О «снарядном голоде» в Красной Армии
Советская 152-мм пушка образца 1935 года Бр-2 на огневой позиции в предместье Москвы. Ноябрь 1941 г.
Предвоенные ошибки
В начале войны не хватало как и специальных видов снарядов, так и боеприпасов в целом. Это стало одной из предпосылок тяжелых потерь и поражений Красной Армии в начальный период войны. Такое положение было устранено в течение 1942 года – первой половине 1943 года, когда и произошёл коренной перелом в войне.
Одной из довоенных проблем промышленности боеприпасов стала кадровая проблема – формирование квалифицированных управленческих кадров. Страну создавали буквально с нуля. Не хватало квалифицированных управленцев, научного персонала.
Это привело к ошибкам в организации технологического процесса на предприятиях и координации их деятельности с другими отраслями тяжелой промышленности. В частности, руководство заводов по производству боеприпасов сознательно шло на нарушения технологического процесса, чтобы сократить время производства. Это проявилось в изготовлении гильз и в снаряжательном производстве. Предприятия часто производили ту продукцию, которая была выгодна в финансовом отношении, что вело к саботированию госзаказа. Чтобы не портить показатели передовых заводов, освоение производства новых элементов боеприпасов передавали более отсталым предприятиям. К примеру, это привело к нехватке в начале войны крайне необходимых 76-мм бронебойных выстрелов.
В значительной мере были упущены из-под контроля вопросы увеличения производства боеприпасов путем наращивания мощностей уже имеющихся предприятий и строительства новых заводов. Это привело к недостатку валовых мощностей по производству пироксилинового пороха и невозможности быстрого его наращивая в условиях войны. Потому пороха и взрывчатые вещества для различных боеприпасов поставляли США по ленд-лизу.
Расчет советской 203-мм гаубицы Б-4 Западного фронта готовится открыть огонь. 1942 г.
Проблема кадров
Проблема кадров привела (острая нехватка подготовленных в научном плане управленцев) к низкой эффективности контроля над соответствующими КБ и НИИ, входившими в состав отрасли по производству боеприпасов. Научные и конструкторские организации не оказывали предприятиям помощь в валовом освоении новой продукции. Сами предприятия, не имея соответствующих кадров, затягивали начало производства новой продукции. Это негативно сказалось на производстве боеприпасов к артиллерийским системам, принятым на вооружение накануне войны. Так, например, на производстве 37-мм осколочно-трассирующего снаряда к зенитной пушке образца 1939 года.
Ещё одной проблемой было затягивание научно-конструкторскими организациями разработки новых технологических процессов по производству новых мощных ВВ. К примеру, разработка нового мощного бризантного ВВ – гексогена. Технологический процесс его изготовления разрабатывался с 1929 по 1941 год, но к началу войны его до конца так и не доработали. Также медленно велась разработка новых видов сырья для порохов и самих порохов. В частности, сотрудники НИИ-6 на 12 лет (1926–1938 гг.) затянули процесс разработки рецептур нитроглицеринового пороха. В итоге перед войной не создали ни сырьевой базы, ни мощности по производству порохов, не отработали пороховые заряды для некоторых важных видов оружия.
Чтобы увеличить эффективность противотанковой артиллерии требовалось создание новых типов боеприпасов к уже имеющимся артиллерийским системам. Такими боеприпасами были подкалиберные бронебойные и кумулятивные боеприпасы. В СССР подкалиберные боеприпасы создавали для авиационных пушек, а для танковых и полевых – нет. Проблемой создания подкалиберных снарядов как эффективных противотанковых боеприпасов не занимались. Недостаточное внимание оказали и разработке кумулятивных боеприпасов. Для сравнения: в гитлеровской Германии такие боеприпасы создали в 1936–1939 гг. с использованием фактологии, которая публиковалась в советской печати.
