Эвмен из Кардии. Последний защитник семьи Александра Македонского
Ранее мы говорили о происхождении и молодости Эвмена – грека из Кардии, который стал архиграмматом (управляющим канцелярией) Александра Македонского, а после его смерти, наравне с Пердиккой, был сторонником сохранения единого государства и защитником династии Аргеадов. Пердикка был убит собственными подчинёнными во время похода в Египет, но Эвмен на своём фронте в Малой Азии одержал две громкие победы – над наместником Армении Неоптолемом и любимым командиром македонской армии Кратером. За это на собрании македонского войска он был объявлен вне закона и приговорён к смерти.
Как мы помним из предыдущей статьи, последним правителем государства Александра стал Антипатр, который начинал свою карьеру полководца ещё при отце этого царя, Филиппе II, и даже был его другом. Антипатр забрал наследников Александра (сводного брата Филиппа и малолетнего сына завоевателя Александра) в Македонию. Выполнять волю собрания войска, приговорившего Эвмена к смерти, он поручил Антигону Одноглазому, который управлял сатрапией, расположенной западнее провинции Эвмена.
Предполагаемое изображение Антигона Одноглазого
Антигон принял это поручение с большим энтузиазмом, рассчитывая присоединить земли Эвмена к своим владениям.
Антигон против Эвмена
Война между Эвменом и Антигоном, которых часто называют самыми талантливыми полководцами среди диадохов, длилась три года. Первое сражение – при Оркиниях, Эвмен проиграл из-за предательства двух командиров. Он вынужден был укрыться в горной крепости Нора, взять которую армии Антигона так и не удалось. Оставив часть своих войск для осады, Антигон отправился подчинять Пафлагонию и Каппадокию. Он разгромил армию Алкета, брата Пердикки, вынудив того покончить жизнь самоубийством в осаждённом Термисе. Скоро Антигон стал властелином всей Малой Азии, лишь формально подчиняясь регенту Антипатру.
Ситуация резко изменилась летом 319 года до н. э., когда, умирая, Антипатр назначил преемником не своего сына Кассандра, а 75-летнего Полиперхонта – бывшего командира фаланги Александра. Возмущённый Кассандр бежал к Антигону, который был рад поводу начать новую войну. Теперь он рассчитывал захватить Македонию и Грецию и стать регентом империи (а в дальнейшем, быть может, и царём). К этому времени численность его войск, хоть и рассредоточенных по значительной территории, доходила до 60 тысяч пехотинцев и 10 тысяч конных воинов. В распоряжении Антигона имелись также 70 слонов. Отдавать Кассандру Македонию Антигон, разумеется, не планировал, собираясь лишь использовать его в войне с Полиперхонтом. Передав Кассандру 35 кораблей и 6 тысяч солдат, Антигон отправил его воевать в Грецию. Сам он, заключив союз с Птолемеем, разгромил флот Полиперхонта, которым командовал Клит Белый, и готовился переправить свою армию через Геллеспонт.
В этой ситуации Полиперхонт решил вступить в союз с Эвменом. Он не только подтвердил его права на прежние владения, но и назначил стратегом Азии. Под командование Эвмена переходил и корпус знаменитых аргироспидов Александра Македонского. Власть Эвмена признали многие наместники восточных провинций.
В свою очередь, и Антигон вступил в переговоры с Эвменом, отправив к нему в качестве посланника упоминавшегося в первой статье Иеронима Кардийского – будущего «историка диадохов», земляка и друга героя статьи. Однако Эвмен остался верен династии Аргеадов.
Стратег Азии
Усыпив посредством переговоров бдительность Антигона, Эвмен сумел во главе 500 всадников вырваться из крепости Нора. Присоединив по пути отряды, набранные в Каппадокии, он прибыл в Киликию. Здесь он вступил в командование армией и, получив золото из царской казны в Синде, навербовал ещё несколько тысяч солдат в Финикии, Сирии, Писидии, Ликии и на острове Кипр. В результате в его распоряжении оказались около 12 тысяч пехотинцев (в том числе 3 тысячи аргироспидов) и до двух тысяч всадников. Олимпиада призывала Эвмена на помощь и даже хотела назначить его воспитателем внука – сына Александра от Роксаны.
Олимпиада на римском медальоне, отчеканенном при императоре Каракалле
Эвмен собирался переправиться в Македонию на кораблях, которые стал строить в Финикии, но эти планы пришлось отменить после победы Антигона над флотом Полиперхонта.
