Регион «номер один». Адыгея без тайн и без депортаций
Автономия не на словах
Адыгея получила первый номер в списке российских регионов не так давно, когда буквенные обозначения республик, краёв и областей сменили на цифровые. Однако первый «алфавитный» номер, похоже, в немалой степени отражает и первенство автономии в степени лояльности и политической благонадёжности.
В серии публикаций «Тайны депортаций» («Тайны депортаций. Часть 1. Ингуши и чеченцы», «Тайны депортаций. Часть 2. Карачаевцы») авторы «Военного обозрения» намеренно оставили Адыгею за скобками. Адыгея совсем не случайно ещё со времён СССР считается опорой режима в регионе. Нонсенс? Нисколько. Прежде всего потому, что именно в советской период этот народ впервые получил национально-административную автономию. В этом коренное отличие от длительного периода пребывания Адыгеи в составе Османской, а затем, уже с начала XIX века, и Российской империи.
Более того, в составе СССР адыгейская автономия неоднократно расширяла свою территорию, что в условиях Северного Кавказа имеет совершенно особое значение. Советские адыги получили возможность сохранить и приумножить свою историю, культуру, свой язык, ставшие в регионе обязательными дисциплинами в сфере образования.
Вот почему совсем неудивительно, что на фронтах, как и в партизанских отрядах Великой Отечественной выходцы из Адыги и местные жители проявляли беспримерный героизм. В те годы не только горы Южной Адыгеи, но и сами её воины и партизаны стали бессмертной преградой для нацистов. Тщетно пытались они прорваться через Адыгею к Черноморскому побережью Северного Кавказа и Северной Абхазии.
Кто вспомнил о депортации?
Депортация в истории Адыгеи была, но не при советской власти, а ещё в XIX столетии, сразу после завершения более чем 40-летней Кавказской войны. В ней, как известно, адыги были отнюдь не на последнем месте в числе борцов за свободу от «Белого царя». Именно за это они и поплатились депортацией в Турцию не менее 40 тысяч соотечественников.
В расчёте на историческую память адыгов, уже в годы Великой Отечественной войны в Берлине и Анкаре полагали, что война с Россией и выдворение в Турцию оставили весомый след в политическом сознании народа. Тем более что к началу советского периода в самой Адыгее оставалось не более четверти разбросанных по миру адыгов.
Однако благодаря тщательно выверенной советской политике конкретно в Адыгее расчёты на то, что её жители составят авангард исламо-националистического батальона СС или вермахта, провалились. А ведь рассматривался даже вариант включения подразделений из адыгов в состав турецких войск, готовившихся к вторжению на Кавказ в 1941-1943 гг.
Всё случилось с точностью до наоборот: именно адыги в канун вторжения вермахта летом 1942 г. практически уничтожили нефтегазовые промыслы на территории Адыгеи. При этом часть добывающего оборудования даже успели эвакуировать в туркменский припортовый Красноводск, где с 1942 по 1946 гг. работал Туапсинский нефтеперерабатывающий завод.
Между прочим, ряд объектов нефте- и газодобычи в Адыгее не удаётся восстановить до сих пор. А ведь среди них есть весьма многочисленные скважины и месторождения "белой" нефти – почти полного аналога высококачественного бензина. Такие месторождения имеются и в близлежащих Хадыженске, Апшеронске и Нефтегорске. Это, между прочим, и привело к тому, что в Адыгее не требовалось, да и поныне не требуется создания крупных объектов нефтепереработки.
Гитлер в апреле 1942 г. вещал: "Если я не получу нефти Майкопа, Грозного или Баку, я буду вынужден покончить с этой войной". Но не случилось: "спасали" нацистов только румынская нефть и синтетическое топливо из угля Силезии и Рура.
Но нацистские и пантюркистские стратеги не учли, что после 1917 года политика Москвы в отношении адыгов по инициативе наркома национальностей Иосифа Сталина и большевистского куратора Кавказа Серго Орджоникидзе кардинально поменялась. Учитывая политическую географию Адыгеи, руководство страны, повторим, решило проводить курс на максимально возможное благоприятствование для адыгов.
Скажем, адыго-этнические группы, что были на Черноморском побережье, не только не были переселены или депортированы: им разрешалось обосноваться в самой Адыгее. Вплоть до 1938 года в тех районах побережья оставались и адыгейские школы, выходили газеты на национальном языке. А коллективизация как там, так и в самой Адыгее проходила больше формально, чем фактически.
Может быть, и поэтому адыги не стали помогать оккупантам найти кратчайшие горные пути к Сочи, Туапсе и Адлеру. Всё опять же сложилось наоборот: местное население в подавляющем большинстве помогало партизанам, спецчастям НКВД или самостоятельно создавало партизанские группы. Обратную реакцию в Адыгее вызывала и пантюркистская пропаганда: турецкие эмиссары в тот период работали и в Адыгее, но большинство из них выявили местные жители.
Нелишне напомнить, что из сравнительно небольшого числа жителей Адыгеи (около 160 тыс. в 1941 г.), в годы Великой Отечественной 52 военнослужащих этой автономии стали Героями Советского Союза, а за воинские и трудовые подвиги 15 тысяч адыгов были награждены орденами и медалями.