Ещё одна ошибка – недостаточная проработка вопроса развития сырьевой базы для промышленности боеприпасов. В частности, толуола – исходного сырья для основного бризантного ВВ – тротила. В Советском Союзе имелась возможность расширения производства данного углеводорода. На основе увеличения добычи коксующего угля в районе Кузнецкого бассейна. Однако в 30-е годы этой проблеме со стороны руководства отрасли по производству боеприпасов внимание не уделили, а саму отрасль в 1932–1936 гг. подчинили гражданскому Наркомату тяжелой промышленности. Это привело к дефициту толуола во время войны, который компенсировали за счёт американских поставок по ленд-лизу.
Поэтому 5 января 1941 года нарком обороны маршал Тимошенко вместе с маршалом Куликом представили Сталину доклад о неудовлетворительном состоянии производства артиллерийских боеприпасов. В докладе сообщалось, что «эта наиважнейшая область военной промышленности находится все еще в крайне неорганизованном состоянии и не обеспечивает оборону страны».
Советские артиллеристы ведут огонь из 76-мм полковой пушки на Калининском фронте. 1942 г.
Ошибки военного командования
К ошибкам, которое допустило довоенное руководство промышленности боеприпасов, добавились ошибки самих военных. Так, к началу войны по отношению к реальному среднегодовому расходу в войне составляли по артиллерийским боеприпасам различных позиций более 100 %. То есть в первый год войны армия не должна была испытывать проблему нехватки боеприпасов. Даже в условиях эвакуации промышленности на восток, её перестройки, когда выпуск боеприпасов резко сократился.
Но уже в ноябре 1941 года в войсках зафиксирована острая нехватка снарядов. Часть складов в западных приграничных округах с мобилизационными запасами снарядов были захвачены противником или уничтожены нашими отступающими войсками. К примеру, Западный фронт потерял с 22 по 29 июня 1941 года более 23 % боеприпасов, Юго-Западный фронт с 22 июня по 12 июля – около 20 %.
Ещё более важной причиной стал бездумный, бесконтрольный перерасход боеприпасов войсками и плохая организация снабжения. Немецкие военные в своих воспоминаниях отмечали, что русские часто ведут массированный огонь с большим количеством боеприпасов. Естественно, что солдаты такой огонь называли «адским». Но была и оборотная сторона этого процесса. Так, 5 августа 1941 года в своей директиве Резервному фронту генерал армии Жуков отметил, что артиллерия расходует много снарядов как по своей вине, так и пехотных командиров, приказывавших стрелять «для шума и удовлетворения надуманных «заявок» снизу». Виновными в этом советский полководец считал командиров, потворствовавших огромному расходу снарядов и мин «без всякой пользы для дела».
Маршал Тимошенко также отмечал факт неимоверно большого расхода боеприпасов на Западном и Юго-Западных фронтах. Плохо была налажена разведка и корректировка огня. Артиллерия вела бессистемный огонь, по площадям или по второстепенным целям. Расход боеприпасов не ограничивался. По завышенным заявкам накапливались запасы, которые при отступлении вывезти не могли и бросали или уничтожали.
Отгрузка, доставка, учет произведенных снарядов и их хранение на складах также оставляли желать лучшего. Эшелоны с боеприпасами простаивали, опаздывали, приходили не по адресу. Отмечалась «недопустимая расхлябанность и безответственное отношение к порученному делу» целого ряда работников управлений Главного артуправления (ГАУ). Не удивительно, что накопленные перед войной запасы быстро кончились, командованию пришлось вводить ограничения. А советскому правительству принимать чрезвычайные меры для исправления ситуации в области производства, снабжения и использования боеприпасов. Работу промышленности наладили, повышена ответственность в деле доставки и хранения боеприпасов, советский «бог войны» улучшил разведку, корректировку и стал относиться к снарядам более рачительно.
Таким образом, снарядный голод в начальный период Великой Отечественной войны был вызван рядом важных причин. Предвоенные ошибки в области производства боеприпасов привели к отсутствию нужного количества производительных мощностей, необеспеченности их сырьевой базой. Сказалось и нерачительное и неумелое использование наличных запасов снарядов войсками РККА.
Командир орудия ЗИС-3 28-го артиллерийского полка 9-й гвардейской стрелковой дивизии Калининского фронта гвардии старший сержант Владимир Куц. 1943 г.
Информация