Между тем появление в Малой Азии армии Эвмена вынудило Антигона отменить свою экспедицию в Македонию. В конце осени 318 года он двинул против Эвмена 24-тысячную армию (20 тысяч пехотинцев и 4 тысячи всадников). Эвмен предпочёл отступить на восток, где в провинции Сузиана к нему присоединились войска некоторых сатрапов, насчитывающие более 18 тысяч пехотинцев и около 4 тысяч всадников. Сатрап Индии Эвдам, бывший таксиарх фракийских частей Александра, которого Диодор Сицилийский называет убийцей царя Пора, привёл 120 слонов. Антигон же получил помощь от своих союзников – Селевка и Пифона. Эвмен захватил принадлежавший Селевку Вавилон, но не смог переправить свою армию через Тигр, так как этот диадох приказал разрушить дамбу. На помощь Селевку и Пифону шёл Антигон, однако весной 317 года Эвмен одержал победу у реки Копрот: здесь он на глазах солдат основной неприятельской армии разбил семитысячный отряд, переправившийся было через этот приток Тигра.
После этого Антигон вынужден был отойти в Мидию, сатрапом которой был его союзник Пифон. Во время перехода его армия понесла довольно большие потери в стычках с племенем коссеев. Эвмен также отвёл армию на зимние квартиры. Надо сказать, что и здесь этот грек столкнулся с македонской оппозицией. Сатрап Персиды Певкест, бывший соматофилак Александра, гордившийся тем, что в 325 году до н. э. спас царя во время штурма города индийского племени маллов, претендовал на командование объединённой армией в силу важности своей провинции.
Andre Castaigne. Alexander and a few companions within the Mallian town
Новый командир аргироспидов Антиген требовал, чтобы стратег был выбран на собрании македонского войска. Что касается рядовых аргироспидов, которых Диодор Сицилийский называл «непобедимыми войсками, чьи слава и подвиги вызывали немалый страх среди врагов» и «нарушителями спокойствия», то эти «авторитетные» воины имели обыкновение присягать полководцам лишь после получения полной предоплаты за свои услуги. В течение 317 года до н. э. они успели три раза получить жалованье от Эвмена – и столько же раз ему присягнули.
Рассказывая о зимнем лагере армии Эвмена, Плутарх описывает его как «место праздников, разврата, а также предвыборных интриг» и сравнивает с... демократическим государством. Просто удивительно, что Эвмену тогда удалось навести хоть какой-то порядок.
Боевые действия возобновились осенью 317 года, когда армия Антигона встретилась с войсками Эвмена, которые встали на её пути, преградив дорогу в земли Селевка недалеко от современного города Исфахан.
Сражение при Паретакене
Описание этой битвы (а также сражения при Габиене) можно найти в «Исторической библиотеке» Диодора Сицилийского, «Жизнеописании» Эвмена Плутарха, «Стратегемах» Полиэна и в труде Корнелия Непота «О знаменитых иноземных полководцах». Помимо прочего, это сражение знаменито и тем, что стало первым, в котором самостоятельное командование было поручено сыну Антигона – Деметрию. Ему в то время было 19 лет, в историю этот полководец войдёт под прозвищем Полиоркет (Осаждающий города).
Деметрий I Полиоркет. Римская копия I века н. э. с греческого бюста III века до н. э. Неаполь
К этому времени соотношение сил противоборствующих сторон оказалось следующим: пехотинцев было примерно поровну (около 35 тысяч в царской армии против 33 тысяч у Антигона), однако Антигон имел преимущество в тяжелой пехоте. Больше у него было и конных воинов (около 10 тысяч против 6 тысяч). Но у Эвмена было больше слонов (125 против 65).
Эвмен своих слонов равномерно распределил по всему фронту, Антигон же всех слонов поставил на левом фланге. В центре с обеих сторон выстроились тяжеловооруженные пехотинцы, по флангам – легкая пехота и кавалерия. При этом занявшие позиции в центре элитные пехотные части Эвмена – македонские аргироспиды и гипасписты, качественно превосходили аналогичные соединения Антигона, хоть и уступали им в численности.
