Галлиполийская Голгофа
Пребывание Русской армии в Галлиполийском лагере в Турции в 1920—1921 гг. вписало героическую и последнюю страницу в историю Гражданской войны в России. «Чудо Галлиполи», как его называли современники и участники этих исторических событий, стало символом стойкости солдат и офицеров белых войск, их мужества и непримиримости в борьбе с большевизмом. Вынужденная отступить под натиском превосходящих сил красных, Русская армия сохранила боевой порядок и дисциплину, не превратилась в массу беженцев, как на то рассчитывало командование РККА. «Галлиполи» стало воротами, через которые пролег путь Русской армии в изгнание, в зарубежье.
После поражения Русской армии в последних боях за Крым, количество людей, предпочитавших покинуть Родину, нежели попасть в руки большевиков, оказалось намного больше, чем предполагало командование Русской армии: «...корабли принимали на борт количество людей, в 2-3 раза превышающее допустимую норму».
Главнокомандующий Русской армией генерал П. Н. Врангель главной задачей поставил сохранение контингентов войск в сложных условиях эмиграции: «Армия постепенно перейдет к новым формам и условиям жизни... Армия будет существовать в полускрытом виде, но армия должна быть сохранена во что бы то ни стало».
Основной лагерь (1-й армейский корпус) был разбит возле г. Галлиполи, два других (для донских, кубанских, терских и астраханских казаков) — в Чаталдже и на острове Лемнос.
В районе г. Галлиполи, как мы отметили выше, расположился лагерем 1-й армейский корпус (26596 человек), в который входили регулярные части Русской Армии. Среди них — остатки бывших полков Российской Императорской армии, гвардейских полков, принимавших участие в Первой мировой войне, а также части, сформированные во время Гражданской войны 1917 — 1920 гг.: пехотные, кавалерийские, артиллерийские и технические. Остановимся именно на Галлиполийском лагере подробнее.
Личный состав 1-го армейского корпуса состоял в основном из кадровых офицеров, по своей социальной принадлежности являвшихся военной интеллигенцией. Наряду с ними в строю были и офицеры военного времени — лица, прошедшие в годы Первой мировой войны ускоренные офицерские курсы (квалифицированные рабочие, призванные на фронт в 1914 — 1917 гг., а также лица, мобилизованные по достижении 18-летнего возраста и не имевшие гражданской специальности и т. д.).
Высокий процент офицерства, наличие ячеек старых полков бывшей Российской Императорской армии, элитные «цветные» добровольческие части делали 1-й армейский корпус наиболее надежной частью Русской армии, ее костяком. 1-й армейский корпус после оставления Крыма «оказался в тяжелых и необычных условиях — без средств и в водовороте сложнейших международных отношений». Ситуация, в которой оказалась Русская армия в 1920 — 1921 гг. в турецких лагерях, была критической и таила в себе опасность полного разрушения армейского организма: «Было холодно и голодно в конце 1920 года, усталость людей была общей и вряд ли можно было допустить, что... сохранятся воинские части». Однако, несмотря ни на что, армия сохранилась...
Первым эшелоном 11 ноября 1920 г. высадилась на берег в Галлиполи Легкая батарея Офицерской артиллерийской школы во главе с ее командиром полковником Б. Н. Гонорским (первоначально была влита в состав 3-й батареи Алексеевского дивизиона 1-й артиллерийской бригады). В «Кратком очерке деятельности Офицерской артиллерийской школы в Галлиполи в 1920 — 1921 годах» сказано, что 9 января 1921 г. в Галлиполи прибыло 200 солдат и 20 офицеров от 6 дивизионов 1-й артиллерийской бригады «для прохождения курса учебной команды». Школа в это время насчитывала 71 человека. Она начала функционировать в середине января 1921 г. Усилиями обучавшихся в Офицерской артиллерийской школе были подготовлены казармы, плац для занятий, устроены кухня, примитивные классы (ряды камней на земле), гимнастические снаряды. Обучение наводке проводилось на двух старых турецких орудиях, которые были поставлены на самодельные лафеты. Несмотря на все эти трудности, полный курс обучения в Офицерской артиллерийской школе в Галлиполи закончили 115 офицеров и 4 солдата. Артиллерийской школой в Галлиполи было выпущено 6 учебных пособий, отпечатанных на пишущей машинке.
