«Пехота сама себя съела и ела других, ловя людей». Как Русское ополчение освободило Москву от польских людоедов
«Изгнание поляков из Кремля Пожарским». Эрнест Лисснер
Русское ополчение
В сентябре 1612 года Земское ополчение нанесло поражение польско-литовским войскам гетмана Ходкевича (Московская битва, Часть 2), которые пытались деблокировать гарнизон в Москве. Осада польско-литовских войск в Китай-городе и Кремле стала более плотной.
Сражение с Ходкевичем показало, что сила Русских войск – в единстве. Необходимо было объединить Второе ополчение Минина и Пожарского с казаками Первого ополчения Трубецкого. Под давлением духовного авторитета влиятельного и богатого Троице-Сергиева монастыря, включая келаря Авраамия Палицина, воеводы пошли на переговоры.
Князь Трубецкой, ссылаясь на знатность своего происхождения, требовал признания его главным вождем. Пожарский и Минин, чтобы избежать раздоров, проявили гибкость и пошли на уступки. В конце сентября 1612 года обе рати и власти соединились. Во главе объединенного войска и Русского царства встал новый триумвират – Трубецкой, Пожарский и Минин (при формальном главнокомандовании Трубецкого).
Формируются органы государственного управления (приказы), военные вопросы решал единый стан (штаб) на Неглинной речке у стен Кремля. Приказы и стан были размещены на нейтральной местности – посредине между двумя лагерями – казачьим и земским. Все грамоты подписывались обязательно Трубецким и Пожарским. Имя Трубецкого оказалось на первом месте, так как он имел боярство, полученное в Тушино у «царя» Лжедмитрия II, а Пожарский был лишь стольником. Фактически же князь Дмитрий Михайлович, как более талантливый полководец и справедливый вождь, имел большее влияние в войске.
Сигизмундов чертёж Москвы, выполненный поляками, гравированный в 1610 году
Продолжение осады
Началась общая осада Кремля и Китай-города, которые удерживали поляки. Были установлены 4 батареи – в Замоскворечье, у Пушечного двора, на Кулишках и Дмитровке. Начался обстрел московских укреплений. Полякам было отправлено предложение сдаться. Пожарский обещал свободный проход всем, больным и раненым гарантировали подводы.
Паны ответили грубостью:
«Московский народ самый подлейший в свете и по храбрости подобен ослам или суркам… впредь не пишите нам ваших московских глупостей, а лучше ты, Пожарский, отпусти к сохам своих людей».
Храбрость поляков была связана с тем, что они основательно ограбили Москву и взяли в «залог» русские сокровища, хранившиеся в Кремле. Ляхи грабили даже своих союзников, русских бояр. Так, ворвались в усадьбу главы Семибоярщины, князя Фёдора Мстиславского, избили его и ограбили. Грабежа не избежал епископ Арсений Елассонский. Он писал:
«отняли у русских всякий провиант, вещи – серебро, золото, одежды златотканые и шелковые».
Поэтому жадная шляхта не желала уходить пустыми. Солдаты голодали, начали есть чужих и своих, взывали о помощи от короля и Ходкевича. Но золото бросать не хотели.
В военном отношении положение польского гарнизона было безнадежным. Король и гетман в ближайшее время не могли помочь московскому гарнизону под началом полковников Миколая (Николая) Струся и Юзефа Будзило (Осипа Будило).
Русское командование приняло меры для усиления внешней обороны, чтобы отразить новое нападение поляков. В Замоскворечье восстановили разрушенные в боях малые крепости – острожки. Берега Москвы-реки обнесли тыном-частоколом с валом, расставили пушки так, чтобы вести огонь, как по польскому гарнизону, так и по врагам, которые будут прорываться к Кремлю.
Ополченцы выкопали неподалеку от Кремля глубокий ров, укрепили его, поставив у Пушечного двора батарею для обстрела Кремля. Предусмотрительный князь Пожарский лично контролировал все инженерные работы.
Продолжение голода и людоедство
Голод в городе начался еще зимой 1611–1612 года. Польско-литовские солдаты грабили москвичей, забирали всё, что понравится (включая жен и дочерей). Резко подскочили цены на провиант, спекулянты из Подмосковья сбывали в городе хлеб по тридцатикратной цене. У кого не было денет, те питались падалью. В этот период в крепость прорывались отряды Ходкевича, Корецкого и Будзилы, приводили обозы с продовольствием, что временно облегчало положение гарнизона.