Итоги сражения оказались неоднозначными: конные части Эвмена имели успех на одном из флангов. Его пехотинцы опрокинули неприятельскую фалангу, но, преследуя её, утратили строй, попали под удар всадников правого фланга армии Антигона, которыми командовал 19-летний сын этого диадоха – Деметрий. Именно эта атака спасла армию Антигона от разгрома: пехотинцы левого фланга наступающей фаланги Эвмена понесли большие потери и вынуждены были остановиться. На исходе дня обе армии вернулись на исходные позиции, сохранив свою боеспособность и готовность к новому сражению. Диодор Сицилийский утверждает:
«Хотя было уже время света ламп... войска не только сплотились, но и вновь направили все свои усилия к сражению, и даже более, рвением к победе преисполнились не только стратеги, но и массы сражающихся. Так как ночь была ясная, освещаемая полной луной, армии выстроились параллельно друг другу на расстоянии около четырех плетров.»
Потери Антигона были значительно выше, но воины Эвмена потребовали отойти к обозу, где находились не только принадлежавшие лично им ценности, но также их жены с детьми. В результате получилось, что поле боя осталось за армией Антигона. Однако он не смог пробиться во владения Селевка, где планировал разместить своих людей на зиму. Так и не выявив явного и бесспорного победителя, армии Эвмена и Антигона разошлись в разные стороны.
Битва при Габиене
Во время перерыва в боевых действиях в войсках Эвмена снова буйным цветом расцвела «демократия». Если верить Плутарху, Эвмена подчинённые-сатрапы терпели только потому, что лишь ему войско доверяло как полководцу, считая его «единственным, кто способен командовать и вести войну», причём «щадя жизни солдат». А их самих македонские воины считали всего лишь хорошими организаторами и распорядителями пиров и всевозможных праздников. И потому сатрапы якобы договорились убить Эвмена сразу после победы над Антигоном. Пока же, не ожидая нападения, они рассредоточили свои войска по долине, расположенной на границе Мидии и Персиды. С Эвменом остались лишь его собственные немногочисленные отряды. Извещённый об этом своими шпионами, Антигон решил разбить неприятельские силы по частям. Однако Эвмен, ожидая подхода основных сил, устроил лагерь на холме, расставив множество пустых палаток и зажигая по ночам большое количество костров. Разочарованный Антигон не решился сразу атаковать Эвмена, дав ему время собрать союзные войска. Наконец, весной 315 года до н. э. неприятельские армии вступили в бой, ставший роковым для Эвмена. У стратега Азии оказалось больше пехотинцев (около 36 тысяч против 22 тысяч) и слонов (114 против 65), но Антигон сохранял преимущество в коннице (9 тысяч против 6 тысяч). Ударным отрядом Эвмена по-прежнему были аргироспиды, о которых Диодор Сицилийский пишет:
«В это время младшему из среброщитников было около шестидесяти лет, большинству прочих около семидесяти, а некоторые даже старше, но все они были непобедимы из-за опыта и сил, таковы были умения и смелость, приобретенные в результате непрерывного ряда сражений.»
Поскольку кавалерийские части традиционно действовали на флангах, Эвмену необходимо было как-то удержать здесь свои позиции до тех пор, пока его фаланга не опрокинет неприятельскую пехоту в центре. И потому он усилил шестидесятью слонами левый фланг, против которого готовил решающий удар Антигон. Этим (правым) флангом командовал Деметрий, левым – союзный Антигону сатрап Мидии Пифон. Антигон сразу же получил фору, поскольку на его сторону перешёл полуторатысячный кавалерийский отряд сатрапа Персиды Певкеста. А затем был убит вожак слонов Эвмена, которые теперь, будучи напуганными, побежали назад. Сам Эвмен был окружён и с трудом сумел прорваться к своим войскам. Но его фаланга действительно добилась успеха. Диодор утверждает, что «престарелые» аргироспиды Эвмена
«показали себя настолько превосходно в мастерстве и силе, что из своих людей они не потеряли ни одного, а из противников убили более пяти тысяч и разгромили все пехотные отряды, численность которых была во много раз больше их собственной.»
Полиэн утверждает:
«Когда же битва закончилась, у Антигона пало пять тысяч воинов, а у Эвмена всего лишь триста.»
Если бы не измена Певкеста, конница которого могла бы решить судьбу сражения, битва закончилась бы страшным разгромом войск Антигона. Но и теперь исход боя не был определён. Диодор сообщает:
«Сатрапы говорили, что нужно отступать в верхние сатрапии как можно быстрее, но Эвмен заявлял, что они должны остаться и сражаться, ибо вражеская фаланга разгромлена, а силы кавалерии у обеих стороны равны.»
