Конфискация российских активов станет стратегической победой Москвы
Непосредственно в начале Российской военной операции на территории Украины, 24 февраля 2022 года, наряду с введением новых санкций против России, политическое руководство Атлантического блока незамедлительно пришло к консенсусу по замораживанию золотовалютных активов, которые Центральный банк Российской Федерации ранее доверил их финансовым учреждениям, инвестируя в финансовые продукты, в том числе государственные долговые ценные бумаги стран, которые они представляют.
От реваншистской уверенности к санкционной френезии
В ночь на 27 февраля 2022 года Урсула фон дер Ляйен, глава Европейской комиссии, объявила, что Европейский Союз и его партнеры приняли решение «парализовать» активы российского Центрального банка, «чтобы не позволить Банку России использовать свои собственные международные резервы для ослабления влияния западных санкций ».
1 марта 2022 года, министр экономики Франции Брюно Ле Мэр в интервью France Info дал точное определение планов и уверенности западного лагеря в отношении Москвы:
«Да, санкции эффективны. Экономические и финансовые санкции даже обладают огромной эффективностью. И я не хочу допустить какой-либо двусмысленной трактовки в отношении европейской решимости в этом вопросе. Мы вступим в тотальную экономическую и финансовую войну с Россией. [...] Таким образом, мы спровоцируем крах российской экономики».
Уже неделю спустя, 7 марта 2022 года, Российская Федерация официально стала мировым лидером по количеству санкций, введенных против одного государства, обогнав Иран, который удерживал этот рекорд до сего момента.
Прошли месяцы, и противники России начали приходить к крайне тревожным выводам: инициированное рекордное количество санкций в истории человечества действительно оказало негативное воздействие на российскую экономику, но это воздействие было несравненно более умеренным, чем ожидалось и объявлялось заранее ликованием французского министра.
Вопреки ожидаемому скорому краху, российская экономика продемонстрировала досадную стабильность и силу, совершенно неожиданные для атакующей стороны, которая не учла в своих расчетах ряд ключевых факторов российской экономики и политико-экономических решений Москвы.
Неэффективность санкций привела к настоящей оперативной панике среди их авторов, которая вылилась в принятие новых пакетов санкций на постоянной основе, в результате чего их количество на январь 2024 года достигло совершенно анекдотического уровня: 2 778 санкций.
Сие неслыханное число сравнимо лишь с уровнем его неэффективности в достижении намеченной цели: краха российской экономики.
Неудобный суверенный иммунитет
Параллельно с последовательными волнами антироссийских санкций и с учетом низкого уровня эффективности последних, с весны 2022 года стали звучать все более и более громкие голоса, призывающие разыграть новую карту, которая рассматривается как определенно эффективной в долгосрочной перспективе против российской экономики: прямую конфискацию замороженных активов Центрального банка России, составляющих более 300 миллиардов долларов США, и их последующую инвестицию в борьбу с Москвой.
Спустя более полутора лет с момента инициирования размышлений о возможности конфискации российских суверенных финансовых активов, 24 января 2024 года Комитет по иностранным делам Сената США сделал первый осязаемый шаг в данном направлении, одобрив законопроект Rebuilding Economic Prosperity and Opportunity (REPO) for Ukrainians Act («Акт восстановления процветания и экономических возможностей для украинцев»), направленный на конфискацию российских активов с целью их перевода на Украину и, прежде всего, подачи примера для подражания своим европейским партнерам, на долю которых приходится наибольшая доля иностранных инвестиций России. Учитывая данное одобрение, конфискация российских средств может иметь место, как только она будет одобрена всем сенатом, Палатой представителей и промульгирована президентом Джо Байденом.
Неделей ранее, на Всемирном экономическом форуме, проходившем в Давосе с 15 по 19 января 2024 года, Дэвид Кэмерон, министр иностранных дел Великобритании, заявил:
«Мы уже заморозили эти активы. Вопрос заключается в следующем: что мы должны делать дальше? И я думаю, что есть юридический аргумент, моральный аргумент и политический аргумент... когда Путин начал это незаконное вторжение, мир изменился, и мы должны измениться вместе с ним. И давайте признаем, что мы живем в более опасном, более неопределенном и более проблемном мире, и поэтому мы должны быть готовы размышлять инновационно над тем, как мы можем использовать эти ресурсы для помощи Украине».