Советская разведка указывает следующую численность оружия, которым располагал 1-й армейский корпус после ухода из Крыма: 25000 винтовок, 400 пулеметов, 23 орудия. В него входили: 1-я пехотная дивизия — Корниловский ударный полк, Офицерский генерала Маркова полк, Сводно-стрелковый генерала Дроздовского полк и Партизанский генерала Алексеева пехотный полк. При полках дивизии имелись кавалерийские формирования: Корниловский, Марковский, Дроздовский, Алексеевский конные дивизионы.
Из всех частей регулярной кавалерии была сформирована Кавалерийская дивизия, состоявшая из 1-го, 2-го, 3-го и 4-го кавалерийских полков, в которую также входили Гвардейский дивизион, Офицерский учебный кавалерийский полк, Запасный ремонтный эскадрон.
При полках 1-й пехотной дивизии имелись соответственно четыре артиллерийских дивизиона — Корниловский, Марковский, Дроздовский и Алексеевский. Из частей тяжелой (крепостной и бронепоездной) артиллерии был сформирован Артиллерийский полк, состоявший из двух дивизионов. 22 декабря 1920 г. все артиллерийские части были сведены в 1-ю артиллерийскую бригаду, включавшую в себя: 1-й Корниловский, 2-й Марковский, 3-й Дроздовский, 4-й Алексеевский, 5-й Тяжелый и 6-й Бронепоездной дивизионы. Тогда же Конно-артиллерийский дивизион был развернут в 1-й и 2-й Конно-артиллерийские дивизионы и Учебно-офицерскую конно-артиллерийскую батарею. Инженерные войска состояли из Технического полка и Железнодорожного батальона.
В Галлиполи была развернута сеть военно-учебных заведений: Константиновское, Корниловское, Алексеевское (с 3 марта 1921 г,— Александровское генерала Алексеева) военные училища, Учебный дивизион кавалерийских юнкеров (с 7 февраля 1921 г. — Кавалерийское, а с 11 августа 1921 г. — Николаевское кавалерийское училище), Сергиевское артиллерийское и Николаевско-Алексеевское инженерное училища, Офицерские артиллерийская, инженерная и фехтовально-гимнастическая школы.
Николаевско-Алексеевское инженерное училище возникает в виде курсов, которые в середине февраля 1921 г. переименовываются в Николаевско-Алексеевское инженерное училище. 11 июля рота юнкеров училища, после нового приема, разворачивается в 2-ротный батальон. Появление Николаевского Кавалерийского училища восстанавливало старое училище аналогичного наименования. Оно первоначально называлось «Учебный дивизион кавалерийских юнкеров». В середине февраля 1921 г. «Учебный дивизион» переименован в Кавалерийское училище, 1-го августа получившего наименование «Николаевское». В августе 1921 г. состоялся первый выпуск в офицеры юнкеров: из Александровского военного училища — 107 человек, из Корниловского — 69 человек и из Сергиевского артиллерийского училища — 127 человек. В общей сложности 303 юнкера были произведены в чин подпоручика и назначены по частям.
Прибывшая из Севастополя Офицерская артиллерийская школа начала функционирование в середине января 1921 г. Для пополнения знаний юнкеров инженерных частей 20 апреля 1921 г. была открыта Офицерская инженерная школа, при которой 2 июля создано Железнодорожное отделение.
Задаче подготовки инструкторов по физическому воспитанию отвечало сформирование Офицерской фехтовально-гимнастической школы, начавшей занятия в конце января 1921 г.
С февраля 1921 г. при Офицерском генерала Маркова полку функционировали Штаб-офицерские стрелковые курсы с программой, близкой к программе бывшей Офицерской стрелковой школы.
В начале июля 1921 г. были открыты Военно-административные курсы, имевшие целью подготовку неспособных к строю офицеров к занятию административных должностей.
