Горячее лето 2023-го
Оно ведь нелегко - куда-нибудь влезть. Влезть-то сумеет каждый, но вылезти - в этом и заключается настоящее военное искусство. Когда человек куда-нибудь лезет, он должен знать, что вокруг происходит, чтобы не сесть в лужу, называемую катастрофой
(Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»)
(Ярослав Гашек, «Похождения бравого солдата Швейка»)
Умение смотреть на мир чужими глазами весьма полезно. Особенно это полезно для стратега, хорошо, конечно, рисовать на картах красные стрелочки, но еще лучше представлять, куда нарисует свои синие стрелочки противник. Ведь там, в штабах, сидят такие же генералы с такими же генеральскими мозгами.
У нас же наступает лето. Каким оно будет – это вопрос. Для жителей Шебекино оно уже жаркое, для остальной территории России – так себе пока. Некоторый выброс адреналина с прилетом на Рублевку и в Истру украинских дронов уже сошел. Промахнулись, отработало ПВО и РЭБ.
Будет контрнаступление, или нет
Конечно, будет. Вопрос времени, и сейчас попробуем разобрать, почему, что и когда. Конечно, выздоровление атамана Залужного – это большой плюс для ВСУ, он действительно в авторитете и весьма уважаем в войсках.
Так что наступление будет. Вопрос – когда. А тогда, когда ВСУ, а точнее, иностранные консультанты, среди которых, к сожалению, много американцев и британцев, то есть, реально умеющих воевать специалистов, максимально точно вычислят то самое слабое место, куда нужно будет нанести удар.
Что скажут наши оптимисты, знаю, поэтому сразу пройдем мимо всех их криков. Что скажут пессимисты, тоже не стал бы поддерживать, в том-то и все дело, что в разных местах по линии соприкосновения в окопах сидят совершенно разные бойцы. Есть такие, то побегут увидев БТР, а есть и те, кто будет действовать совершенно иначе.
Это знаем мы, это знают они. И сегодня головы украинского Генштаба работают именно в том направлении: вычислить наиболее слабые места, куда можно будет воткнуть кинжал из пехоты на легких бронемашинах, а потом уже ударить кувалдой механизированных и танковых бригад.
То есть, то, что мы уже, к сожалению, наблюдали.
И будет так, потому что это один из излюбленных принципов англосаксов на войне: зачем изобретать что-то новое, если старое работает просто прекрасно?
И мест таких надо найти всего-то одно-два, максимум, три. Почему – тоже понятно. Потому что кувалд маловато. Бронемашины есть, пехота есть, а вот артиллерия (такая, которая лучше российской) и танки (на уровне наших) – этого немного.
Плюс надо хоть чуть-чуть авиации и РЭБ. Ну просто без них не очень все просто получается.
То, что дают Украине союзники, вполне достаточно для того, чтобы «поставить галочку» и успокоить совесть: «Мы помогали». Для того, чтобы устроить полномасштабное наступление, хотя бы немного соизмеримое с прошлогодним российским – сомнительно трижды.
Но для того, чтобы нанести очень эффектные, а главное – эффективные удары в двух-трех местах, сил у ВСУ хватит.
Мы сейчас не говорим о каких-то стратегических операциях. Под стратегической операцией понималось бы нечто типа захвата Донецка, северной части Крыма, Мариуполя. Говорить о таких глобальных операциях не стоит, пока вообще не началось наступление и не стали ясны две вещи: насколько эффективно украинская армия наступает, а российская обороняется.
Конечно, вероятен удар по Бахмуту. Но это не военная операция, а политическая. Соблазн велик: дьяволы «Вагнера» уходят на отдых, что естественно после семимесячной мясорубки, стоившей ВСУ не одной бригады, и потому есть смысл попытаться отбить руины города обратно.
Политическая подоплека ясна: русские брали семь месяцев, мы взяли обратно за месяц. Например. Но тут все не так просто. Штурмовая пехота Пригожина – это инструмент атаки. В оборону сядут другие части, которые это умеют не хуже, а, наверное, лучше «Вагнера».
Но повторюсь, это будет не военный, а политический успех. В военном плане ценность Бахмута нулевая для любой из сторон.
