Гений стратегической бюрократии
1941 год стал для Балтийского флота временем трагедий и поражений. Таллинский переход позволил эвакуировать силы флота из баз в Прибалтике, но сопровождался большим уроном. При этом немцы и их союзники понесли минимальные потери, а главное – практически не использовали надводные корабли для нанесения потерь кораблям конвоев морскими минами и авиацией. А дальше были бомбардировки флота уже в базах Кронштадта и Ленинграда, сухопутные сражения и блокада.
Но флот остался цел и боеспособен. В наступившем 1942 году немцы и их союзники решили придерживаться уже сработавшей ранее тактики – держать флот запертым в базах, при этом используя минимальные надводные силы, минные заграждения и противолодочные сети. При этом подводники балтийцы прорывались через заграждения и в 1942 году действовали на коммуникациях противника в Балтике.
Штаб флота очень гордился действиями подплава КБФ. Хотя эффективность действий наших подводников командованием ВМФ была откровенно переоценена, а немцы в 1942 году в Балтике даже не перешли к системе конвоев, активность наших подлодок для противной стороны не осталась незамеченной.
Народный комиссар Военно-Морского Флота СССР Н. Г. Кузнецов и командующий Краснознамённым Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц среди личного состава подводной лодки «Щ-406», Ленинград, ноябрь 1942 года. «Щ-406» в 1942 году прорвалась в Балтийское море и начала действовать на коммуникациях противника, проведя ряд успешных торпедных атак. Того же ждали и в 1943 году, но летом 1943 года подлодка погибла на немецких минных заграждениях.
Немцы и финны вывод сделали однозначный – надо усиливать противолодочную оборону и вводить в строй новые противолодочные заграждения… Что и было сделано.
В 1943 году с началом навигации командование Балтийского флота предполагало продолжить практику прорывов подводных лодок через заграждения и развивать их действия на коммуникациях противника в Балтике. Но с самого начала всё пошло не по плану. Из трёх ушедших на прорыв подлодок первого эшелона не прорвалась ни одна и только одна вернулась – «Щ-303».
Как потом оказалось, экипаж «Щ-303» вернулся ценой неимоверного напряжения сил подводников, а главное с ценнейшими разведданными о состоянии противолодочной обороны противника и её усилении. Но сначала этот факт не очень оценили. Задание-то было другое – прорваться. Оно выполнено? Нет!.. Плохо.
«Щ-303» в 1942 году.
Чуть позже стало приходить понимание – что-то в системе противолодочной обороны противника, и правда, кардинально поменялось. В июле 1943 года была произведена аэрофотосъёмка нового противолодочного заграждения – двойной сети между островами Найссаар и Филинтгрунд. Стали появляться многочисленные подтверждения того, что была усилена группировка противолодочных судов.
А командование в Москве требовало результатов. Успехи 1942 года надо было повторять во что бы то ни стало. И адмирал Трибуц был с мнением Москвы в общем солидарен. Он предложил ряд мер по обеспечению прорыва второго эшелона подлодок, а потом разведки противолодочной обороны несколькими подлодками. План Москвой был утверждён, и началось его выполнение.
Планом предусматривались атаки на корабли противолодочной обороны силами авиации КБФ, атаки «москитным флотом», выставление мин и бомбардировки сетей заграждения в надежде на их уничтожение. И в общем, эти меры не дали практически никакого результата. Немцы и финны понесли потери на минах, но незначительные, авиация КБФ особых результатов не добилась, а главное – сети вообще не пострадали. Последовавшая «разведка» стоила КБФ ещё двух подлодок – «С-9» и «С-12».
Немецкая быстроходная баржа, учувствовавшая в потоплении «Щ-408», май 1943 года. Фото сделано с финского минного заградителя.
В штабе КБФ начали понимать, что ситуация не просто немного поменялась, а стала кардинально другой, и 1942 год не удастся повторить никак.
