Возвратный резерв: передача выводимого из эксплуатации вооружения дружественным странам
Существует несколько факторов, которые оказывают и будут оказывать в дальнейшем значительное влияние на характер текущих и будущих военных конфликтов.
Первый фактор – любое оружие устаревает. Иногда к этому фактору пытаются отнести невнятное «моральное устаревание», вот только неясно, что это может означать применительно к оружию, которое может эффективно уничтожать врага? Нет, мы говорим о другом, о том, что в определённый момент времени оружие физически изнашивается настолько, что его поддержание в работоспособном состоянии становится неэффективным с точки зрения критерия «стоимость-эффективность» – можно предположить, что сейчас под этот критерий попадают некогда могучие атомные крейсера проекта 1144 «Орлан».
Второй фактор – непрерывное увеличение стоимости новых вооружений. Особенно наглядно это заметно, если посмотреть на увеличение стоимости истребителей в зависимости от их поколения (пусть и условного) – даже богатейшие страны не могут позволить себе только истребители пятого поколения, приходится комбинировать их с модернизированными самолётами четвёртого поколения.
Третий фактор – это следствие второго – увеличение стоимости вооружений приводит к уменьшению их количества в вооружённых силах (ВС), относительно аналогичных вооружений предыдущего поколения.
Четвёртый фактор – как показала реальность Российской специальной военной операции (СВО) на Украине – оружия всегда не хватает, причём его не хватает всем, в том числе России, Украине, а также помогающим ей странам Запада.
Пятый фактор – даже выводимое из эксплуатации вооружение зачастую требует финансовых вложений для его утилизации. Казалось бы, напрямую это не влияет ни на вооружённые силы, ни на ход боевых действий, однако это не так – к примеру, дороговизна жизненного цикла и высокая стоимость утилизации атомных боевых кораблей в значительной степени влияют на отказ ведущих флотов мира от этих машин.
Атомные крейсера проекта 1144 нет смысла держать в резерве, поскольку они будут бесполезны без перезарядки атомного реактора, они станут опасны без надлежащего дорогостоящего хранения, при этом их утилизация также будет стоить огромных денег
Возникает вопрос, что со всем этим делать?
Хранить нельзя утилизировать
В этом предложении крайне сложно поставить запятую. Когда мы говорим о том, что делать с вооружениями и военной техникой (ВиВТ), исчерпавшими свой ресурс, то здесь присутствует множество факторов.
В первую очередь – это сложность снимаемой с вооружения техники. Понятно, что хранить автомат Калашникова гораздо проще, чем танк, а танк проще, чем самолёт, с атомной подводной лодкой (ПЛА) всё совсем непросто...
То же самое касается разных поколений боевой техники – одно дело непритязательный МиГ-23, другое – какой-нибудь F-22, с его вечно облезающим «стелс»-покрытием. Для новейшей боевой техники кратно увеличивается количество высокотехнологичных запчастей, которые могут потребоваться для её восстановления. Стоит помнить, что у этих запчастей имеется определённый срок хранения, а новые запчасти спустя пару десятилетий могут уже и не выпускаться.
Ну и наконец, огромную роль играют условия хранения. Одно дело – это авиабаза хранения списанной боевой техники в Аризоне, считай в пустыне, другое – склад где-нибудь в Ленинградской области, где всё сгниёт за год без сложных процедур консервации (да и после них тоже, только чуть медленнее).
В США имеются территории с климатическими условиями, идеально подходящими для хранения списанной техники
Возникает вопрос и по возврату ВиВТ с хранения. Ладно автомат или танк, ну даже корабль, но как быть с авиацией? Сможет ли пилот, всю свою практику летавший на Су-57 или Су-35, сесть за штурвал того же МиГ-23? Сколько времени ему потребуется на получение необходимых навыков? Сколько самолётов с хранения и пилотов будет потеряно в процессе из-за технических неисправностей самолётов и нехватки соответствующего опыта у пилотов?
