Трагическая бомбардировка Новороссийска 1914 года. Часть 2
Ранним утром 16 октября 1914-го года на крейсере «Мидилли» («Бреслау») и торпедном крейсере «Берк-и Сатвет» кипела напряжённая работа по подготовке варварского нападения на Новороссийск. Особенное беспокойство немецкого начальства вызывало материальное состояние «Берк-и Сатвет» и профессиональные и моральные качества его экипажа, который был более «турецким», нежели почти полностью немецкий экипаж «Мидилли». Официально «Берком» командовал турок Решит Хасан. Вот что об этом командире и экипаже в целом писал старший немецкий офицер «Берка» обер-лейтенант цур зее Ганс фон Меллентин:
«Берк-и Сатвет» у пристани
Ввиду этого немцам приходилось каждый раз подбадривать команду достоверными сведениями разведки, что город полностью беспомощен и не имеет береговой артиллерии. Однако, несмотря на это, чем ближе корабль подходил к Новороссийску, тем «большим становился их (турок) страх перед врагом и перед минами».
Крейсер подошёл к мирному городу в 7 часов утра 16 октября. При этом на корабле подняли российский флаг. «Берк» лёг в дрейф напротив Западного мола и спустил на воду шлюпку с турецким офицером на борту. Подойдя к пристани Горного клуба, офицер передал портовому надзирателю Лаврову сообщение на четырёх языках: английском, немецком, французском и турецком. Сообщение было немедленно доставлено начальнику торгового порта Гиршу.
Сообщение оказалось на поверку недвусмысленным «ультиматумом», в котором говорилось, что неприятель собирается подвергнуть обстрелу «все ваши депо: хлебные, керосиновые и железнодорожные, и все заводы, которые принадлежат русскому правительству», а также «все вражеские суда, оставшиеся в порту».
"Мидилли" ("Бреслау")
Немедленно было созвано экстренное совещание, на котором присутствовали начальник Новороссийского порта, вице-губернатор Александр Иванович Ридель, черноморский губернатор Владимир Николаевич Барановский и прочие начальственные лица. Результатом совещания стал немедленный арест турецкого консула, уничтожение секретных документов и скорая отправка всех имеющихся ценностей на вокзал. С трудом удалось погасить панику и начать более-менее организованную эвакуацию населения, которого к тому моменту насчитывалось свыше 45 тысяч человек. Особую роль в этой эвакуации сыграла расторопность и профессионализм железнодорожников, которые в короткий срок смогли подать несколько экстренных эшелонов для спасения жителей.
Тут стоит сделать небольшое отступление. На тот момент Новороссийск был не просто портовым городом, это был административный центр Черноморской губернии со всеми вытекающими последствиями. Лишь в 1920-м году губернию «пришили» к континентальной Кубани с центром в Краснодаре. Учитывая данные факты, отсутствие защиты административного центра целой губернии в виде береговой артиллерии кажется не просто просчётом, но форменным саботажем.
Закипела подготовка к бомбардировке. Начальник городской тюрьмы отправил 20 особо важных каторжных арестантов на вокзал на поезд до Екатеринодара (ныне Краснодар), а менее опасных преступников отпустил под честное слово вернуться после обстрела. Глава местного жандармского отделения подполковник Мальдонатов с подчинёнными остался охранять канцелярию губернатора и непосредственно само здание жандармского отделения. Распустив всех служащих, начальник почтово-телеграфной конторы Чередьев также остался на своём посту, осознавая как важна в данный момент связь для оставшегося в городе гарнизона.
Отдельно стоит отметить поведение высокого губернского начальства. Чиновники губернского управления на автомобиле уехали из города на станцию Тоннельная, расположенную почти в 20 километрах от города.
Военный же гарнизон Новороссийска на тот момент состоял из 229-й Донской и 582-й Кубанской дружины государственного ополчения, 7-й особой конной сотни Кубанского казачьего войска (ККВ) и подрывной команды 2-го Кавказского железнодорожного батальона. Присутствовала в городе и артиллерия. Вот только шесть орудий артиллерийской батареи, во-первых, были устаревшими, а, во-вторых, их доставили буквально за день до прибытия эскадры. Таким образом, мизерные артиллерийские силы были просто не готовы открыть огонь по морским целям.
