Заливная система безопасности
Катар и Саудовская Аравия решили обеспечить свою безопасность, применив к соседям стратегию «управляемого хаоса». Однако велика вероятность, что хаос выйдет из-под контроля и перекинется на лагерь самих стратегов
«Арабская весна», запустившая процесс переформатирования всего Ближнего Востока, имеет весьма объективные причины. Это линии разлома, которые возникли на Ближнем Востоке после ухода колонизаторов, косность правящих режимов, мало сделавших для сглаживания существующих противоречий, распад биполярного мира, наконец, общемировой кризис.
Однако столь широкий размах ситуация приобрела благодаря субъективному фактору — раздуванию «арабской весны» заинтересованными внешними силами. В первую очередь вспоминают европейские страны, однако наиболее активное стимулирование революционных событий на Ближнем Востоке идет со стороны двух лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — богатых ваххабитских монархий Саудовской Аравии и Катара.
Существует довольно распространенное и во многом справедливое мнение об этих странах как о сателлитах Соединенных Штатов и безмолвных марионетках, выполняющих волю хозяев. Однако это верно лишь отчасти, и сводить все к сугубо подчиненному положению этих стран было бы ошибкой. Получив в 1970-е годы мощный инструмент влияния в виде нефти и газа, они конвертировали его в финансовый. Мощные финансовые потоки позволили существенно оздоровить социальную обстановку внутри, шейхи, эмиры и принцы переболели синдромом нуворишей, еще вчера влачивших нищенское существование, и, получив доступ к любым мыслимым и немыслимым предметам роскоши, всерьез решили заняться политикой.
Однако другие члены ССАГПЗ — Бахрейн, Оман, Кувейт и ОАЭ — отнюдь не в восторге от политических амбиций своих соседей, поскольку лучше осознают надвинувшуюся на них опасность. Раздутый Катаром и саудовцами пожар «арабской весны» уже поглотил Бахрейн, остальные ожидают своей очереди. При этом Оман, Кувейт и ОАЭ не могут заставить катарского эмира и саудовского короля свернуть «весну», поскольку находятся от них в полной экономической, политической и военной зависимости.
Разделяй и добивай
По совершенно объективным причинам Саудовская Аравия не способна конкурировать с Ираном и даже с Египтом в рамках стандартной экономической модели. Да, Эр-Рияд, начиная с правления предыдущего короля Фатха, а в особенности при нынешнем короле Абдалле стал вкладывать гигантские средства в собственную инфраструктуру. Однако это были, по сути, инвестиции в никуда. Чудовищный климат, из-за которого лишь небольшие участки обширной территории пригодны для жизни и производства, отсутствие квалифицированных кадров, хронический дефицит воды, как, впрочем, и других минеральных и сырьевых ресурсов. — все это создавало и создает колоссальные трудности в строительстве развитой и диверсифицированной промышленности. На транзите тоже особо не заработаешь — важнейшие торговые пути проходят хоть и рядом с Саудовской Аравией, но мимо нее. Страна может получать доход только на хадже и нефти.
Отсутствие солидной промышленно-экономической базы вредит не только экономике, но и оборонной политике страны и делает ее крайне уязвимой перед Ираном. Хотя бы потому, что у Саудовской Аравии нет собственного ВПК — военная мощь опирается лишь на покупку вооружений за рубежом.
В таких условиях руководство Саудовской Аравии принимает на первый взгляд совершенно оправданное и обоснованное решение начать переформатирование всего пространства Ближнего Востока при помощи стратегии «управляемого хаоса». Согласно этой стратегии в процессе переформатирования будут вскрыты все линии разломов региона, и воцарившийся на обломках хаос будет существовать максимально долгое время путем поддержки слабейших против сильнейших в каждый текущий момент. В Эр-Рияде считают, что в конечном итоге «управляемый хаос» может сокрушить смертельного врага саудитов — Исламскую Республику Иран, однако при этом не замечают, что роют себе могилу.
Дело в том, что линий разломов достаточно и в самой Саудовской Аравии. Основатель Королевства двух святынь Абдель Азиз ас-Сауд собрал под своей суровой дланью исторические и прежде не зависимые друг от друга области полуострова — Неджд, Хиджаз, Восточную провинцию, вел очень серьезную и длительную борьбу с Йеменом за пограничные с ним области Асир, Джизан и Наджран. Завоевание Мекки и Медины вообще потребовало от ас-Сауда войны с Хашимитами, чьи потомки 700 лет были шарифами Мекки. Поскольку элиты этих областей по сей день не считают себя членами единого государства, каждый кусочек саудовской мозаики, за исключением родового гнезда династии — Неджда, является, по сути, линией разлома. Наибольшую опасность представляют, конечно, населенные шиитами нефтеносные районы страны. Всячески притесняемые шииты регулярно выходят на улицы, требуя то равноправия, то независимости.
До сих пор эти линии разлома не сработали лишь благодаря жесткой централизованной системе управления королевством династией ас-Саудов. Однако проблема в том, что в ближайшее время система пойдет вразнос и династия погрязнет в конфликтах между различными внутренними группировками.
