессионального заболевания или отравления, несмотря на многократный прямой контакт с топливом. Торпедное оружие США, использующее топливо Otto-Fuel II, эксплуатируется в десятках стран мира на всех континентах.
Практические торпеды Mk48 и дети в торпедном отсеке ПЛ. В отличие от наших торпед, в Mk48 топливо не капсулировано, а сами торпеды на фото имеют следы интенсивной эксплуатации (стрельб)
Факт малой токсичности унитарного топлива подтверждают воспоминания С. И. Бердического в третьем томе книги «ЦНИИ «Гидроприбор» и его люди» с описанием «махровых» нарушений мер безопасности по обращению с унитарным топливом. Например, он неоднократно, не имея возможности даже помыться, ходил по несколько дней облитый «отработкой» масла и топлива после технического обслуживания торпеды с моря. Тем не менее, каких-либо серьезных последствий для здоровья С. И. Бердического не было.
В конце концов автор этой статьи, разбираясь с темой унитарного топлива, счел необходимым проверить его на себе, о чем лично докладывал Шевченко еще в 2012 г. Т.е. то, что делал и делает Шевченко, это не «добросовестные заблуждения» (ибо объективная информация ему предоставлялась неоднократно), а вполне конкретный «интерес».
Ну и по «пиару» г. Шевченко как «выдающегося, но недооцененного флотоводца» (в т.ч. по поисковой операции «Атрине») уместно процитировать командира многоцелевой ПЛА К-244 (участника «Атрины»), капитана 1 ранга в отставке В. Аликова:
Ошибки руководства ППО «Атрина» при подготовке и в процессе похода предопределяли утрату скрытности лодок.
Отработку совместных действий подводных лодок в тактических группах проводили «в общем» порядке, безотносительно состава групп, который был назначен для проведения поисковых операций, и не с командирами тех тактических групп. Такая отработка носила формальный характер, так как не обеспечивала формирование взаимопонимания конкретных людей, и даже исключала возможность запомнить акустические портреты тех лодок, вместе с которыми предстояло «ловить» противника.
Взаимодействовать же в операции ни между собой, ни с другими силами РПЛС, привлечёнными к участию в «Атрине», подводные лодки не могли, потому что работа по подготовке к взаимодействию фактически не была проведена.
…обстановку, в которой шла подготовка к «Атрине», характеризует эпизод, …придирками и провокациями комдива Шевченко, в том числе прилюдными, командир доведён до того, что пообещал застрелить его.
Отработку совместных действий подводных лодок в тактических группах проводили «в общем» порядке, безотносительно состава групп, который был назначен для проведения поисковых операций, и не с командирами тех тактических групп. Такая отработка носила формальный характер, так как не обеспечивала формирование взаимопонимания конкретных людей, и даже исключала возможность запомнить акустические портреты тех лодок, вместе с которыми предстояло «ловить» противника.
Взаимодействовать же в операции ни между собой, ни с другими силами РПЛС, привлечёнными к участию в «Атрине», подводные лодки не могли, потому что работа по подготовке к взаимодействию фактически не была проведена.
…обстановку, в которой шла подготовка к «Атрине», характеризует эпизод, …придирками и провокациями комдива Шевченко, в том числе прилюдными, командир доведён до того, что пообещал застрелить его.
16 октября 2018 г. в газете «ВПК» г. Шевченко были публично заданы вопросы и предложения публично объяснить свои действия по ряду вопросов, в т.ч.
4. Лоббирования вместо «Физика» другой торпеды, с ТТХ много хуже, чем у Mk48 mod.1 (1971 год), то есть продвижение заведомого в 30–40 лет отставания торпедного оружия ВМФ от мирового уровня.
5. Исключения проведения необходимых испытаний этой торпеды при обоснованных сомнениях в ее боеспособности в условиях Арктики…
5. Исключения проведения необходимых испытаний этой торпеды при обоснованных сомнениях в ее боеспособности в условиях Арктики…
Здесь может возникнуть вопрос по позиции автора по торпеде «Физик» (тем более что ранее в ряде документов им рассматривались вопросы выполнения таких стрельб рядом других образцов торпед). Суть здесь простая: подо льдом нужна торпеда с большой дальностью (не меньше эффективных дальностей торпед противника), имеющая хорошую помехоустойчивую цифровую систему самонаведения и телеуправления. Такая на сегодня у нас одна: «Физик-1» (со всеми ее достоинствами и недостатками).