Что касается дум господина Кэмерона, то, несомненно, в них есть политический аргумент; что же касается морального аргумента – он более чем сомнителен. Относительно же юридического аргумента – британский министр принимает желаемое за действительное: как и в случае с предыдущей западной инициативой придать российского президента суду в рамках «трибунала по Украине» при МУС (см. мой анализ «трибунала по Украине»), конфискация российской государственной собственности будет грубейшим нарушением международного права.
Государства обладают суверенным иммунитетом в отношении своей собственности в любой из ее форм и освобождены от юрисдикций иных стран – экспроприация их собственности запрещена. Никакого законного отступления от данного запрета не существует. Возможность конфискации замороженных суверенных активов Российской Федерации – это всего лишь политическая спекуляция, полностью выходящая за рамки законности.
Положения международного права однозначны и не подлежат толкованию: единственной законной возможностью конфискации суверенных активов государства является решение Совета Безопасности ООН, вердикт Международного суда ООН, либо соглашение, подписанное сторонами в рамках мирного договора о репарациях в связи с завершенным вооруженным конфликтом.
В любом случае в рамках актуального конфликта никакие действия не могут проводиться без официального согласия России и являться правомерными.
Проект сполиации российских суверенных активов – отличная новость для Москвы
Среди пагубных последствий, которые неизбежно будут иметь место в результате конфискации российских активов, следует отметить два основных.
Первое из них – саморазрушение государственной репутации, которой до сих пор пользовался Западный мир в качестве пространства уважения прав и соблюдения законов. Неизбежная потеря данной репутации напрямую приведет к потере доверия к западной финансовой системе, основанной на долларах США и евро, и следовательно к безопасности инвестиций в финансовые продукты, предлагаемые последней.
Следует подчеркнуть, что еще до того, как дело дошло до замораживания и возможной незаконной конфискации русских активов, незападный мир уже встал на путь дедолларизации. Дедолларизация была инициирована Москвой сразу после прихода Путина к власти и является одной из основных реальных причин войны на Украине.
С начала конфликта на Украине, спровоцированного США в результате государственного переворота 2014 года, Россия полностью избавилась от американского должника. Если еще в 2010 году Россия входила в десятку крупнейших держателей казначейских векселей США на сумму, превышающую 176 миллиардов долларов США, то в 2015 году у нее их оставалось всего около 90 миллиардов, то есть их общая масса практически сократилась вдвое за 5 лет.
На момент начала военной операции на Украине, Россия владела лишь 2 миллиардами этого долга, и даже эта скромная цифра была сокращена на 99,25 % в период с февраля 2022 года по ноябрь 2023 года.
Сегодня российские вложения в американский долг равны нулю.
Синхронно с избавлением от американских казначейских облигаций Российская Федерация инициировала поступательный процесс освобождения мира от «нефтедолларовой» системы.
О чем идет речь?
С крахом в 1971 году Бреттон-Вудских соглашений, действовавших с 1944 года, мировая зависимость от американского доллара начала критично снижаться для экономики США, и последним пришлось искать альтернативный способ увеличения мирового спроса на национальную валюту. Способ был найден.
В 1979 году родился «нефтедоллар» в рамках американо-саудовского соглашения об экономическом сотрудничестве: «нефть за доллары». В рамках данного соглашения Саудовская Аравия взяла на себя обязательства продавать свою нефть остальному миру только в долларах США, а также реинвестировать свои избыточные резервы американской валюты в казначейские облигации США и в американские компании.
Взамен США взяли на себя обязательства и гарантии военной безопасности Саудовской Аравии. Впоследствии соглашение «нефть за доллары» было распространено и на другие страны ОПЕК, причем без какой-либо компенсации со стороны американцев, и привело к экспоненциальной эмиссии доллара. Прогрессивно американский доллар стал основной торговой валютой и иного сырья, что обеспечило последнему место мировой резервной валюты и дало Соединенным Штатам непревзойденное превосходство и огромные привилегии.
