Экспедиция к предкам. Жилища и люди
Центр Пензы, конец 50-х. Вот такая тогда там была у нас «грязюка»… В центре, а уж что было на окраинах – можно себе представить!
«…нет больше меня в доме сем;»
Книга Бытия, 39:9
Книга Бытия, 39:9
История недалекого прошлого. Предыдущий материал, вышедший 25 февраля, на тему «истории недалекого прошлого» читатели ВО восприняли с интересом и предлагали продолжить. Но скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Так что лишь сейчас вашему вниманию предлагается продолжение этой темы.
Просто очень тесные дома…
Как я уже писал, дом, в котором я жил с момента рождения и вплоть до 20 лет, был построен ещё в 1882 году и застрахован от пожара в обществе «Саламандра» (оно упоминается в замечательной книге Евгения Пермяка «Горбатый медведь»). Состоял он из двух половин (в соседней половине дома жили брат и сестра моего деда), причём в нашей было всего две комнаты – зал и небольшая спальня. Там помещалась моя мама и я. Бабушка спала в зале на диване, а дед так и вовсе в прихожей у двери в сени. И так жил бывший заведующий Пензенским гороно, и директор школы. То есть даже у него жилище было очень тесным. А ведь когда-то в нём жили ещё два человека – мамины братья, погибшие в годы войны. Кстати, они спали на полатях под потолком, устроенных над коридором в кухню. А попадали на них с печки, куда вела деревянная «приступка». Все две комнаты и кухня были буквально заставлены мебелью, включая подставки под горшки с пальмами в зале. Именно поэтому соседские дети друг к другу особо и не ходили. Им просто негде было развернуться в тесных домах.
Вид на зал со стороны… большой русской печки. Там, где слева нарисовано кресло, стоял ещё большой книжный шкаф. Рис. автора
Нетрудно догадаться, что ребёнку в этих комнатах было отведено очень мало места. Кровать в спальне и круглый столик под… зеркалом трюмо в зале! Вот и всё! Из игрушек: большой медведь с опилками – он был так велик, что с ним можно было мне бороться, вдобавок он ещё и рычал! Такой же набитый опилками заяц, размером поменьше – специально ходили за ним в киоск с игрушками на вокзал станции Пенза-I, и маленькая рыженькая лисичка в сарафане.
Игрушки «с бору по сосенке»
Было настольное заводное метро ленинградского производства из жести и настольный бильярд. Но играть в тот же бильярд нужно было с кем-то. А мама постоянно была занята. Собрать на столе метро я один тоже не мог, так как для этого требовалось убрать со стола огромную керосиновую лампу, что мне категорически запрещалось. Были картонные игры – «Поймай рыбку» (с магнитом на конце удочки) и «Кот и мыши» – игра-ходилка с разноцветными шариками. Но опять же, играть во всё это одному было просто невозможно.
«Поймай рыбку»
А взрослым обычно было не до тебя. Летом можно было вынести эти игры на крыльцо и играть там. А как быть зимой? Зимой мы друг к другу практически не ходили. Так что и тут с играми было всё далеко не так просто. Получалось, что игры есть, а возможности играть в них нет. Правда, маме хотелось заставить меня музицировать. Были куплены дорогая немецкая губная гармошка – звуки, которые я из неё извлекал, могли бы мёртвого поднять, и… мандолина! Ну как ей это всё пришло в голову, даже не знаю. Играть на мандолине надо учиться! А где бы я этому учился в Пензе в 1959-1961 годах?
Настольный бильярд – игра азартная, но не для одного
Правда, что хорошо, так это то, что кроме всего этого было куплено целых три набора строительного материала из дерева, конструктор «меккано» и несколько коробок пластилина. То есть создана неплохая развивающая среда. Дворцы и замки я строил на столике, сидя под трюмо. В общем-то, жилища людей того времени были приспособлены для… отдыха взрослых от работы где-то. Но никак не для обитания в них детей.
Причём у меня ещё было хотя бы что-то – медведь, заяц, лиса, ящик со строительным материалом, а по воскресеньям под надзором взрослых прокат метро. А у других мальчишек с улицы Пролетарской не было и этого. У моих соседей – Женьки и Сашки Мулиных, например, вообще не было никаких игрушек. И тоже две комнаты, разделённые печкой, причём очень маленькие, а бабушка у них спала и вовсе на сундуке у двери… У Витьки (его дом сохранился до сих пор, о чём в прошлом материале рассказывалось) из всех достоинств был велосипед и один том книги Висковатого по униформе эпохи Петра. И когда я к нему домой приходил, то… мы эту книгу смотрели. И – всё! Будучи в гостях у Витьки – сына летчика, мы играли в его конструктор «меккано» (он был намного больше моего) и в игралку-ходилку «Полёт на Марс». То есть игрушек тогда у большинства детей было очень мало. И взрослые даже не понимали, что купить игрушку мало… «Вот тебе медведь, иди играй!». А как в него играть? Где посуда его накормить, еда, одежда… Всё это было понарошку и лично мне очень быстро надоедало.
