В клубах ядовитого кошмара. «Газы шли на наши окопы, как густой туман»
Страшные последствия
Протокол опроса консультанта Медицинской части Российского общества Красного Креста при армиях Северо-Западного фронта профессора доктора медицины Д. М. Лаврова от 29 июня 1915 года содержал следующие строки: «сего 18 мая 1915 года был командирован в Терезино, куда, по сведениям, полученным Медицинской частью, доставлялись в больших количествах отравленные строевые чины. Отравление было произведено неприятелем, выбросившим в ночь на 18 мая громадное количество ядовитого газа (который оказался хлором) на наши передовые окопы. В Терезине таковых отравленных с 4 часов утра до 5 часов дня 18 мая было принято около 400 человек, из коих мертвых было 21 человек. Приблизительно 30% отравленных находились в тяжелом состоянии.
Около 7 часов вечера здесь было уже 27 трупов, из коих один был подвергнут патолого-анатомическому вскрытию. В 11 часов вечера мною был начат осмотр Елизаветинского подвижного № 3 лазарета в Рузове. Все помещения лазарета были переполнены отравленными, из коих около 30% находились в тяжелом состоянии. Этот лазарет к 12 часам ночи принял около 1200 человек отравленных; покойников здесь находилось около 140. Из Рузова я проехал в Жирардово для того, чтобы собрать там сведения касательно отравленных, поступивших в означенное место. Эвакуационный пункт Жирардово принял до 4 часов утра около 3000 отравленных, из которых приблизительно 25% находились в состоянии тяжелого отравления. До часу дня 19 мая пункт принял около 4000 отравленных. Мне пришлось побывать в Старо-Радзивиллове, перевязочно-питательный пункт которого принял около 1900 отравленных, из которых 135 — 140 человек уже умерли.
Таким образом, неприятель применил ядовитый газ (хлор) по отношению к нашим войсковым частям в громадных количествах, вызвавших значительные массовые отравления весьма тяжелого характера, с относительно значительной общей смертностью. Судя по описанию наружного вида газа, примененного неприятелем, и по действию его на разные металлические вещи, можно было предположить, что дело шло о применении хлора. Химический анализ ржавчины, полученной с тех металлических вещей, — ружейные патроны, пуговицы, пряжки от поясов и проч., — которые мною были доставлены в Варшавский Политехнический Институт, показал, что означенная ржавчина образовалась под влиянием хлора.
26 мая сего года мне пришлось выехать в Гройцы, Новое Място и Бялу, дабы там собрать материал касательно применения неприятелем ядовитого газа 24 мая 1915 года. В данном случае неприятель применил другой газ, имевший приторный, довольно приятный запах смешанного характера, в этом запахе преобладал запах горьких миндалей. От этого газа наблюдалось раздражение глаз, головокружение, тошнота, головная боль и т. п. В общем газ был выброшен в сравнительно небольших количествах на наши части, стоявшие под Оссою. От этого газа у нас пострадали сравнительно немногие. 27 мая неприятель выбрасывал подобный газ дважды, пользуясь ветром, дувшим на наши передовые окопы. И в этом случае от газа пострадали сравнительно немногие. Химический характер газа остался невыясненным; содержал ли он цианисто-водородную кислоту, которая, как известно, обладает запахом горьких миндалей, — остается вопросом открытым.
30 мая 1915 года утром были получены известия о применении неприятелем ядовитых газов на правом фланге 14-й и левом фланге 6-й дивизий, вследствие каковых известий я отправился в Терезино и другие места района Жирардово. Строгановский подвижной лазарет, стоявший в Терезине, принял около 800 отравленных строевых чинов. Здесь, по словам врачей, были члены комиссии сенатора Кривцова, которые вели опрос, составили протокол и производили фотографические снимки. Судя по наружному виду газа, примененного неприятелем в ночь на 30 мая, по действию его на металлические вещи и по влиянию на человека, пришлось полагать, что дело шло о хлоре. В общем неприятель выбросил этот газ в сравнительно значительном количестве; число пострадавших от газа должно быть оценено в полторы-две тысячи, из которых тяжело пострадавших было приблизительно 10%.
Сего, 24 июня 1915 года, вследствие известий, полученных из Жирардова, я поехал в Терезино. Здесь выяснилось, что в ночь на 24 июня неприятель на фронте Сохачев-Боржимов применил в весьма больших количествах хлор, который был выброшен на наши передовые окопы. В общем, действие газа было весьма интенсивно и простиралось почти на 21/2 полка. Из фронта у нас выбыло относительно довольно значительное количество людей. В Терезине около 2 часов дня 24 июня находилось около 350 отравленных, из которых приблизительно пятая часть была в состоянии тяжелого отравления. Наружный вид различных металлических частей, как-то: патронов, пуговиц, металлических принадлежностей, ружей и проч., свидетельствовал о том, что действие газа было довольно интенсивно.
Судя по описанию наружного вида газа и наружного вида разных металлических вещей, можно было предположить, что в данном случае неприятелем был применен именно хлор. Вскрытие одного умершего, произведенное по моей просьбе в Терезине, показало, что патолого-анатомическая картина отравления такова же, какова была у умерших от хлора, примененного неприятелем в ночь на 18 мая. Насколько значительно было количество выброшенного хлора, можно судить по тому, что даже на расстоянии 6 — 8 верст явственно чувствовался запах хлора, так что в тех и других передовых отрядах (врачебных) пришлось применить респираторы.