Грузинский след
Теперь можно только сожалеть, что в популярном, вышедшем многотысячным тиражом путеводителе по курортной столице Кавказа ("Сочи: путеводитель по городу", Краснодар, 1962 г.) не сказано ни слова о роли Адыгеи и адыгов в успешной обороне Сочи, Туапсе, да и всего черноморского побережья РСФСР. Нет и рассказа об укреплении обороноспособности северо-западных границ соседней Грузии, об активных действиях партизан в российском Причерноморье...
Вскоре после войны, 5 декабря 1949 года бюро коллегии Госплана СССР одобрило представленный совмином РСФСР проект строительства новой Транскавказской стальной магистрали Адыгея (Хаджох) — Красная Поляна — Сочи длиной почти в 70 км.
В соответствующем решении отмечалось:
"Ввиду растущей загруженности маршрутов Северокавказской и Закавказской железных дорог вдоль Черноморского побережья, вскоре могут возникнуть закупорки как на этих маршрутах, так и на подходах к ним со стороны примыкающих железных дорог. Кроме того, между Северным Кавказом и Закавказьем действуют только две, притом отдалённые друг от друга стальные магистрали — вдоль побережья Черного и Каспийского морей, что уже не отвечает растущим потребностям в перевозках между этими регионами".
Такое решение подтвердило в первую очередь то, что советские руководящие структуры благоволят Адыгейской автономии, которая тогда числилась в составе Краснодарского края РСФСР. Правда, сооружение той дороги, начатое в 1951 г., прервали уже в марте 1953-го, как якобы "преждевременное и высокозатратное". Затем строительство возобновляли в 1972 и 1981 годах (в направлении на сопредельный с Грузией Адлер), но оба раза отменяли чуть ли не через две-три недели с начала работ. Что не в последнюю очередь было связано с позицией грузинских властей.
Руководство Грузинской ССР, весьма "влиятельное" в Москве, лоббировало с начала 70-х проекты новой Транскавказской ж.д. в Грузию через Чечено-Ингушетию и вдоль Военно-Грузинской автодороги (т.е. через Северную Осетию). В 1982 г. был выбран второй вариант, строительство началось в 1984-м. Но вскоре в Тбилиси обеспокоились "излишним проникновением" РСФСР в Грузию, и уже через год строительство было остановлено.
Пограничный вопрос
Остаётся напомнить о границах Адыгеи, которые, в отличие от ряда других регионов Северного Кавказа, не стали проблемой. Итак, с образованием СССР Адыгею для начала (1922-1928 гг.) объединили с родственной Черкесией — в рамках тех границ, где шла русско-адыгская война. Затем решили, что такой "масштаб" автономной области будет небезопасным напоминанием о былых границах этого региона-этноса.
Поэтому в 1928 г. Адыгею было решено отделить от Карачаево-Черкессии территорией Краснодарского края (регион Шедок — Псебай — Красная Поляна). А в конце 30-х годов эту Автономную область, со столицей в г. Кошехабль (центральный район Адыгеи) включили в состав Краснодарского края. Территория области тогда составляла не более 5,1 тыс. кв. км.
Уже во второй половине 1930-х годов наряду со всё более активным развитием местной экономики и социальной сферы (государство, например, дотировало там с конца 1920-х даже цитрусо- и чаеводство, эксперименты с хлопководством и возделыванием оливковых деревьев) по инициативе Сталина начались территориальные приращения Адыгейской АО.
Прежде всего она получила крупный соседний город Краснодарского края Майкоп, который стал столицей Адыгеи с апреля 1936 года. А в феврале 1941-го адыгейским стал пограничный с Абхазией горный Каменномостский район того же края с центром в одноименном городе. Каменный мост вскоре переименовали на адыгский манер — Хаджох. Кстати, в этом районе еще до войны были разведаны крупные запасы высококачественных золотоносной руды, серебра, хрома, ванадия. Но они не разрабатываются и поныне.
Наконец, в конце апреля 1962 г. в состав Адыгеи был включен весь Тульский район Краснодарского края с одноимённым центром (юго-восточнее Майкопа). Однако русское население, преобладающее в передаваемых Адыгее районах, не выселялось оттуда для поддержания этнополитического баланса в этой АО. Потому и сегодня доля русских и русскоязычных в общем числе жителей Адыгеи — около 60%, адыгов и родственных им этносов — свыше трети.
В итоге территория Адыгейской АО увеличилась почти до 8 тыс. кв. км. Таковой она остаётся и сегодня. Вдобавок республика в конце 1960-х получила прямой доступ к одному из крупнейших на юге РСФСР Краснодарскому водохранилищу, расположенному у кубанского берега Энемского (западного) района Адыгеи. А к 1963 году через тот же Энем стала проходить одна из так называемых транс-северокавказских стальных магистралей (ТСКМ).
Стоит ли удивляться, что темпы экономического роста этого региона и повышения культурно-образовательного уровня населения здесь были среди максимальных на Северном Кавказе вплоть до начала 1970-х годов? Понятно, что похожие описанным выше меры были нацелены прежде всего на то, чтобы адыги из когда-то "беззаветных" противников России стали её прочными союзниками.
Информация