Несколько раз мы уже рассматривали варианты, потому останемся на своем: главной целью может быть Мелитополь, поскольку у этого города очень важное расположение, не чета Бахмуту. Вот взятие Мелитополя – это серьезно. Это перерубленный путь по суше в Крым, это прекрасный плацдарм для наступления на Мариуполь или на тот же Крым, Мелитополь – это действительно возможный краеугольный камень.
И выбить этот камень можно, главное – все хорошо рассчитать. Пока все операции, которые планировали специалисты НАТО, кроме Бахмута, закончились в их пользу. Да и Бахмут, по сути, закончился так исключительно из-за политических решений Зеленского.
Второе место, где может начаться наступление – Авдеевка. Удар на Донецк, если его произвести большими силами, вполне может оказаться успешным. Но, думаю, в Генштабе Украины понимают, какой там будет мясорез.
Пригороды Донецка не один год были линией фронта, так что там каждый камень пристрелян, там натыкано мин, причем, их ставили все, у кого они были, карты если и есть, то приблизительные. И как там пойдет ВСУ, сказать не возьмусь. И не хотел бы там оказаться, даже на броне.
Учитывая, что оборонять Донецк будут свои же, то это станет почище Бахмута. Вообще ломить через минные поля, пристрелянные еще ополченской артиллерией – это более чем сомнительное удовольствие. Плюс фактор «за спиной свои» тоже играет весьма значительную роль.
Можно сломать? Да. Вопрос только – какой ценой?
Из некоторых источников идет информация, что именно в Авдеевку перемещают несколько свежих ударных бригад ВСУ. Но с той же степенью уверенности можно сказать, что это информационный маневр.
Почему я так относительно уверен в том, что Донецк станет в лучшем случае отвлекающим маневром? Да все просто. Тут налицо конфликт интересов. Советники из НАТО давно планируют свои операции так, чтобы минимизировать потери. Это факт. Не любят там лихих атак вопреки голосу разума. Наоборот, там воюют не так.
Инженерная техника ВСУ
Тактику НАТО мы уже видели прошлым летом: поиск слабого места, желательно удалённого от сети коммуникаций, чтобы нельзя было быстро подбросить подкреплений, создание огромного перевеса в личном составе и огневой мощи, «прокалывание» обороны ДРГ, спецназом, мобильными отрядами на пикапах и броневичках, а на пятый-седьмой день успешных действий – выдвижение основных механизированных сил к наметившемуся участку прорыва. Только выдвижение и развёртывание. И только потом, когда будут максимально обезврежены очаги возможного сопротивления, вот тогда пойдут танки и основные силы пехоты.
То, что в ВСУ постепенно проникаются идеями и стратегиями НАТО, ясно и понятно. Это эффективно и выгодно. Но требует времени. А господа из НАТО почти никуда и не спешат. Они просто делают свое дело.
Потому стоит посмотреть на то, какие вооружения идут ВСУ от союзников. И на основании этих цифр, пусть и из открытых источников, но сделать вывод о том, на что будут опираться украинские военные, можно.
Ведь несмотря на то, что оружие и техника поставляется щедро, их никогда не бывает хотя бы достаточно на войне. И у ВСУ по-прежнему есть слабые места. Например, это тяжелые грузовики, понтонные мостоукладчики, машины разминирования и прочая инженерная техника.
В принципе, не так она нужна в обороне. А вот в наступлении без нее никак. За наступающими частями должны идти караваны топливозаправщиков, грузовиков с боекомплектом и ремонтных мастерских. А впереди, зачастую, должны идти именно машины разминирования и разграждения, понтоны и мостоукладчики, БРЭМы, наконец.
И, если отслеживать то, что везут в Украину союзники, то два последних пакета помощи (№37 и №38) как раз включали в себя именно БРЭМы, понтоны, танковые мостоукладчики на базе «Лео», машины разминирования. Скидывались Германия, Дания, Канада и внезапно Южная Корея.
И вот здесь надо крепко задуматься.
Не все так просто и однозначно, как хотелось бы.
Смотрите: бригады ВСУ, обученные за рубежом, получают инженерную технику, которая реально может обеспечить им возможности почти с хода форсировать водные преграды при помощи наведенных переправ, ремонтировать подорванные мосты, ликвидировать минные поля и различные заграждения.
