Колдовство и магия эпохи викингов
Лофотр-фестиваль викингов в Норвегии. Фото с сайта: Лофотр. Музей викингов
Предваряя эту статью, я хотел бы обратить внимание читателей на проблему суеверий.
Дело в том, что, с точки зрения науки, а не расхожих мнений и представлений, суеверия – это пережитки прошлых исторических периодов, которые сохранились до наших дней. Современный человек, пугающийся черного кота – «неудачи», понятия не имеет о смысловом значении, которое несла встреча с черным котом во времена, когда колдовство и магия были основой жизни. То, что сегодня осталось как пережиток или суеверие, ранее было составной и обязательной частью неотъемлемого ритуала. Если сегодня, кто-то верит в ворожбу или магию, то это пережиток прошлых социально-экономических эпох, когда магия и колдовство были неотъемлемой частью жизни и как раз неверие в суеверия было отклонением от нормы. Известный процесс над салемскими ведьмами в Новой Англии в конце XVII века только подчёркивает эту разницу и эволюцию в сознании человечества в процессе прогресса.
Введение
Скандинавы поклонялись силам природы, которые приобрели антропоморфные черты в течение исторического развития их общества. Каждое событие из жизни языческих богов отражает ситуацию в общественной жизни скандинавов. Так, борьба богов ванов и асов, отражает ситуацию родового строя. А боги в «Старшей Эдде», произведении XIII века, представлены как люди эпохи викингов и территориальной общины: забияки, воры, прелюбодеи и развратники.
Здесь кроется и ошибка о том, что Русь со Скандинавией были на одном уровне исторического развития, а потом, как водится, Русь-Русия от всех «отстала». Русь в период конца «эпохи викингов» только начала переход от родового строя к территориальной общине, а скандинавы были в конце эпохи территориальной общины, с разницей в несколько веков.
Следует подчеркнуть, что образ Одина и богов его круга, как, скажем, и Олимпийских богов, меняется с развитием общественных отношений, и это отчётливо видно в исторических источниках: в родовой период – это одни боги, в период распада родовых отношений – другие, в эру становления и существования территориальной общины – третьи, в эпоху распада территориальной общины, влияния христианства – четвертые.
Не существует статичного образа языческих скандинавских богов, как, впрочем, и других языческих богов, будь то Зевс, Юпитер или Перун.
Мир и семья богов, их усадьба Асгард и жилище – были аналогичны мироустройству жилища и рода (семьи) бонда, свободного общинника, дома и усадьбы конунга. Ученые давно предполагают, что и корабль в представлениях скандинавов был устроен как усадьба. Граница хутора-усадьбы или корабля являлась границей рода, а все, что за ней, было враждебным миром.
Все, что мешало родовому счастью, не имело места в религии скандинавов, так, не существовало понятия добра и зла в нашем понимании. Зато трусость и неотмщение за обиду жестоко порицались. Стоять на защите «души рода» – вот задача и главы рода, и всех её членов. Душа рода противостоит враждебным духам.
Род был основной ячейкой общества при родовом строе, сохранился он рядом с семьёй и при территориальной общине: община и состояла из родов и семей, как роды патрициев и семьи плебеев в Риме, боярские роды и семьи концов и улиц люда в Новгороде и т. д.
С точки зрения ментальности этого периода, гибель души рода куда страшнее, чем физическая смерть, поэтому вся жизнь была построена вокруг этого постулата, с этим всё время жил скандинав.
А за пределами усадьбы человека поджидали враждебные силы. Что говорить об отдельном доме, когда в «Круге земном» сообщается о Швеции:
«В Швеции много больших областей. Там много также разных народов и языков. Там есть великаны и карлики, и черные люди, и много разных удивительных народов. Там есть также огромные звери и драконы».
И в этом мире, мире враждебном за пределами рода, мире драконов, троллей и троллих, колдунов и иноплеменников предстояло жить и перемещаться человеку.
Так, скандинавы считали, что финны все колдуны. Харальд Прекрасноволосый спасает великого финского колдуна и тот его приводит к Одину. В «Саге о Харальде Прекрасноволосом» рассказывается о двух финнах-ведунах, которые были меткими стрелками и могли убивать взглядом. Чародей Эйвинг Рваная Щека, которому за неприятие христианства конунг Олаф Трюггвасон (963–1000 гг.) поставил на живот чашу с раскаленными углями, уверял, что он дух, попавший в тело, благодаря волшебникам финнам. Св. Олаф (995–1030 гг.) подвергся колдовству финнов, которые наслали на его войско непогоду.
