Амагазин, Ааптека и Акоррупция – маршруты российских инвестиций в Абхазии и Южной Осетии
И ненавязчивый сервис в придачу
В советское время Абхазия была чуть ли не земным раем. Война за независимость от Грузии этот рай разрушила. Южная Осетия, конечно, имеет по сравнению с Абхазией более бледный вид, но у нее есть и горы, и экологически чистые сельскохозяйственные продукты. При инвестициях, вкладываемых Россией в эти маленькие квазигосударственные образования, казалось бы, у них есть возможности развивать и туризм, и экспортировать в Россию продукты питания.
Но дальше абхазских вин на полках московских супермаркетов и мизерного количества мандаринов, отличающихся астрономическими ценами по сравнению с турецкими, дело не пошло. Про южноосетинскую экономику вообще ни тамошние, ни российские экономисты стараются не распространяться, поскольку там совсем все грустно.
В чем же причина, при том что Россия эти республики подкармливает?
Начнём с Абхазии. Если ее власти постоянно делают хорошую мину при плохой игре, то у простого народа там мнение, видимо, несколько другое. Это видно по юмору, который получил там распространение еще в нулевые годы, когда в Абхазии, как в черной дыре, стали неизвестно куда оседать российские инвестиции, а курортная инфраструктура продолжала оставаться в ужаснейшем положении.
Появились кочевавшие с мобильника на мобильник песни наподобие «Абхазия, там было много мандаринов и вина, Абхазия, и не осталось больше ни хрена». И новые абхазские анекдоты отражали уже не излюбленные местные темы про любовные треугольники и про изумление курортников от вывесок, где абхазский препозитивный артикль стоит перед словами, заимствованными из русского языка: «амагазин», «акинотеатр», «асанаторий».
Ненавязчивость и скромное обаяние местного сервиса, в частности, отражает такой шедевр: «В Сухуми на набережной Черного моря открылся ресторан «Атитаник». Расположен на пирсе, пол под углом 30 градусов, напитки посетители пьют из горлышка, чтобы не расплескать, а в 23:00 всех, кто ещё не ушёл, смывает волной в море».
Курорт-экстрим
Есть, правда, гуляющий по Интернету злобный юмор с явными грузинскими корнями, отличающийся широким саркастическим использованием якобы свойственных абхазам странных оборотов русского языка: «увазжаемый», «и тем не менее» и т. п. Приводить их на страницах ВО не стоит, во-первых, из-за явной оскорбительности по национальному признаку, во-вторых, из-за зашкаливающего уровня похабщины.
Хотя в целом нужно признать, что абхазы иногда и сами дают повод для такого юмора. Совсем недавно, в феврале этого года кто-то из сотрудников телекомпании «Абаза – ТВ» слил запись из зала суда, по понятным причинам в телеэфир не попавшую.
На заседании, ведущемся на русском языке, один из посетителей (видимо, из «группы поддержки» подсудимых, обвиняемых в убийстве трёх человек) в ответ на предупреждение судьи о выдворении из зала в случае нарушений протокола, обращается к ней, начиная со слов «Я твой маму…».
Далее происходит открытое нападение друзей подсудимых на представителей власти, сопровождающееся одобрительными возгласами из «клетки» то на абхазском, то на русском, из русского – один мат. Под шумок свидетель преступления, мегрел по национальности, запустил в клетку с подсудимыми звукозаписывающий микрофон.
При таком экстриме общественной жизни ни о каком возврате инвестиций и их целесообразности не может быть и речи. Сколько российские инвесторы ни пытались сделать из Абхазии туристический рай, дальше запуска электричек до Сочи дело не пошло. Но россияне всё равно едут туда отдыхать, потому что по сравнению с соседним Сочи это намного дешевле при уникальности и красоте местной природы.
Сочинские дайверы, например, у себя в городе в море погружаться брезгуют: грязное и непрозрачное, ничего под водой не видно, исключение разве что составляет Адлер, который рядом с Абхазией, но все равно в Абхазии вода прозрачнее.
Ко всему прочему там не будет проблем с правоохранительными органами из-за сбора мидий, рапанов, каменных крабов, подводной охоты на рыбу, которая с аквалангом в России запрещена. В Абхазии тоже есть ответственность за браконьерство, но реально – только на бумаге.
А-а-а, инвестор?
Надо сказать, что при общем значительном по меркам маленькой Абхазии объеме российских инвестиций, исходят они в основном от малого и среднего бизнеса. Из крупных компаний на местный рынок рискнули прийти только «Роснефть» и «Мегафон». Государственные же инвестиции главным образом касаются российских военных баз, ВПК и просто дотаций властям непризнанной республики, которые, видимо, подвержены «усушке и утруске».