Командовал этим немногочисленным гарнизоном начальник 39-й бригады государственного ополчения генерал-майор Андрей Францевич Соколовский, он же был начальником Новороссийского оборонительного района (НОР). Сам НОР входил в состав Кубано-черноморского отряда Кавказской армии под начальством наказного атамана ККВ генерал-лейтенанта Михаила Павловича Бабыча.
На «Берке» в этот момент ждали возвращения парламентёров, которых на некоторое время задержали на берегу, не зная, что с ними делать. В итоге, как только шлюпку с турецким офицером отпустили восвояси, на крейсере мигом вместо российского флага взвился красный турецкий, а сам корабль подошёл ближе к берегу.
Но где же был «Мидилли», с которого отдавали приказы «Берку»? «Мидилли» в 6 утра ушел производить минные постановки в Керченском проливе. В итоге 60 выставленных крейсером мин утопят у мыса Такиль два парохода Русского общества пароходства и торговли «Ялта» и «Казбек», погибнет десять ни в чём не повинных человек. Оставшиеся в живых моряки, к счастью, под руководством капитана «Казбека» Кригсмана доберутся до Керчи на сложенных из брёвен плотах.
После минирования входа в пролив «Мидилли» на 18-ти узлах устремится к «Берку» в Новороссийск. К этому времени с борта «Берка» сообщат обстановку в порту, указав, что в гавани находится и два иностранных судна – английское и голландское. Командир «Мидилли» фрегаттен-капитан Пауль Кеттнер приказал фон Меллентину начать обстрел радиотелеграфной станции и стоящих на рейде судов, щадя при этом (!) иностранные пароходы. После обстрела «Берк» должен был отойти на дальний рейд.
«Берк-и Сатвет» выполнил приказ в 11 часов 12 минут утра, и артиллерийские снаряды накрыли здание радиотелеграфной станции. Кроме того, под обстрел крейсера попали часть донцов 229-й дружины, располагавшихся на Суджукской косе. Из-за плохой связи между соединениями гарнизона до них не дошёл приказ Соколовского отступить в район портовой таможни с совершенно открытой местности на косе.
Вскоре крейсер перенёс огонь на гражданские суда в гавани. Единственным отрядом новороссийского гарнизона, оказавшим сопротивление неприятелю, стала подрывная команда сапёров прапорщика Тюльпанова. Прапорщик достаточно грамотно и ловко разместил своих бойцов на восточном берегу бухты так, что с моря они не были видны. Когда, почувствовав свою безнаказанность, «Берк» достаточно близко подошёл к берегу, сапёры Тюльпанова открыли крайне меткий огонь. Учитывая моральный уровень экипажа и тот факт, что моряки никак не могли понять, откуда по ним ведут стрельбу, крейсер решил не испытывать судьбу и ушёл на дальний рейд. С берега команда Тюльпанова даже заметила серьёзное замешательство на борту неприятельского корабля. Место «Берка» вскоре занял «Мидилли». Для этого бронированного монстра стрельба отряда Тюльпанова могла вообще остаться незамеченной, поэтому бойцы ограничились наблюдением.
Пылающий Новороссийск
В это же самое время генерал-майор Соколовский здраво рассудил: так как ни о каком ответном артиллерийском огне с нашей стороны речи быть не может, то необходимо бросить все силы на противодействие возможной угрозы высадки вражеского десанта. Он, как и было указано, решил сосредоточить вверенные ему силы в районе портовой таможни. Увы, время не позволило это сделать.