При этом проблемы у «Физика» есть, и серьезные (особенно по просто антикварному телеуправлению (с буксируемой лодочной катушкой), соответствующему западному уровню 60-х годов прошлого века). Но их устранение не просто реально, на иные варианты у нас просто права нет, ибо цена вопроса – боеспособность подводных сил ВМФ и боевая устойчивость МСЯС (об этом подробно – ниже).
По официальным заявлениям ВМФ и Минобороны по итогам боевой подготовки за 2018 г. ни одного приза главкома носителями с торпедой «Физик-1» получено не было. С учетом того, что «Физик» имеет наиболее высокие ТТХ из всех отечественных торпед, следует логичный вывод о наличии очень серьезных проблем с освоением этой торпеды на флоте.
Ничего удивительного в этом нет, и причины этого давно назывались.
Уверен, первые стрельбы подо льдом у нас окажутся в значительной мере провальными. И это объективный факт. Ничего страшного: жесткое и решительное устранение выявленных недостатков, и снова стрельбы. Снова недостатки? Снова их устранение и стрельбы. И задача будет решена, ибо, повторюсь, технических проблем нет, все по силам и решаемо. Вопрос исключительно в жесткой постановке вопроса (так же как ранее было сделано с ЗРС «Полимент-Редут»).
Наши ПЛ обязаны иметь надежное и эффективное торпедное оружие и уметь применять его во всех условиях обстановки (в т.ч. подо льдом)!
При этом крайне целесообразно проведение модернизации торпеды «Физик-1» (ранее выпущенных изделий) с внедрением современного телеуправления и рядом других вопросов (изложенных в не публичных документах).
Да, ряд «уважаемых» организаций ОПК (в первую очередь СПБМ «Малахит») заявят на это: «Отлично! Пожалуйста, нам ОКР миллиардов на 5 и года 3-4 для «работы» (фактически «освоения» этого финансирования).
А чиновники Минобороны в ДОГОЗ скажут: «Хорошо, мы «запланировали» это. Начало работ примерно на 2023 г.».
Нет, господа! По уму и совести вы обязаны были все сделать «еще вчера»! В т.ч. в рамках ОКР «Футляр». Сегодня, с учетом важности этих работ решение по их проведению может и должно быть оформлено по результатам первых стрельб, а сами работы проводиться не в рамках нового ОКР (на это просто нет времени, это нужно было делать «еще вчера и немедленно»), а в порядке 307 ГОСТ («доработки изделий»), с учетом имеющегося (ранее созданного) задела, в частности по шланговой СТУ сданной в начале 2000-х инзаказчику (с торпедой 211ТТ1), и оптоволоконное СТУ «Штурвал» с характеристиками на уровне лучших зарубежных образцов (2005 г.).
Шланговая катушка и система телеуправления торпеды 211ТТ1 и ее применение
Некоторые материальные и документальные итоги ОКР «Штурвал»
Буксируемая батисфера с аппаратурой «Труба». Атлантика, конец 80-х гг.
Автором и рядом специалистов многократно ставился вопрос использования ряда результатов НИР «Труба» (АКИН, Фролов Д.П.) в «новом «Физике». Это не «теории» а вполне конкретные практические прорывные результаты, полученные в море (Атлантическом океане) по реальным ПЛ-целям. Реализация этих предложений в «Физике» обеспечивает не просто кратное повышение его эффективности, а реальную возможность выигрыша «подводных дуэлей» у новейших «Вирджиний», даже старой РПЛСН «Рязань» (проекта 667БДР) (с «новыми Физиками» и антиторпедами). Подчеркну: несколько ведущих разработчиков по «Физику» вышли из «группы Фролова», прекрасно знали полученные им результаты, и многократно ставили вопрос по их применению в «Физике» и «Футляре».
Факт того, что этот вопрос, несмотря на многократные обращения в «закрытом формате», приходится ставить публично, красноречиво показывает «заинтересованность» (в кавычках) в этом со стороны должностных лиц ВМФ. За все это время никто не потрудился даже материалы испытаний поднять и прочитать!
Главному конструктору «Физика» г. Григорьеву следует не раздавать интервью различным ресурсам (причем с заведомо недостоверной информацией) а заниматься устранением недостатков своей торпеды. На данный момент оснований для самопиара в СМИ у г. Григорьева нет, что хорошего есть в «Физике» — заслуга его предшественников.
Наиболее массовая в ВМФ торпеда УСЭТ-80 не имеет телеуправления, а ее системы самонаведении (два варианта: «Водопад» и «керамика») не просто «устарели». Все много хуже. Основная для УСЭТ-80 с ее «рождения» мощная низкочастотная ССН «Водопад» имеет крайне низкую помехозащищённость, и в ледовых условиях практически неработоспособна.