Все дело в крайне неудачном порядке престолонаследия: наследование идет не от отца к сыну, а от сына основателя королевства Абдель Азиза к другому его сыну. Сейчас, в силу естественных причин, «скамейка запасных братьев» практически опустела — все второе поколение династии постепенно сходит в могилу. Нынешнему королю Абдалле 89 лет, его преемнику кронпринцу Салману — 76. В такой ситуации оптимальным было бы принятие нового закона о престолонаследии, но король тяжело болен, а принц вряд ли способен решиться на столь ответственный шаг (в отличие от умершего на днях предыдущего кронпринца Наифа Салман, похоже, не обладает ни авторитетом, ни деловыми качествами). Ведь решение потребует консенсуса внутри всей правящей династии ас-Саудов — между тем уже третье поколение представлено почти тремя сотнями принцев, а их детей и внуков и вовсе около 10 тысяч. Среди такой оравы потенциальных наследников всегда найдутся недовольные, которые могут попросту запустить процесс развала страны и отхватить себе или своему клану какой-нибудь нефтеносный кусочек.
Маленький гигант Большого Востока
Ситуация в Катаре в чем-то схожа с саудовской. Тот же чудовищный климат, та же крайне скудная ресурсная база, незначительное по численности население, к тому же Катар обладает ничтожной территорией, на которой просто физически невозможно строить промышленный потенциал. Однако эмират нашел альтернативный путь развития — и он, по всей видимости, более эффективен, чем у южного соседа.
Стратегия выживания у Катара многовекторна и так же требует создания «контролируемого хаоса». Во-первых, он вкладывает фантастические средства в создание инфраструктурных объектов и рассчитывает стать крупнейшим транспортным узлом всего региона. К концу 2012 года в эмирате будет построен новый аэропорт, способный принимать до 24 млн пассажиров в год — это более чем в 12 раз превосходит население страны. Но и это не все — к 2015 году аэропорт планируют расширить и увеличить пассажиропоток вдвое. А в марте этого года в Катаре началось строительство крупнейшего на Ближнем Востоке порта, общая стоимость которого — 7,5 млрд долларов. Одновременно рядом с портом строятся три новых железнодорожных терминала. Проект планируется завершить в 2016 году. Для того чтобы полностью загрузить производственные мощности, Катару необходимо «отобрать» клиентов у крупнейшего в Персидском заливе порта Басры. Отчасти для этого эмират и дестабилизирует ситуацию в Сирии — в случае падения режима Асада в регионе вполне возможна большая война.
Во-вторых, у Катара большие виды на крупнейшее в мире газовое месторождение Северное/Южный Парс. Сейчас эмират владеет месторождением совместно с Ираном и, по-видимому, рассчитывает, что решение иранской ядерной проблемы сделает Катар единоличным хозяином Парса. Эмират уже готовится к его интенсивной эксплуатации — в частности, намеревается в ближайшее время удвоить свой и без того впечатляющий флот танкеров-газовозов. Новые суда уже заказаны на южнокорейских верфях и должны быть спущены на воду в 2014 году — аккурат к началу разработки Южного Парса.
Для газа нужны потребители, и Катар проводит крайне агрессивную политику проникновения на все наиболее важные рынки мира, в первую очередь на европейский. Строятся терминалы по регазификации на границе между Польшей и Германией, в Англии, на юге Европы. Один из естественных конкурентов Катара — Ливия — уже пал в борьбе за европейский рынок в результате «арабской весны», на очереди второй — Алжир.
Для укрепления своих позиций на Ближнем Востоке и сокрушения всех ведущих стран региона, способных помешать его планам, Катар спонсирует местных исламистов. Но если Саудовская Аравия опирается на радикальные организации салафитского толка, то Катар финансирует более умеренных, в частности «Братьев-мусульман». Достаточно сказать, что один из наиболее видных идеологов движения Юсеф Кардауи проживает в Дохе и полностью поддерживается, а говорят, и контролируется Катаром. Параллельно используется информационный ресурс — в отличие от суперконсервативных ас-Саудов катарские ат-Тани поняли все возможности, которые дает контроль над четвертой властью. И уже на второй год после своего прихода к власти Хамад ат-Тани запустил «Аль-Джазиру» — первый спутниковый арабский канал, костяк которого составили бывшие сотрудники арабского подразделения BBC. Профессиональная и острая журналистика «Аль-Джазиры» быстро снискала признание у народов всего региона. Сочетание новостей на арабском языке с западными стандартами журналистики, представление разных точек зрения (религиозных, светских и даже израильских) сделало «Аль-Джазиру» непререкаемым авторитетом в арабских странах. И весь этот авторитет был брошен на раздувание «арабской весны» — не случайно в Египте полушутя-полусерьезно говорят, что «Насера убрали ядом, Садата — пулей, а Мубарака — “Аль-Джазирой”».
