Как царь Пётр упустил возможность разгромить османскую армию на реке Прут
Виктор Арсени. Русский царь Пётр I и господарь Молдавии Дмитрий Кантемир в битве с турками и крымскими татарами, 1711 год.
Подготовка Дунайской кампании
Во время долгого пути из Москвы в действующую армию (с 6 марта по 12 июня 1711 года) царь Пётр Алексеевич напряженно работал. Также Пётр «от студеного воздуха и от трудного пути» тяжело заболел. Хворь приковала его к постели, и он настолько ослабел, что должен был учиться ходить.
Первоочередной задачей царя была концентрация войск на двух флангах театра боевых действий: у Азова на востоке, и у Днестра на западе. Оставался и Прибалтийский фронт против шведов, ослабленный уводом лучших сил армии на юг. Здесь надо было укрепить занятые крепости, пополнить рекрутами части и гарнизоны. Надлежало укрепить отношения с союзниками – Речью Посполитой и Данией, добиваясь от них весомого вклада в войну со Швецией. С польским королем Августом II заключили соглашение о военных действиях против шведов Померании. Польско-саксонскую армию усиливали 15-тысячным русским корпусом. Втянуть Польшу в войну с Турцией не удалось.
Валашский господарь Константин Брынковяну ещё в 1709 году обещал Петру выставить армию в помощь русским и обеспечить их провиантом в случае войны с Турцией. Валашские и молдавские бояре просили защиты со стороны России. Но в июне турецкая армия уже заняла Валахию, и Брынковяну не решился на восстание (в 1714 году валашского правителя и его четырех сыновей замучили до смерти и казнили в Константинополе).
2 (13) апреля 1711 года в Слуцке был заключен тайный договор с молдавским господарем Дмитрием Кантемиром. Молдавское княжество признавало верховную власть Русского царства, сохраняя внутреннюю автономию. Кантемир обещал выставить на помощь русской армии корпус лёгкой конницы и помочь с продовольствием.
В Слуцке 12–13 апреля 1711 года прошло военное совещание, на котором присутствовали кроме Петра – Шереметев, генерал Алларт, канцлер Головкин и посол в Польше Григорий Долгорукий. Пётр велел Шереметеву к 20 мая быть на Днестре, располагая 3-месячным запасом продовольствия.
Фельдмаршал сразу же высказал ряд возражений: к 20-му числу армия не успеет прибыть к Днестру из-за плохих переправ, задержки артиллерии и рекрутских пополнений. Также Шереметев отмечал, что армия после боев на Украине, в Прибалтике и тяжелого и продолжительного марша изнурена, испытывает большую нужду в оружии, обмундировании, лошадях, телегах и особенно в провианте. Обычно продовольствие и фураж добывали в районах, где армия располагалась, где велись боевые действия. В данном случае тыловой базой была Украина. Но её ресурсы были подорваны прежними боевыми действиями и ещё не восстановились, также произошёл неурожай и массовый падеж скота в 1710 году.
Царь спешил, подгонял Шереметева. Он стремился выйти к Дунаю раньше османской армии. В этом случае к русской армии присоединялись войска валашского и молдавского господарей, можно было рассчитывать на поддержку местного православного населения. Армия получала продовольственную базу (Молдавия и Валахия). Затем русский государь надеялся, что против османов поднимут восстание не только валахи, но и болгары, сербы и другие христианские народы. В таком случае турки не смогут пойти за Дунай.
Портрет Дмитрия Кантемира. Неизвестный художник. XVIII век
Поход русской армии
В составе русской армии было 4 пехотных дивизии и 2 – драгунских. Пехотными дивизиями командовали генералы Вейде, Репнин, Алларт и Энцберг, драгунскими – Ренне и Эберштедт. Также имелась гвардейская бригада Михаила Голицына (Преображенский, Семеновский, Ингерманландский и Астраханский полки). Артиллерией командовал генерал Яков Брюс – около 60 тяжелых орудий и до 100 полковых пушек. Штатная численность армии до 80 тыс. человек, в каждой пехотной дивизии было более 11 тыс. человек, в драгунской дивизии – по 8 тыс., 6 отдельных полков – около 18 тыс., отдельный драгунский полк – 2 тыс. Плюс около 10 тыс. казаков.