Сложное психологическое состояние военнослужащих Русской армии, оказавшихся в изгнании, порождало две противоположных тенденции в их настроении. С одной стороны, из общей офицерской массы выкристаллизовалось ядро непримиримых противников советского режима, с другой — офицеры, либо случайно оказавшиеся в Белых армиях, либо павшие духом и разочаровавшиеся в Белой идее. Последние стали проявлять желание вернуться в Советскую Россию, нарушать дисциплину, совершать побеги (со всеми вытекающими последствиями для подавляющего больших таких бегунов в России).
В то же время в Галлиполи и на о. Лемнос складывается движение «непримиримых», то есть офицеров и казаков, готовых продолжать вооруженную борьбу с большевистским режимом до победного конца: «Мы верим в то, что недалек тот светлый и радостный день, когда мы оденем родную форму и лихо сев на коней... перейдем границу, чтобы ринуться в битву «За веру, царя и Отечество!».
Французское командование пыталось создать вокруг находившейся в Галлиполи Русской армии информационную блокаду: контакты с населением были сведены до минимума, свежие газеты не привозились, сведения о происходивших в мире событиях искажались и подвергались строгой цензуре. В этой ситуации командование Русской армии организовало выпуск «Информационного листка» для офицеров и казаков, в котором, в частности, предпринимались попытки освещать внутреннее положение в Советской России. В Галлиполийском лагере усилиями офицеров создавались рукописные газеты, журналы, полковые листки.
Реальная власть в лагере Галлиполи принадлежала представителю командования союзников — французскому коменданту, который был «вершителем судеб российских беженцев». Он контролировал жизнь лагеря и своей властью, в случае «нарушения тишины и спокойствия», накладывал дисциплинарные наказания. Обычно наказание заключалось в лишении на 1-2 дня пайка, либо в наряде на хозяйственные работы.
Части Русской армии подвергались со стороны французского командования и прямой эксплуатации: русских солдат и офицеров в принудительном порядке использовали при разгрузке торговых пароходов, на уборке улиц Константинополя.
Вместе с изменением внешней политики Франции, которая с начала 20-х годов начинает искать союза с Советской Россией, изменяется и отношение французского командования к русским белогвардейским частям, размещенным в лагере в Галлиполи и собиравшимся продолжать вооруженную борьбу с большевистским режимом: «...французское правительство настаивало на том, что вывезенные беженцы не составляют больше армии и что помощь им оказывалась лишь временно и из гуманитарных соображений».
Французским командованием были приняты меры к тому, чтобы изолировать Главнокомандующего Русской армией генерала П. Н. Врангеля и его штаб от личного состава войск, что вызывало протесты со стороны армии, а также Русского Совета, считавшего подобное поведение французского правительства «оскорбительньм для русского национального чувства и опасным для будущих отношений между Россией и Францией».
Исключительную выдержку и дисциплинированность проявили подразделения юнкеров, из состава которых были сформированы наряды патрулей и караулы для охраны лагеря и поддержания в нем порядка.
Условия жизни на Галлиполийском полуострове были исключительно тяжелыми: «Мы буквально замерзаем. На галлиполийском полуострове зима очень суровая. Главным образом мучает страшный ветер. Он все рвет, леденит нас... мы изнемогаем от этого непрекращающегося ни на минуту пронзительного ветра...»
В целях сохранения воинской организации, поддержания дисциплины и восстановления боевого духа войск генералом А. П. Кутеповым были возобновлены строевые занятия, введен строгий порядок во внутренней жизни лагеря, приняты меры к пресечению большевистской пропаганды.
В июле 1921 г. был открыт Галлиполийский памятник, ставший символом непримиримости белых войск в борьбе за Россию.
В ноябре 1921 г. приказом № 369 Главнокомандующего Русской армии генерала П. Н. Врангеля был утвержден нагрудный знак в память пребывания Русской армии в военных лагерях на чужбине с надписью «Галлиполи» и датами «1920 — 1921».