Однако, раздувая пожар «арабской весны», Катар рискует не меньше, чем Саудовская Аравия. У Катара нет стратегической глубины территории. Все его богатства, население, нефтегазовые терминалы расположены на маленьком клочке суши, находящейся в опасной близости от Ирана. К тому же на этом клочке размещена крупнейшая зарубежная база американских ВВС «Аль-Удейд», которая в случае силового решения иранской ядерной проблемы станет одной из приоритетных целей для иранского контрудара. И для того, чтобы вернуть катарский газовый рай в состояние безжизненного куска пустыни, хватит нескольких ракет.
Султан не успевает
Если Саудовская Аравия и Катар пытаются подставлять паруса под ветер ближневосточных перемен (надеясь, что паруса при этом не порвутся), то Оман, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты ищут от него укрытие.
Для Омана «арабская весна» началась в крайне неудобное время. Страна только-только стала превращаться в нормальное, эффективное государство. На протяжении всей истории своего существования Оман постоянно сотрясали межплеменные войны и столкновения, а верховная власть султана во многом была номинальной. Как и многие его предки, взошедший в 1970 году на трон Кабус бин Саид аль бу Саид получил незавидное наследство: территориальные споры с соседями, сложную социально-экономическую ситуацию в стране и даже открытый мятеж ряда провинций. Одна — Дофар — почти полностью находилась под контролем левого повстанческого движения, получавшего существенную помощь из Южного Йемена. Помогать на тот момент Оману не хотели ни шиитские, ни суннитские страны региона (отчасти потому, что значительная часть населения исповедовала особую ветвь ислама — ибадизм).
Тем не менее молодой и решительный Кабус после прихода к власти немедленно предложил реформы по всем видам проблем, которые должны были объединить страну, не выделяя отдельные группы и кланы. Он провел решительную административную реформу, перекроив карту Омана таким образом, что границы новых провинций перестали повторять племенные территории, а губернаторы смогли проводить решения маската, не оглядываясь на мнение вождей кланов и племен. Кабус сделал ставку на развитие предпринимательства и торговли, существенно укрепил армию, насытив ее современным вооружением и в разы повысив денежное довольствие. Наконец, Кабус во многом урегулировал пограничные проблемы, возникшие после крушения колониальной системы и ухода европейцев с территории Аравийского полуострова. Решил он и проблему Дофара (с помощью шахского Ирана и Великобритании).
Провел Кабус и частичную либерализацию в социальной сфере. Так, в 1990-е годы в Омане была принята конституция, население получило значительные по меркам региона права и свободы — вплоть до того, что женщинам было предоставлено право занимать выборные государственные должности. При этом султан сохранил практически в неприкосновенности личную авторитарную власть, позволяющую ему жестко и единолично управлять всей страной.
Но реформы еще не закончены. Сейчас Оман запускает программу энергетического перевооружения, готовит строительство новых нефтехимических предприятий, что для государства с населением всего 3 млн человек является весьма впечатляющей и обширной работой на будущее. Именно поэтому султанат как никто другой заинтересован в стабильности на Аравийском полуострове.
«Арабская весна» представляет серьезную опасность для Омана. Султанат оказался в группе риска во многом из-за высокого уровня безработицы (порядка 35% населения). Поскольку бэби-бум в стране начался недавно, почти треть безработных составляют горячие молодые арабы — примерно как в павших от вируса «весны» Египте или Тунисе.
Конечно, султан подстраховался — в отличие от Зин эль-Абидина Бен Али и Хосни Мубарака после первых же демонстраций протеста Кабус объявил о введении целого пакета популярных законов, предусматривающих установление минимальной зарплаты и ужесточение мер по сдерживанию роста цен, прежде всего на продовольственные товары. Кроме того, запущена программа трудоустройства молодежи и выпускников школ, объявлено о создании новых рабочих мест (10 тыс. внутри МВД и 15 тыс. в рамках частных предприятий). Однако общую нестабильность, которая явно продлится не год и не два, усугубляет главный разлом Омана — отсутствие наследника. У 71-летнего султана нет детей, зато есть множество амбициозных родственников. И даже если Кабус назначит наследника, не исключено, что после смерти нынешнего монарха кто-то захочет пересмотреть его решение. И для этого устроит «оманскую весну».
Лакомая добыча
Если для Омана «арабская весна» несет проблемы в среднесрочной перспективе, то для эмирата Кувейт неприятности могут возникнуть уже в самом ближайшем времени. Его снова попытаются поглотить.
По сути Кувейт — это огромная песочница поверх гигантского месторождения нефти. Это всегда делало эмират лакомым куском для большинства его соседей, прежде всего Ирака. Практически все правители Ирака вне зависимости от своих политических предпочтений в той или иной форме рассматривали Кувейт как свою законную добычу. Начиная аж с 30-х годов прошлого столетия они предъявляли претензии на территорию Кувейта, апеллируя к разного рода историческим документам. Когда дипломатические попытки аннексии провалились, в начале 1960-х Ирак попытался решить дело силой. Тогда кувейтской династии ас-Сабахов с помощью Великобритании и арабских монархов удалось отбиться. Казалось, проблема решилась в 1963 году, с приходом к власти в Ираке баасистов (они признали независимость Кувейта), однако оккупация эмирата Саддамом Хусейном в 1990 году показала, что Кувейт всегда будет уязвим.
