Сложные, но необходимые уроки йеменского конфликта
Выход Саудовской Аравии и Ирана на дорогу нормализации отношений уже отразился на всем регионе – длительные, казалось бы, почти бесконечные переговоры становятся по-настоящему продуктивными. У нас наиболее известен сирийский конфликт (хотя это сложно назвать именно конфликтом), и это вполне объяснимо, поскольку в нем сошлись интересы десятков игроков самого разного уровня и влияния. Однако существует еще один давний кровавый региональный узел – Йемен.
Если Сирия стала точкой, где столкнулись глобальные фигуры, то Йемен не имел такого размаха, тем не менее для ОАЭ, Саудовской Аравии и Ирана йеменская война имела не меньшую значимость, да и началась она раньше. При этом именно ситуация в Йемене зачастую непосредственно влияла на стабильность производства и поставок нефти, безопасность ее транспортировки, а для Саудовской Аравии победа в этом конфликте была еще и вопросом личного престижа наследника трона, поскольку речь шла не только о финансировании прокси-формирований, но и о непосредственном участии вооруженных сил королевства.
И вот, помимо сигналов о том, что страны региона готовы предметно обсуждать возвращение Сирии в ЛАГ, восстановление связей между Сирией, Ираном и ближневосточными режимами и Египтом, впервые из разных источников пришла новость, что Саудовская Аравия готова рассматривать вывод войск из Йемена.
В одном из прошлых материалов рассматривался вопрос о том, что нормализация отношений Бахрейна и Ирана является своеобразным маркером того, что на Ближнем Востоке завершается период перестройки и перекройки региона, связанный с рядом американских проектов (кстати, уже Катар и Бахрейн заявили о восстановлении дипотношений). Период занял двадцать лет – с 2003 по 2023 год, и выход на завершение войны в Йемене – это такой же значимый маркер.
Однако есть и не менее важный аспект, связанный с исторической ретроспективой – на Ближнем Востоке завершается другой период, связанный с переделом Британией территорий Османской империи. Вряд ли будет значительным преувеличением утверждение, что примерно 80 % конфликтных узлов региона так или иначе связаны именно с последствиями британских военных и дипломатических игр между различными правящими домами, кланами и просто элитными группами.
Завершение этих взаимосвязанных процессов, с учетом роли Ближнего Востока как своеобразного энергетического центра, важно еще и тем, что сегодня мировая экономика довольно быстрыми темпами разделяется на несколько кластеров, даже, можно сказать, «суперкластеров». Два из них «Западный» (евро-американский) и «Юго-Восточный» (китайский) просматриваются невооруженным взглядом, но есть другие экономические системы.
И вот делегации Омана и Саудовской Аравии встретились с представителями движения т. н. «хуситов» в йеменской Сане, чтобы передать проект соглашения о длительном перемирии, в течение которого руководство движения и Саудовская Аравия с подконтрольным им правительством М. Хади намереваются достичь за два года полноценного мирного соглашения.
При этом еще год назад Политический руководящий Совет М. Хади хуситы характеризовали не иначе, как «фарс, не имеющий ничего общего с легитимностью». Как и с иранско-саудовским соглашением мы видим тут уже финализацию переговорной работы, с картинкой для новостных агентств, официальными делегациями и приемами. И следует отметить, что эта работа для многолетнего жестокого конфликта, жертвами которого стали, по разным оценкам, до 380 тыс. человек, проведена довольно быстро.
Если посмотреть публицистику прошлых лет, то в целом превалирует характеристика войны в Йемене как одного из основных фронтов противостояния непосредственно между Саудовской Аравией и Ираном, где значительную роль играло личное видение будущего региона принцем М. бин Салманом, которому удалось на определенном этапе собрать вокруг себя довольно широкую коалицию.
Фактура под таким представлением действительно есть, тем более что и США с 2011 года явно не выражали особого рвения глубоко погружаться в эту запутанную историю, скорее даже наоборот, йеменская война, набрав обороты, создавала определенные медийные препятствия для традиционной военной поддержки государства Саудов Вашингтоном.
Однако, если присмотреться одновременно и шире, и внимательнее, то мы увидим не снижение интереса американцев к конкретному направлению, а значительное изменение самого подхода, методологии. Арабскую весну с последующей перекройкой Ближнего Востока должны были провести сами арабы и, что характерно, за свой счет.
Концептуально это на порядок более сложная в исполнении задача, чем традиционное для США силовое вмешательство, пусть даже и обставленное в формальных рамках международного права. Надо отдать должное администрации Б. Обамы, разработавшей такую политическую головоломку, где одновременно на десятке полей игроки якобы действуют в своих будущих интересах, по программе «индивидуального выигрыша», но в итоге перекраивая свой регион против самих же себя.
