Меч древних славян
Король Само VII в. Реконструкция автора.
Происхождение
На вопрос о происхождении слова «меч» нет однозначного ответа. Если вначале предполагалось, что этот термин протославяне переняли у германцев, то сейчас считается, что по отношению к древнегерманскому языку это не заимствование, а параллелизм. Исходной формой как для славянского, так и для германского языков послужило кельтское наименование mecc, означающее «сверкать, блестеть».
Кельтские мечи. I в. до н. э. Крепость Ализия. Али-Сент-Рен, Франция
Кельты стояли на более высокой стадии развития по отношению к германцам и к протославянам. Меч у них стал ключевым и культовым оружием с возникновением латенской аристократии с V в. до н. э. – I в. н. э., что, очевидно, взаимосвязано. Кельты были искусные металлурги и кузнецы. Лучшие образцы их мечей покрывались символическими узорами, которые, по мнению кельтов, придавали оружию сверхъестественную силу.
Это же представление переняли германские народы, которые вступили в период «военной демократии» и формирования дружин вождей. Что очень хорошо демонстрирует эволюция герулов, о которой мы уже писали в статье про щиты на ВО. Герулы из разряда легковооруженных в IV–V вв. «перешли» в разряд воинов с мечами и щитами в VI в. Более того, герульский меч стал эталоном качества в регионе Средиземноморья.
Великолепные лангобардские мечи VI–VII в., выкованные в технике дамаскин, имеют герульские корни. Возможно, это связано с тем, что на Дунае герулы заняли территорию бывшего центра металлургического производства, созданного ещё кельтами. И всё это напрямую было связанно с развитием социума герулов: от ранних стадий первобытного строя, до предгосударственного периода формирования дружин. Показательно, что герулы, находящиеся на ранней стадии развития были легковооруженными. Это можно сказать не только о герулах.
Наблюдается прямая закономерность у обществ, стоящих на ранних стадиях развития. Когда производственные силы и возможности, связанные с ними «технологии» и социальная структура, не позволяют производить, а затем и использовать такое сложное в производстве оружие, как меч. Если меч не является главным орудием производства, как у кочевых обществ различных стадий развития (С. А. Плетнева). И это кардинальный вопрос. Мы уже указывали, что любое оружие ранних социальных коллективов «происходит» из орудий труда. Как лук и дротики у ранних славян, возможно, топор, о чём ниже. Славяне, стоящие на ранних стадиях родового строя, не могли использовать меч. Точнее, кто-то, случайно получивший это оружие, мог воевать с ним. Но это оружие, крайне редкое для данных территорий, массово использоваться не могло. Тем более из-за отсутствия «профессионалов войны» в данном обществе, о чём мы писали в предыдущих статьях на ВО.
С одной стороны, этого не позволял уровень производственных и технологических возможностей раннего славянского общества. А, с другой стороны, состояние этого самого сообщества не могло сформировать потребность в использовании такого оружия, с точки зрения мироощущения.
Конечно, можно привести примеры того, что некоторые общества в современном мире, стоящие на разных стадиях родовой организации, с успехом используют современное стрелковое оружие, но это связано, скорее, с открытой информационной системой мира, а не с особенностями родовых социумов.
В рамках же рассматриваемого периода это было невозможно: меч был дорогим и качественным оружием, недоступным тем этносам, которые не могли освоить технологию его производства.
Если протославяне, предположительно, узнали о данном виде оружия от кельтов, то близкое знакомство с ним в боевой обстановке произошло в IV в. Враги славян – готы и гунны, воевали с мечами. Начиная с «великой миграции» ранних славян в VI в., мечи как трофеи стали попадать в руки славян, о чём косвенно нам свидетельствуют исторические источники. Один из вождей склавен, Даврит (Даврентий или Доврет) в своем ответе аварам указывает на это несвойственное славянам оружие, если только этот монолог не был сочинен автором текста или рассказан ему:
«Не другие нашей землей, а мы чужой привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война и мечи».
Впрочем, мы имеем достаточно скудную информацию о наличие мечей у славян, хотя, как и в случае со щитами, они близко взаимодействовали с различными народами-меченосцами: гепидами, герулами. С некоторыми, как союзниками, например, с лангобардом Ильдигесом и его гепидской дружиной в 547 или 549 гг. Безусловно, и технологически, и по цене меч не идет ни в какое сравнение со щитом, но, повторимся, знакомство должно было быть.
Массово мечи начинают попадать к славянам как трофеи, начиная с конца VI века, но особенно после воцарения императора-сотника Фоки, когда оборона византийских владений на Балканах была резко ослаблена. В «Чудесах Святого Дмитрия Солунского» («ЧДС») сообщается о том, что во время осады Фессалоники около 618 года славяне, находившиеся на лодках-однодревках, были вооружены мечами.