Именно поэтому даже взятие Багдада американцами не прибавило ас-Сабахам уверенности в будущем. К любым территориальным инициативам, исходящим от Ирака, Кувейт относится с огромным предубеждением. Например, как и во времена Саддама, Кувейт выступает категорически против (причем эту точку зрения поддерживает не только династия, но и все кувейтское общество) прокладки трубопровода через свою территорию, а также аренды островов Бубиян и Варба. Ас-Сабахи опасаются, что, войдя на территорию страны, иракцы получат удобный предлог для того, чтобы закрепиться на ней.
Подозрительность Кувейта многие в Ираке называют паранойей. Вкупе с отказом Кувейта от предложения Вашингтона списать иракцам репарации за оккупацию 1990 года (более 200 млрд долларов, из которых 100 млрд — прямые финансовые потери от вторжения) это не добавляет иракско-кувейтским отношениям теплоты. Любое усиление позиций Ирака (или, в случае распада страны, подконтрольного Ирану Южного Ирака) будет означать угрозу безопасности Кувейта.
В связи с этим эмират попадает в еще большую зависимость от двух своих внешних защитников — Соединенных Штатов и Саудовской Аравии, — которая может его погубить. Во-первых, потому, что в случае войны с Ираном Кувейт (который, как и Катар, приютил американские базы) станет целью для ракетных ударов Ирана или вторжения проиранских сил из Ирака. Во-вторых, эмират может исчезнуть с карты в случае дезинтеграции Саудовской Аравии. Если в восточной части полуострова будет создано шиитское государство или Саудовская Аравия распадется на несколько королевств, лишенные нефти правители западной части могут позариться на нефтяные запасы Кувейта. Ас-Сабахи считают, что династия ас-Саудов обязана им (кувейтские владыки помогли первому королю Абдель Азизу в самые сложные годы становления саудовского королевства), однако когда вопрос касается денег, о моральных долгах не вспоминают.
Жить надо по средствам
Для Объединенных Арабских Эмиратов «арабская весна» такая же головная боль, как и для других монархий Залива: революционная волна выталкивает на поверхность все внутренние проблемы ОАЭ и лишает их источников финансирования.
ОАЭ имеют весьма специфическое административно-территориальное устройство — это федерация из семи абсолютных монархий. Она довольно устойчива, но проводить единую жесткую политику на всей территории государства невозможно. Значительную часть вопросов эмиры решают самостоятельно и далеко не всегда рационально. Когда неожиданно обнаружилось, что у нефтяных месторождений есть дно, эмиры были вынуждены озаботиться будущим и приняли не совсем продуманные решения. Эмир Дубая, например, в расчете на туристический и инвестиционный бум предпринял строительство знаменитых насыпных островов. Однако благополучие инвестиционных схем, более напоминающих пирамиду, практически рухнуло с началом мирового кризиса. Независимые эмираты попали в колоссальную зависимость от крупнейшего эмирата Абу-Даби (придерживается крайне консервативной внутренней политики и очень хочет, чтобы так делали и остальные шесть частей ОАЭ) и соседних арабских монархий, которые покрывали убытки от их не очень продуманной политики.
От той же Саудовской Аравии зависит не только финансирование, но и обеспечение безопасности Эмиратов. В ОАЭ растет социальная напряженность, в первую очередь из-за проблемы с приезжими, присущей всем развращенным аравийским мелким монархиям. Население Эмиратов — 5 млн человек, из них около 70% — гастарбайтеры из стран Юго-Восточной и Средней Азии, а также из Индии. Как и в Катаре, они лишены элементарных прав. При этом собственных сил, способных в случае необходимости взять под контроль внезапно вышедших из повиновения мигрантов, у карликовых эмиратов недостаточно. Эмирам придется пойти по пути Бахрейна и просить экспедиционный корпус из Саудовской Аравии, несмотря на наличие территориальных проблем с ас-Саудами (возникшими в момент образования ОАЭ, когда Саудовская Аравия аннексировала часть побережья между Катаром и эмиратами, разделив их).
Столь жесткая зависимость ОАЭ от Саудовской Аравии вынуждает эмиров придерживаться саудовской внешней политики и быть готовыми к серьезным жертвам. Прежде всего это касается Ирана: в случае обострения отношений с Тегераном Эр-Рияд может «попросить» ОАЭ отказаться от одного из наиболее стабильных источников дохода — контрабандной торговли с Ираном, а также заморозить все иранские активы (иранская элита в массовом порядке скупает в Эмиратах недвижимость — местные маклеры даже учат фарси), что, в свою очередь, поставит эмиров в еще большую финансовую зависимость от ас-Саудов и может сделать их жертвой праведного гнева Исламской Республики.