Но в целом положение было тяжелым уже в первую зиму блокады. Один из современников писал:
«В крепости голод такой великий, что иные уже от голода умирали, ели, что могли добыть. Собак, кошек, крыс, сухие шкуры (кожи) и людей даже…»
Осенью 1612 года, когда гетман Ходкевич не смог провести в крепость обоз с припасами, и блокада стала полной, положение стало ещё хуже. Во время Московской битвы часть разбитых отрядов Ходкевича смогла пробраться в Китай-город и Кремль. Но солдаты прибыли без обозов, провианта. То есть гарнизон численно увеличился, а продовольствия не прибавилось. Поэтому первыми вымерли роты Неверовского, прорвавшиеся без денег и собственных запасов.
Стали исчезать люди. Гулящие девки и слуги, бывшие при гарнизоне, одинокие прохожие, больные и раненые. Командиры разрешили забить и съесть заключенных и пленных. Начался настоящий кошмар.
Польский историк К. Валишевский отмечал:
«Осаждённые пользовались для приготовления пищи греческими рукописями, найдя большую и бесценную коллекцию их в архивах Кремля. Вываривая пергамент, они добывали из него растительный клей, обманывающий их мучительный голод. Когда эти источники иссякли, они выкапывали трупы, потом стали убивать своих пленников, а с усилением горячечного бреда дошли до того, что начали пожирать друг друга; это – факт, не подлежащий ни малейшему сомнению: очевидец Будзило сообщает о последних днях осады невероятно ужасные подробности, которых не мог выдумать… Будзило называет лиц, отмечает числа: лейтенант и гайдук съели каждый по двое из своих сыновей; другой офицер съел свою мать! Сильнейшие пользовались слабыми, а здоровые – больными. Ссорились из-за мертвых…»
Когда русские войска вошли в Кремль, то они обнаружили много тел и чаны, в которых засаливали человечину. То есть процесс поставили на поток. Человечиной даже торговали.
Русских в крепости осталось мало: одни бежали, другие погибли, третьих выгнали, как лишних едоков. Поэтому забивали на мясо и своих. Выкапывали из могил трупы ранее умерших. Будзило писал:
«Пехота сама себя съела и ела других, ловя людей… Сильный зарезывал и съедал слабого».
Капитуляция
Численность польско-литовского гарнизона значительно упала. Из 3,5 тыс. солдат осталось 1,5 тыс. Остальные умерли от болезней, голода, ран, часть съели, заготовили впрок. Но во время продолжавшихся переговоров паны вели себя по-прежнему нагло, отказывались сдаваться.
22 октября (1 ноября) 1612 года казаки, пользуясь тем, что поляки и литовцы не могли надежно прикрыть все укрепления, пошли на штурм. Русские ворвались в Китай-город. Ослабленные голодом польско-литовские войска не смогли оказать сильного сопротивления. Поляки потеряли много людей и бежали в Кремль.
Увидев, что дальнейшее сопротивление – это скорая смерть, польское командование согласилось на капитуляцию. О свободном проходе речи уже не было. Только безоговорочная капитуляция.
26 октября (5 ноября) 1612 года остатки польского гарнизона согласились на капитуляцию. Польским захватчикам обещали сохранить жизнь, если они сдадут в казну награбленное добро.
27 октября (6 ноября) началась сдача польско-литовского гарнизона. Польский полк Струся, вышедший в стан Трубецкого, вопреки договору был почти полностью выбит казаками. Среди казаков было много беглых крестьян и холопов из мест, которые были разорены и выжжены польскими отрядами, поэтому они жаждали справедливой мести и отказывались от любых соглашений.
В литовском полку Будзилы, сдавшемся Пожарскому, также были убитые, но в значительно меньшем количестве. Князь Дмитрий Михайлович принял особые меры предосторожности, чтобы избежать бойни. Пленных сослали в русские города, где они находились под арестом, ждали обмена на русских пленных. Так, Струсь и Будзило находились в плену до Деулинского перемирия в 1619 году.