Эти же славяне, оседающие на Балканах, начали осваивать и новые технологии, как в области сельского хозяйства, так и ремесла. Но речь может идти только о тех славянских племенах, которые вошли на территорию Византии и заняли её земли на Балканах и Греции. Ни о чем таком, применительно к остальным племенным объединениям славян, говорить не приходится.
Автор единственной Хроники, сообщающей о короле Само в VII веке, писал, что огромное количество авар
«было уничтожено мечом винидов».
При осаде франками крепости Вогастисбурк, славяне снова побеждают врага мечами. Мечи славян, победивших авар, скорее всего, были приобретены у франков, сам Само был франкским купцом, торговавшим товаром, там необходимым во время войны. А вот во время новой осады Фессалоники, мы читаем следующее о славянах:
«Один придумывал новые неизвестные машины, другой делал, изобретая, новые мечи и стрелы, – они соревновались друг с другом, стараясь казаться более сообразительными и более усердными в помощи племенным вождям… одних рубить лес для основы [осадной машины - В.Э.], других, опытных и сильных, для его отделки, третьих, искусно обрабатывающих железо, для ковки, четвертых в качестве воинов и мастеров по изготовлению метательного оружия».
Здесь мы видим, как быстро славянские племена, плотно столкнувшиеся с цивилизацией, осваивают военное дело и всё с ним связанное.
Повторимся, славяне имели успехи в области землеобработки и промыслов, но отставали в технологиях обработки металлов. И связанно это было исключительно с родоплеменной организацией.
Кузнец
В связи с этим остаётся открытым вопрос об умении ранних славян обрабатывать металлы и, прежде всего, железо. Слово «железо» имеет праславянское, а не заимствованное происхождение. За основу было взято слово «железà», животного происхождения, как и желвак. Близость их по внешнему виду способствовала переносу наименования на железо – металл (О. Н. Трубачев).
А лингвистический анализ слова ruda – «красная, бурая земля», показал, что изначально речь идёт о буром или болотном железняке, который использовали славяне. Добыча этой руды кустарным способом осуществлялась до XX века.
Болотное железо.
Археологи обнаружили некоторое количество железоплавильных центров на территории обитания ранних славян не ранее VII века.
Это городище Камия и Лебенськое в Беларуси, там имеются два небольших горна шахтового типа. В с. Шелеховицы в Чехии обнаружено 25 горнов, а в с. Щебельники (Черкаская обл.) обнаружены остатки горна.
В Горловке (Приднестровье) найден комплекс с 25 печами. Датировать его практически невозможно. У Новой Покровки (Харьковская обл.) открыт железоплавильный конусовидный горн 1 м высотой, но датировка его крайне расплывчата от позднескифского периода до VIII века.
Но самый большой центр был обнаружен на территории пеньковской культуры на безымянном острове Ю. Буга между с. Солгутов и г. Гайвороном (Кировоградская обл.). Он состоял из 25 печей, здесь были 4 агломерационные печи и 21 горн, что явилось полной неожиданностью, так как ранее первую такую агломерационную печь обнаружили только в IX веке. И тут мы сталкиваемся с проблемой, так как сами археологи не смогли объяснить или разнести во времени наличие разных по качеству обработки металла печей. А кустарной железообработкой в этом районе занимались до начала ХХ века. Рядом не было обнаружено совершенно никаких поселений. Но имелись находки, которые показали верхнюю дату VII–VIII в., не ранее, но по наличию керамики VI–VII веков этот центр обработки железа был отнесён к VI–VII вв.
Горны. Южный Буг. Источник: Вудзiля В.I. Залiзоплавильнi горни середины I тысячолiття н. э. на Пiвденному Бузi// Археологiя. № 15.
Никаких изделий на раскопках обнаружено не было. Поэтому этот комплекс определён как место по производству только железа, без дальнейшей его обработки. Таким образом, мы имеем скудную информацию о металлообработке у ранних славян. И началась она не ранее, чем в VII веке. Прямые археологические находки кузниц у чехов, словаков, лужичан и болгар говорят, что об обработке металла, как ремесле, до VIII–IX вв. говорить не приходится (В.В. Седов).
В отличие от германцев, мифы которых о магах-кузнецах известны в полной мере, мы не располагаем такой историей у славян. У нас есть современная реконструкция славянского мифа о происхождение кузнечного дела. Согласно ему, ремесло людям дал Сварог или сам Перун. Предположительно, первый снабдил людей кузнечными инструментами – клещами. Сам кузнец (человек, имеющий дело с огнем) обладает магией, выступает колдуном или лекарем и имеет особый статус (Б. А. Рыбаков).
