Затишье перед бурей. Выступления Сталина в 1939-1941 годах
Иосифа Виссарионовича Сталина сложно отнести к категории великих молчальников. Не будучи столь блестящим оратором, как некоторые революционные вожди, прежде всего Лев Троцкий, он, тем не менее, выступал достаточно много и перед самыми разными аудиториями. Однако если вы попытаетесь найти тексты речей Вождя (особенно касающиеся не сугубо внутренних вопросов жизни СССР, а международной политики), относящиеся к одному из наиболее сложных периодов истории СССР, промежутку между началом Второй мировой войны и Великой Отечественной, вы узнаете, что все это время Иосиф Виссарионович был предельно немногословен.
Если он и высказывался по упомянутой выше тематике, то, как правило, это происходило в крайне узком кругу доверенных лиц либо в обстановке, по определению не предполагавшей обнародования сказанного. Понятно, что главная причина такого поведения Сталина заключалась в чрезвычайной сложности тогдашнего момента, когда одно-единственное его слово, истолкованное неподобающим образом, могло привести к серьезнейшим осложнениям на международной арене, а то и к войне, которой руководитель советского государства стремился избежать насколько возможно долго.
Прекрасный пример тому – длинная и предельно запутанная история с «речью Сталина от 19 августа 1939 года», которая на самом деле никогда им не произносилась. Начало всему положило опубликование французским информационным агентством «Гавас» текста выступления, якобы сделанного Иосифом Виссарионовичем на совместном заседании ЦК Политбюро ВКП(б) и руководства Коминтерна. По сути дела, вся приведенная французским информагентством (и затем немедленно растиражированная множеством западных СМИ) речь есть не что иное, как признание лидера СССР в том, что наша страна заинтересована в развязывании в Европе большой войны, и перечисление множества выгод, которые ее руководство твердо намерено из таковой извлечь.
Не буду заниматься здесь цитированием данной фальшивки, лишь ограничусь констатацией факта: то, что это именно фальшивка, установлено давным-давно и абсолютно точно. Начать с того, что никаких заседаний ЦК в тот день не проводилось и проводиться не могло, о чем свидетельствуют хотя бы такие серьезные документы, как журналы, фиксировавшие передвижения советских руководителей в Кремле и их встречи. Более того, история с «речью» дважды получала продолжение уже после начала Великой Отечественной, когда оказалось, что автор этой выдумки, Анри Рюффен, оказался на территории Франции, контролируемой нацистами, и явно активно с ними сотрудничал. Во всяком случае, в 1941 и 1942 годах он принимался публиковать «дополнения» к изначальному тексту, превращавшие его во все более топорную антисоветскую и русофобскую стряпню сродни мифическому «Завещанию Петра Великого».
Недаром в газете «Правда» через неделю после информационного вброса «Гаваса» появилось его опровержение, авторство которого принадлежало лично Сталину. Судя по тональности этой гневной отповеди Иосифа Виссарионовича, демарш французов, который он назвал «сфабрикованным в кафешантане враньем», привел его в крайнее раздражение. В своем кратком, но емком выступлении глава СССР выступает с однозначно прогерманских позиций, возлагая вину за разразившуюся войну на Францию и Великобританию, которые «напали на Германию» и «отвергли мирные предложения как Берлина, так и Москвы».
Надо отметить, что абсолютное большинство… Нет, пожалуй, все до единого публичные выступления Сталина того периода (не важно, устные либо печатные) проникнуты одним лейтмотивом: «Советский Союз является надежным партнером Германии, не строит в отношении нее никаких враждебных планов и твердо намерен придерживаться всех достигнутых с Берлином договоренностей». В качестве еще одного примера можно привести другое выступление Иосифа Виссарионовича все в том же печатном органе, газете «Правда», посвященное реакции иностранных СМИ на заключение между СССР и Японией Пакта о нейтралитете. Под этой публикацией от 19 апреля 1941 года подписи Вождя нет, но авторство его установлено достоверно.
Здесь снова утверждения о «смехотворности предположения о том, что японо-советский пакт направлен якобы против Германии, а также относительно того, что этот пакт заключён под давлением Германии». Сталин четко и однозначно заявляет:
Советский Союз ведёт свою самостоятельную, независимую политику, чуждую внешних влияний и определяющуюся интересами советского народа, интересами Советского государства, интересами мира.
Казалось бы, все эти выступления свидетельствуют об одном: лидер страны находился в плену глубочайших заблуждений и твердо верил в «миролюбие Гитлера», рассчитывая, что военного столкновения между СССР и Третьим рейхом можно избежать. На самом деле ничего подобного не было и в помине. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться хотя бы с одной цитатой из выступления Сталина перед «закрытой» аудиторией, перед выпускниками советских военных академий 5 мая 1941 года. Официальная стенограмма этого мероприятия попросту не велась, зато осталось множество воспоминаний ее участников, впоследствии прошедших Великую Отечественную и дослужившихся до немалых чинов.
По утверждению одного из них, Сталин сказал примерно следующее: «Никакой дружбы у нас с Германией не сложилось. Война с нею неизбежна, и если наши советские дипломаты во главе с товарищем Молотовым сумеют как-то оттянуть ее начало — наше счастье. А вы, товарищи военные, поезжайте к местам службы и уже сейчас принимайте меры, чтобы войска были в состоянии боевой готовности». Более того, на последовавшем за торжественной частью банкете Иосиф Виссарионович поднял тост за «будущую войну с фашистской Германией, которая является единственным спасением от того, чтобы миллионы наших советских людей были уничтожены, а остальные – порабощены, за наступление и победу в этой войне».
Можно было бы за отсутствием документальных подтверждений списать данный случай на послевоенные генеральские фантазии, но, во-первых, не всем же им одномоментно «примерещилось». А во-вторых, данный эпизод на сто процентов подтвердил никто иной, как Георгий Жуков, причем в беседе с историком Виктором Анфиловым, происходившей аж в 1965 году, когда Маршал Победы отзывался о Верховном без малейшего пиетета и уж точно не имел оснований ему льстить. Все Сталин знал, все понимал, все предвидел. И не только в 1941-м.
О глубочайшей проницательности Сталина свидетельствует гораздо более раннее его выступление – доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б), сделанный 10 марта 1939. В нем Иосиф Виссарионович не только вскрывает суть «политики невмешательства» Британии и Франции и их нежелания давать отпор агрессивным поползновениям Гитлера, которая заключается в стремлении этих государств натравить Третий рейх на СССР. Он прямо говорит о неизбежности мировой войны и о том, что в конечном итоге англичане и американцы захотят дать «воюющим сторонам ослабить и истощить друг друга», «выступить на сцену со свежими силами и продиктовать ослабевшим участникам войны свои условия». А разве не так все и произошло?!
Информация