Но во время длительного перехода из Лифляндии к Днестру и Пруту численность русской армии сократилась фактически в два раза. Так, даже во время 6-дневного марша от Днестра к Пруту с изнуряющей жарой днем и холодными ночами, с нехваткой пищи и питьевой воды, многие солдаты погибли или заболели.
Шереметев опаздывал, русские войска вышли к Днестру только к 30 мая 1711 года. Русская конница форсировала Днестр и двинулась к Дунаю, чтобы занять переправы у Исакчи. 12 июня османская армия навела мосты через Дунай и готова была форсировать реку, а русские войска только строили переправу через Днестр.
Турецкая армия под командованием великого визиря Баталджи-паши (около 120 тыс. человек, более 440 орудий) 18 июня переправилась через Дунай у Исакчи. Османы пошли по левому берегу Прута, где соединилась с 70-тысячным конным войском крымского хана Девлет-Гирея.
В итоге случилось то, чего опасался Пётр – османская армия форсировала Дунай и шла навстречу русским. Шереметев повернул к Яссам, куда 25 июня с главными силами подошёл Пётр.
Теперь трудно судить, кто виноват.
Требовал Пётр от Шереметева невозможного, или старый фельдмаршал мог прибавить?
Трудно ответить и на другой вопрос: могла ли сравнительно малочисленная русская армия, выйдя к Дунаю у Исакчи раньше османов, противостоять превосходящим силам турок и крымцев у Дуная? Возможно, что у Дуная западня оказалась бы хуже и опаснее, чем у Прута?
Надежды Петра занять рубеж Дуная рухнули. Развеялись надежды и на эффективную помощь валашского и молдавского господарей. Молдавский правитель организовал в Яссах торжественную встречу, перешёл на сторону России с несколькими тысячами воинов, но его вклад в войну был скромным. Молдавские отряды были слабыми, продовольственную базу в Яссах не подготовили. Жестокий неурожай постиг страну, добыть провиант было тяжело. А валашский господарь Брынковяну, как подданый Порты, вынужден был принять сторону османов, которые раньше русских пришли в Валахию.
Освободительная война славянских, христианских народов на Балканах не приняла большого размаха, который бы смог оказать влияние на кампанию.
Проблема снабжения стала чуть ли не главной. 12 июня 1711 года царь Пётр писал Шереметеву:
«Сего моменту пришли мы с полками к Днестру… Только хлеба почитай нету. У Алларта уже 5 дней как ни хлеба, ни мяса… Извольте нам дать знать подлинно: когда до вас дойдём, будет ли что солдатам есть?»
16 июня Шереметев писал царю:
«Я в провианте с сокрушением своего сердца имел и имею труд, ибо сие есть дело главное».
Вся надежда была на молдавского правителя. Но хлеба не было и у него. Кантемир передал русской армии только мясо, 15 тыс. баранов и 4 тыс. волов.
Существовала и другая проблема. Жара выжгла траву, у лошадей не было корма. То, что не успело сделать жгучее южное солнце, довершила саранча. В итоге – падёж лошадей, замедление марша армии. Также войска страдали от нехватки питьевой воды. Вода была, но худая, от неё болели и умирали не только люди, но и лошади, и собаки.
Продолжение похода
Что было делать? Возвращаться или продолжать поход?
Большинство командиров высказалось за продолжение похода. Рассчитывали на провиант в Валахии, хотели захватить запасы противника. Также имелся слух, что великий визирь якобы имеет указание султана вступить в переговоры с русскими. Раз противник ищет перемирия, значит – он слаб.
Пётр, собираясь идти к Пруту, рассчитывал на успех. Однако это была ошибка.
30 июня 1711 года Пётр выступил из Ясс, к Браилову был направлен 7-тысячный конный отряд генерала Ренне, чтобы создать угрозу с тыла и захватить вражеские запасы. 8 июля русская конница заняла Фокшаны, 12 июля вышла к Браилову. Два дня русские успешно атаковали турецкий гарнизон, 14-го османы капитулировали. Около 9 тыс. солдат было оставлено в Яссах и на Днестре для охраны коммуникаций и тыла.