Даже финансирование ИГИЛ (запрещено в РФ) де-факто осуществлялось за счет ресурсов региона, не говоря уже о том, что при этом утилизировались запасы вооружения, накопленные там со времен холодной войны. США зачастую не вкладывались даже в логистику, когда, например, остатки с ливийских складов уходили в Иорданию, Судан и Турцию, а потом уже в районы боевых действий – стороны успешно финансировали и возили сами. Не Вашингтон ведь передавал золото для чеканки нового «золотого динара».
Традиционно причиной йеменской войны называют борьбу за контроль над морским путем транспортировки нефти, однако логистика такова, что западный выход нефти в море находится значительно севернее Йемена (Джидда), а восточный имеет «бутылочное горло» в виде Ормузского пролива. Причина логична, но явно не достаточна для «большой игры». Если уж подходить по логистическому критерию, то большую роль тут играл порт Адена, чем собственно нефтяной транзит. Чтобы понять иные пружины этой войны, требуется обратиться к описанию того, какое внутреннее историческое значение имеет Йемен для арабского мира.
Йемен и племенные общности, которые его населяют, являются арабской этнической основой. Там берут начало арабские роды, там сформировались арабы в доисламский период. Нам, северянам и европейцам такая ретроспектива представляется откровенной абстракцией, нечто из разряда мифов и легенд, однако для арабов это вполне осязаемая реальность.
Там вообще семейные пересечения и связи играют важную роль. Даже для курдов, к примеру, такая известная личность как А. Оджалан является «сомнительным курдом», поскольку нет достоверных сведений о его семейном древе «всего-то» за два века. Позже поддержание традиции становится и частью религиозных норм. К примеру, в одном из достоверных хадисов так передаются слова прор. Мухаммеда: «Изучайте свою родословную, посредством которой вы будете поддерживать родственные связи...» (Абу Хурайра). Вариаций подобных свидетельств много, и они формируют целый этический свод.
Отношение к «исторической родине», а ведь даже Ибрагим с Агарью, высланные Авраамом, ушли не «куда-то в пустыню», а именно в будущий Йемен, таково, что любое существенное событие в этой части Аравийского полуострова автоматически становится значимым для всего арабского мира. Т. е. так или иначе, но задействованы в решении важных вопросов там априори будут все: от Египта и Сирии, до Бахрейна и Ирака.
Здесь будет не лишим вспомнить, что в 1960-х годах насеровский Египет клещами вцепился с Йемен, продвигая то вместе с СССР, то откровенно порознь, свою версию панарабизма. Какой же панарабизм без родовой колыбели арабов! И в том числе поэтому Эр-Рияд, несмотря на давние территориальные споры, в пику Каиру спонсировал приверженцев монархии и правящие верхушки многочисленных княжеств Южного Йемена из т. н. Федерации Южной Аравии – неустойчивого образования, призванного в 1960-х годах затормозить выдавливание Британии, но в итоге разрушенного самой же Британией и добитого Национальным Фронтом.
И ведь как интересно получается, конфликт в Йемене сегодня обычно описывается как противостояние между суннитами и шиитами, Ираном и Саудовской Аравией, однако за сорок лет до этого (весьма небольшой срок по местным меркам) те племенные группы, которые сегодня являются опорой хуситов, как раз находились в монархическом лагере. Что же случилось такого, что Саудовская Аравия не просто решила вбомбить бывших союзников в каменный век, но вполне себе сколотила широкую коалицию?
Хуситы обычно рассматриваются не иначе как «иранские прокси», однако, когда им потребовалась площадка для переговоров несколько лет назад, они обращаются к аятолле Али аль-Систани – духовному лидеру иракских шиитов, в том числе иракских садристов, которые находятся в весьма и весьма сложных отношениях с Тегераном. А кто меньше всех поддерживал эту коалицию, хоть и вынужденно в нее записался? Иордания. Куда поехали хуситы на переговоры в 2019 году? В Амман, столицу Иордании.
О том, что движение хуситов (по имени основателя Хуссейна аль-Хуси) представляет собой нечто иное, чем просто союз племен под знаменем одного из течений шиизма (зайдизм), говорит уже тот факт, что оно не охватывает строго племенные границы. Так главные племенные конфедерации севера Йемена (Бакиль, Хаулан, Райма, Хамдан) выступили за них не монолитом, в отношении некоторых лидеров хуситы применили совершенно нетипичные для региона меры принуждения. Вообще хуситская практика в ряде отраслей, таких как образование, весьма напоминает методы Рабочей партии Курдистана в Северной Сирии.
То, что с 2004 года ливанская Хизбалла в ее довольно радикальном течении (а Хизбалла это не совсем монолит) стыкуется с хуситским движением Ансар Аллах – это факт несомненный, однако считать, что йеменские зейдиты исторически были к этому предопределены, в силу «шиизма» было бы весьма вольным допущением. В конце концов и у соседей называть йеменских зейдитов «равафидами»-отверженными до последнего времени хоть не возбранялось номинально, но не поощрялось и не было распространенной практикой.