Одна из причин нежелания российского бизнеса поднимать курортную отрасль республики заключается в нюансах абхазского законодательства. В правительстве Абхазии умело играют в братские отношения с Россией, но до сих пор не сняли запрет на покупку недвижимости российскими физическими и юридическими лицами.
Если частники нередко проворачивают покупки мини-пансионатов или просто жилья для сдачи внаем по серым схемам, и то с большим риском, то для крупного бизнеса такая тактика неприемлема. Плюс из-за перебоев с подачей электроэнергии и воды собственник приличного средства размещения несет дополнительные расходы на собственный генератор и скважину, что стоит немало.
Среди политических причин ограничения притока в республику российских граждан также и, как ни странно, растущий абхазский национализм. Для многих россиян, которые ни разу там не были и рисуют себе идиллические картины дружественного народа, это, наверное, явится шоком и «разрывом шаблона».
Но сейчас абхазские власти больше заинтересованы в репатриации из Турции потомков абхазских махаджиров, чем в притоке туда русских, которые, хоть и вроде как союзники, но все равно чужаки. Махаджиры слабо интегрированы в абхазское общество, многие и языка родного не знают, пользуясь между собой турецким, большинство – мусульманского вероисповедания, тогда как среди коренных абхазов больше православных христиан. Их положение можно сравнить с оралманами в Казахстане.
Считать, что в Абхазии, где, кроме абхазов, живут армяне, мегрелы, русские и греки, нет национальной дискриминации, было бы очень опрометчиво. Достаточно сказать, что по конституции ее президентом может быть только абхаз. Таких норм в большинстве стран мира нет, по крайней мере, в цивилизованных – точно нет.
При том, что в действительности свои интересы в Абхазии пытается продвигать не только Россия. Турция также не отстает, используя как связующее звено репатриантов-махаджиров. В Сухуми действует турецкий колледж «Башаран» с преподаванием на турецком языке.
Ситуацию может, конечно, изменить открытие сухумского аэропорта, планируемое на 2024 год, но планировать можно что угодно, а инвестиций в этот проект со стороны российской «Росавиации» (а больше их ждать неоткуда) как не было, так и нет. Это понятно: ни авиационный российский концерн, ни крупные авиаперевозчики не хотят попасть под санкции. Как и российские банки, которые не приходят в Абхазию, как и в Крым, из-за чего у российских туристов там проблемы с расчетом банковскими картами.
Иная Осетия
В Южную Осетию, как ни странно, Россия вкладывает на государственном уровне еще больше денег, чем в Абхазию. В бюджете республики российские дотации составляют более 80 %. В целом ситуация с аграрной Южной Осетией намного менее интересна, чем абхазская, и по сути дела это еще большая черная дыра для российских денег.
Однако справедливости ради следует сказать, что отношение к русским там лучше, чем в Абхазии, подобных идиотских законодательных норм по поводу недвижимости и президентских выборов там все же нет. Поэтому, видимо, более покладистая и толерантная Южная Осетия более обласкана Кремлем, чем Абхазия.
При том, что инвестировать там, кроме сельского хозяйства, некуда. Основное богатство республики – Рокский тоннель, через который осуществляется товарооборот России и Грузии. Экономические отношения между этими двумя странами растут, потому и в Цхинвале стремятся извлечь из этого прибыль.
В целом обстановка для российских бизнесменов в Южной Осетии более дружелюбная, чем в Абхазии. По уровню криминала (не коррупции в верхах, о которой правдивой информации все равно не получить, а банального бандитизма) Южная Осетия по сравнению с Абхазией – это, перефразируя адвоката из повести Фазиля Искандера «Бармен Адгур», «Новоафонский монастырь до его закрытия».
Но нужно признать объективный факт: на протяжении истории частично признанного государства его первые лица не всегда проявляли адекватность. Сцена с выпиванием спортсменом-политиканом Эдуардом Кокойты рога с несколькими литрами домашнего вина, не отрываясь от него, стала почти таким же мемом, как и жевание галстука главнокомандующим неприятельской стороны, которое происходило в тот же день.
Однако южные осетины, наоборот, не только призывают на госслужбу квалифицированные кадры из России, но и готовы раздавать землю казакам, что в Абхазии вообще немыслимо. Однако все навязчивые просьбы денег у Москвы на развитие курортной зоны и модернизацию дорог пока ни к каким положительным последствиям не приводят. Деньги высылают, но их почему-то все время оказывается мало.
Информация