Так выглядит фанат язычества, герой сериала «Викинги», Флоки
Магия и война
Скандинавские конунги в Норвегии и Швеции вели свой род от Одина. А Один, кроме всего прочего, был «провидцем и колдуном»:
«Один, – читаем в «Саге об Инглингах», – владел и тем искусством, которое всего могущественнее, оно называется колдовство. С его помощью он мог узнавать судьбу людей и ещё не случившееся, а также причинять людям болезнь, несчастье или смерть».
Один передал свое искусство жрецам, они уступали в мастерстве только ему. Такой же сверхъестественной силой обладали или должны были её иметь и его потомки, конунги, но со временем колдовство стало считаться зазорным для владык. Но они обладали другой магической силой, которая обеспечивала урожай и безопасность.
Один, который на пирах был прекрасен, в бою представлялся ужасным. А вот как он применял магию на войне:
«Один мог сделать так, что в бою его недруги становились слепыми или глухими или наполнялись ужасом, а их оружие ранило не больше, чем хворостинка».
Благодаря магии Одина, воины могли сражаться без кольчуги, обнаженными, «как бешеные собаки или волки», они кусали свои щиты и были сильными, как медведи и быки. Это были берсерки, воины, подвергнутые колдовству со стороны Одина, как сообщает «Сага об Инглингах».
Ни напитки из мухомора, ни прочие рациональные объяснения не имеют никакого отношения к берсеркам. Берсерки – это те, на кого снизошла магическая благодать Одина, это его магические воины. Возможно, в жизни это были чаше всего люди огромной силы, но малого ума, с серьёзными психическими отклонениями, о чем сообщают Саги. Но родовое счастье потомства Одина и его подданных было недолгим, начиналась новая эпоха, которая отразилась в предвидениях прорицательницы Вёльвы из «Старшей Эдды» о том, что братья будут биться с братьями.
Об этих изменениях в судьбе потомков Одина сообщают Саги: конунг Висбура бросил свою жену с двумя детьми, не вернув ей приданное – золотое ожерелье. Все эти действия – типичные для распада родовых отношений. Его дети потребовали возврата украшения, но, получив отрицательный ответ, обратились к прорицательнице Вёльве Хульде. Она предупредила, что после отцеубийства в роду конунгов Инглингов будет постоянная вражда, а в ожерелье раздора отразилась злая воля судьбы. Позднее из-за него погиб одетый в это ожерелье конунг Агни. Но это не остановило отцеубийц, то есть было нарушено ключевое правило родовой организации: запрет на вражду с сородичами.
Но это лишь внешняя оболочка из событий, которые сообщают о гибели родового строя. Как мы и писали, происходят и изменения в мифологии. С падением родового строя начинается и эпоха викингов.
Наследники Олафа, конунги Норвегии и Швеции колдовством занимались редко.
Швед Даг, сын Дюггви конунга, понимал язык птиц, научил воробья разговаривать и умел гадать.
Колдовством увлекался и конунг Рёгивальд, у которого в доме было восемьдесят колдунов, надо полагать, целая дружина, с ними расправился его брат Эйрик Кровавая Секира (885–954 гг.). О том, что дружина могла состоять из воинов-колдунов, мы имеем и другие свидетельства. Колдуны даже могли управлять кораблем, как это делал могучий бонд и чародей Рауд Могучий.
Яростный язычник, ярл Хакон в конце X века перед походом на юг Швеции принес обильную жертву, в ответ прилетели два ворона, он понял, что Один будет помогать ему и начал грабительский поход.
Датский конунг Свейн (960–1014 гг.), будучи уже христианином, отправил на разведку в Исландию волшебника, который должен был узнать, где можно высадиться на острове. Он это сделал, перевоплотившись в кита.
Адам Бременский утверждал, что Олаф Трюггви, которого Саги рисуют ревностным крестителем Норвегии, увлекался магией:
«он был сведущим в гадании, слушал оракулов и все свои надежды возлагал на предсказания птиц. За это его и прозвали Олаф «Воронья нога».
Возможно, что речь идет о периоде до крещения Олафа, так как после принятия крещения в Англии, он усиленно начинает преследовать магов и колдунов, которых в Норвегии было очень много, об этом как раз писал и Адам Бременский, и Снорри Стурлусон (1179–1241 гг.), автор эпической саги «Круг Земной».
Один мощный колдун Эйвинда Болото, которого преследовал конунг Олаф сын Трюггви, прибегнул к колдовству, чтобы осуществить захват конунга. Он ночью с дружиной, состоящей из колдунов и чародеев, решил убить конунга Олафа в его усадьбе, волшебник наколдовал туман и шлемы невидимки, но туман был настолько густой, что колдуны сами себя ослепили и попали в руки дружинников, которые жестоко расправились с ними.
Божественная удача помогла Олафу Трюггви, когда он воевал на финском побережье. Финские колдуны направили на его корабли шторм, но конунг справился с этим испытанием, победив чары.