В 1989 г. в связи с крайне низкой помехозащищенностью «Водопада» на малых глубинах УСЭТ-80 получила среднечастотную маломощную ССН «Керамика» (дословно из книги разработчика: «воспроизведена на отечественной базе» с ССН американской торпеды Mk46mod.1, 1961 г.), что, собственно, является позорной страницей отечественного торпедостроения.
Торпеды УСЭТ-80 с ССН «Водопад» и «Керамика» на стеллажах в торпедном отсеке АПРК проекта 949А. Фото: журнал МО «Ориентир»
До сего момент ССН «Керамика», несмотря на свои крайне низкие ТТХ, является наиболее распространённой ССН торпед ВМФ.
Применение УСЭТ-80 с «Керамикой» в ледовых условиях возможно с очень значительными ограничениями, и на минимальных («пистолетных») дистанциях, при том, что позиции стрельбы торпед противника практически на порядок превышают наши (ТТХ торпед — просто несравнимы). Образно говоря, противник имеет снайперскую винтовку против нашего пистолета, и это в условиях значительного его упреждения в обнаружении!
В такой ситуации боестолкновение российской атомной подводной лодки с американской или британской будет описываться словом «расстрел», и исключений у этого правила практически не будет.
С учётом вышесказанного и единственным (и эффективным!) ответом может быть только «Физик». Заявления некоторых «специалистов» о «скоростных подводных ракетах» (СПР) как «эффективном оружии в Арктике» ангажированы и не имеют под собой серьезных оснований. Главное — эффективные дистанции стрельбы торпедами у противника значительно превосходят теоретически достижимые максимальные дистанции «новых шквалов». Т.е. противник может безнаказанно расстреливать нас с безопасной дистанции (на которой его не достать даже «новым «Шквалом»). Первый и последний раз, когда этот острый вопрос обсуждался публично, был на круглом столе по торпедам на форуме «Армия-2015». Возражений на доводы автора по соотношению дистанций стрельбы (у торпед много более, чем у СПР) у присутствовавшего их главного конструктора СПР не нашлось.
Проблема «ввода данных»
Там же, на «Армии-2015», представителями ВМФ был высказан крайне спорный тезис: «пусть старые корабли доживают с старыми торпедами». Подчеркну, это заявлялось через полтора года после резкого обострения военно-политической обстановки в 2014 г.!
Вообще, само деление кораблей на «старые» и «новые» — глупость. Корабль — это боевая единица, пока он в строю, он должен быть боеспособен и проходить своевременные модернизации. Никакой здравой логики за данным высказыванием не стоит.
Реальная причина — в «проблеме ввода данных в новые торпеды на старых носителях», точнее, просто «диких» финансовых запросах разработчика БИУС — концерна «Моринформсистема — Агат» и СПБМ «Малахит» (как головной организации по торпедным комплексам) по оплате этих работ. Доходит до сумм в трехзначном выражении (в миллионах рублей). И это только «доработка» и «прописка». Стоимость же новых БИУС – это миллиарды. Абсолютно ненормально, когда в закупках на модернизацию АПКР «Иркутск», стоимость нового БИУС оказывается практически равной стоимости нового гидроакустического комплекса.
При этом «наш БИУС» — это не западные АСБУ, которые являются фактически «умной надстройкой» над гидроакустическими средствами, и обработка тактической информации и применение оружия ведётся ими не только на «геометрическом уровне» (как у нас в БИУС), но и «сигнальном». На фоне этого все российские БИУС ПЛ просто «рудиментарны», а их крайне высокая стоимость связана, видимо, с тем, что «кто-то очень хочет жирного бюджетного финансирования». Причем ради этих «желающих» у нас «придушили» все разработки малогабаритных приборов ввода данных в оружие и «мини-БИУС». Ибо сама ситуация когда малогабаритный прибор за крайне малые деньги делает главную часть работы огромного и крайне дорогого БИУС (расчет стрельбовых данных и их ввод) вызывает вопросы. Причем это не какая-то «самодеятельность». Например, модуль ввода данных, в одном из разработанных ПРВ одинаков с модулем ввода данных БИУС на подводной лодке «Санкт-Петербург» (обеспечивая в т.ч. и телеуправление торпедами). И такие примеры можно продолжить.