Огонь главного калибра «Мидилли» погрузил город в пожары. Соединения гарнизона, пытаясь пробиться к портовой таможни, петляли между огненными вихрями. Вот как ту ситуацию описывал генерал-лейтенант Бабыч:
Продолжение следует…
«Турецкого командира пришлось постепенно отстранить от управления кораблем, приняв все меры предосторожности. При ухудшающейся погоде команда становилось все более беспомощной. Сказать, что корабль двигался, было бы преувеличением. И, несмотря на это, турки, как трупы, скрючившись, лежали по углам, полностью недееспособные…»
«Берк-и Сатвет» у пристани
Ввиду этого немцам приходилось каждый раз подбадривать команду достоверными сведениями разведки, что город полностью беспомощен и не имеет береговой артиллерии. Однако, несмотря на это, чем ближе корабль подходил к Новороссийску, тем «большим становился их (турок) страх перед врагом и перед минами».
Крейсер подошёл к мирному городу в 7 часов утра 16 октября. При этом на корабле подняли российский флаг. «Берк» лёг в дрейф напротив Западного мола и спустил на воду шлюпку с турецким офицером на борту. Подойдя к пристани Горного клуба, офицер передал портовому надзирателю Лаврову сообщение на четырёх языках: английском, немецком, французском и турецком. Сообщение было немедленно доставлено начальнику торгового порта Гиршу.
Сообщение оказалось на поверку недвусмысленным «ультиматумом», в котором говорилось, что неприятель собирается подвергнуть обстрелу «все ваши депо: хлебные, керосиновые и железнодорожные, и все заводы, которые принадлежат русскому правительству», а также «все вражеские суда, оставшиеся в порту».
"Мидилли" ("Бреслау")
Немедленно было созвано экстренное совещание, на котором присутствовали начальник Новороссийского порта, вице-губернатор Александр Иванович Ридель, черноморский губернатор Владимир Николаевич Барановский и прочие начальственные лица. Результатом совещания стал немедленный арест турецкого консула, уничтожение секретных документов и скорая отправка всех имеющихся ценностей на вокзал. С трудом удалось погасить панику и начать более-менее организованную эвакуацию населения, которого к тому моменту насчитывалось свыше 45 тысяч человек. Особую роль в этой эвакуации сыграла расторопность и профессионализм железнодорожников, которые в короткий срок смогли подать несколько экстренных эшелонов для спасения жителей.
Тут стоит сделать небольшое отступление. На тот момент Новороссийск был не просто портовым городом, это был административный центр Черноморской губернии со всеми вытекающими последствиями. Лишь в 1920-м году губернию «пришили» к континентальной Кубани с центром в Краснодаре. Учитывая данные факты, отсутствие защиты административного центра целой губернии в виде береговой артиллерии кажется не просто просчётом, но форменным саботажем.
Закипела подготовка к бомбардировке. Начальник городской тюрьмы отправил 20 особо важных каторжных арестантов на вокзал на поезд до Екатеринодара (ныне Краснодар), а менее опасных преступников отпустил под честное слово вернуться после обстрела. Глава местного жандармского отделения подполковник Мальдонатов с подчинёнными остался охранять канцелярию губернатора и непосредственно само здание жандармского отделения. Распустив всех служащих, начальник почтово-телеграфной конторы Чередьев также остался на своём посту, осознавая как важна в данный момент связь для оставшегося в городе гарнизона.
Отдельно стоит отметить поведение высокого губернского начальства. Чиновники губернского управления на автомобиле уехали из города на станцию Тоннельная, расположенную почти в 20 километрах от города.
Военный же гарнизон Новороссийска на тот момент состоял из 229-й Донской и 582-й Кубанской дружины государственного ополчения, 7-й особой конной сотни Кубанского казачьего войска (ККВ) и подрывной команды 2-го Кавказского железнодорожного батальона. Присутствовала в городе и артиллерия. Вот только шесть орудий артиллерийской батареи, во-первых, были устаревшими, а, во-вторых, их доставили буквально за день до прибытия эскадры. Таким образом, мизерные артиллерийские силы были просто не готовы открыть огонь по морским целям.
Командовал этим немногочисленным гарнизоном начальник 39-й бригады государственного ополчения генерал-майор Андрей Францевич Соколовский, он же был начальником Новороссийского оборонительного района (НОР). Сам НОР входил в состав Кубано-черноморского отряда Кавказской армии под начальством наказного атамана ККВ генерал-лейтенанта Михаила Павловича Бабыча.