Кабина Су-35 (слева) и кабина МиГ-23 (справа)
При этом хранение выводимой из эксплуатации боевой техники – это весьма важное мероприятие, достаточно вспомнить, сколько боевой техники было взято со складов хранения, восстановлено, а иногда и доработано, а затем направлено в зону СВО.
Выводы можно сформулировать в виде тезисов:
– чем сложнее будут ВиВТ, тем сложнее и дороже будет их хранить и восстанавливать;
– сложность восстановления и дороговизна хранения всегда будут накладывать ограничения на количество ВиВТ, находящихся в резерве на складах хранения;
– как следствие, значительная часть выводимых из эксплуатации ВиВТ в любом случае пойдёт на списание и утилизацию;
– утилизация будет стоить денег, которые могли бы быть потрачены с большей пользой;
– даже при возврате ВиВТ из резерва, будут возникать проблемы с их эксплуатацией в действующих ВС, как в части применения по назначению, так и в части ремонта и технического обслуживания.
Продать или подарить?
Продажа бывших в употреблении вооружений – это достаточно прибыльный бизнес. Правда, есть разница, продавать или сдавать в лизинг относительно современные вооружения, требующие минимум вложений, или вооружения, ремонт и модернизацию которых осуществляет поставщик.
Можно вспомнить достаточно современную ПЛА «Нерпа» проекта 971У «Щука-Б», которую Россия передала Индии в лизинг. Вопрос в том, а взяла бы Индия в лизинг готовую к списанию ПЛА, например, весьма удачного, но устаревшего проекта 671РТМ(К) «Щука», сравнимого по тактико-техническим характеристикам (ТТХ) с американскими ПЛА класса «Лос-Анджелес», ведь у Индии всё равно нет ничего сравнимого по ТТХ, так почему бы не взять?
Другой пример – авианосец «Викрамадитья», проданный той же Индии, созданный путём глубокой модернизации советского авианесущего крейсера «Адмирал Флота Советского Союза Горшков» проекта 1143.4. Купила бы Индия не авианосец «Викрамадитья», а модернизированный авианесущий крейсер «Адмирал Флота Советского Союза Горшков»?
Индусов не интересовали устаревающие российские ПЛА проекта 671РТМ(К) «Щука», а продажа и модернизация авианесущего крейсера проекта 1143.4 в авианосец «Викрамадитья» создала огромную нагрузку на российскую корабельную промышленность, что в настоящее время недопустимо
В общем, продавать устаревшее оружие можно, но далеко не всякое, желательно чужое и по бросовым ценам, покупателями в этом случае станут, скорее всего, не государства, а некие группы «борцов за свободу».
Тогда, можно подарить, раз уж мы за «свободу» боремся?
Здесь тоже есть нюансы. Вспомним попрошаек поляков, возжелавших получить готовящийся к списанию американский крейсер типа «Тикондерога» за один «символический» доллар.
В реальности всё гораздо сложнее, а поляки гораздо наглее, чем они о себе говорят. Корабль в конце срока службы нуждается в серьёзном ремонте, который затянется на годы и потребует сотен миллионов долларов. Даже если поляки заплатят их США, то потом они наверняка потребуют компенсацию за свой вклад в борьбу с «русскими варварами».
Но для США проблема не в деньгах – доллары они напечатают, проблема в том, что под ремонт даримого полякам корабля будут заняты производственные мощности, будет использовано оборудование, которое необходимо для ремонта и модернизации собственных кораблей. Эти ресурсы всегда ограничены, а США и так проигрывают гонку вооружений на море Китаю.
Польша не способна самостоятельно создавать, ремонтировать и обслуживать корабли класса «Тикондерога», а это значит, что всё это ляжет на плечи бюджета и промышленности США
Так что и подарить можно далеко не каждый образец ВиВТ, поскольку сам акт дарения может стать обузой, как для дарителя, так и для одариваемого.
