Разгрузка угля: воспоминания о буднях противолодочного авиационного полка
Нагло зазвонил телефон.
Кое-как проснулся, глянул на часы – 03:50. Что-то рановато. Хотя фашисты на нас напали именно в это время…
Иду к телефону, пытаюсь разговаривать:
– Ну?
– Михаил Владимирович, это оперативный, на станцию пришли два вагона, второй – наш.
– Ну?
– Очередь второй эскадрильи.
– Ну?
– Я позвонил их командиру, он меня послал…
– Далеко?
– По обычному адресу, да он бухой, кажется, ничего не понимает.
– А чего же это он по ночам пьет, что ему служебного времени не хватает?
– Да я не знаю… Что делать будем? Командиру полка докладывать?
– Командира не тревожь, вполне достаточно того, что ты мне спать не даешь. Позвони еще раз комэске второй, разбуди, я ему чуть позже позвоню. В базу доложи, что в 05:30 начнем разгрузку, пусть все подготовят.
В гарнизон завозят уголь для всяких кочегарок. Разгружают его все части гарнизона по очереди, согласно графику.
В большинстве частей разгрузкой занимаются матросы, но у нас нет матросов, поэтому разгружают офицеры.
Уголь приходит смерзшийся, огромным монолитом, его надо разбить на куски, вывалить из вагона и отодвинуть от путей. Короче, до обеда будут развлекаться.
Ходят слухи, что в базе есть специальная статья на оплату разгрузки угля нанятыми бригадами, но никто этих бригад не видел и куда уходят эти деньги, никто не знает. Нет, кто-то там в базе знает это очень хорошо, но не признается.
Набираю номер телефона командира второй эскадрильи.
Слышу длинные гудки, потом трубка начинает разговор:
– Да пошел ты со своим углем! Дай поспать спокойно, сволочь!
– Это ты с кем сейчас разговариваешь?
– О, Владимирович, заходи…
– Ты там совсем охренел? Куда это «заходи»?
– Ой, извини, мы тут посидели немного, только спать лег, а какая-то свинья со своим углем пристает, наверное, номером ошибся.
– Не свинья, а оперативный дежурный полка, и не его это уголь, а твой, целый вагон стоит на станции, дожидается тебя и твоих орлов.
– А…
– Ну вот, уже начинаешь соображать. Молодец. Значит так – в 05:00 построение летного состава твоей эскадрильи у штаба полка, форма одежды – теплая, рабочая, с собой иметь ломы и лопаты, всех проверишь, посчитаешь, от оперативного мне доложишь по телефону и в путь, на станцию. Разгрузку начать не позднее 05:30.
– А чего это летный состав на уголь? Моя эскадрилья, вот я сам и решу, кого посылать, считаю, что лучше техников послать.
– Решать и считать сам будешь тогда, когда протрезвеешь, а пока делай, что я тебе говорю. У нас сегодня парковый день, техникам и на аэродроме есть, чем заняться, я твоей эскадрилье не собираюсь отдельный парковый день устраивать. Все понятно?
– А, вона как… Да понял я, понял, не дурак. Может, я зама пошлю?
– Нет, дорогой товарищ подполковник, сам пойдешь и замполита не забудешь. А зама, штурмана, и старшего бортача с собой не бери, пусть идут на построение и имитируют присутствие летного состава на парковом дне, в журналах след оставят. И пока весь уголь из вагона не выкинете, водку пить запрещаю. Да, не забудь инструктаж провести по мерам безопасности, чтобы никого углем не зашибло. Утречком приеду, контрольну вас, как вы там пашете, углекопы… Если вопросов нет, крепко целую! Мысленно я с вами.
А чего это замполит полка дрыхнет, когда народ уже собирается в поле? Надо и ему позвонить, пусть вникнет и проникнется.
Звоню:
– Слушаю.
– Что, спал, наверное?
– Конечно, спал, пока ты не позвонил.
– Ну и правильно, где еще может быть замполит, когда полк готовится решать важнейшие задачи по обеспечению жизнедеятельности гарнизона? В теплой постели, под боком у жены.
– А что случилось?
– Да ничего страшного не случилось, пришел наш вагон с углем, разгружает вторая, летным составом. Позвони замполиту второй, пусть там повнимательней за своим командиром присмотрит, тот слегка с запахом, чтобы дров не наломал. И предупреди, чтобы не пили сразу, пока уголь не выгрузят, никаких завтраков, а то знаю я их. И сам можешь утром на всякие планерки не ходить, а как выспишься, позавтракаешь, так сразу двигай к восьми утра на станцию, посмотри, как там дела, ну и вдохнови личным примером или словом каким, зажигательным. И предупреди, что после построения я к ним заеду, посмотрю на уголь и на работников. Ну, если все понял, позвони своему замполиту и иди досыпай.
– Понял, сейчас позвоню.
Посидел на кухне, покурил, дождался доклада комэски о том, что они выдвигаются на станцию, пошел доспать немного.
Встал по будильнику в 06:40, выслушал недовольство жены ночными телефонными переговорами:
– Забери телефон в свою комнату, что ты меня будишь по ночам своими переговорами?
– Ты не понимаешь глобального замысла. Пока я, сонный, тащусь к телефону из своей комнаты, я успеваю проснуться и сразу понимаю, о чем речь.
– Ты только о себе думаешь!
– А думаю я о том, что если звонят ночью, то ждут от меня каких-то вменяемых решений, а не сонного мычания и зевания в трубку.
Это не первый разговор о телефоне, наверное, и не последний, он проходит в дежурном режиме, никак меня не задевает и не мешает мне пить кофе, курить и чесать кошке брюхо.
Выполнив все необходимые утренние процедуры, я выхожу из дома.
На улице мерзко. Морозец градусов 20, ветерок, снежок срывается. Подняв повыше воротник куртки, засунув руки в карманы, иду на перекресток, где уже стоит командир полка.
– Привет.
– Здорово.
– Что новенького?
– Да ничего особенного, летный состав второй эскадрильи с пяти утра разгружает уголь на станции.
– А почему именно летчики?
– Ты рассуждаешь, как их командир, сразу видно, что из одного гнезда вывалились. Да потому что сегодня – парковый день, и без техников его не зачтут.
– Ну да… Ладно, пошли на планерку.
Начинался еще один служебный день в отдельном противолодочном авиационном полку.
Информация