В течение 1921—1922 гг. из Галлиполийского лагеря, в соответствии с распоряжением Главного командования Русской армии, осуществлялась переброска войск в страны Восточной Европы — в Болгарию, Югославию, Румынию. Там они либо переходили на «трудовое положение», добывая средства к существованию физическим трудом на сельскохозяйственных и дорожных работах, либо, что было намного более предпочтительным вариантом, поступали на службу в пограничную стражу или в полицейскую охрану. Русские военные эмигранты, прибывавшие из Галлиполи в Югославию, получали поддержку со стороны правительства, а также Наследного принца (в будущем — короля) Александра I.
В 1921 г. в Галлиполи чины 1-го армейского корпуса создают Общество галлиполлийцев. 22 ноября 1921 г. Устав общества был утвержден генералом П. Н. Врангелем.
В 1923 г. Общество галлиполийцев провело анкетирование общественного мнения российских белоэмигрантов по вопросам: «Что думаете вы о Галлиполи? Какое значение имеет Галлиполи для Русской армии и эмиграции?» Ответы были опубликованы в отдельной брошюре «Живым и гордым». Основной вывод из мероприятия сводился к следующему: в Галлиполи началось формирование военно-политической оппозиции и была сформулирована идея продолжения борьбы с большевистским режимом. При этом основной акцент переносился уже на политическую область.
В начале 1920-х годов в условиях зарубежья сложилась система военных белоэмигрантских организаций, в 1924 г. объединенных в Русский Обще-Воинский Союз (РОВС). Одной из наиболее крупных и влиятельных военных организаций, входивших в РОВС, являлось «Общество галлиполийцев», ветераны которого на протяжении нескольких десятилетий сохраняли память о «Галлиполийской эпопее» или «Галлиполийской Голгофе» — трагической и героической странице Гражданской войны в России.
Начальник Лемносской Группы Войск Русской армии генерал-лейтенант Ф. Ф. Абрамов со штабом
После поражения Русской армии в последних боях за Крым, количество людей, предпочитавших покинуть Родину, нежели попасть в руки большевиков, оказалось намного больше, чем предполагало командование Русской армии: «...корабли принимали на борт количество людей, в 2-3 раза превышающее допустимую норму».
Линкор «Генерал Алексеев»
Главнокомандующий Русской армией генерал П. Н. Врангель главной задачей поставил сохранение контингентов войск в сложных условиях эмиграции: «Армия постепенно перейдет к новым формам и условиям жизни... Армия будет существовать в полускрытом виде, но армия должна быть сохранена во что бы то ни стало».
Основной лагерь (1-й армейский корпус) был разбит возле г. Галлиполи, два других (для донских, кубанских, терских и астраханских казаков) — в Чаталдже и на острове Лемнос.
Остров Лемнос. Могилы русских казаков и памятный знак. Фотографии автора
В районе г. Галлиполи, как мы отметили выше, расположился лагерем 1-й армейский корпус (26596 человек), в который входили регулярные части Русской Армии. Среди них — остатки бывших полков Российской Императорской армии, гвардейских полков, принимавших участие в Первой мировой войне, а также части, сформированные во время Гражданской войны 1917 — 1920 гг.: пехотные, кавалерийские, артиллерийские и технические. Остановимся именно на Галлиполийском лагере подробнее.
Личный состав 1-го армейского корпуса состоял в основном из кадровых офицеров, по своей социальной принадлежности являвшихся военной интеллигенцией. Наряду с ними в строю были и офицеры военного времени — лица, прошедшие в годы Первой мировой войны ускоренные офицерские курсы (квалифицированные рабочие, призванные на фронт в 1914 — 1917 гг., а также лица, мобилизованные по достижении 18-летнего возраста и не имевшие гражданской специальности и т. д.).