Так что тогда делать, хранить или продать, подарить или утилизировать?
Хранить или утилизировать?
Определённая часть ВиВТ не может быть продана или передана третьим странам – это стратегические ракетные комплексы, атомные подводные лодки и тому подобное. Часть из них может быть приспособлена для других нужд, например, межконтинентальные баллистические ракеты могут использоваться в качестве носителей конвенциональных боевых частей в конце своего жизненного цикла, ракетные подводные крейсера стратегического назначения могут стать носителями крылатых ракет большой дальности, как это сделали США со своими ПЛАРБ-ПЛАРК «Огайо», или превратиться в мобильные резервные космодромы. Впрочем, всё это лишь отсрочит конец – рано или поздно их всё равно придётся утилизировать.
С другой стороны, такие ВиВТ, как стрелковое оружие, артиллерия, танки и другие наземные боевые машины, а также боеприпасы для них и минно-взрывные средства, могут храниться достаточно долго и с минимальными затратами на содержание – главное обеспечить охрану для того, чтобы их банально не разворовали. В случае глобального конфликта, особенно с применением ядерного оружия, огромные запасы простых, но мощных и надёжных ВиВТ, могут стать основой для выживания государства и населяющих его народов.
Бронетехника относительно нетребовательна к условиям хранения
Можно предположить, что в условиях прогрессирующей нестабильности и возрастания рисков ядерной войны, потребуется разработка новых, надёжных и высокоэффективных способов консервации ВиВТ.
Остаются те образцы ВиВТ, которые можно хранить, но это сложно и дорого, можно продать или подарить, но это может оказаться ещё дороже. К этой категории ВиВТ в первую очередь можно отнести авиацию и флот (не стратегические комплексы и не изделия с ядерной силовой установкой).
Разумеется, часть ВиВТ, относящихся к авиации и флоту также может и должна быть законсервирована для использования в дальнейшем, однако их количество будет ограничено, с учётом сложности обеспечения хранения в российских климатических условиях.
С другой стороны, утилизировать многие образцы ВиВТ не только банально жалко, но и нецелесообразно, поскольку из них можно сформировать...
Возвратный резерв
Под возвратным резервом понимается продажа или передача выводимых из эксплуатации в ВС РФ образцов ВиВТ, отвечающих следующим критериям:
– высокая сложность и стоимость хранения и повторного ввода в эксплуатацию;
– отсутствие угрозы возможного ущерба интересам национальной безопасности;
– самое важное – возможность ремонта, модернизации и поддержания в состоянии боевой готовности силами самой страны покупателя/получателя или третьей стороны.
Рассмотрим этот вопрос на примере.
В последнее время Россия в значительной степени интенсифицировала отношения с Северной Кореей. Официально об этом не заявляется, но «вражьи голоса», в частности британская разведывательная служба МИ-6, говорят о возможных поставках в Россию боеприпасов и вооружений из Северной Кореи. Потенциально Россия также могла бы поставлять в КНДР определённые вооружения, причём без ущерба для боеспособности ВС РФ.
Наименее развитыми сегментами ВС КНДР являются авиация и флот, что неудивительно, поскольку и военно-воздушные силы (ВВС) и военно-морской флот (ВМФ) требуют огромных вложений и высокотехнологичной промышленности. В то же время из состава ВС РФ выводятся как боевые и вспомогательные самолёты и вертолёты, так и корабли различного назначения, требующие значительных средств на обеспечение своей сохранности в резерве, так и на утилизацию.
В частности, говоря об авиации, из эксплуатации ВС РФ выведено большое количество таких самолётов, как МиГ-23, МиГ-27, частично выведены из эксплуатации и продолжают выводиться по мере износа МиГ-29, Су-24, Су-25, Су-27, вертолёты Ми-8, Ми-24 и многие другие.