А вот то, что в Йемене одновременно начинают действовать хуситы таким образом, что раскалывают племенное и даже религиозное единство, Аль-Каида, на которую в Йемене по факту почти не имели влияния Саудовская Аравия и ОАЭ, потом на арену выходит одновременно в Йемене, Сирии, Ираке, на Синае ИГИЛ (запрещено в РФ) – это не может быть простой случайностью, совпадением. Что мы видим на разных «картах-проектах», которые сегодня уже вроде бы не вызывают сенсации? Единый Йемен, часть Саудовской Аравии, выделенную отдельную область-государство «святой земли» или «земли святынь», на части карт Израиль в границах 1967 года, а на некоторых его нет вообще.
И как тут не обратить внимание на то, что в часть идеологем хуситов входит тезис о правильности хашимитского имамата – правления под руководством непосредственных потомков Мухаммеда (хашимитских династий). Хашимиты до прихода дома Саудов управляли Меккой и Мединой, до революции в Йемене правящий дом на севере был хашимитским, а сегодня хашимитская династия управляет Иорданией. Идея хашимитского управления не очень стыкуется с позициями шиитов в Иране, однако здесь мы видим, как разные группы интересов сходятся вместе для решения отдельных задач: Хизбалла, чтобы ослабить нажим в Сирии, хуситы, чтобы получить финансирование и вооружение.
Казалось бы, США должны были бы поддержать своих союзников в Эр-Рияде, однако США заключали с Ираном ядерную сделку и в 2015 году начали процесс снятия санкций.
Перспектива получить перекройку устоявшихся схем и отношений показалась на тот момент настолько отрицательной для игроков, что Саудовской Аравии удалось привлечь в коалицию даже Египет. Нынешние саудовские провинции Наджран, Асир и Джазан до 1934 года были спорными территориями между саудитами и йеменским королевством. Другое дело, что ближайший союзник саудитов – ОАЭ, решил получить самый максимум (Аден и Соктору), а сподвигнуть к участию не просто в быстрой кампании, а в жесткой мясорубке в том самом «сердце арабского мира» самих арабов оказалось не просто, и Эр-Рияду пришлось нанимать тысячами суданцев.
Перед нами раскрывается еще один пласт американской концепции, когда у каждого игрока есть своя модель и свой вариант выигрыша, своя стратегия, но в результате все стороны получают совершенно иной регион и все за свой счет. Когда во всю эту кашу зашла в 2015 году Россия ведь именно иорданский король одним из первых приехал в Москву и именно в этот момент был сбит наш фронтовой бомбардировщик над Сирией. Многие уже тогда догадывались, что весь Ближний Восток играет в чужую игру с тройным дном, и вовсе не факт, что и главу хашимитов Иордании прельщал бы новый Ближний Восток по американскому плану.
Вашингтон вполне осознанно допускал рост влияния хуситов, создавая только видимость координации с Эр-Риядом. И этот процесс не сильно смог изменить Трамп, да в общем и не особо старался. Зато можно понять бешеную реакцию Саудовской Аравии, когда там стало понятно, что администрация Байдена не собирается сворачивать с проложенных при Б. Обаме рельсов. У нас многие восхищались мужеством и стойкостью хуситского сопротивления, когда ополчение «в тапочках» давало отпор самой, казалось бы, сильной армии на Ближнем Востоке, однако за этим мужеством стоит совсем не йеменская стратегия. Хотя примеры стойкости хуситы дали миру действительно в изрядном количестве.
На начало 2023 года мы видим, что американцы оставили в прошлом идеи перекройки региона, а сами региональные игроки, немного выйдя из под влияния этого внешнего «планировщика», перестали видеть смысл в тактических комбинациях с индивидуальным выигрышем. В итоге искусственно созданные проблемные узлы начинают ослабляться и даже развязываться сами. Ведь не только из Йемена Эр-Рияд собирается выводить свои силы, объявлено о том, что Саудовская Аравия видит оптимальным решением передачу контроля Дамаску над всей территорией Сирии. Сирийская оппозиция постепенно остается без главного финансового донора.
Надо отдать должное тем проектным институтам в Вашингтоне, кто в те годы занимался ближневосточной политикой – создать настолько продвинутую модель управления, где каждый игрок с энтузиазмом и за свой счет роет сам себе яму, да еще в столь запутанном и сложном регионе, это надо было иметь достаточный запас энергии и определенного политического дерзновения. Но американцы с задачей не справились, вести и контролировать такое количество процессов они оказались не в состоянии, тем более что сами американские элиты схватились между собой.
Россия также была частью этой ближневосточной американской игры, и за эти годы на этом направлении был получен определенный опыт. Его можно постепенно забыть и анализировать через простые линейные схемы, вроде «все было ради катарской трубы», «Йемен – это противостояние Ирана и Саудовской Аравии», но правильнее было бы досконально изучить, обобщить и систематизировать саму методологию. Во-первых, американцы сами будут учиться на своих ошибках и отрабатывать технику снова и снова, в том числе и на нас, а во-вторых, было бы весьма желательно самим научиться разрабатывать такие модели, ведь по сравнению с классической военной кампанией они на порядок менее затратны.
Информация