Высокий процент офицерства, наличие ячеек старых полков бывшей Российской Императорской армии, элитные «цветные» добровольческие части делали 1-й армейский корпус наиболее надежной частью Русской армии, ее костяком. 1-й армейский корпус после оставления Крыма «оказался в тяжелых и необычных условиях — без средств и в водовороте сложнейших международных отношений». Ситуация, в которой оказалась Русская армия в 1920 — 1921 гг. в турецких лагерях, была критической и таила в себе опасность полного разрушения армейского организма: «Было холодно и голодно в конце 1920 года, усталость людей была общей и вряд ли можно было допустить, что... сохранятся воинские части». Однако, несмотря ни на что, армия сохранилась...
Первым эшелоном 11 ноября 1920 г. высадилась на берег в Галлиполи Легкая батарея Офицерской артиллерийской школы во главе с ее командиром полковником Б. Н. Гонорским (первоначально была влита в состав 3-й батареи Алексеевского дивизиона 1-й артиллерийской бригады). В «Кратком очерке деятельности Офицерской артиллерийской школы в Галлиполи в 1920 — 1921 годах» сказано, что 9 января 1921 г. в Галлиполи прибыло 200 солдат и 20 офицеров от 6 дивизионов 1-й артиллерийской бригады «для прохождения курса учебной команды». Школа в это время насчитывала 71 человека. Она начала функционировать в середине января 1921 г. Усилиями обучавшихся в Офицерской артиллерийской школе были подготовлены казармы, плац для занятий, устроены кухня, примитивные классы (ряды камней на земле), гимнастические снаряды. Обучение наводке проводилось на двух старых турецких орудиях, которые были поставлены на самодельные лафеты. Несмотря на все эти трудности, полный курс обучения в Офицерской артиллерийской школе в Галлиполи закончили 115 офицеров и 4 солдата. Артиллерийской школой в Галлиполи было выпущено 6 учебных пособий, отпечатанных на пишущей машинке.
Советская разведка указывает следующую численность оружия, которым располагал 1-й армейский корпус после ухода из Крыма: 25000 винтовок, 400 пулеметов, 23 орудия. В него входили: 1-я пехотная дивизия — Корниловский ударный полк, Офицерский генерала Маркова полк, Сводно-стрелковый генерала Дроздовского полк и Партизанский генерала Алексеева пехотный полк. При полках дивизии имелись кавалерийские формирования: Корниловский, Марковский, Дроздовский, Алексеевский конные дивизионы.
Из всех частей регулярной кавалерии была сформирована Кавалерийская дивизия, состоявшая из 1-го, 2-го, 3-го и 4-го кавалерийских полков, в которую также входили Гвардейский дивизион, Офицерский учебный кавалерийский полк, Запасный ремонтный эскадрон.
При полках 1-й пехотной дивизии имелись соответственно четыре артиллерийских дивизиона — Корниловский, Марковский, Дроздовский и Алексеевский. Из частей тяжелой (крепостной и бронепоездной) артиллерии был сформирован Артиллерийский полк, состоявший из двух дивизионов. 22 декабря 1920 г. все артиллерийские части были сведены в 1-ю артиллерийскую бригаду, включавшую в себя: 1-й Корниловский, 2-й Марковский, 3-й Дроздовский, 4-й Алексеевский, 5-й Тяжелый и 6-й Бронепоездной дивизионы. Тогда же Конно-артиллерийский дивизион был развернут в 1-й и 2-й Конно-артиллерийские дивизионы и Учебно-офицерскую конно-артиллерийскую батарею. Инженерные войска состояли из Технического полка и Железнодорожного батальона.
Чины 4-й Дроздовской гаубичной батареи. Сидят в первом ряду, слева направо: подполковник Жуков, полковники Нилов и Медведев, подполковники Прокопенко и Камлач
В Галлиполи была развернута сеть военно-учебных заведений: Константиновское, Корниловское, Алексеевское (с 3 марта 1921 г,— Александровское генерала Алексеева) военные училища, Учебный дивизион кавалерийских юнкеров (с 7 февраля 1921 г. — Кавалерийское, а с 11 августа 1921 г. — Николаевское кавалерийское училище), Сергиевское артиллерийское и Николаевско-Алексеевское инженерное училища, Офицерские артиллерийская, инженерная и фехтовально-гимнастическая школы.