Источник богатства монархий Залива
«Арабская весна», запустившая процесс переформатирования всего Ближнего Востока, имеет весьма объективные причины. Это линии разлома, которые возникли на Ближнем Востоке после ухода колонизаторов, косность правящих режимов, мало сделавших для сглаживания существующих противоречий, распад биполярного мира, наконец, общемировой кризис.
Однако столь широкий размах ситуация приобрела благодаря субъективному фактору — раздуванию «арабской весны» заинтересованными внешними силами. В первую очередь вспоминают европейские страны, однако наиболее активное стимулирование революционных событий на Ближнем Востоке идет со стороны двух лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — богатых ваххабитских монархий Саудовской Аравии и Катара.
Существует довольно распространенное и во многом справедливое мнение об этих странах как о сателлитах Соединенных Штатов и безмолвных марионетках, выполняющих волю хозяев. Однако это верно лишь отчасти, и сводить все к сугубо подчиненному положению этих стран было бы ошибкой. Получив в 1970-е годы мощный инструмент влияния в виде нефти и газа, они конвертировали его в финансовый. Мощные финансовые потоки позволили существенно оздоровить социальную обстановку внутри, шейхи, эмиры и принцы переболели синдромом нуворишей, еще вчера влачивших нищенское существование, и, получив доступ к любым мыслимым и немыслимым предметам роскоши, всерьез решили заняться политикой.
Однако другие члены ССАГПЗ — Бахрейн, Оман, Кувейт и ОАЭ — отнюдь не в восторге от политических амбиций своих соседей, поскольку лучше осознают надвинувшуюся на них опасность. Раздутый Катаром и саудовцами пожар «арабской весны» уже поглотил Бахрейн, остальные ожидают своей очереди. При этом Оман, Кувейт и ОАЭ не могут заставить катарского эмира и саудовского короля свернуть «весну», поскольку находятся от них в полной экономической, политической и военной зависимости.
Разделяй и добивай
По совершенно объективным причинам Саудовская Аравия не способна конкурировать с Ираном и даже с Египтом в рамках стандартной экономической модели. Да, Эр-Рияд, начиная с правления предыдущего короля Фатха, а в особенности при нынешнем короле Абдалле стал вкладывать гигантские средства в собственную инфраструктуру. Однако это были, по сути, инвестиции в никуда. Чудовищный климат, из-за которого лишь небольшие участки обширной территории пригодны для жизни и производства, отсутствие квалифицированных кадров, хронический дефицит воды, как, впрочем, и других минеральных и сырьевых ресурсов. — все это создавало и создает колоссальные трудности в строительстве развитой и диверсифицированной промышленности. На транзите тоже особо не заработаешь — важнейшие торговые пути проходят хоть и рядом с Саудовской Аравией, но мимо нее. Страна может получать доход только на хадже и нефти.
Отсутствие солидной промышленно-экономической базы вредит не только экономике, но и оборонной политике страны и делает ее крайне уязвимой перед Ираном. Хотя бы потому, что у Саудовской Аравии нет собственного ВПК — военная мощь опирается лишь на покупку вооружений за рубежом.
В таких условиях руководство Саудовской Аравии принимает на первый взгляд совершенно оправданное и обоснованное решение начать переформатирование всего пространства Ближнего Востока при помощи стратегии «управляемого хаоса». Согласно этой стратегии в процессе переформатирования будут вскрыты все линии разломов региона, и воцарившийся на обломках хаос будет существовать максимально долгое время путем поддержки слабейших против сильнейших в каждый текущий момент. В Эр-Рияде считают, что в конечном итоге «управляемый хаос» может сокрушить смертельного врага саудитов — Исламскую Республику Иран, однако при этом не замечают, что роют себе могилу.
Дело в том, что линий разломов достаточно и в самой Саудовской Аравии. Основатель Королевства двух святынь Абдель Азиз ас-Сауд собрал под своей суровой дланью исторические и прежде не зависимые друг от друга области полуострова — Неджд, Хиджаз, Восточную провинцию, вел очень серьезную и длительную борьбу с Йеменом за пограничные с ним области Асир, Джизан и Наджран. Завоевание Мекки и Медины вообще потребовало от ас-Сауда войны с Хашимитами, чьи потомки 700 лет были шарифами Мекки. Поскольку элиты этих областей по сей день не считают себя членами единого государства, каждый кусочек саудовской мозаики, за исключением родового гнезда династии — Неджда, является, по сути, линией разлома. Наибольшую опасность представляют, конечно, населенные шиитами нефтеносные районы страны. Всячески притесняемые шииты регулярно выходят на улицы, требуя то равноправия, то независимости.
Султан Омана Кабус не успел завершить реформы
До сих пор эти линии разлома не сработали лишь благодаря жесткой централизованной системе управления королевством династией ас-Саудов. Однако проблема в том, что в ближайшее время система пойдет вразнос и династия погрязнет в конфликтах между различными внутренними группировками.