Приборы резервного ввода данных
Автор этой статьи на флоте прорабатывал (совместно с заинтересованными представителями центральных органов и организаций) вопросы «врезки» новых модулей и ПРВ в штатные системы стрельбы на серийных корабля ВМФ. Все это было абсолютно реально, не требовало значительных средств, однако в итоге закончилось ничем. Руководству некоторых фирм ОПК это оказалось «крайне ненужным» (ибо огромные новые БИУС для них означают соответствующие доходы), и они сумели «донести» это мнение до командования ВМФ.
Для сравнения: получив в начале 80-х годов две ПЛ типа «Танг» (ровесницы наших 611 проекта), ВМС Турции самостоятельно провели их быструю модернизацию, обеспечив применение новых торпед (в т.ч. Mk48), — за счет установки «мини-БИУС» VATOS. В 1999 г. эти же ПЛ получили более современный вариант — VATOS Mk2
Мини-БИУС VATOS Mk2 (1999г.) Фото: http://turkishnavy.net
Т.е. то что турки легко и быстро сделали для себя в 80-х, ВМФ РФ так и не смог сделать. Командованию ВМФ не хватило смелости пойти против определенных лиц в ОПК.
Как тут не вспомнить генерального конструктора неатомных ПЛ Кормилицина Ю.Н. о «далеких 70-х – 80-х гг.»:
Мои доклады на коллегия Минсудпрома о том, что БИУС «Узел» состоит всего из 2-3 стоек, а количество решаемых задач соответствует гигантским по размерам и энергопотреблению системам других разработчиков, вызывало в те годы бурное сопротивление в Министерстве и директорском корпуса судпрома. Дело в том, что внедрение БИУС «Узел» приводило …к резкому сокращению потребления финансовых и трудовых ресурсов… «самовозгонка» БИУСов, акустических и навигационных комплексов привела к созданию мастодонтов 3 и 4 поколений, уступающих по сумме качеств кораблям вероятного противника, и к неоправданным затратам.
Хороший вопрос: найдется ли на флоте адмирал, способный жестко поставить проблемные вопросы перед ОПК?
С учетом недавних заявлений адмирала Евменова о «готовности» принять уже в этом году проблемные головные заказы «Ясень-М» и «Борей-А» (фактически без проведения всех необходимых испытаний) вопрос этот, видимо, крайне тяжёл для ВМФ…
Нужно ли ставить такие острые «специальные вопросы» в публичных СМИ?
Здесь есть еще один аспект: а нужно ли ставить такие острые «специальные вопросы» в публичных СМИ? Это зависит от ситуации, но в той, что сегодня мы имеем с ВМФ РФ, когда многие критические проблемные вопросы «давятся» и «лакируются», когда на вооружение под видом «новых и перспективных образцов ВВСТ» поставляется порой «антиквариат» (причем без проведения полноценных испытаний), иного не остается. Наши проблемы не в «технике», а «организации», — нежелании объективно оценивать обстановку и принимать трудные, но необходимые решения.
Патриотизм – это не «лакирование» и сокрытие «неприятной правды», а способность объективно видеть проблемы и обстановку, жестко ставить и решать, в т.ч. «тяжелые» вопросы обороноспособности страны.
Наглядный пример этой ситуации – многократно упомянутая статья контр-адмирала в отставке Луцкого о проблемах противоторпедной защиты наших новейших подлодок!
…строящиеся ПЛ проектов «Ясень» и «Борей» предлагается оснастить системами ПТЗ, технические задания на разработку которых составлялись еще в 80-х годах прошлого столетия, результаты исследований эффективности этих средств против современных торпед свидетельствуют об исключительно низкой вероятности непоражения уклоняющейся ПЛ.
Вопрос многократно ставился на всех уровнях… Однако крайне дорогостоящий и малоэффективный «антиквариат», о котором писал Луцкий в «Морском сборнике» 2010 г., до сих пор закупается ВМФ (находится в свежих тендерах на сайте госзакупок)!
Торпеды как критический элемент боевой устойчивости МСЯС
Возникает вопрос: а может, все это мелочь, самолеты летают, лодки с полюса ракетами стреляют, а тут какие-то непонятные торпеды?..
В одном из откликов на публикации по «ледовым проблемам наших торпед», в беседе с корреспондентом Nation News военный обозреватель ТАСС В. Литовкин заявил:
вооруженные силы необходимо оценивать в совокупности. Например, у российского ВМФ есть ракетные войска стратегического назначения… никто не может сказать, что российская сторона слабее Америки …в каких-то параметрах мы уступаем Соединенным Штатам, но в то же время они отступают по системам ПВО и ПРО. Россия гораздо сильнее в сухопутных войсках. Вырывать отдельные факты можно, но нужно уметь подниматься над деталями и видеть общую картину, а она говорит о том, что мы как минимум вторая, если не первая в военном отношении держава мира.
