Как спасти пленных российских военных
«На самом деле, в самую первую очередь следует озаботиться судьбой собственных солдат, попавших в плен. Это ваши дети. Их нужно выручать любыми силами и средствами».
– Александр Привалов, читатель «Военного обозрения».
Материал, который был опубликован на ВО, касающийся проблемы пленных солдат и офицеров ВСУ и нацгвардии Украины, вызвал интерес у читателей. Вместе с тем ко мне посыпались вопросы о наших пленных. О судьбе тех солдат и офицеров армии и Росгвардии, которые попали в плен в первые дни операции.
Тема тем более важна уже потому, что мы видим на кадрах, снятых в освобожденных районах Донбасса и других областей. Тюрьмы, пыточные камеры, концлагеря, в которых применялись самые жестокие пытки, и жизнь человека не стоила ничего. Мы видим выживших заключенных этих лагерей и тюрем, мы слушаем их рассказы…
Мы видим покинутые расположения украинских подразделений. Свинарник выглядит лучше, чем эти расположения. Любой военный вам скажет, что в боеспособной части такого быть просто не может. Даже в условиях боевых действий. А теперь подумайте, в каких условиях содержатся пленные этих свиновоинов?
Почему в начальный период наши потери были выше, чем сейчас?
Этот вопрос действительно волнует многих. Первые три-четыре дня операции, несмотря на видимые успехи, принесли и самое большое количество убитых и пленных с нашей стороны. Объяснить это можно многими факторами. Скоростью движения колонн, численным перевесом ВСУ, подготовленными позициями и прочими премудростями.
Но, по моему мнению, самой большой ошибкой стало то, что мы так и не поняли мощи укропропаганды и идеологической обработки населения. Мы слишком часто говорили о том, что украинцы нам братья. Мы слишком часто писали о том, что Украина ждет освобождения. Да и влияние мировых интернет-ресурсов нами не было учтено.
Но первые же победы показали совсем иную картину. Мирное население почему-то не выбегало на улицы с букетами цветов. Наоборот, люди появлялись на улицах хмурыми, в ожидании репрессий. То, что им внушали долгие годы, работало. Люди боялись. Та же картина наблюдалась и в подразделениях ВСУ. Даже в тех, что были достаточно лояльны к русским. Плен, по словам украинских пропагандистов, был равен смерти!
В такой обстановке всеобщей ненависти и страха наши колонны спешили вперед, выполняя приказ. Бросали сломанную технику и шли вперед. Тыловые части торопились доставить боеприпасы, горючее, питание и все то, что необходимо для войны, на передок. Зачастую при этом мало заботясь о прикрытии своих колонн. Оставляя части и подразделения противника в своем тылу. И, соответственно, получая нападения на беззащитные тыловые колонны.
Вот интересно, кто-нибудь мне сможет объяснить, как можно побеждать противника, не причиняя ему критического ущерба? А ведь именно такой приказ выполняли наши бойцы в первые дни операции. С тем, что надо беречь мирных, я согласен. Люди не виноваты, что оказались не в том месте и не в то время. Но противник?..
И ещё одно наблюдение из первых дней операции. Сейчас, вот тут молодцы пресс-служба МО, много публикуют материалов о подвигах, которые совершили наши солдаты и офицеры в первые дни операции. Почитайте внимательно наградные листы. Взвод лейтенанта Х противостоял батальону ВСУ... Танк старшего сержанта Y противостоял танковой роте ВСУ.
Ничего странного не замечаете? Как может взвод, действующий в составе БТГ, оказаться один на один против вражеского батальона? В каких случаях такое происходит? Я не могу найти ответа, кроме банальной разведки боем в несколько модернизированном, «осовремененном» виде. Выманить противника легкой добычей из ОП и прихлопнуть в чистом поле.
Такая тактика принесла победу. Сейчас напишу очень спорную для многих фразу. По моему мнению, в основном первую задачу, я имею в виду демилитаризацию Украины, мы выполнили ещё две недели назад. ВСУ потеряли мобильность, способность вести активные боевые действия и даже единое управление. Сейчас мы воюем с отдельными укрепрайонами, изолированными разными по численности группировками ВСУ.
Уничтожение баз, арсеналов и прочей военной инфраструктуры – это всего лишь зачистка оставшихся объектов. Запад много говорит о поставках техники и вооружения на Украину. Вопрос – а зачем она нужна, если доставить ее частям в окруженных опорных пунктах нельзя? Фольксштурм вооружать? Это что-то похожее на то, чтобы дать обезьяне компьютер.
Но оборотной стороной такой тактики стали не только большие потери, но и пленные. Это в кино взвод солдат может воевать против полка. И не зря за описанные выше подвиги награждены лейтенанты, командиры взводов и их подчиненные. В реальном бою взвод может продержаться какое-то время, но без поддержки судьба его будет предрешена.
Пленные должны быть возвращены в любом случае
Я начал материал с рассказа о тех тюрьмах, в которых содержались «сепаратисты» на Донбассе. Но вчера сеть всколыхнуло новое видео. Прямо на камеру вэсэушники совершили военное преступление. Пленным солдатам и офицерам нашей армии прострелили ноги. Просто так, ради устрашения их родных и близких.