Россия же запустила порочную спираль: разрушение «нефтедолларовой» системы неизбежно нанесет значительный удар по рынку казначейских облигаций США. Снижение спроса на доллар на международной арене автоматически приведет к девальвации валюты и де-факто к снижению спроса на казначейские облигации, что в свою очередь механически приведет к повышению их процентной ставки – финансирование государственного долга США на том уровне, который мы знаем сегодня, станет просто невозможным.
В тандеме с Россией Китай также прогрессивно избавляется от опасного должника. Если в 2015 году в его активах находилось заокеанских казначейских векселей на сумму, превышающую 1 270 миллиардов долларов, то к началу войны на Украине эта цифра составляла менее 970 миллиардов, то есть налицо уменьшение объема на ¼ за 7 лет. И несмотря на это значительное снижение, с февраля 2022 года Поднебесная сократила еще на 24 % долговые активы США.
Данные факторы представляют собой экзистенциальную угрозу для американского государства и объясняют многие военно-политические инициативы Белого дома с 5 февраля 2003 года.
Ситуация на европейском рынке едва ли более завидная: появилась тенденция на отток экстраевропейского капитала, и, вероятнее всего, в обозримой перспективе последняя будет только усиливаться.
В данном контексте нелегальное замораживание суверенных фондов Российской Федерации даже без конфискации государствами, применяющими стратегию вседозволенности, лишь усугубило тренды, развивающиеся на рынках Евросоюза.
Что же касается их конфискации, даже частичной – это непосредственно приведет к глубокому международному кризису и серьезной финансовой дестабилизации на глобальном уровне с прямым ущербом, прежде всего, западным финансовым рынкам.
Высока вероятность того, что таким образом будет вызван лавинообразный эффект на уровне процессов дезинвестиции и вывода государственных финансовых вложений незападного происхождения, которые уже имеют место в западном мире, но носят пока относительно умеренный характер.
Практически ни одно государство, не входящее в атлантический блок, не пойдет на риск подвергнуться сполиации, если однажды их суверенная политика пойдет вразрез с интересами США или Европы: не только экстраевропейские государственные активы, присутствующие в настоящее время на западном рынке, покинут его в ускоренном порядке, но, что еще пагубнее для последнего, будущие активы будут, несомненно, обращены к альтернативным финансовым продуктам, не представляющим рисков, связанных с западным предложением. В особенности предлагаемым рынками Азии и Персидского залива.
Меня потрясло не то, что ты мне солгал, а то, что с этого момента я больше не смогу тебе доверять.
Фридрих Ницше.Вторым стратегическим эффектом хищения суверенных резервов Центрального банка России станет прямая легитимация России в ее легализации национализации/конфискации западных активов, присутствующих на российском рынке, в качестве финансовой компенсации потерь.
Конфискация западными странами активов, вверенных им Москвой, де-факто еще раз подтвердит обоснованность российской позиции в глазах практически всего незападного мира в противостоянии с атлантическим лагерем, который таким образом открыто позиционирует себя в роли верховной цивилизации, стоящей превыше всех международных законов, обязательных к исполнению лишь низшим нациями, составляющими остальной мир.
С российской стороны конфискация в качестве компенсации активов крупных западных групп, присутствующих на российской территории, будет вполне легитимной в глазах незападных экономических субъектов и не нанесет существенного ущерба в аспекте будущих незападных иностранных инвестиций на российском рынке, который будет продолжать пользоваться репутацией относительно безопасной зоны для иностранных инвестиций, в отличие от западной альтернативы.
Не говоря уже о том, что приватные активы ни на национальном, ни на международном уровне не обладают иммунитетом и защитой, сравнимой с защитой суверенных средств – возможное воздействие на последние со стороны государства имеет значительно более широкий легальный спектр.