Всё решил прорыв мидийского конного отряда к лагерю Эвмена: «доблестные» аргироспиды, из страха потерять накопленные богатства, выдали своего полководца Антигону. По иронии судьбы, точно так же когда-то поступили воины Неоптолема, которые перешли на сторону Эвмена в обмен на обещание сохранения личного имущества, с которым они собирались когда-нибудь вернуться в Македонию.
Несмотря на заступничество Деметрия, сына Антигона, и одного из старых соратников Александра Неарха, Эвмен был приговорён к смерти и казнён через три дня.
О судьбе предавших Эвмена аргироспидов Полиэн сообщает, что Антигон «почтил их обильными дарами», но потом:
«Остерегаясь их измены, он тысячу из них передал в помощь Сибиртию, сатрапу Арахосии (это историческая область на территории современного юго-восточного Афганистана и северного Пакистана – В. Р.), остальных же разослал для несения караульной службы в другие укреплённые и отдалённые гарнизоны, чтобы местность, где они будут служить, стала для них темницей. Вскоре о них ничего не стало слышно.»
А вот что пишет о них Плутарх:
«Антигон, видя в аргироспидах жестоких и разнузданных преступников, удалил их от себя и передал правителю Арахосии Сибиртию с приказанием уничтожить всех до одного, чтобы никто из них не вернулся в Македонию и не увидел Греческого моря.»
Командира аргироспидов – Антигена, положили в деревянный гроб и сожгли заживо. Был казнён и сатрап Индии Эвдам. Диодор Сицилийский так сообщает об этом:
«Теперь, когда Антигон неожиданно победил Эвмена и всю армию, которая противостояла ему, он схватил Антигена, командира среброщитников, бросил его в яму и сжег заживо. Он убил Эвдама, который привел слонов из Индии, и Келбания, а также некоторых других из тех, кто всегда был враждебен к нему.»
Иероним Кардийский, земляк и друг Эвмена, после смерти этого полководца перешёл на службу к Антигону, затем служил его сыну Деметрию Полиоркету. Умер он в македонской Пелле около 250 года до н. э. Иероним написал «Историю престолонаследия Александра, ныне утерянного», в которой лестно отзывался и об Эвмене, и о своих новых покровителях. На его труд в своих работах ссылались Плутарх, Диодор Сицилийский и Корнелий Непот. Кроме того, некоторые сведения об Эвмене можно найти в сочинении Арриана «Анабасис Александра» (другое название – «История походов Александра Великого») и в упоминавшейся в первой статье «Македонике» Дуриса Самосского.
А что же случилось с Антигоном? После победы над Эвменом этот диадох стал слишком силён, что обеспокоило правителей других «осколков» империи Александра. Птолемей, Лисимах, Кассандр и Селевк, объединившись, начали войну против него. В битве при Газе (312 г. до н. э.) им удалось разбить сына Антигона – Деметрия. Но война продолжалась, и в 307 году до н. э. Антигону и Деметрию, освободившим Афины и Аттику от македонских войск Кассандра, стали воздавать там божественные почести: в специально написанном гимне Деметрия называли сыном Посейдона и Афродиты. В 306 году до н. э. эти «живые боги» первыми среди диадохов провозгласили себя царями. А Деметрий одним из первых среди царей Западного мира распорядился чеканить монеты со своим портретом – до той поры на лицевой части монет наносились изображения богов либо уже умерших героев (диадохи использовали изображение Александра Македонского).
Деметрий I Полиоркет на тетрадрахме чеканки 294-288 г. до н. э.
Война диадохов против Антигона и Деметрия с переменным успехом шла до 301 года до н. э., когда в грандиозном сражении при Ипсе Антигон был убит, и его державу разделили победители. Деметрий Полиоркет сражался до 285 года до н. э., но и он был вынужден сдаться своему тестю Селевку Никатору и умер через два года в городе Апомея в ранге почётного пленника. Но его сын Антигон Гонат, которому удалось нанять до 9 тысяч кельтов и договориться о союзе с Этолией, завоевал Македонию в 276 году до н. э.
Антигон II Гонат и его мать Фила, дочь Антипатра. Деталь фрески из Помпей, около 40 года до н. э.
Он стал основателем македонской династии Антигонидов, последним представителем которой был царь Персей.
Тетрадрахма последнего македонского царя Персея, отчеканенная между 179-172 гг. до н. э.
22 июня 168 г. до н. э. он потерпел поражение от римлян в битве при Пидне, после которой Македония навсегда утратила свою независимость.
Информация