27 октября (6 ноября) 1612 года Русское ополчение торжественно вступило в опустошенный и оскверненный врагами Кремль. Храмы были обворованы, загажены, осквернены, усадьбы и могилы разграблены. Ляхи пытались спрятать в специально подготовленных тайниках и часть награбленных сокровищ, но их нашли.
В воскресенье 1 (11) ноября 1612 года утром на Красной площади у Лобного места под приветственные крики москвичей сошлись ратники ополчения и казаки. После благодарственного молебна открылось торжественное шествие в Кремль. Земское ополчение во главе с Пожарским и Мининым под звон колоколов и пушечную пальбу, двигаясь от Арбата, вошло во Фроловские (Спасские) ворота. Ратники несли опущенные польские знамена, отбитые у неприятеля.
В самом Кремле победителей встретили полковники Струсь, Будзило и другие польские командиры, которые покорно сложили знамена королевской армии. Тем временем казаки во главе с князем Трубецким вступили в Кремль через Боровицкие и Троицкие ворота.
Москвичи праздновали победу.
Грамотой от 15 (25) ноября соправители русского государства Пожарский и Трубецкой созвали представителей от городов и сословий для выбора царя.
Поляки в русском плену. Худ. Михаил Клодт
Героическая оборона Волоколамска
Русская столица была полностью очищена от иноземных захватчиков. Это был важный этап в борьбе с интервентами по восстановлению единства Русского государства. Минин и Пожарский навечно вошли в русскую историю как народные герои.
Однако до полного освобождения России было еще далеко. Западные и северо-западные области Русского государства были захвачены польскими и шведскими войсками. Польская корона не желала отказываться от Москвы и русского престола. Король Сигизмунд III собирал армию для нового похода на Москву. Страну по-прежнему грабили банды польских авантюристов, «воровских казаков», различных самозванцев и атаманов. До завершения Смуты оставались ещё годы упорной борьбы.
Польский король не смог собрать большую армию. Под его началом была отборная польская конница, немецкие наемники и часть гарнизона Смоленска. Всего до 5 тыс. бойцов. В Вязьме король соединился с остатками войска Ходкевича. Польско-литовские войска шли по Ржевской дороге. Сигизмунд, узнав о сдаче гарнизона Кремля, сообщил, что явился дать на царство избранного русскими королевича Владислава.
Но подчиняться врагу не желали. Малая крепость Погорелое Городище отказалась капитулировать. Воевода Шаховской с иронией посоветовал:
«Иди, король, под Москву, будет Москва за тобой, и мы готовы быть твои».
В самой Москве Русское командование решило в переговоры с королем не вступать и вывести войска навстречу врагу. Сам город был сильно разрушен, стены ещё не восстановили. Запасов для того, чтобы выдержать осаду не было. Большую часть дворянских отрядов и часть казаков из-за отсутствия снабжения пришлось распустить по домам. У Пожарского и Трубецкого осталось не более 3–4 тыс. воинов.
Польское войско вышло к Волоколамску. Воевода Карамышев решил, что сопротивление бессмысленно. Однако донские казачьи атаманы Нелюб Марков и Иван Епанчин взяли командование на себя и врага в город не пустили. Сигизмунд разъярился и осадил крепость. В Москву было направлено посольство во главе с Мезецким в сопровождении полка из тысячи всадников.
Русские командующие переговоры вести не стали. Поляков встретили возле Ваганькова, побили и отбросили. Посол Мезецкий перешёл на сторону русских. Попавший в плен дворянин Филисофов ещё больше смутил польское командование, дезинформировав его:
«Москва людна и хлебна, все обещались не брать королевича на царство и умирать за православную веру».
Волоколамск героически держался. Русские воины
«бились на приступах, едва за руки не берясь, и на трех приступах перебили великое множество литовских и немецких людей».
Казаки сделали вылазку, захватили несколько пушек. Началась зима. Польская армия не была готова к длительным боевым действиям.
27 ноября (7 декабря) Сигизмунд отдал приказ отступать. Польские войска побрели назад, бросив застрявшие в снегах обозы, теряя замерзших и обмороженных солдат.
Польский рейд с целью отбить Москву провалился. Похвальбы Сигизмунда «великое Российское государство под себя и под Польшу… привести» не осуществились.
И. П. Мартос. Памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве. Сооружен в 1818 г.
Информация