А вот о колдовстве во время войны мы имеем немного свидетельств. Первое, сообщает «по слухам» «Сага об Олафе сыне Трюггве», о том, что ярл Хакон (погиб в 995 г.) для победы над йомсвикингами принес в жертву сына.
Уже во время христианской Норвегии Хакон II Сигурдссон или Широкоплечий в борьбе со своим соправителем Инге в 1161 году прибег к колдовству. Колдунья нагадала, что Хакон победит своего соправителя, если будет воевать ночью.
Стена щитов. Кадр из сериала «Последнее королевство»
После гибели Инге его сторонники говорили, что это большая подлость прибегать к гаданию. Знаменательно, что в стране, которая официально уже 160 лет была христианской, действовали колдуны.
Интересно, что у скандинавов эпохи викингов существовали и табуированные, «хулительные песни», которые могли вызвать убийство тех, кто их сочинял: так, мечи со стены порубали конунга, который спел хулительную песню. А конунги стимулировали скальдов на такие песни, с помощью магии которых можно было поразить или навредить врагу перед войной или боем.
Итак, исходя из дошедших до нас источников, скандинавские конунги, потомки Одина, не так часто прибегали к магии и колдовству, хотя и они использовали ее в борьбе с миром духов на войне.
Возможно, дело в том, что мы видим общество эпохи викингов, где традиционные, языческие ценности подверглись эрозии: Дания вступила на путь христианизации уже с конца IX века, Норвегия и Швеция – с середины Х века.
«За конунга, за мир и урожай»
Если Один был и колдуном, и воином, то его потомки, конунги, если судить по Сагам, были воинами, которые использовали чаще жертвоприношения, нежели колдовство. Жертвоприношение в святилищах было их основной языческой обязанностью, важнейшей из важнейших.
Интересно описание, приведённое Адамом Бременским, святилища в Упсалле:
«В этом храме, который целиком изготовлен из золота, находятся статуи трёх почитаемых народом богов. Самый могущественный из них – Тор – восседает на троне посреди парадного зала; с одной стороны от него – Водан [Один], а с другой – Фрикко. Их полномочия распределяются следующим образом: «Тор, – говорят шведы, – царит в эфире, управляет громом и реками, ветрами и дождями, ясной погодой и урожаями. Второй – Водан, что означает «ярость», ведёт войны, даёт людям мужество в битвах с врагами. Третий – Фрикко – дарует смертным мир и наслаждения. Последнего изображают с огромным фаллосом. Водана же шведы представляют вооружённым, как у нас обычно Марса. А Тор со своим скипетром напоминает Юпитера».
Задачи, которые стояли перед конунгом, состояли в защите земли и обеспечении урожая.
Конунги обеспечивали связь общества с миром духов, участвуя в жертвоприношениях и языческих пирах. Если жертвоприношение совершалось конунгом в одиночку, с жрецами, то пир был всеобщим жертвоприношением: здесь ели мясо жертвенных животных, особенно конину. Еда и участники пира окроплялась кровью животных. И пили в установленном порядке:
«Первым был кубок Одина – его пили за победу и владычество своего конунга, потом шли кубок Ньёрда и кубок Фрейра – их пили за урожайный год и мир. У многих было в обычае пить после этого Кубок Браги. Пили также кубок за своих родичей, которые уже были погребены. Этот кубок называли поминальным».
Это был важнейший институт общества территориальной общины и важнейшее всенародное действие, так Хакон Добрый (920–962 гг.), с детства христианин, был силой принужден бондами приносить жертвы и есть жертвенное мясо на пиру.
Недаром важнейшим свойством конунгов всегда считалось счастье и удача, которыми он делился с ближними, вначале только с родом и племенем, а впоследствии – с дружиной и бондами-общинниками:
«Посылая своих людей в битву или с другими поручениями, он [Один] обычно сперва возлагал руки им на голову и давал им благословение. Люди верили, что тогда успех будет им обеспечен».
Вопрос о том, обеспечивает ли конунг урожай или нет, был ключевым, особенно в ранние периоды развития скандинавского общества. Если период бескормицы затягивался, с таким правителем не церемонились. Было понятно, что у него нет связи с богами или его жертвоприношения они не принимают:
«В начале зимы надо было приносить жертвы богам за урожайный год, в середине зимы – за весеннее прорастание, а летом – за победу».
Так случилось с полулегендарным шведским конунгом Домальди. В его правление не было урожая, вначале была увеличена жертва, приносимая в Упсалле, она была сделана быками. Затем в жертву принесли людей. И наконец, «во имя рода» в жертву принесли конунга Домальди. Точно так же поступили с Олафом Лесорубом, который недостаточно внимания уделял урожаю в стране, его также принесли в жертву.