Таким образом, российские финансовые потери, вызванные инициативами Вашингтона и его сателлитов, не только будут признаны практически равными нулю, но и будут напрямую конвертированы в значительные финансовые потери компаний лагеря противника.
Основываясь на национальных статистиках, можно оценить потери по странам в миллиардах долларов США. В частности, Франция потеряет до 16,6 миллиарда, Нидерланды – до 50,1 миллиарда, Великобритания – до 18,9 миллиарда, Швейцария – до 28,5 миллиарда, Германия – до 17,3 миллиарда, Италия – до 12,9 миллиарда, Япония – до 4,6 миллиарда, Канада – до 2,9 миллиарда и США – до 9,6 миллиарда.
Что касается репутационных рисков в связи с российской конфискацией относительно потенциальных значимых западных инвесторов – они вполне реальны, но ими можно пренебречь: при любых раскладах отныне исключено, что в обозримом будущем могут иметь место сколько-либо значимые инвестиции со стороны западных экономических субъектов в российский рынок. Что, впрочем, совершенно взаимно в отношении российских государственных или частных инвестиций на западных рынках.
Таким образом, по принципу сообщающихся сосудов Москва вернет свои заблокированные на неопределенный срок финансовые активы, и фактически на Украину будут направлены не российские средства, а капиталы западных компаний.
В краткосрочной перспективе последствия перевода присвоенных активов на Украину будут для России, несомненно, негативными: деньги будут вложены в войну против их владельца и приведут только к дополнительному затягиванию вооруженного конфликта.
Тем не менее положительные эффекты значительных финансовых вливаний в украинскую экономику должны быть нюансированы: оказав существенную поддержку экономической и социальной сферам Украины, последствия на полях сражений будут относительно ограниченными, поскольку, с одной стороны, они не смогут существенно компенсировать нехватку военной техники и боеприпасов на западном рынке-поставщике, и с другой стороны, они никоим образом не посодействуют восполнению нехватки квалифицированных боевых людских ресурсов, растущей в рядах вооруженных сил Украины в арифметической прогрессии.
«Правила» Западного мира
Сегодня Москва, вынужденная навязанными обстоятельствами, применяет технику, которая имеет все шансы разрушить финансовую репутацию традиционно эгоцентричного коллективного Запада.
Если вследствие политического ослепления игнорирование западными «партнерами» применяемой техники вполне понятно – довольно удивительно, что данное состояние можно смело отнести и к их союзнику по атлантической коалиции в лице Японии, которая не должна не замечать аналогии на уровне ожидаемых Москвой эффектов с боевым искусством, основанным японцем Морихэем Уэсибой – айкидо, одним из основных принципов которого является использование силы самого противника.
России не нужно прилагать никаких усилий для того, чтобы охваченный коллективной истерией Запад самоликвидировал одну из основ, обеспечивающих его авторитет и привлекательность для всего мира: безопасность инвестиций в финансовые продукты, эмитентом которых он является.
Американские и европейские официальные лица с особой настойчивостью повторяют мантры о «разрушаемом Россией международном порядке, основанном на правилах». Можно только разочаровать и напомнить последним: нет, международный порядок никоим образом не основан на «правилах», которые никто из их нынешних защитников никогда не удосужился подробно изложить по той простой причине, что их не существует. Базируется он исключительно на международных договорах и соглащениях, действующих в результате их подписания о признании с последующей их ратификацией суверенными государствами в соответствии с действующим уставом ООН.
Порядок, основанный на «правилах», а не на законах, конечно, существует. Но он ни в коем случае не международный, а это порядок существования бандитизма и организованной преступности. Сим криминалом действительно управляют «правила», а точнее – «понятия»: законы джунглей, правила сильнейшего.
Учитывая, что страны-члены организации Североатлантического альянса действуют в последние десятилетия на международной арене, применяя методы, присущие организованной банде, уважающей лишь силу и соблюдающей исключительно свои собственные правила, и результаты деятельности которых сегодня более пагубны для остального мира, чем совокупный итог активности всего организованного криминала планеты – использование в НАТО лексики, заменяющей международные законы «правилами», обретает закономерный смысл.
Информация