Все дело в крайне неудачном порядке престолонаследия: наследование идет не от отца к сыну, а от сына основателя королевства Абдель Азиза к другому его сыну. Сейчас, в силу естественных причин, «скамейка запасных братьев» практически опустела — все второе поколение династии постепенно сходит в могилу. Нынешнему королю Абдалле 89 лет, его преемнику кронпринцу Салману — 76. В такой ситуации оптимальным было бы принятие нового закона о престолонаследии, но король тяжело болен, а принц вряд ли способен решиться на столь ответственный шаг (в отличие от умершего на днях предыдущего кронпринца Наифа Салман, похоже, не обладает ни авторитетом, ни деловыми качествами). Ведь решение потребует консенсуса внутри всей правящей династии ас-Саудов — между тем уже третье поколение представлено почти тремя сотнями принцев, а их детей и внуков и вовсе около 10 тысяч. Среди такой оравы потенциальных наследников всегда найдутся недовольные, которые могут попросту запустить процесс развала страны и отхватить себе или своему клану какой-нибудь нефтеносный кусочек.
Маленький гигант Большого Востока
Ситуация в Катаре в чем-то схожа с саудовской. Тот же чудовищный климат, та же крайне скудная ресурсная база, незначительное по численности население, к тому же Катар обладает ничтожной территорией, на которой просто физически невозможно строить промышленный потенциал. Однако эмират нашел альтернативный путь развития — и он, по всей видимости, более эффективен, чем у южного соседа.
Стратегия выживания у Катара многовекторна и так же требует создания «контролируемого хаоса». Во-первых, он вкладывает фантастические средства в создание инфраструктурных объектов и рассчитывает стать крупнейшим транспортным узлом всего региона. К концу 2012 года в эмирате будет построен новый аэропорт, способный принимать до 24 млн пассажиров в год — это более чем в 12 раз превосходит население страны. Но и это не все — к 2015 году аэропорт планируют расширить и увеличить пассажиропоток вдвое. А в марте этого года в Катаре началось строительство крупнейшего на Ближнем Востоке порта, общая стоимость которого — 7,5 млрд долларов. Одновременно рядом с портом строятся три новых железнодорожных терминала. Проект планируется завершить в 2016 году. Для того чтобы полностью загрузить производственные мощности, Катару необходимо «отобрать» клиентов у крупнейшего в Персидском заливе порта Басры. Отчасти для этого эмират и дестабилизирует ситуацию в Сирии — в случае падения режима Асада в регионе вполне возможна большая война.
Король Саудовской Аравии Абдалла решил воспользоваться «арабской весной»
Во-вторых, у Катара большие виды на крупнейшее в мире газовое месторождение Северное/Южный Парс. Сейчас эмират владеет месторождением совместно с Ираном и, по-видимому, рассчитывает, что решение иранской ядерной проблемы сделает Катар единоличным хозяином Парса. Эмират уже готовится к его интенсивной эксплуатации — в частности, намеревается в ближайшее время удвоить свой и без того впечатляющий флот танкеров-газовозов. Новые суда уже заказаны на южнокорейских верфях и должны быть спущены на воду в 2014 году — аккурат к началу разработки Южного Парса.
Для газа нужны потребители, и Катар проводит крайне агрессивную политику проникновения на все наиболее важные рынки мира, в первую очередь на европейский. Строятся терминалы по регазификации на границе между Польшей и Германией, в Англии, на юге Европы. Один из естественных конкурентов Катара — Ливия — уже пал в борьбе за европейский рынок в результате «арабской весны», на очереди второй — Алжир.
Для укрепления своих позиций на Ближнем Востоке и сокрушения всех ведущих стран региона, способных помешать его планам, Катар спонсирует местных исламистов. Но если Саудовская Аравия опирается на радикальные организации салафитского толка, то Катар финансирует более умеренных, в частности «Братьев-мусульман». Достаточно сказать, что один из наиболее видных идеологов движения Юсеф Кардауи проживает в Дохе и полностью поддерживается, а говорят, и контролируется Катаром. Параллельно используется информационный ресурс — в отличие от суперконсервативных ас-Саудов катарские ат-Тани поняли все возможности, которые дает контроль над четвертой властью. И уже на второй год после своего прихода к власти Хамад ат-Тани запустил «Аль-Джазиру» — первый спутниковый арабский канал, костяк которого составили бывшие сотрудники арабского подразделения BBC. Профессиональная и острая журналистика «Аль-Джазиры» быстро снискала признание у народов всего региона. Сочетание новостей на арабском языке с западными стандартами журналистики, представление разных точек зрения (религиозных, светских и даже израильских) сделало «Аль-Джазиру» непререкаемым авторитетом в арабских странах. И весь этот авторитет был брошен на раздувание «арабской весны» — не случайно в Египте полушутя-полусерьезно говорят, что «Насера убрали ядом, Садата — пулей, а Мубарака — “Аль-Джазирой”».
