Октябрь 1941-го: турки ждали немцев в Москве
Особая дипломатия
Как известно, после драматических событий в Москве 16 октября 1941 года, столицу решением Госкомитета обороны СССР перевели на осадное положение. Среди прочих мер этому предшествовал перевод из Москвы ряда правительственных и партийных учреждений, а также перевод иностранных посольств в Казань и Куйбышев.
Дипломатов вывезли из первопрестольной всего за пять дней – с 15 по 19 октября, но этому рады были далеко не все. Так, от полной эвакуации категорически возражали в турецком посольстве. Похоже, турецкие дипломаты были не слишком обеспокоены возможным падением советской столицы...
Оно и понятно: турецкая политика в отношении СССР в 1940-1943 гг. была, как известно, на грани вторжения войск Турции в Закавказье. Напомним хотя бы то, что турецко-германский договор «О дружбе и ненападении» сроком на 10 лет, подписанный 18 июня 1941 г., вступил в действие с момента его подписания.
То есть буквально в преддверии нацистской агрессии против СССР. Так что спешка с вводом в действие этого документа была оправданной... Причём Анкара денонсировала этот договор только 2 августа 1944 г.
А планы военного вторжения в Закавказье с осени 1941-го прорабатывались турецкими стратегами, как известно, не только вместе с Германией, но и с западными союзниками СССР (см. Кавказский гамбит фюрера).
Последней попыткой Берлина привлечь Турцию к войне против СССР были маневры вермахта в присутствии руководства турецкого генштаба, в конце июня 1943 г. в районе Полтава-Харьков-Белгород. То есть в канун Курской битвы.
Турецкую делегацию на этих маневрах возглавлял глава Комитета национальной обороны Турции генерал Джемиль Тойдемир (на фото он рядом с фельдмаршалом Рундштедтом). Но итоги битвы под Курском тем более не способствовали турецкой агрессии в Закавказье.
Последний дипломат
Что же касается турецких дипломатов в Москве в октябре-ноябре 1941-го, они заверяли Анкару в скором падении Москвы и не очень-то беспокоились о своей перспективе. 12 октября 1941 г. – из донесения военного атташе Турции в СССР полковника Р. Хангиоглу турецкому генштабу:
«...Москва представляет собой зрелище, как во время «страшного суда». Полная суматоха. Огромные транспорты раненых двигаются из Москвы на восток. Ночи мы проводим в отведенных нам бомбоубежищах. Город постепенно превращается в город смерти и пожаров. Вместе с г. послом я через 1-2 дня поеду в Казань. От вокзалов почти ничего не осталось. Вся советская армия с западного и юго-западного направлений отступает на Москву. Тактика сосредоточения крупной массы войск в городах с тем, чтобы задержать там немецкие войска, является бессмысленной.
Эта тактика избрана и проводится лично Сталиным. Оборона, проводимая по такой системе, приведет к катастрофе советской кадровой армии. События развиваются очень быстро и, очевидно, принесут немцам победу.» (ГА РФ, Ф. Р-9401, Оп. 2, Д. 100, Л. 418-420)
Эта тактика избрана и проводится лично Сталиным. Оборона, проводимая по такой системе, приведет к катастрофе советской кадровой армии. События развиваются очень быстро и, очевидно, принесут немцам победу.» (ГА РФ, Ф. Р-9401, Оп. 2, Д. 100, Л. 418-420)
14 октября 1941 г. – из донесения посла Турции в СССР А.Х. Актая турецким МИДу и минобороны:
«...Мы ожидаем вагонов, которые распорядился нам дать Вышинский. Документы будут отправлены с одним из чиновников посольства. Немецкий нажим чрезвычайно усилился, беспрерывно продолжаются налеты авиации. Среди населения и среди солдат и офицеров, направляемых на фронт, имеют место настроения, вызывающие опасения. Над Россией и над ее сердцем — Москвой нависла смерть.
...Советник посольства Камиль Мюмтаз Бей некоторое время останется в Москве и поедет после отправки документов. Ценные предметы будут размещены в Казани, в специально отведённом здании.» (ГА РФ, Ф. Р-9401, Оп. 2, Д. 100, Л. 422-424)
...Советник посольства Камиль Мюмтаз Бей некоторое время останется в Москве и поедет после отправки документов. Ценные предметы будут размещены в Казани, в специально отведённом здании.» (ГА РФ, Ф. Р-9401, Оп. 2, Д. 100, Л. 422-424)
Камиль Мюмтаз Бей был последним иностранным дипломатом, остававшимся в тот период в Москве, выехав в Казань только в середине ноября!
Поможем, чем сможем
22 ноября 1941 г. – из донесения посла Турции в СССР А.Х. Актая (из Казани) турецким МИДу и минобороны:
«...В Москве приняты очень суровые меры против лиц, подстрекающих к беспорядкам. Ежедневно расстреливается много людей. Продовольственный кризис обостряется с каждым днём. Сахара, мяса, масла почти нет. В Ленинграде положение с продовольствием очень тяжёлое.»
А в эпилоге у посла (на фото) следует намеренная фальсификация:
«...Предполагают, что поскольку Сталин покидает город, то его оборона рухнет. Советы принимают меры к взрыву мостов в Москве и в её окрестностях.» (ГА РФ, Ф. Р-9401, Оп. 2, Д. 100, Л. 425-428)
Впрочем, турецкая сторона и практически помогала вторжению Германии с её сателлитами в СССР. Так, советская ПВО на Кавказе с октября 1941 г. всё чаще фиксировала нарушения турецкими ВВС советских границ, что нарастало до середины июля 1943 г. включительно. Особенно частыми такие нарушения, как и боевые инциденты на сухопутной границе с СССР, были в июне-октябре 1942-го.
А в мае 1942 года, как отмечает российский и азербайджанский историк Джамиль Гасанлы,
«в беседе с В.М. Молотовым в Лондоне У. Черчилль сообщил, что «Германия может ударить через Баку на Кавказ: именно этим объясняется концентрация турецких войск вдоль кавказских границ».
Соответственно, с весны 1942 г. политработники Закавказского военного округа возобновили кампанию среди его солдат и офицеров по поводу нарастающей турецкой опасности. На территории Грузии, Азербайджана и Армении численность советских войск была доведена к началу осени 1942 г. до 25-ти полностью укомплектованных дивизий.»
Соответственно, с весны 1942 г. политработники Закавказского военного округа возобновили кампанию среди его солдат и офицеров по поводу нарастающей турецкой опасности. На территории Грузии, Азербайджана и Армении численность советских войск была доведена к началу осени 1942 г. до 25-ти полностью укомплектованных дивизий.»
Характерно и то, что до января 1945 г. включительно Анкара под разными предлогами отказывала союзникам в пропуске их грузовых конвоев в советские порты или на железные дороги Закавказья. Хотя транспорты Германии, Италии и Румынии беспрепятственно курсировали в 1941-1944 гг. через турецкие (эгейско-черноморские) проливы.
Причём Черчилль и Рузвельт не смогли переубедить по этим вопросам И. Иненю, тогдашнего президента Турции, в Каире в декабре 1943 г. в ходе трехсторонних переговоров. И всё же, впрямую соучаствовать в нацистской агрессии против СССР Анкара так и не решилась...
Информация