Николаевско-Алексеевское инженерное училище возникает в виде курсов, которые в середине февраля 1921 г. переименовываются в Николаевско-Алексеевское инженерное училище. 11 июля рота юнкеров училища, после нового приема, разворачивается в 2-ротный батальон. Появление Николаевского Кавалерийского училища восстанавливало старое училище аналогичного наименования. Оно первоначально называлось «Учебный дивизион кавалерийских юнкеров». В середине февраля 1921 г. «Учебный дивизион» переименован в Кавалерийское училище, 1-го августа получившего наименование «Николаевское». В августе 1921 г. состоялся первый выпуск в офицеры юнкеров: из Александровского военного училища — 107 человек, из Корниловского — 69 человек и из Сергиевского артиллерийского училища — 127 человек. В общей сложности 303 юнкера были произведены в чин подпоручика и назначены по частям.
Генерал-майор В.П. Баркалов, командир 6-го Отдельного бронепоездного дивизиона
Прибывшая из Севастополя Офицерская артиллерийская школа начала функционирование в середине января 1921 г. Для пополнения знаний юнкеров инженерных частей 20 апреля 1921 г. была открыта Офицерская инженерная школа, при которой 2 июля создано Железнодорожное отделение.
Юнкера Сергиевского артиллерийского училища
Задаче подготовки инструкторов по физическому воспитанию отвечало сформирование Офицерской фехтовально-гимнастической школы, начавшей занятия в конце января 1921 г.
С февраля 1921 г. при Офицерском генерала Маркова полку функционировали Штаб-офицерские стрелковые курсы с программой, близкой к программе бывшей Офицерской стрелковой школы.
В начале июля 1921 г. были открыты Военно-административные курсы, имевшие целью подготовку неспособных к строю офицеров к занятию административных должностей.
Сложное психологическое состояние военнослужащих Русской армии, оказавшихся в изгнании, порождало две противоположных тенденции в их настроении. С одной стороны, из общей офицерской массы выкристаллизовалось ядро непримиримых противников советского режима, с другой — офицеры, либо случайно оказавшиеся в Белых армиях, либо павшие духом и разочаровавшиеся в Белой идее. Последние стали проявлять желание вернуться в Советскую Россию, нарушать дисциплину, совершать побеги (со всеми вытекающими последствиями для подавляющего больших таких бегунов в России).
В то же время в Галлиполи и на о. Лемнос складывается движение «непримиримых», то есть офицеров и казаков, готовых продолжать вооруженную борьбу с большевистским режимом до победного конца: «Мы верим в то, что недалек тот светлый и радостный день, когда мы оденем родную форму и лихо сев на коней... перейдем границу, чтобы ринуться в битву «За веру, царя и Отечество!».
Л. Гв. Сводный Донской казачий полк на Лемносе
Группа офицеров 5-го Донского казачьего Атамана Платова полка
Лагерь в Чилингире
Святая Пасха 1921 года. Генерал Абрамов на Офицерских курсах
Французское командование пыталось создать вокруг находившейся в Галлиполи Русской армии информационную блокаду: контакты с населением были сведены до минимума, свежие газеты не привозились, сведения о происходивших в мире событиях искажались и подвергались строгой цензуре. В этой ситуации командование Русской армии организовало выпуск «Информационного листка» для офицеров и казаков, в котором, в частности, предпринимались попытки освещать внутреннее положение в Советской России. В Галлиполийском лагере усилиями офицеров создавались рукописные газеты, журналы, полковые листки.
Реальная власть в лагере Галлиполи принадлежала представителю командования союзников — французскому коменданту, который был «вершителем судеб российских беженцев». Он контролировал жизнь лагеря и своей властью, в случае «нарушения тишины и спокойствия», накладывал дисциплинарные наказания. Обычно наказание заключалось в лишении на 1-2 дня пайка, либо в наряде на хозяйственные работы.
Части Русской армии подвергались со стороны французского командования и прямой эксплуатации: русских солдат и офицеров в принудительном порядке использовали при разгрузке торговых пароходов, на уборке улиц Константинополя.