Стоит отметить, что довоенная советская доктрина применения подлодок говорила о том, что непреодолимых противолодочных заграждений не существует и существовать не может. Так что у офицеров балтийцев в 1943 году мир переворачивался просто с ног на голову, когда приходило осознание объективной реальности.
При этом Москва требовала результатов, и мнение там было однозначное – прорыв возможен, и его надо осуществлять. Немногочисленные альтернативные мнения в расчёт не принимались. Офицер 1-го отдела Организационно-мобилизационного управления капитан-лейтенант А. И. Круковский подготовил в июле 1943 года в инициативном порядке доклад, в котором говорилось о том, что дальнейшие попытки прорыва подлодок КБФ в Балтику приведут только к необоснованно высоким потерям и должны быть прекращены. Вышестоящему начальству так понравились выводы, сделанные в этом документе, что Круковский был переведён на другую работу с понижением в должности… Инициатива наказуема.
Спаситель подплва КБФ – Командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Леонид Александрович Говоров, Ленинград, 1943 год. Генерал осматривает отбитую у немцев противотанковую пушку PaK 36(r) – переделанную немцами трофейную советскую дивизионную пушку Ф-22. Говорову, как артиллеристу, это точно было интересно.
Командующий же Балтийским флотом уже понимал, что преодолеть противолодочную оборону не получится, а дальнейшие попытки будут стоить дорого. Рано или поздно потери достигнут такого уровня, что на них обратит внимание Москва и прикажет прекратить попытки прорывов, но тогда же начнут искать и виноватого. А учитывая, что ещё не так давно сам Трибуц докладывал, что прорыв подлодок возможен, ясно, где виноватый будет найден. Из ситуации надо было как-то выходить, спасая подплав… и себя.
По состоянию на 1943 год и вплоть до ноября 1944 года, на основании директивы Ставки Верховного Главнокомандующего, Балтийский флот был передан в оперативное подчинение Ленинградскому фронту. То есть возникало двоевластие, было командование в Москве и при этом было командование тут же на месте в Ленинграде. И распоряжения из обеих «инстанций» подлежали исполнению. Вот этим и решил воспользоваться Трибуц.
Сначала была изображена классическая «инициатива снизу». Командиром бригады подлодок КБФ С. Б. Верховским был подготовлен доклад, который практически в неизменном виде перекочевал в документ, подготовленный Военным советом КБФ. Общий смысл документа был примерно такой – прорыв невозможен по объективным причинам, предлагаем прекратить, но подлодки в полной готовности, так что если прикажете, продолжим. И далее этот документ пошёл сразу в две инстанции – в штаб Ленинградского фронта и в Москву командующему Кузнецову.
Слева направо: член Военного совета генерал-майор Н. К. Смирнов, командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц, начальник штаба контр-адмирал М. И. Арапов, Ленинград, весна 1943 года.
Естественно, в штабе Ленинградского фронта документ оказался раньше.
Что волновало командование Ленинградского фронта в плане взаимодействия с КБФ?
Да много всего, но прежде всего поддержка авиации флота и артиллерии. Что не волновало (от слова совсем), так это прорыв подлодок куда-то там и что они будут или не будут делать у берегов Швеции или Финляндии. Так что генерал-полковник Говоров документ без проблем завизировал. То есть к тому моменту, как аналогичный документ лёг на стол Кузнецову, решение по факту уже было принято, и какую бы резолюцию он не наложил, подлодки бы остались в базах. Гениально.
Кто в реальности был гениальным комбинатором, сам ли Трибуц, или кто-то из членов Военного совета флота, и всё ли в реальности было именно так, или это просто стечение обстоятельств без чьего бы то ни было умысла, мы уже не узнаем. Одно точно, знание и понимание того, как работает бюрократический аппарат и умение видеть в нём лазейки, может даже в войну быть не менее важным, чем полководческий талант.
А подводники балтийцы всё же вышли на коммуникации противника, и именно офицер Балтийского флота провёл «атаку века», но это, как водится, уже совсем другая история.
Информация