На военном совете решили идти вниз вдоль по Пруту и не отдаляться. Шереметев правильно решил, что двигаться навстречу врагу, имеющему многочисленную конницу, опасно. Вокруг уже маячили татарские отряды, тревожили обозы и фуражиров. Кроме того, при Шереметеве была только треть армии. Дивизии Вейде, Репнина, гвардия из-за проблем с провиантом находились в разных местах.
7 (18) июля русские вышли к Станилешти. Здесь было получено известие, что османские войска уже в 6 милях от лагеря Шереметева и что конница крымского хана соединилась с визирем. Всем войскам приказали соединиться с Шереметевым. Русский авангард генерала фон Эберштедта (6 тыс. драгун) был окружен вражеской конницей. Русские, построившись в каре и отстреливаясь из пушек, пешим строем отошли к главным силам. Русские войска спасло отсутствие у османов артиллерии, их слабое вооружение (в основном холодное оружие).
Военный совет решил отступать, чтобы в удобном месте дать сражение. Русская армия занимала неаудачную позицию, её было удобно атаковать с окружающих высот. Под покровом ночи 8 (19) июля русские отступили. Войска шли 6 параллельными колоннами: 4 пехотные дивизии, гвардия и драгуны Эберштедта. В промежутках между колоннами – артиллерия и обоз. Гвардия прикрывала левый фланг, дивизия Ренне – правый (у Прута).
Османы и крымцы восприняли этот отход как бегство и начали совершать набеги, которые отбивались ружейно-пушечным огнем. Русские остановились в лагере у Нового Станилешти.
Сражение
9 (20) июля 1711 года турецко-крымские войска окружили русский лагерь, прижатый к реке. С утра арьергардные бои в течение 5 часов вёл Преображенский полк. К туркам подошла лёгкая артиллерия, которая начала обстрел русских позиций.
Накануне сражения к визирю из Бендер прибыли генералы Шпар и Понятовский. Они спросили визиря о его планах. Мехмед-паша заявил, что будут атаковать русских. Шведские генералы стали отговаривать визиря. Они считали, что не надо давать русским сражение, у них войско регулярное и огнем отразит все атаки, османы понесут большие потери. Турецко-крымская конница должна была постоянно беспокоить противника, делать вылазки, мешать на переправах. В итоге голодные и утомленные русские войска капитулируют. Этому разумному совету визирь не внял. Он считал, что русских мало и их можно разгромить.
В 7 часов вечера янычары атаковали дивизии Алларта и Эберштедта. Все атаки турков были отбиты огнем, как и предупреждали шведы. Генерал Понятовский отмечал:
«Янычары… продолжали наступать, не ожидая приказов. Испуская дикие вопли, взывая по своему обычаю к богу многократными криками «алла», «алла», они бросились на неприятеля с саблями в руках и, конечно, прорвали бы фронт в этой первой мощной атаке, если бы не рогатки, которые неприятель бросил перед ними. В то же время сильный огонь почти в упор не только охладил пыл янычар, но и привёл их в замешательство, и принудил к поспешному отступлению».
В ходе сражения русские потеряли свыше 2600 человек, османы – 7–8 тыс. человек.
10 (21) июля сражение было продолжено. Османы полностью обложили русский лагерь полевыми укреплениями и артиллерийскими батареями. Турецкая артиллерия непрерывно обстреливала русский лагерь. Турки снова штурмовали лагерь, но были отражены.
Положение русской армии становилось отчаянным. Войскам грозил голод, боеприпасы вскоре могли закончиться. Военный совет решил предложить османам перемирие. В случае отказа сжечь обоз и прорываться с боем: «не на живот, а на смерть, никого не милуя и ни у кого не прося пощады».
Мехмед-паша на предложение о мире не ответил. Непримиримую позицию занимал крымский хан, никаких переговоров, только атака. Его поддерживал генерал Понятовский, представлявший шведского короля.
Турки возобновили атаки, их снова отразили. Янычары, понеся большие потери, начали волноваться, отказались продолжить атаки. Заявили, что не могут стоять против русского огня и потребовали заключить перемирие. Шереметев снова предложил перемирие. Великий визирь его принял. В османский стан был направлен вице-канцлер Пётр Шафиров. Переговоры начались.