Это, конечно, для ВСУ полезно, но есть маленькое «но». Размером с танк.
Как вы считаете, кого сложнее подготовить, экипаж танка или ИМР? Мое мнение – ИМР, этот вывод сделал давно, на основании того, что видел своими глазами возможности этой машины. С танковым экипажем, как мы ранее уже говорили, все просто: три месяца – и он на что-то такое уже годен. Мехвод будет двигать машину туда, куда прикажет командир, наводчик будет пользоваться прицельными устройствами и так далее. То есть, танк будет перемещаться и стрелять.
Пообщавшись с нашими читателями из числа военных инженеров, понял следующее: нормальный расчет понтонеров можно обучить за пару месяцев ежедневной теории и практики два-три раза в неделю. Но – на спокойной воде и небольших по ширине водоемах. Течение или реки типа Днепра – плюсом еще столько же, и там очень нужна практика «бросания понтонов».
С ИМР все намного хуже. Чем больше возможностей у машины, тем сложнее обучение. Бульдозер, грейфер, экскаватор, клещевой захват, крановое оборудование, колейный минный трал, установки разминирования – все это требует времени на обучение. Причем, в современной ИМР сконцентрировано столько оборудования, что даже не «гражданке» практически невозможно найти специалиста, владеющего им всем. Надо учить. Подготовка с нулевого уровня до приемлемого – это полгода минимум.
Честно говоря, в бравурных отчетах о подготовке танкистов и противотанкистов в западных странах ни слова не смог найти о том, что готовят расчеты инженерных машин. Тех самых, которые вот-вот придут на Украину. Так что да, поставки инженерной техники – это просто прекрасно, но как с расчетами? Где и когда их будут готовить?
Причем, те же командиры машин разминирования просто обязаны будут проходить слаживание с теми войсками, в интересах которых они будут работать. Это просто необходимо.
Чтобы проиллюстрировать данный вопрос, немного отвлеку вас рассказом из собственной практики. Беседовал со своим другом и нашим читателем Русланом, который в свое время служил в инженерных войсках. Понтонером. Майор-понтонер. И зашла у нас беседа о топографии, и тут я понял, что Руслан… слегка «плавает» в этом деле. И я так спросил, ну как же так, тебе же генерал ставит задачу навести переправу вот в этой точке на карте. За тобой там танковый полк пойдет, так что надо же навести там, где сказано и в те сроки, в какие надо.
И товарищ майор тогда мне ответил следующее: переправу я наведу. По времени плюс-минус. Но вот где я ее наведу – там танки и пойдут. Батальон, полк, дивизия… Но там, где я к реке выйду, и никак не иначе. Где прошел я – там танк точно пройдет. Наоборот – намного сложнее, понтон немножко так побольше будет.
Так сколько времени нужно будет потратить на обучение/переподготовку украинских бойцов инженерных войск с советской ИМР-2 на немецкий аналог? Сомнительно, что украинцам с барского плеча дадут новейший «Кодиак», но вот машины предыдущего поколения, «Барсуки», вполне могут и подарить.
Но инженерные машины – это просто как иллюстрация того, что далеко не ко всем аспектам наступления ВСУ готовы на 100%. Понятно, что ни одна армия на 100% никогда не готова ни к чему, но тем не менее, чем выше процент готовности, тем больше процент успеха.
Конечно, что касается проблем с инженерными машинами, то тут может быть и такой вариант, хорошо нам известный. Их могут поставить вместе с экипажами. Умелыми и обученными, из числа «отпускников» или ушедших на покой ветеранов. То есть – наемников. Вполне жизнеспособный вариант.
Плюс ударная группировка в сто тысяч человек, всю зиму создаваемая и обучаемая. Сейчас эта группировка начинает понемногу шевелить линию фронта на всем протяжении и даже вглубь, учитывая происходящее в Шебекино. И чем дальше, тем активность будет выше, особенно по мере поступления ВСУ новых видов вооружений и пополнения запаса старых.
Правда, на той стороне тоже не дураки, и там понимают, что пока половина ВСУ и ТрО воевала с корпусом «Вагнера» в Бахмуте, остальная группировка СВО занималась своими делами. То есть, окапывалась, строила укрепления, обучала бойцов. И численность этой группировки сопоставима с ударной группой ВСУ, а если и уступает, то ненамного. Ценность группировки, практически не участвовавшей в боях последние полгода оценить несложно.