Игры возле книжного шкафа
Так что осень, зима и весна были для меня до покупки телевизора очень скучным временем. Ведь до 1961 года и дед, и бабушка, и мама у меня работали. Только в этом году дед и бабушка ушли на пенсию и стали весь день находиться дома. В итоге я целыми днями слонялся по дому без дела, боролся с медведем и строил дома. Особенно скучно становилось к вечеру. Мама работала в институте допоздна, заведовала кабинетом марксизма-ленинизма, и приходила домой около 10 часов вечера. Вот я её на полу у книжного шкафа и дожидался. Дед сидел за столом и читал газету, бабушка лежала на диване с романом в руках или что-то вязала. От печки шло приятное тепло, тёплым был и пол, ну в шкафу были книги, картинки в которых я мог смотреть часами. Кроме того, разнообразия ради можно было играть в жёлто-бело-синий боевой корабль из дерева с поворачивающимися башнями. Сделан он был по ватерлинию, а башни на нём поворачивались – ещё одна любимая игрушка, кроме зайца и медведя.
Форзац книги «Одиссея капитана Блада». Мне почему-то необыкновенно нравился именно этот корабль, и я даже считал, что все парусные корабли и должны так выглядеть. Не ожидал того, что это не что иное, как предвидение будущего. Впоследствии я и модель этого корабля сделал, и… ещё много всего остального!
Одной из самых любимых книг того времени была «Борьба за огонь» и… «Одиссея капитана Блада». Причём я заставил себя её прочитать уже в пять лет, если даже не раньше. И нравилась она мне настолько, что я решил её «разукрасить». Взял красно-синий толстый карандаш (у деда, как у учителя труда и географии, их было очень много!) и… разрисовал её иллюстрации по своим возможностям. Как вы видите, были они тогда не слишком велики. Попросту говоря, я вообще не умел рисовать, так что получилось у меня сущее «каля-маля».
В то время мне казалось, что эта карта стала куда как лучше!
Равно как и вот эта картинка!
Естественно, что когда меня на этом поймали, то за порчу книги очень ругали. Но я сказал, что хочу рисовать, и мама нарисовала мне два рисунка: на первом два танка, похожих на тракторы, среди воронок и разрывов ползли в атаку, на втором был пейзаж – море с волнами, а на берегу – маяк, дерево, и на дереве сидит птичка. Сказать, что я был просто в восхищении – значит, ничего не сказать. Недаром помню их до сих пор, хотя прошло уже больше 60 лет. Хотя, ну какие танки могла нарисовать женщина? Пушки как брёвна, ну и всё остальное – соответственно. Но… я тут же оба эти рисунка перерисовал, и неплохо, и потребовал себе цветные карандаши и альбом.
«Рисунки из амбарной книги»
Карандаши мне купили, а вот вместо альбома дали большую амбарную книгу с пожелтевшими листами бумаги, с крупной линовкой и обложкой «под малахит» – в конце XIX века это было характерным оформлением обложек. И стал я рисовать, лишний раз доказав моим родным, что недаром у меня и отец, и дед по отцовской линии кроме основной профессии занимались ещё и живописью.
Ганнибал. Рисунок пером и тушью. Срисовано из учебника истории для 5-го класса. 25 августа 1965 г. Фамилия на рисунке указана другая: выбирая новую в 1974 году, никак не мог предполагать, что в стране марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма столь пышным цветом расцветёт антисемитизм. Впрочем, сегодня старая фамилия была бы ещё хуже...
Карандашами я рисовал до первого класса, а там пристрастился рисовать пером и чёрной тушью и практически весь период обучения в школе именно так, в графике, и рисовал. Красками начал рисовать позднее, причём обожал маленькие миниатюры, помещавшиеся в блокнот.
А вот это уже «блокнотный рисунок» акварельными красками, сделанный после просмотра какого-то «индейского кино». Ну, не очень хорошо я тогда себе представлял их одежду и снаряжение, но очень старался изобразить всевозможные узоры. Коня срисовал из диафильма «Конь Керима», но сам всадник целиком мой
Книга про «дрова»
Ещё одной моей любимой книгой была моя ровесница – книга «Умелые руки» (1954). Её я тоже мог рассматривать часами. Очень хотел что-то по ней сделать, благо дома в столе у деда инструментов было завались, но… ничего по ней сделать я так и не смог. А из чего? Нет подходящих досок, тонкой фанеры, резинок для резиномотора. Даже воздушный винт для модели глиссера нужно было делать самому, по лекалам, что было явно не по моим умениям и возможностям. Летом я ещё мог выпилить пистолет из найденной у магазина под названием «Синенький» доски. Но как сделать тот же глиссер или подводную лодку? С вершины сегодняшнего своего педагогического опыта могу сказать, что книга была неудачной. Грубо говоря, все её технологии сводились к следующему: вы берёте полено и тяжко и долго вырезаете из него нечто.