Это никак не делает из кузнеца представителя элиты, так как, собственно, знати в этом обществе не было (С. В. Алексеев).
Но вся эта реконструкция не имеет никакого отношения к раннеславянской истории. Это было ещё время, когда ремесло у ранних славян оставалось в рамках общины, и не происходило его выделения из другой хозяйственной деятельности. Сезонный характер выплавки железа в железоделательном центре на острове Южного Буга, который мы рассмотрели выше, только подтверждает эту ситуацию. Особый статус кузнеца может формироваться только в период разделения трудовой деятельности и распада родовых отношений, во время формирования дружин и начала княжеской власти, когда его значимость, прежде всего, как оружейника, возрастает многократно. В рассматриваемое же время главные орудия славян – борона и соха создавались без кузнеца.
А вот современная реконструкция мифа о кузнеце и кузнечном деле, связанная с удревлением исторических событий, искажает историческую реальность. Не любая информация, дошедшая до нас в сказаниях и былинах, имеет свои истоки в ранних периодах славянской истории. Археологические данные только подтверждают это. В Пасторском городище, площадью 3,5 га, которое расположено в бассейне Тясмины и относится к пеньковской культуре, был найден первый полный набор кузнечных инструментов. Здесь же обнаружена и скромных размеров кузница, а также ножи, серпы, обломки косы и долото. Все эти находки были отнесены к VI веку.
Предметы из кузницы. VI в. Пасторское городище. Источник: А. Т. Брайчевская, Кузница на Пастырском городище. // КСИАУ
А вот в Зимно, славянском центре, в котором найдено больше оружия, чем во всех остальных славянских землях, никакой кузни не обнаружено. Есть косвенные находки, куски железного шлака, но, собственно, кузни нет.
Отсутствие ряда видов вооружения можно объяснить именно слабой производственной и крайне низкой материальной базой (лепная керамика) в рамках родовой организации. Поэтому основным оружием ранних славян и были короткие копья и луки.
Другие виды оружия ближнего боя
Информация о рукопашных схватках, в которых участвуют славяне, свидетельствует, по мнению исследователей, о наличие еще одного вида оружия простого и естественного для людей, обитавших в лесах. Речь идёт о дубинах (А. С. Поляков). Прокопий Кесарийский упоминает о дубинках или палках (в зависимости от перевода), которыми пользуются славяне при расправе над пленными ромеями. А выводы из анализа сказки восточных славян о Покати-Гоpохе имеют к нашему исследованию прямое отношение. Богатырь-подросток Покати-Горох действовал дубиной или палицей. Его палица куётся из кусочков железа, в то время как у Змея железа с избытком. Здесь напрашивается параллель с ситуацией в металлообработке у славян и их врагов.
Котигорошко. Рисунок З. Волковинской.
Змей восточнославянских сказок – это отражение образа кочевников.
Б. А. Рыбаков писал:
«Создается впечатление, что мы можем соотнести эту сказку с самыми первыми конфликтами между пахаpями-пpаславянами и скотоводами-кочевниками, происходившими в эпоху смены меди железом, когда y южных соседей славян было бесспорное преимущество в изготовлении железа и железного оружия».
Склонность Б. А. Рыбакова углубляться в пласты истории и удревлять исторические институты общеизвестна и не раз подвергалась критике, но ряд архаичных деталей, на которые он обратил внимание, указывают на древние пласты сказки, хотя диапазон может быть достаточно широкий от IV до XI века включительно. Для нас представляется важным, что главный герой сказки ещё пользуется в бою дубиной или в более современной её интерпретации – палицей.
Мы не можем просто так на основе логического домысливания утверждать, что раз есть лес, то есть и дубина, как бы это сделали в околонаучной литературе. Но косвенным подтверждением того, что дубина была важным оружием и активно использовалась, является тот факт, что «коллективное бессознательное» вооружило дубиной или палицей бога Перуна.
Мы видели, что изначально его оружием были стрелы-камни, затем стрелы-молнии, но в какой-то период развития славянского общества Перун «вооружился» и дубиной. Тот факт, что он продолжал быть так вооружён до падения язычества, свидетельствует о важности этого оружия ближнего боя у ранних славян.
Посол С. Герберштейн пересказал версию Псковской первой летописи:
«Когда, однако, новгородцы были крещены и стали христианами, они бросили идол в Волхов. Как они рассказывают, идол поплыл против течения, и когда он подошел к мосту, то раздался голос: «Вот вам, новгородцы, на память обо мне», и на мост была выброшена дубина. Этот голос Перуна и впоследствии слышался в известные дни года, и тогда жители сбегались толпами и жестоко избивали друг друга дубинами, так что воеводе стоило большого труда разнять их».