Стоит отметить, что положение русской армии не было таким безнадежным, как казалось. В тылу Ренне довольно легко взял Браилов, перехватив вражеские коммуникации. В стане турков было тревожно. Русские стояли, потери турок были серьёзные. Янычары больше не хотели драться. При решительном натиске в суворовском стиле русская армия могла рассеять противника. Это отметил и английский посол в Константинополе Суттон:
«Очевидцы этого сражения говорили, что если бы русские знали о том ужасе и оцепенении, которое охватило турок, и смогли бы воспользоваться своим преимуществом, продолжая артиллерийский обстрел и сделав вылазку, турки, конечно, были бы разбиты».
Далее можно было заключить мир на выгодных условиях, сохранить Азов. Однако не хватило решительности. В русской армии на высших командных постах преобладали иностранцы, для них численное превосходство противника было решающим фактором. Поэтому Пётр после Прутского похода устроит «чистку» армии от иностранных кадров.
П. Строли. Екатерина уговаривает Петра Великого заключить мирный договор с турецким визирем. Около 1800–1802 гг.
Прутский мир
11 (22) июля 1711 года боевые действия не велись. В этот день было проведено два военных совета. На первом – решили, что если визирь потребует капитуляции, то армия пойдёт на прорыв. На втором – наметили частные меры для выхода из блокады: освободиться от лишнего имущества, чтобы увеличить мобильность войск; из-за нехватки пуль сечь железо на дробь; худых лошадей побить на мясо, других взять с собой; весь провиант поделить поровну.
Пётр разрешил Шафирову принять любые условия, кроме плена. Визирь мог выторговать больше. Русский царь считал, что османы будут выдвигать не только свои условия (Азов и Таганрог), но и представлять интересы шведов. Поэтому был готов отдать всё, что захватили у шведов, кроме выхода в Балтику и Петербурга. То есть Пётр Алексеевич был готов поступиться всеми плодами прежних побед – двух походов на Азов, двух Нарв, Лесной, Полтавы, отдать практически всю Прибалтику.
Но османы об этом не знали. Они видели, что русские стоят крепко, продолжать битву опасно и довольствовались малым. Кроме того, на подкуп визиря выдели крупную сумму (но он её так и не взял, опасался, что сдадут свои или шведы).
В результате Шафиров вернулся с доброй вестью. Мир заключили.
12 (23) июля 1711 года Прутский мир подписали Шафиров, Шереметев и Балтаджи Мехмед-паша.
Россия уступала Азов, уничтожала Таганрог. То есть Азовский флот обрекался на уничтожение. Пётр обещал не вмешиваться в дела Польши и запорожских казаков. Русская армия свободно уходила в свои владения.
Интересы Швеции и шведского короля это соглашение практически не учитывало. Неудивительно, что шведский король Карл XII пришёл в бешенство. Он прискакал в ставку визиря и требовал у него войска, чтобы догнать русских и захватить Петра в плен. Визирь намекнул Карлу о поражении под Полтавой и отказался атаковать русских. Разъяренный король обратился к крымскому хану, но тот не посмел нарушить перемирие.
12 июля русские войска двинулись в обратный путь, соблюдая предосторожности на случай вероломства османов. Двигались очень медленно, 2–3 мили в сутки, отчасти из-за падежа и истощения лошадей, отчасти из-за необходимости сохранять боевую готовность. За русской армией следовала крымская конница, готовая в любой момент атаковать. 22 июля русские перешли Прут, 1 августа – Днестр.
Пётр отправился в Варшаву для встречи с польским королем, затем в Карлсбад и Торгау на свадьбу сына Алексея.
Молдавский господарь Кантемир вместе с семьей и боярами бежал в Россию. Он получил титул князя, пенсию, ряд поместий и власть над молдаванами в России. Стал государственным деятелем Российской империи.
Состояние войны продолжалось до 1713 года, так как султан потребовал новых уступок. Однако активных боевых действий не было. Адрианопольский мир 1713 года подтвердил условия Прутского мира.
В целом неудача Прутского похода была связана с ошибками русского командования. Кампанию подготовили плохо, армия имела ослабленный состав, тыловую базу не создали. Подвела ставка на иностранных военных специалистов. Слишком большие надежды возлагали на возможных союзников. Свои силы переоценили, противника недооценили.
Русский дипломат, вице-канцлер Пётр Павлович Шафиров
Информация