Противостояние
Кроме того, группировка СВО по-прежнему превосходит ВСУ в количестве стволов артиллерии и количестве бронетехники. Плюс больше самолетов и вертолетов. Однако, здесь вопрос в том, кто и как будет применять все то, что есть в распоряжении.
ПТУР «Джавелин» – он прекрасен против танка. В обороне. ПЗРК «Стингер» - опасный враг для самолета и смертельный для вертолета, которые утюжат передний край обороны или работают по объектам второй линии. И в наступлении с ним можно побегать, а лучше покатать на пикапе. Но если самолеты будут швыряться управляемыми бомбами по линии атаки с безопасного расстояния, «Стингер» немного бледнеет.
РЭБ в наступлении – очень сложно. Это же не фильм «Обитаемый остров», где спецмашины шли за танками в атаку, помните? Кстати, просто великолепная иллюстрация, как быть не должно. И чем там закончилось тоже помните? Расстреляли их по излучателям и все закончилось. Вот и РЭБом прикрыть наступающие войска не так просто, как кажется, потому что противорадиолокационные ракеты никто не отменил. А армейская ПВО на ходу тоже не всегда эффективна.
Наступать не так просто, как хотелось бы. Даже под руководством великолепных спецов НАТО. Можно и нужно прорабатывать все досконально, чем там и занимаются сегодня. Поиском способов усилить свои достоинства и недостатки противника.
А какие достоинства у ВСУ? Их немного, но они есть:
- более качественная разведка, в том числе спутниковая;
- более хорошая связь;
- более короткое время реагирования высших эшелонов командования;
- более дальнобойная артиллерия, в небольшом количестве, но есть;
- огромное количество БПЛА.
Если использовать все это с умом, то вполне можно высокоточной артиллерией, РСЗО и ракетами иного характера компенсировать отсутствие авиации, что, собственно, сегодня украинцы и делают. В обороне.
Наступление – вещь намного более сложная и трудно организуемая. Когда превосходящий по силам противник прорвал на каком-то участке оборону и… - это нормально. Когда вал наступающей армии разбивается о непреодолимую оборону противника – это смотрится не очень. Недосмотрели, недоразведывали, недопланировали.
Не стоит забывать о том, что тем, кто дает оружие и все прочее нужны «перемоги». Нужна отчетность за каждый патрон. И проигрывать украинцам нельзя. Любая, самая маленькая «перемога» оборачивается увеличением поставок и наоборот.
Поэтому обе стороны и замерли в позиции «Никто не хотел наступать».
Складывается ситуация, когда кто первый рванулся вперед, тот может ощутимо получить. Учитывая, что с целеуказанием и разведкой у российской армии дела стали ощутимо лучше, это видно даже из видео, которые размещают сами украинцы. Да и с публикацией подтверждений с мест поражения украинской техники стало значительно лучше.
На самом деле, за последние полгода, кроме Бахмута, видеопоказ уничтожения вражеской техники – это, пожалуй, весьма большое достижение российской армии. Но вот когда видишь, как «Ланцет» прилетает в ЗРК и другой беспилотник фиксирует файер-шоу сгорающего твердого топлива ракет, то понимаешь – вот он, точно отстрелялся навсегда.
Господа советники из НАТО в первую очередь сами должны посчитать и прикинуть возможности ВСУ, так как работать придется по их сценариям. И оценить возможности российской армии, а потом еще и переоценить их второй раз. На всякий случай. То, что техника и боеприпасы продолжат поступать в ВСУ, понятно.
Но стоит повториться: весь вопрос не в том, сколько пришлют. Весь вопрос в том, как будут использовать. И насколько четко отработает в первую очередь ГУР МО Украины и Генштаб. А отработать там смогут.
Лето 2023 года может оказаться весьма жарким. Но только в том случае, если те, кто планирует операции, будет на 90% уверен в их успехе. Так в НАТО работают очень давно, потому ничего они и не смогли противопоставить откровенной штурмовщине «Вагнера». Это не их война, совсем по другому сценарию все пошло. И пока нет уверенности, мы будем наблюдать это самое стоялово, которое сегодня имеет место на линии соприкосновения.
Информация