К примеру, что если бы из 3 630 произведённых МиГ-23 и 769 МиГ-23УБ примерно 400–800 машин были бы переданы Северной Корее на особых условиях? Плюс пара сотен МиГ-27 и пара сотен МиГ-25? А чуть позже, уже в наше время, по паре сотен Су-27 и МиГ-29? Список можно продолжать долго.
В СССР было произведено свыше четырёх тысяч истребителей МиГ-23 различных модификаций
В настоящей реальности ВВС КНДР успешно эксплуатируют ограниченное количество самолётов Су-25, МиГ-23, МиГ-29, вертолётов Ми-8, Ми-24 и Ми-26, а также других, менее современных машин. Таким образом, Северная Корея вполне способна самостоятельно восстанавливать, эксплуатировать и модернизировать советскую/российскую военную технику (возможно, при помощи Китая).
При этом особый раздел в договоре передачи боевой техники предусматривал бы её возврат России в особый период, разумеется, с учётом разумной денежной или иной материальной компенсации, а также обязательство не замены, а дублирования обозначений на русском языке в ходе эксплуатации в КНДР. Там же могло бы быть предусмотрено обучение российских пилотов, их переучивание на устаревшую для России технику, которая в ряде сценариев может быть крайне эффективной. Например, как далеко истребители-бомбардировщики МиГ-25 могли бы забрасывать авиабомбы с универсальными модулями планирования и коррекции (УМПК)?
В качестве стороны таких соглашений может быть не только КНДР, но и другие страны, например, Иран, Сербия, Сирия, Куба, Вьетнам и другие, кто будет заинтересован в обозначенном выше формате сотрудничества, кто не находится под управлением США и Великобритании, а также способен восстанавливать и поддерживать те ВиВТ, что ему поставят, пусть и с помощью третьей стороны (к примеру, Сирия явно не сможет сама восстанавливать боевые самолёты, но ей вполне может помочь Иран).
Может ли бывший «друг» переметнуться к противнику?
Да, такое бывало множество раз. И что с того – это приемлемый риск, вряд ли США рассчитывали иметь Иран своим врагом, когда поставляли ему новейшие истребители-перехватчики четвёртого поколения F-14 Tomcat, но много ли США от этого потеряли?
F-14 Tomcat
Теоретически любая поставка оружия – это риск того, что оно может быть использовано против тебя, однако торговлю оружием это не останавливает.
Каждое государство-союзник необходимо оценивать по ряду критериев, таких как устойчивость политического строя, территориальная близость к России, другие партнёры этого государства, его исторические выкрутасы» – смена союзников, предательство и так далее. В зависимости от этого должны определяться номенклатура, количество и условия передачи тех или иных образцов ВиВТ.
Разумеется, условие обеспечения «возвратного резерва» может распространяться не только на ВиВТ, передаваемые безвозмездно – к поставочным ВиВТ это условие также может быть применено, например, в обмен на предоставление скидок.
Выводы
Безвозмездная передача ВиВТ при условии их ремонта, модернизации и эксплуатации силами страны-получателя, с планом её возврата в «особых условиях», способна стать новым этапом сотрудничества между Россией и дружественными странами. Эта практика может быть распространена и на поставочные договора ВиВТ дружественным странам, с предоставлением соответствующей скидки.
Наличие значительного «возвратного резерва» даст преимущества ВС РФ в количестве и качестве боевой техники в будущих военных конфликтах, а также снизит финансовые затраты нашей страны на хранение и утилизацию устаревшей боевой техники.
Некоторые образцы ВиВТ, не эффективные в условиях сегодняшнего дня, завтра, после небольшой модернизации или доработки, могут стать одним из решающих факторов для достижения победы на поле боя. Было бы полезно иметь их в работоспособном состоянии в «возвратном резерве», в этом случае словосочетание «хранить нельзя утилизировать» во многом может потерять свою актуальность.
Информация