Московские трамваи в боях за Советскую власть
Почему я думаю, что это не первый вариант? Потому, что в ходе изысканий по теме наткнулся на довольно подробное описание действительно первого боевого трамвая, который вступил в бой, буквально в первые часы Октябрьского Восстания. Как это описывается в книге "Гвардия Октября: Москва" (М., 1967), в части касающейся:
...Бронетрамвай катил по Москве почти без шума, без огней, ненадолго останавливаясь, давая Павлу Карловичу Штернбергу возможность вслушиваться в непрочную ночную тишину и сделать пометки в тетради.
Идея оборудовать трамвай, защищенный от пуль, осенила Михаила Виноградова перед самым восстанием. Он принес Штернбергу в гостиницу «Дрезден» листок с нехитрыми чертежами и рисунком броневагона, на борту которого написал любимую строчку: «Постою за правду до последнева!» Павел Карлович улыбнулся, вспомнив слова удалого купца Калашникова, спрятал чертежи в карман со смутной надеждой — авось пригодятся. Апаков, которому Штернберг показал листок с расчетами Виноградова, заинтересовался: — Прикинем.
Броневых листов в Замоскворецком трамвайном парке оказалось мало, едва хватило на кабину вагоновожатого. Думали-гадали и заменили броню деревянными рамами, простенки засыпали песком, попробовали: пуля не берет! По предложению Штернберга внутри установили вращающееся колесо, укрепили на нем пулемет. Так и родился «бронетрамвай», как его окрестили создатели, не очень смущаясь тем, что роль брони пришлось передоверить 50-миллиметровым доскам.
моделька замоскворецкой бронедрезины
Вблизи Крымского моста из чердачного слухового окна кто-то подавал световые сигналы. Красный фонарь нервно моргал. Моргал то чаще, то реже, то угасал, чтобы спустя минуту снова послать в темноту ночи беспокойные сигналы.
— Ударим? — спросил Апаков.
— Ударьте! — согласился Штернберг.
Было слышно, как, скрипнув, повернулось колесо, и враз вагон наполнился стальной дрожью; гулкое эхо пулеметной очереди пронеслось в воздухе и оборвалось. Слуховое окно на чердаке безнадежно ослепло. Красный зрачок фонаря, очевидно, угас навсегда...
На Смоленской площади бронетрамвай остановился. В большом доме со стороны Арбата ярко светились огни. Вражеские наблюдатели огласили площадь резкими, пронзительными свистками. Из подвалов загремели выстрелы, с чердака здания, господствующего над перекрестком, резанул воздух огонь «максима». Ночного покоя, взорванного, разбуженного беспорядочной пальбой, будто и не существовало. Шальные пули зацокали о броневой колпак, забарабанили по деревянной обшивке трамвая.
Идея оборудовать трамвай, защищенный от пуль, осенила Михаила Виноградова перед самым восстанием. Он принес Штернбергу в гостиницу «Дрезден» листок с нехитрыми чертежами и рисунком броневагона, на борту которого написал любимую строчку: «Постою за правду до последнева!» Павел Карлович улыбнулся, вспомнив слова удалого купца Калашникова, спрятал чертежи в карман со смутной надеждой — авось пригодятся. Апаков, которому Штернберг показал листок с расчетами Виноградова, заинтересовался: — Прикинем.
Броневых листов в Замоскворецком трамвайном парке оказалось мало, едва хватило на кабину вагоновожатого. Думали-гадали и заменили броню деревянными рамами, простенки засыпали песком, попробовали: пуля не берет! По предложению Штернберга внутри установили вращающееся колесо, укрепили на нем пулемет. Так и родился «бронетрамвай», как его окрестили создатели, не очень смущаясь тем, что роль брони пришлось передоверить 50-миллиметровым доскам.
моделька замоскворецкой бронедрезины
Вблизи Крымского моста из чердачного слухового окна кто-то подавал световые сигналы. Красный фонарь нервно моргал. Моргал то чаще, то реже, то угасал, чтобы спустя минуту снова послать в темноту ночи беспокойные сигналы.
— Ударим? — спросил Апаков.
— Ударьте! — согласился Штернберг.
Было слышно, как, скрипнув, повернулось колесо, и враз вагон наполнился стальной дрожью; гулкое эхо пулеметной очереди пронеслось в воздухе и оборвалось. Слуховое окно на чердаке безнадежно ослепло. Красный зрачок фонаря, очевидно, угас навсегда...
На Смоленской площади бронетрамвай остановился. В большом доме со стороны Арбата ярко светились огни. Вражеские наблюдатели огласили площадь резкими, пронзительными свистками. Из подвалов загремели выстрелы, с чердака здания, господствующего над перекрестком, резанул воздух огонь «максима». Ночного покоя, взорванного, разбуженного беспорядочной пальбой, будто и не существовало. Шальные пули зацокали о броневой колпак, забарабанили по деревянной обшивке трамвая.
Так что бронетрамваев было построено, как минимум, два - деревянный с пулеметом "Максим", и вот этот, на фотографии, с уже металлическим бронированием, но без собственного вооружения. За рычагами первого образца стоял Петр Лукич Апаков, в честь которого был впоследствии назван Замоскворецкий трамвайный парк, про командира второго варианта, увы, сведений нет, впрочем, может быть он же и рулил. Никакой ключевой роли бронетрамваи в боях не сыграли, но послужили связующим звеном, объединившим разрозненные отряды красногвардейцев в централизованно управляемую и едино действующую силу, прорываясь через контролируемые противником районы с грузом оружия, боеприпасов, да и с десантом тоже.
Информация