На «Берке» в этот момент ждали возвращения парламентёров, которых на некоторое время задержали на берегу, не зная, что с ними делать. В итоге, как только шлюпку с турецким офицером отпустили восвояси, на крейсере мигом вместо российского флага взвился красный турецкий, а сам корабль подошёл ближе к берегу.
Но где же был «Мидилли», с которого отдавали приказы «Берку»? «Мидилли» в 6 утра ушел производить минные постановки в Керченском проливе. В итоге 60 выставленных крейсером мин утопят у мыса Такиль два парохода Русского общества пароходства и торговли «Ялта» и «Казбек», погибнет десять ни в чём не повинных человек. Оставшиеся в живых моряки, к счастью, под руководством капитана «Казбека» Кригсмана доберутся до Керчи на сложенных из брёвен плотах.
После минирования входа в пролив «Мидилли» на 18-ти узлах устремится к «Берку» в Новороссийск. К этому времени с борта «Берка» сообщат обстановку в порту, указав, что в гавани находится и два иностранных судна – английское и голландское. Командир «Мидилли» фрегаттен-капитан Пауль Кеттнер приказал фон Меллентину начать обстрел радиотелеграфной станции и стоящих на рейде судов, щадя при этом (!) иностранные пароходы. После обстрела «Берк» должен был отойти на дальний рейд.
«Берк-и Сатвет» выполнил приказ в 11 часов 12 минут утра, и артиллерийские снаряды накрыли здание радиотелеграфной станции. Кроме того, под обстрел крейсера попали часть донцов 229-й дружины, располагавшихся на Суджукской косе. Из-за плохой связи между соединениями гарнизона до них не дошёл приказ Соколовского отступить в район портовой таможни с совершенно открытой местности на косе.
Вскоре крейсер перенёс огонь на гражданские суда в гавани. Единственным отрядом новороссийского гарнизона, оказавшим сопротивление неприятелю, стала подрывная команда сапёров прапорщика Тюльпанова. Прапорщик достаточно грамотно и ловко разместил своих бойцов на восточном берегу бухты так, что с моря они не были видны. Когда, почувствовав свою безнаказанность, «Берк» достаточно близко подошёл к берегу, сапёры Тюльпанова открыли крайне меткий огонь. Учитывая моральный уровень экипажа и тот факт, что моряки никак не могли понять, откуда по ним ведут стрельбу, крейсер решил не испытывать судьбу и ушёл на дальний рейд. С берега команда Тюльпанова даже заметила серьёзное замешательство на борту неприятельского корабля. Место «Берка» вскоре занял «Мидилли». Для этого бронированного монстра стрельба отряда Тюльпанова могла вообще остаться незамеченной, поэтому бойцы ограничились наблюдением.
Пылающий Новороссийск
В это же самое время генерал-майор Соколовский здраво рассудил: так как ни о каком ответном артиллерийском огне с нашей стороны речи быть не может, то необходимо бросить все силы на противодействие возможной угрозы высадки вражеского десанта. Он, как и было указано, решил сосредоточить вверенные ему силы в районе портовой таможни. Увы, время не позволило это сделать.
Огонь главного калибра «Мидилли» погрузил город в пожары. Соединения гарнизона, пытаясь пробиться к портовой таможни, петляли между огненными вихрями. Вот как ту ситуацию описывал генерал-лейтенант Бабыч:
«Миноносец (имеется в виду турецкий «торпедный крейсер». — Авт.) подошел очень близко к берегу моря, против Суджукской крепости, и открыл огонь по радиотелеграфной станции, а вслед за тем открыл огонь и турецкий крейсер, который подошел из-за Суджукской косы под русским флагом, который при входе в бухту заменил турецким, а затем, став правым бортом к воротам мола, произвел несколько холостых выстрелов, а около 12 часов начал стрелять боевыми снарядами по бакам, стоящим у пристани пароходам, элеватору и отходящим поездам…»
Продолжение следует…
Информация