Из Терезина я проехал в Ежувку, далее в штаб 22 полка, штаб 21 полка, в Гузов и Жирардово; во всех этих местах и пунктах можно было собрать сведения, которые свидетельствовали о весьма значительных размерах использования неприятелем ядовитого газа. Число тяжело отравленных было сравнительно велико. Общее число пострадавших было также относительно весьма значительно. При этом применении хлора неприятель учинил следующее зверство. В одном месте некоторыми воинскими частями наши окопы были оставлены, причем самое меньшее несколько десятков тяжело отравленных не были удалены из окопов. В эти окопы вскоре пришли другие русские воинские части и нашли наших отравленных зверски исколотыми, избитыми и изрезанными. По этому поводу я, по предложению господина командира 21 полка, расспрашивал о происшедшем подпрапорщика Петруканца и других лиц, которые сами видели в окопах изувеченные трупы наших отравленных воинов. Нередко встречались трупы с десятью — двадцатью колотыми штыковыми ранами, разбитыми головами, вспоротыми животами и проч. Таким образом, вне всякого сомнения, что в означенных местах нашего Северо-Западного фронта неприятель «повторно применял ядовитые газы, — главнейшие хлор, — резко действующие на человека, причиняющие большие страдания, вызывающие очень мучительную смерть».
Многострадальный Осовец
А рядовой 226-го пехотного Землянского полка, выдержавшего химический удар в крепости Осовец, рассказывал, что впервые германцы пустили ядовитый газ утром 24-го июля 1915 г. В эту ночь 13-я рота, сменившись из передовых окопов, отдыхала в крепости. Около 3 часов ночи бойцов разбудили, сообщив о газовой и обычной атаках германцев. Газ (едкий удушливый сероватый туман, губивший все живое) уже распространялся по крепости. Гибли люди, животные и растения, а медные предметы покрывались зеленым налетом.
Надев респираторы, батальон двинулся к окопам. По дороге лежали трупы, а германцы успели занять обе линии русских окопов. Бойцы бросились в штыки – выбили германцев и вернули окопы. 6 рот полка, занимавшие окопы и участвовавшие в контратаке, сильно пострадали. Солдат попал в лазарет и жаловался на очень плохое самочувствие: в голове постоянный шум, частые головокружения, дышать и ходить трудно, в глазах туман и слабость во всем теле.
А ефрейтор С. Я. Евсиков вспоминал о тех же событиях следующим образом: «Это произошло на рассвете 24 июля 1915 года. Дело было на германском фронте, близ крепости Осовец, в расстоянии 3 верст от последней. Находился я в окопе. Нас всего в окопах было 3 роты. Со стороны германских позиций на наши позиции были пущены газы. Цвет газа был зеленый, как цвет сукна письменного стола. Запах горький. Действие газов на сидевших со мной в окопах было таково, что из них мало кто остался в живых. Газы шли на наши окопы как густой туман. Действие газов было на все ужасно. Листья на деревьях горели. Птицы лишались зрения. Ружья и пулеметы ржавели и из них нельзя было стрелять. Распространяясь, газы дают от себя какое-то шипение. Пустив газы, германцы пошли на нас в атаку, но были отбиты».
Временно командующий Кавказской гренадерской дивизией сообщал начальнику штаба 2-го Кавказского армейского корпуса 27 сентября 1915 года: «25 августа 1915 года сводный 3 батальон 14 Грузинского полка, состоявший из 7,8,9, 10 и 11 рот в числе 499 человек, занимавший позиции впереди озер Гавле и Татаришки, у деревни Замостье, западнее Новых Трок, подвергся обстрелу неприятельскими снарядами с удушливыми газами. Обстрел начался около 1 часу пополудни и продолжался до 6 часов вечера. Сколько было выпущено за это время неприятелем снарядов с удушливыми газами не представляется возможным определить, но о силе обстрела и интенсивности ее может дать понятие заявление одного из батарейных командиров, насчитавшего до 40 выстрелов в минуту. К этому нужно добавить, что направление ветра в сторону наших окопов в свою очередь способствовало и усиливало влияние газов на людей.
С первого же момента обнаружения обстрела удушливыми газами людьми были применены имеющиеся у них повязки против удушливых газов и, несмотря на это, влияние газов не было парализовано. За 5 часов обстрела удушливыми газами выбыло из строя убитыми, ранеными, контужеными и отравившимися до 200 человек. Сколько из них приходится собственно на отравившихся газами не представляется возможным установить, так как за все это время сильный огонь противника не давал доступа к нашим окопам, и отравившиеся газами не могли быть выведены из них.
Физические свойства удушливых газов выражались в зеленоватом цвете и сладковатом вкусе их. Нижние чины, подвергшиеся действию удушливых газов, при врачебном осмотре найдены были в следующем состоянии: все жаловались на общую слабость, чувство разбитости, головокружение, головную боль, жжение в глазах и органах дыхания, тошноту (у некоторых рвоту), затрудненное дыхание. В более тяжелых случаях дело доходило до обмороков и потери сознания. …По докладу дивизионного врача, во время обстрела пользовались повязками старого типа с 10 слоями марли, пропитанными смесью гипосульфита и соды, закрывались только рот и нос, так как иных повязок не было».
Окончание следует…
Информация