Однако, раздувая пожар «арабской весны», Катар рискует не меньше, чем Саудовская Аравия. У Катара нет стратегической глубины территории. Все его богатства, население, нефтегазовые терминалы расположены на маленьком клочке суши, находящейся в опасной близости от Ирана. К тому же на этом клочке размещена крупнейшая зарубежная база американских ВВС «Аль-Удейд», которая в случае силового решения иранской ядерной проблемы станет одной из приоритетных целей для иранского контрудара. И для того, чтобы вернуть катарский газовый рай в состояние безжизненного куска пустыни, хватит нескольких ракет.
Султан не успевает
Если Саудовская Аравия и Катар пытаются подставлять паруса под ветер ближневосточных перемен (надеясь, что паруса при этом не порвутся), то Оман, Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты ищут от него укрытие.
Для Омана «арабская весна» началась в крайне неудобное время. Страна только-только стала превращаться в нормальное, эффективное государство. На протяжении всей истории своего существования Оман постоянно сотрясали межплеменные войны и столкновения, а верховная власть султана во многом была номинальной. Как и многие его предки, взошедший в 1970 году на трон Кабус бин Саид аль бу Саид получил незавидное наследство: территориальные споры с соседями, сложную социально-экономическую ситуацию в стране и даже открытый мятеж ряда провинций. Одна — Дофар — почти полностью находилась под контролем левого повстанческого движения, получавшего существенную помощь из Южного Йемена. Помогать на тот момент Оману не хотели ни шиитские, ни суннитские страны региона (отчасти потому, что значительная часть населения исповедовала особую ветвь ислама — ибадизм).
Эмир маленького Катара шейх Хамад бин Халифа аль-Тани ударился в большую политику
Тем не менее молодой и решительный Кабус после прихода к власти немедленно предложил реформы по всем видам проблем, которые должны были объединить страну, не выделяя отдельные группы и кланы. Он провел решительную административную реформу, перекроив карту Омана таким образом, что границы новых провинций перестали повторять племенные территории, а губернаторы смогли проводить решения маската, не оглядываясь на мнение вождей кланов и племен. Кабус сделал ставку на развитие предпринимательства и торговли, существенно укрепил армию, насытив ее современным вооружением и в разы повысив денежное довольствие. Наконец, Кабус во многом урегулировал пограничные проблемы, возникшие после крушения колониальной системы и ухода европейцев с территории Аравийского полуострова. Решил он и проблему Дофара (с помощью шахского Ирана и Великобритании).
Провел Кабус и частичную либерализацию в социальной сфере. Так, в 1990-е годы в Омане была принята конституция, население получило значительные по меркам региона права и свободы — вплоть до того, что женщинам было предоставлено право занимать выборные государственные должности. При этом султан сохранил практически в неприкосновенности личную авторитарную власть, позволяющую ему жестко и единолично управлять всей страной.
Но реформы еще не закончены. Сейчас Оман запускает программу энергетического перевооружения, готовит строительство новых нефтехимических предприятий, что для государства с населением всего 3 млн человек является весьма впечатляющей и обширной работой на будущее. Именно поэтому султанат как никто другой заинтересован в стабильности на Аравийском полуострове.
«Арабская весна» представляет серьезную опасность для Омана. Султанат оказался в группе риска во многом из-за высокого уровня безработицы (порядка 35% населения). Поскольку бэби-бум в стране начался недавно, почти треть безработных составляют горячие молодые арабы — примерно как в павших от вируса «весны» Египте или Тунисе.
Конечно, султан подстраховался — в отличие от Зин эль-Абидина Бен Али и Хосни Мубарака после первых же демонстраций протеста Кабус объявил о введении целого пакета популярных законов, предусматривающих установление минимальной зарплаты и ужесточение мер по сдерживанию роста цен, прежде всего на продовольственные товары. Кроме того, запущена программа трудоустройства молодежи и выпускников школ, объявлено о создании новых рабочих мест (10 тыс. внутри МВД и 15 тыс. в рамках частных предприятий). Однако общую нестабильность, которая явно продлится не год и не два, усугубляет главный разлом Омана — отсутствие наследника. У 71-летнего султана нет детей, зато есть множество амбициозных родственников. И даже если Кабус назначит наследника, не исключено, что после смерти нынешнего монарха кто-то захочет пересмотреть его решение. И для этого устроит «оманскую весну».
Лакомая добыча
Если для Омана «арабская весна» несет проблемы в среднесрочной перспективе, то для эмирата Кувейт неприятности могут возникнуть уже в самом ближайшем времени. Его снова попытаются поглотить.
По сути Кувейт — это огромная песочница поверх гигантского месторождения нефти. Это всегда делало эмират лакомым куском для большинства его соседей, прежде всего Ирака. Практически все правители Ирака вне зависимости от своих политических предпочтений в той или иной форме рассматривали Кувейт как свою законную добычу. Начиная аж с 30-х годов прошлого столетия они предъявляли претензии на территорию Кувейта, апеллируя к разного рода историческим документам. Когда дипломатические попытки аннексии провалились, в начале 1960-х Ирак попытался решить дело силой. Тогда кувейтской династии ас-Сабахов с помощью Великобритании и арабских монархов удалось отбиться. Казалось, проблема решилась в 1963 году, с приходом к власти в Ираке баасистов (они признали независимость Кувейта), однако оккупация эмирата Саддамом Хусейном в 1990 году показала, что Кувейт всегда будет уязвим.