Вместе с изменением внешней политики Франции, которая с начала 20-х годов начинает искать союза с Советской Россией, изменяется и отношение французского командования к русским белогвардейским частям, размещенным в лагере в Галлиполи и собиравшимся продолжать вооруженную борьбу с большевистским режимом: «...французское правительство настаивало на том, что вывезенные беженцы не составляют больше армии и что помощь им оказывалась лишь временно и из гуманитарных соображений».
Французским командованием были приняты меры к тому, чтобы изолировать Главнокомандующего Русской армией генерала П. Н. Врангеля и его штаб от личного состава войск, что вызывало протесты со стороны армии, а также Русского Совета, считавшего подобное поведение французского правительства «оскорбительньм для русского национального чувства и опасным для будущих отношений между Россией и Францией».
П. Н. Врангель
Исключительную выдержку и дисциплинированность проявили подразделения юнкеров, из состава которых были сформированы наряды патрулей и караулы для охраны лагеря и поддержания в нем порядка.
Условия жизни на Галлиполийском полуострове были исключительно тяжелыми: «Мы буквально замерзаем. На галлиполийском полуострове зима очень суровая. Главным образом мучает страшный ветер. Он все рвет, леденит нас... мы изнемогаем от этого непрекращающегося ни на минуту пронзительного ветра...»
В целях сохранения воинской организации, поддержания дисциплины и восстановления боевого духа войск генералом А. П. Кутеповым были возобновлены строевые занятия, введен строгий порядок во внутренней жизни лагеря, приняты меры к пресечению большевистской пропаганды.
Командир 1-го армейского корпуса генерал от инфантерии А. П. Кутепов
В июле 1921 г. был открыт Галлиполийский памятник, ставший символом непримиримости белых войск в борьбе за Россию.
В ноябре 1921 г. приказом № 369 Главнокомандующего Русской армии генерала П. Н. Врангеля был утвержден нагрудный знак в память пребывания Русской армии в военных лагерях на чужбине с надписью «Галлиполи» и датами «1920 — 1921».
Знаки в память пребывания Русской армии в военных лагерях на чужбине
В течение 1921—1922 гг. из Галлиполийского лагеря, в соответствии с распоряжением Главного командования Русской армии, осуществлялась переброска войск в страны Восточной Европы — в Болгарию, Югославию, Румынию. Там они либо переходили на «трудовое положение», добывая средства к существованию физическим трудом на сельскохозяйственных и дорожных работах, либо, что было намного более предпочтительным вариантом, поступали на службу в пограничную стражу или в полицейскую охрану. Русские военные эмигранты, прибывавшие из Галлиполи в Югославию, получали поддержку со стороны правительства, а также Наследного принца (в будущем — короля) Александра I.
Выпуск офицеров Корниловского военного училища в Болгарии
В 1921 г. в Галлиполи чины 1-го армейского корпуса создают Общество галлиполлийцев. 22 ноября 1921 г. Устав общества был утвержден генералом П. Н. Врангелем.
В 1923 г. Общество галлиполийцев провело анкетирование общественного мнения российских белоэмигрантов по вопросам: «Что думаете вы о Галлиполи? Какое значение имеет Галлиполи для Русской армии и эмиграции?» Ответы были опубликованы в отдельной брошюре «Живым и гордым». Основной вывод из мероприятия сводился к следующему: в Галлиполи началось формирование военно-политической оппозиции и была сформулирована идея продолжения борьбы с большевистским режимом. При этом основной акцент переносился уже на политическую область.
В начале 1920-х годов в условиях зарубежья сложилась система военных белоэмигрантских организаций, в 1924 г. объединенных в Русский Обще-Воинский Союз (РОВС). Одной из наиболее крупных и влиятельных военных организаций, входивших в РОВС, являлось «Общество галлиполийцев», ветераны которого на протяжении нескольких десятилетий сохраняли память о «Галлиполийской эпопее» или «Галлиполийской Голгофе» — трагической и героической странице Гражданской войны в России.
Информация