Или другой пример: интервью (по тому же вопросу) «Известиям» руководителя Бюро военно-политического анализа А. Михайлова:
Рассуждать о боеспособности мощнейшего российского флота — Северного — с точки зрения проведения учебных стрельб какого-то отдельного вида вооружений, в том числе и указанных автором публикации торпед «Физик-1», как минимум непрофессионально
…в течение 2018 года Северный флот провел целый ряд учений и стрельб с участием ракетных крейсеров, атомных подводных лодок, противолодочных и других военных кораблей со стрельбой крылатыми ракетами, а также морской авиации и соединений противовоздушной обороны и береговой охраны. Проведенные учения на практике подтверждают военный контроль России над арктическим пространством.
…в течение 2018 года Северный флот провел целый ряд учений и стрельб с участием ракетных крейсеров, атомных подводных лодок, противолодочных и других военных кораблей со стрельбой крылатыми ракетами, а также морской авиации и соединений противовоздушной обороны и береговой охраны. Проведенные учения на практике подтверждают военный контроль России над арктическим пространством.
Более того, в августе 2013 г. прибыв с докладом по проблемам торпедного оружия ВМФ в Главное командование ВМФ, автор столкнулся с «точкой зрения» высокопоставленного начальника ВМФ, руководившего работой специальных служб ВМФ и кораблестроением:
Мне все равно [было использовано другое (нецензурное) выражение] на ваши торпеды, у меня «Булава» не летает!!!
Торпеды (и морское подводное оружие) — это не «что-то не очень важное», это наиболее критическое и провальное направление ВВСТ РФ, в т.ч. крайне важное для обеспечения обороноспособности и стратегического сдерживания. Фундаментом последнего является не «дальность полета и количество боеголовок БРПЛ», а неотвратимость ответного удара, основой чего является боевая устойчивость МСЯС (важнейшая частью которой является морское подводное оружие и торпеды).
Здесь сразу возникает вопрос по целесообразности для России иметь морскую составляющую СЯС (МСЯС). Все средства «триады» имеют свои недостатки и достоинства, и надежность сдерживания обеспечивается за счет перекрытия недостатков одних средств достоинствами других. Главная проблема сухопутных и воздушных частей СЯС – их уязвимость к «обезоруживающему» ядерному удару. Для парирования этого нам необходимо всегда иметь хотя бы одну, но гарантированно не отслеживаемую ПЛАРБ (что, безусловно, требует их определенной группировки в составе ВМФ).
Но какой смысл иметь подлодки, которые не имеют возможности защитить себя в случае атаки противника? Какой смысл в безоружных «подводных крейсерах»? Что они будут делать с противником?
Надо отчётливо понимать: в среднесрочной перспективе никто не будет «прорываться с боем» по Севморпути, высаживать десанты на Новосибирские острова (соответственно, отработка таких мероприятий, как развертывание там береговых ПКРК и их стрельбы, вызывают, мягко говоря, недоумение).
Угрозы России в Артике сегодня исходят или из-подо льда и воды (ПЛА ВМС США и Великобритании), или с воздуха (ВВС США).
И в первом случае надежные и эффективные торпеды в боекомплекте – это фактически возможность «владеть» своей частью Арктики, надежно решать там свои задачи (в т.ч. МСЯС). Несмотря на все «бодрые» доклады, этой возможности сейчас нет, а «юридические права», как показывает исторический опыт, мало что значат против «права сильного».
И ситуация здесь простая: или мы обретем силу к подводному противостоянию, или нас сомнут. А заведомая необеспеченность боевой устойчивости МСЯС провоцирует противника «решать вопросы» силой.
И последнее, для моих «оппонентов». По «профессиональному отношению к делу». Здесь есть два жестких критерия: объективность и способность выделять главное из второстепенного. И отношение к крайне важному вопросу в масштабе всех ВС РФ (готовности к эффективному и успешному применению силами ВМФ торпедного оружия в Арктике) показывает, кто есть кто, наглядно. Это не только «дуэльный счет» ПЛ, это боевая устойчивость не только МСЯС, но и всех СЯС.
И какой бы «мелочью» не пытались заинтересованные лица представить боеспособность российских торпед на основных театрах военных действий, фактически эта мелочь ставит эффективность наших в целом СЯС под вопрос.
Уже сейчас.
Информация