Кому-то очень неуютно в старом Симферополе
«Цветущий Крым превратили в лупанарий».
А. И. Куприн, из письма к Ф. Д. Батюшкову
А. И. Куприн, из письма к Ф. Д. Батюшкову
Мы уже писали о многочисленных инвестиционных проектах, которые разработали в Крыму и Севастополе новые российские власти, пришедшие туда в 2014 году. Среди них есть немало весьма целесообразных, но есть и откровенно спорные.
Цветной интернационал
Среди них просто нельзя не выделить наиболее скандальный и вряд ли чем-то полезный – это «реновация», а точнее говоря, если внимательно читать сам план, снос Старого города в Симферополе. Несмотря на то, что за последнее время, и этого нельзя не признать, Старый город превратился в рассадник криминала и наркотиков, имеющий жутковатый вид.
Но с архитектурной, да и просто с бытовой точки зрения – это, бесспорно, историческое наследие. Прежние украинские власти старым Симферополем вообще не занимались, делая вид, что проблемы не существует, российские же хотят решить все проблемы при помощи экскаваторов.
Старый город Симферополя – исторический центр средневекового Акъмесджита, развитие которого уже после присоединения Крыма к России Екатериной II привело к формированию Симферополя. Он делится на три части: Нижний, Верхний и так называемый Шанхай.
Старый город (Ашагъы Эски Шеэр) – это ближе к центру города, улице Караимской, там большая часть памятников истории столицы Крыма. Верхний Старый город (Юкъары Эски Шеэр) находится ближе к Петровским скалам и Петровской балке; а пресловутый Шанхай (Цыганская слобода, Чингене Мааллеси) – это фактически всего два квартала Нижнего Старого города.
Там находится главная соборная мечеть Симферополя Кебир-Джами, весьма эффектный доходный дом, караимская кенасса, ряд мечетей, менее известных, чем соборная Кебир-Джами, дом святителя Луки (хирурга Войно-Ясенецкого, единственного священнослужителя, получившего Сталинскую премию – естественно, не за богословие, а за фундаментальный труд по гнойной хирургии), Цыганская мечеть, синагоги, Греческие торговые ряды.
Это совсем неполный список, но он отражает многонациональность района (как и всего Симферополя), о которой пелось в приблатнённой песне нэповской, видимо, эпохи. В ней, до сих пор иногда исполняемой на свадьбах музыкантами, были и слова о Старом городе с неполиткорректными этническими определениями: «Здесь живут татары, греки, украинцы и разные чучмеки, и кацапов тоже до…»
Ну какая же, естественно, политкорректность у районовского хулиганья. В годы, к которым относится песня, подобная по тем временам безобидная подача информации о многонациональном его составе не имела какого-либо босяцкого подтекста.
Разве за исключением того, что одна из частей района – «Шанхай», он же «Цыганская слобода», «Чингене Мааллеси» на крымско-татарском, была заселена практически исключительно отуреченными цыганами и так называемыми гурбетами.
Отбросы и элита
Но после войны и волны депортаций многонациональность сыграла с районом злую шутку. Он опустел на долгое время. Переселенцев размещали где угодно, только не там: после передачи Крыма Украинской ССР в Симферополе началось крупномасштабное жилищное строительство, для статистики там же надо было кого-то размещать, да и хрущёвки были более предпочтительны, чем лишенные канализации дома в Старом городе.
Именно там и селились отбросы общества. По мере репатриации крымских татар и иных депортированных национальностей, жилье им нередко давали именно в Старом городе, кто-то и сам его покупал, потому что ничего другого купить в Симферополе не мог. Потому заселялись туда исключительно социальные низы, у которых не было возможности на что-либо другое.
Часть жилья вообще находится до сих пор в собственности меджлиса. Ну а те, кто там живут, бесправны и получили свои углы в домах с общим двором и не менее общим бревенчатым сортиром посреди него. Так пошло с барских рук господ Джемилёва и Чубарова, а также местных функционеров. Что с таким жильём делать дальше, российская администрация решить не может, а скорее – не хочет.
В результате сложилось то, что сложилось: район в двух шагах от Советской площади и проспекта Кирова, то есть в центре города, куда с наступлением темноты лучше не соваться, если ты не местный или не знаешь там кого-либо. Даже инспекторши из «Крымэнерго» днём (не то что ночью) не ходят туда с проверками без сопровождения или полицейских, или просто крепких мужиков.
Разбитые, неизвестно сколько лет не ремонтированные дороги, трамвайные рельсы, которые забыли убрать с 1970 года, когда был ликвидирован симферопольский трамвай. Тут же свисающие со столбов пучки телефонных проводов (кому-то ещё городские телефоны нужны), сборища молодчиков на корточках у заборов – всё это современный Эски Шеэр.
Прости, прощай, Эски Шеэр
Если, предположим, снести только аварийные дома (а там таких минимум четверть), то большая часть этих хибар была построена до депортации неугодных Сталину народов. Как раз они и определяют исторический облик того Симферополя, который был когда-то.
Уничтожение этих малоценных с риэлтерской точки зрения домов с сортиром в общем дворе, спрямление и расширение узких извилистых улочек средиземноморского стиля только приведёт к исчезновению крымского колорита ещё в одном уголке полуострова.
Лучше бы уж оставили как есть – с обгаженными дальняками, ассенизационными машинами, выкачивающими фекалии из «поганых ям», раздолбанным асфальтом. Но дали бы людям другое: финансирование на ремонт своих жилищ, не подразумевающий отклонения от регионального стиля.
И пусть там внутри хоть апартаменты американского миллиардера будут – а внешне сохраните всё. По поводу социального состава Старого города – тут уж полиция пусть разбирается. Но, вероятно, и она работает плохо.
Это самое последнее дело – ради инвестиций из центра гробить свою историю, кусать за грудь мать, которая тебя кормит. Но из симферопольского политикума, видимо, это скорее крайнее, чем последнее. Когда и что будет последним – пока неизвестно. А в чём разница между крайним и последним – спросите у любого служившего человека.
Информация