Вот она, эта книга!
Работать над описанными в ней моделями можно было только в кружке в Доме пионеров, где имелось оборудование и материалы. Но и тогда работа над её самоделками была бы долгой и трудной. Не учитывалось, что дети нетерпеливы, что им хочется быстро получить результат. Но в те годы почему-то все книги по детскому техническому творчеству ориентировали детей именно на тяжкий труд. Наверное, с целью приучения их к нему в их будущей взрослой жизни.
Очень хорошо помню, что именно с этого места и именно таким увидел наш главный универмаг, когда в пять лет отправился через весь город в институт «к маме в гости»
Сегодня он выглядит вот так… Фото автора
Какой-то другой мальчик!
Зимой и весной до 1959 года мне особенно не хватало впечатлений, и даже на улице бывало так скучно, что как-то раз, отпросившись у деда поиграть во дворе, я взял и отправился к маме в гости в Политехнический институт, находившийся на другом конце города! Причём дорогу туда я знал только одну – по маршруту троллейбуса. Но ничуть меня это расстояние не смутило. Взял и пошёл. И шёл долго, не зная о том, что всю милицию нашего района уже давно подняли по тревоге искать пропавшего мальчика. Маму по телефону вызвали с работы, а я всё шёл и шёл.
Главная пензенская улица Московская была тогда сплошь из брусчатки. Какое-то всё… гнусное, иначе и не скажешь. Но интересно, что это здание, ближайшее на фото, цело и сегодня!
Сегодня оно отреставрировано и выглядит вот так. Позади – Дом правительства, бывшее здание ОК КПСС
И вышел на улицу Московскую уже довольно близко от цели, где меня встретили расходившиеся с занятий мамины студенты, знавшие меня в лицо потому, что она изредка брала меня с собой на работу, и я чинно сидел в аудитории, где она вела семинар, и… рисовал на больших листах прекрасной белой бумаги. Две студентки взяли меня за руки, отвели на кафедру, а там меня раздели и посадили пить чай с печеньем*. Потом за мной приехала мама и на такси отвезла домой. Прекрасное получилось приключение, ей-богу. Причём потом уже выяснилось, что несколько милиционеров меня видели и вроде бы даже опознали по описанию. Но… им же сказали искать «потерявшегося мальчика», то есть он должен был где-то стоять и плакать. А я шёл бодро и размахивал руками, то есть выглядел вполне уверенным и на потерявшегося никак не походил. И потом… ну не мог зайти так далеко от дома пятилетний малыш, так что это явно был какой-то другой мальчик!
Старое здание пензенского драматического театра. В театр меня первый раз сводили также до 1959 года. На балет «Лебединое озеро». Это было нечто
Сегодня его здание выглядит вот так…
Карлсон из радио
Был ещё один источник удовольствия – радио. Но слушать его мне удавалось как-то редко. Поэтому очень запомнился один случай, имевший место опять-таки ещё до покупки телевизора. Был вечер. Дед с бабушкой сидели на кухне, а я коротал время на полу возле печки. Радио было включено. И вдруг я услышал разговор героев о том, что надо повысить давление спирта, чтобы паровая машина прибавила оборотов, потом… потом она взорвалась! Вы понимаете, откуда это было? Из радиопостановки про Малыша и Карлсона! Вот имена я не запомнил, но взрыв паровой машины, работавшей на спирту, тягостно поразил моё юное воображение. И лишь много лет спустя и понял, откуда это было, из какой книги. Оказывается, первое издание «Малыша и Карлсона» на русском языке вышло ещё в 1957 году в издательстве «Детская литература», и его сразу же превратили ещё и в радиоспектакль. Здорово, правда? Тогда я этого не понимал, но сейчас подобная забота о детях, имевшая место в то время, не может не радовать. Впрочем, о радио рассказ также ещё впереди.
Кстати, летом в моей жизни всё менялось с ног на голову. И там были и игры, и полная, можно сказать, абсолютная свобода! Но о событиях летнего времени рассказ пойдёт уже в следующий раз.
*Больше всего на её кафедре истории КПСС мне нравилась дверная ручка, сделанная из рифлёного стекла малахитового цвета. Она казалась мне какой-то необыкновенной, взгляд оторвать от неё не мог. Редко в 1958 году мне удавалось за неё подержаться, но удавалось. Но зато потом я мог держаться за неё вволю – с 1982 по 2000 год. Чего хотел, то судьба мне и послала! И каждый раз, когда я за неё брался, вспоминал тот свой визит.
Продолжение следует…
Информация