В 1652 году новгородский митрополит Никон сжег какие-то палицы Перуна, которые хранились в Борисоглебской церкви Новгородского детинца. Они были деревянными с «оловеными наконечниками тяжкими».
И если дубины (именно дубины, а не палицы) или их разновидности активно использовались на протяжении всего Средневековья, то, можно предположить, что и в период славянской миграционной истории они были на вооружении.
В Средние века у некоторых этносов популярным оружием ближнего боя был топор или секира. Национальным оружием франков в V–VII вв. была франциска – небольшой топорик для метания. Заимствовали её и другие германские этносы. У скандинавских бондов популярным оружием в X–XI веках была боевая секира.
Этим, собственно, массовое применение боевых топоров и ограничивается. Бытовые топоры могли использоваться при нужде и на войне. Но вопреки расхожим представлениям, источники совершенно ничего не сообщают о ранних славянах, использующих топоры. А по немногим археологическим находкам иногда трудно отличить боевой топор от рабочего.
В данном случае, опираясь на археологию, нужно понимать, что в рамках материально небогатого мира ранних славян, топор был достаточно редким и дорогим орудием. Возможно, и поэтому мы не видим информации о нём среди оружия славян. Семья (или род) слишком дорожила им в хозяйственной деятельности, чтобы рисковать на войне. Что согласуется с ментальностью рассматриваемого периода: интересы рода важнее личной безопасности отдельного индивидуума.
В 586 году славяне под предводительством авар при осаде Фессалоники использовали стандартные шанцевые инструменты: топоры и ломы. Павел Дьякон рассказал, что славяне в 705 году во Фриуле с помощью камней, копий и секир вначале отбили атаку, а потом и разбили войско лангобардов. Это первое упоминание, когда славяне использовали боевые топоры в бою.
Проанализировав данные источников (документов), мы можем сказать, что ранние славяне слабо использовали оружие ближнего боя – такое как меч и топор. Использование дубин выстраивается только предположительно.
Русские крестьяне с дубинами. XVII в.
Связанно это было, прежде всего, со стадией, на которой находилось славянское общество и с его ментальностью. Эти же выводы можно сделать и по всему комплексу вооружения славян конца V – начала VIII вв. В условиях, когда потестарные структуры находились в зачаточном состоянии, сложно говорить об использовании сложных и дорогих видов вооружения. Периодическое давление со стороны кочевников не позволяло выкристаллизоваться этим институтам.
Обращает на себя внимание тот факт, что Славинии, как ранние потестарные объединения или племенные союзы, в условиях ослабления аварской угрозы и слабости имперской армии Византии, смогли не только занять окультивированные территории с благоприятным климатом для сельского хозяйства, но и массово вооружиться теми видами оружия, которые ранее были им недоступны. Ситуация эта не могла продолжаться долго, о чем мы уже писали в статьях ВО.
Именно родоплеменная структура общества ранних славян V–VIII вв. определяла и состояние военного дела, и особенности вооружения.
Источники и литература:
Герберштейн С. Записки о Московии. В 2-х томах. Перевод Малеина А. И., Назаренко А. В. Т.1. М., 2008.
Прокопий Кесарийский. Война с готами/ Перевод С. П. Кондратьева. Т.I. М., 1996.
Свод древнейших письменных известий о славянах. Т.II. М., 1995.
Стратегикон Маврикия/ Перевод и комментарии В. В. Кучма. СПб, 2003.
Алексеев С. В. Славянская Европа V–VI веков. М., 2005.
Аулiх В.В. Зимнiвське городище – слов’янська пам’ятка VI–VII ст. н.е. в Захiднiй Волинi. Київ, 1972.
Брайчевская А. Т. Железоплавильный горн в Новой Покровке. КСИАУ. № 6. Киiв. 1956.
Вудзiля В.I. Залiзоплавильнi горни середины I тысячолiття н. э. на Пiвденному Бузi// Археологiя. № 15. Киiв. 1963.
Пенроз Д. Аллен С. Рим и его враги. М., 2014.
Поляков А. С. Военное дело у славян в VI–VII веках. Автореферат диссертации на соискании ученой степени к.и.н., СПб., 2005.
Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. М. 1991.
Трубачев О. Н. Этногенез и культура древнейших славян. М., 2003.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка в 4-х томах. Перевод О. Н. Трубачёва. Т.II. М., 1986.
Шувалов П. В. Оружие ранних славян // «Культурные трансформации и взаимовлияния в Днепровском регионе на исходе римского времени и в раннем Средневековье», 2004. Доклады научной конференции, посвященной 60-летию со дня рождения Е. А. Горюнова. Труды Института истории материальной культуры. Т.11. СПб., 2004.
Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд. Под редакцией О. Н. Трубачёва. Выпуск 18. М., 1993.
Информация