Большая надежда Катара — новый супертанкер по перевозке сжиженного газа
Именно поэтому даже взятие Багдада американцами не прибавило ас-Сабахам уверенности в будущем. К любым территориальным инициативам, исходящим от Ирака, Кувейт относится с огромным предубеждением. Например, как и во времена Саддама, Кувейт выступает категорически против (причем эту точку зрения поддерживает не только династия, но и все кувейтское общество) прокладки трубопровода через свою территорию, а также аренды островов Бубиян и Варба. Ас-Сабахи опасаются, что, войдя на территорию страны, иракцы получат удобный предлог для того, чтобы закрепиться на ней.
Подозрительность Кувейта многие в Ираке называют паранойей. Вкупе с отказом Кувейта от предложения Вашингтона списать иракцам репарации за оккупацию 1990 года (более 200 млрд долларов, из которых 100 млрд — прямые финансовые потери от вторжения) это не добавляет иракско-кувейтским отношениям теплоты. Любое усиление позиций Ирака (или, в случае распада страны, подконтрольного Ирану Южного Ирака) будет означать угрозу безопасности Кувейта.
В связи с этим эмират попадает в еще большую зависимость от двух своих внешних защитников — Соединенных Штатов и Саудовской Аравии, — которая может его погубить. Во-первых, потому, что в случае войны с Ираном Кувейт (который, как и Катар, приютил американские базы) станет целью для ракетных ударов Ирана или вторжения проиранских сил из Ирака. Во-вторых, эмират может исчезнуть с карты в случае дезинтеграции Саудовской Аравии. Если в восточной части полуострова будет создано шиитское государство или Саудовская Аравия распадется на несколько королевств, лишенные нефти правители западной части могут позариться на нефтяные запасы Кувейта. Ас-Сабахи считают, что династия ас-Саудов обязана им (кувейтские владыки помогли первому королю Абдель Азизу в самые сложные годы становления саудовского королевства), однако когда вопрос касается денег, о моральных долгах не вспоминают.
Жить надо по средствам
Для Объединенных Арабских Эмиратов «арабская весна» такая же головная боль, как и для других монархий Залива: революционная волна выталкивает на поверхность все внутренние проблемы ОАЭ и лишает их источников финансирования.
ОАЭ имеют весьма специфическое административно-территориальное устройство — это федерация из семи абсолютных монархий. Она довольно устойчива, но проводить единую жесткую политику на всей территории государства невозможно. Значительную часть вопросов эмиры решают самостоятельно и далеко не всегда рационально. Когда неожиданно обнаружилось, что у нефтяных месторождений есть дно, эмиры были вынуждены озаботиться будущим и приняли не совсем продуманные решения. Эмир Дубая, например, в расчете на туристический и инвестиционный бум предпринял строительство знаменитых насыпных островов. Однако благополучие инвестиционных схем, более напоминающих пирамиду, практически рухнуло с началом мирового кризиса. Независимые эмираты попали в колоссальную зависимость от крупнейшего эмирата Абу-Даби (придерживается крайне консервативной внутренней политики и очень хочет, чтобы так делали и остальные шесть частей ОАЭ) и соседних арабских монархий, которые покрывали убытки от их не очень продуманной политики.
От той же Саудовской Аравии зависит не только финансирование, но и обеспечение безопасности Эмиратов. В ОАЭ растет социальная напряженность, в первую очередь из-за проблемы с приезжими, присущей всем развращенным аравийским мелким монархиям. Население Эмиратов — 5 млн человек, из них около 70% — гастарбайтеры из стран Юго-Восточной и Средней Азии, а также из Индии. Как и в Катаре, они лишены элементарных прав. При этом собственных сил, способных в случае необходимости взять под контроль внезапно вышедших из повиновения мигрантов, у карликовых эмиратов недостаточно. Эмирам придется пойти по пути Бахрейна и просить экспедиционный корпус из Саудовской Аравии, несмотря на наличие территориальных проблем с ас-Саудами (возникшими в момент образования ОАЭ, когда Саудовская Аравия аннексировала часть побережья между Катаром и эмиратами, разделив их).
Столь жесткая зависимость ОАЭ от Саудовской Аравии вынуждает эмиров придерживаться саудовской внешней политики и быть готовыми к серьезным жертвам. Прежде всего это касается Ирана: в случае обострения отношений с Тегераном Эр-Рияд может «попросить» ОАЭ отказаться от одного из наиболее стабильных источников дохода — контрабандной торговли с Ираном, а также заморозить все иранские активы (иранская элита в массовом порядке скупает в Эмиратах недвижимость — местные маклеры даже учат фарси), что, в свою очередь, поставит эмиров в еще большую финансовую зависимость от ас-Саудов и может сделать их жертвой праведного гнева Исламской Республики.
Информация