Медики и те, кто хоть раз участвовал в боевых операциях, прекрасно понимают, что после таких ранений некоторые из пленных просто умрут. Некоторым придется ампутировать ноги. Мне понятно, что целью данной публикации является ненависть.
Признаюсь, очень трудно сдерживать эмоции, глядя на такие кадры. Не представляю, как сдерживают эмоции родные и близкие солдат. Но мы должны оставаться людьми. Бить надо врага. Жестоко бить. Но тот, кто признал твою победу, уже не враг. Он готов понести наказание за свои действия. По закону, если мы люди...
Меня очень порадовали изменения, внесенные в приказ Главкома, касающиеся «критического ущерба ВСУ». Хватит делать доброе лицо. На войне всегда есть жертвы. Это аксиома. И будет лучше, если эти жертвы будут вражескими солдатами и офицерами. Что сегодня и делается довольно успешно.
Сколько пленных сегодня находится на Украине – неизвестно. Понятно, что те цифры, которые сообщают пресс-службы противоборствующих сторон, не соответствуют действительности. Лично моё мнение, Министерство обороны вообще не должно сообщать такие вещи. Считать будем после Победы. И награды раздавать будем тогда же. И матерям поклонимся…
Никаких разговоров об обмене тоже не идет. Единственное заявление, которое сделала киевская власть устами генпрокурора Ирины Венедиктовой 14 марта, касается только того, что такой обмен вообще возможен. Всё. Украинский омбудсмен Людмила Денисова молчит. Российский – Татьяна Москалькова, говорит о готовности разговаривать в любом формате.
«Модель обмена всегда обсуждается до последнего. Разные варианты: один на один, все на всех, группа на группу, раненые на раненых».
Стену молчания Россия пытается пробить. Но ответных шагов нет. Между тем беспокойство за судьбу солдат и офицеров растет. Об этом мало пишут, но родственники пленных жалуются на шантаж и запугивание с целью принуждения выходить на антироссийские митинги, участие в пропагандистских передачах западных СМИ и тому подобное.
Конечно, можно разглагольствовать на тему патриотизма и невозможности перешагнуть через личное ради общественного, но только тогда, когда это не касается вас лично. А вот когда угрожают сделать инвалидом или убить вашего сына, брата, мужа, такие разговоры отчего-то прекращаются.
Очень четко на вопрос о возможной судьбе пленных высказалась омбудсмен Донецкой народной республики Дарья Морозова. Согласитесь, эта женщина имеет право на собственное мнение. Хотя бы уже потому, что знает судьбу сотен, а может, и тысяч людей, которых за восемь лет арестовали и пытали украинские спецслужбы.
«Пытки, моральное и физическое насилие, запугивания – все эти незаконные методы дознания – обычная практика для украинской стороны».
Я не просто так упомянул о Дарье Морозовой. Точно так же может сказать и другой омбудсмен, уже Луганской народной республики, Виктория Сердюкова. Проблемы пленных существуют и в республиках. Не только пленных военных, но и мирных граждан, которых обвинили в сепаратизме.
Я не знаю ответа на вопрос о том, как организовать обмен без каких-то контактов между омбудсменами. Один опыт есть. Мы смогли обменять мэра Мелитополя Ивана Федорова на 9 российских солдат. Возможно, стоит продолжить именно такую практику? Только где взять столько проукраинских мэров?
Ясно только одно. Работа в этом направлении должна вестись по всем возможным и невозможным направлениям. Российские бойцы должны быть возвращены домой. Мы просто не имеем права о них забывать. Это наши солдаты и офицеры.
Вместо итогов
Итогом этого материала может быть только сообщение о том, что все российские бойцы, попавшие в плен в ходе специальной операции, возвращены на Родину. Сами понимаете, до этого пока далеко. Хотелось бы сказать о другом. О том, как нам относиться к возможной гибели или пленению наших военнослужащих.
В спецоперации участвуют профессионалы. Люди, избравшие путь служения Родине. Они пришли в армию, прекрасно понимая то, что они защищают свое государство, свой народ, свою семью. Они будут первыми, кто встретит врага лицом к лицу. И будут ее, эту страну, этот народ, защищать до последней капли крови, если понадобится.
Задача армии сохранять и охранять свою страну. Конечно, приятно погреметь берцами по брусчатке Красной площади, приятно, когда на тебя смотрят миллионы людей с гордостью, но часто для того, чтобы пройти один раз на параде Победы, приходится пройти через сотни больших и малых боев, потерять кучу друзей, быть заштопанным докторами не раз…
Наверное, с точки зрения обычного человека, это звучит жестоко. Но это реальность военной службы. Это суть военной службы. Женские слезы и собственные сопли мы утрем после окончания этой операции. Отдадим почести каждому погибшему воину, поклонимся каждой матери воина, каждой жене, невесте, сестре. Пожмем руку каждому отцу и брату. Но потом, после Победы.
Информация