Конунг Аун для того, чтобы прожить дольше, принес по порядку в жертву Одину в Упсалле семь своих сыновей, после чего люди не дали ему убить последнего сына, и он умер.
А вот конунг Адильс был случайно принесен в жертву, его конь споткнулся у жертвенника, и конунг разбил голову. Все указанные события происходили еще при родовом строе в конце IX века.
Скандинавы, которые приносили жертвы за урожай и мир, так же считали, что и на войне происходит постоянное жертвоприношение. Правда, они понимали это не так как мы, современные люди. В нашем понимании «жертвы войны» – это напрасные потери, у язычников из Скандинавии – жертвы войны, это те, кто принесены в жертву богам или Одину. Жертвами могут быть враги, а свои приносятся в жертву врагами. Таким образом, одно из понимания войны для человека этого времени, кроме получения выгод, добычи и славы, принесение жертвы. Стать объектом жертвоприношения не очень хорошо, так конунг Ингвар, сын Эйстейна, погиб в сражении с эстами, стал жертвой:
Ингвар конунг
Жертвой стал
Мужей Сюслы.
Жертвой стал
Мужей Сюслы.
Викинги Ингвара принесли восточноанглийского короля Эдмунда в 869/870 году в жертву, расстреляв его из луков, по другой версии – забили палками и обезглавили.
Полулегендарный Рагнар Лодброк после набега на Северную Францию велел принести в жертву 111 воинов Карла Лысого, а когда датчане стали болеть от чумы, он отпустил часть пленных, отдав их захваченную добычу, чтобы задобрить богов франков.
О свирепости норманнов сообщают многие хроники, но где здесь обычная свирепость во время войны, где действия, связанные с жертвоприношениями, а где преувеличения средневековых авторов, разобраться трудно.
Адам Бременский сообщает, что в жертвенной роще Упсаллы висели собаки, лошади и люди. Он же писал, что в течение десятидневного пира ежедневно приносятся жертвы, включая людей.
А вот йомсвикинг Буи после поражения в битве, которая произошла около 986 года, с норвежцами прыгнул за борт с двумя ларцами драгоценностей. Он не хотел быть принесенным в жертву мечом или топором. А сам отправился к Одину, да еще и с жертвоприношениями.
Жертвоприношения драгоценностями, золотом и серебром стали особенно важны для скандинавов эпохи викингов. Но огромное количество серебра, найденного сегодня археологами, было закопано в местах, из которых их извлечь было совсем невозможно, чаще всего в топях и болотах. Эти клады навсегда оставались «во владение владельца и его рода, и воплощали в себе их удачу, счастье, личное и семейное благополучие» (А. Я. Гуревич).
Тем не менее за них можно было купить рабов, усадьбу, дом, корабль или его половину.
Пьяные викинги из Йомсборга клянутся захватить Норвегию (конец Х в.)
На смену язычеству шла новая эпоха, где «трансцендентные ценности», деньги, играли куда как более значительную роль, чем только богатств.
Гибель богов
Мир языческих богов, магии и колдовства с середины Х века начинает рушиться. Экспансия эпохи викингов, которая началась в период падения родового строя и продолжалась весь период территориально-общинного строя, вела к этому. Триаде «капище – тинг – конунг» приходил конец. Недаром бонды и ярлы так боролись за старину, связанную с язычеством. Так как одновременно с установлением христианства в Скандинавии происходило и становление института ранней монархии, которая, в свою очередь, невозможна без классообразования. Исследователи отмечали, что многие викинги позднего периода были безразличны к язычеству. Родовые (исландские) саги демонстрируют нам то же самое. А монархи смогли сломить языческие порядки, противостоящие новой эпохе в Скандинавии, процесс формирования которой занял несколько веков.
Но это не конец чудес, это их новое время, так уже Олаф Святой с небес помогает варягам на службе в Византии сражаться против язычников.
Рекомендуемая литература и источники:
Гуревич А. Я. Избранные труды. Т. 1, М. – СПб, 1999.
Гуревич А. Я. «Эдда» и сага. М., 1979.
Милетинский Е. А. Скандинавская мифология как система. М., 1973.
Стриннгольм А. М. Походы викингов, государственное устройство. Нрав и обычаи древних скандинавов. М., 2002.
Адам Бременский // Cлавянские хроники. М., 2011.
Беофульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975.
Генрих Хантигтонский. История англов. Перевод Мереминского С. Г. М., 2015.
Исландские саги. Ирландский эпос. М., 1973.
Исландские саги. Перевод А. В. Циммерлинга. Т. 1–2. М., 2000–2004.
Круг Земной. Издание подготовили: А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980.
Информация