Караул
Рисунок автора
Крупная авиационная база, в которой проходил срочную службу рядовой Иван Белов, в своем составе имела несколько воинских частей. Самые крупные - полк дальних бомбардировщиков Ту-22 и полк истребителей-перехватчиков Су-9. Но служил Иван не в них, а в другой части, обслуживающей Штаб армии ПВО, из-за своей малочисленности называемой в гарнизоне «придворной эскадрильей». Однако было у нее еще одно название, связанное с эксплуатируемой техникой, а именно с тихоходными древними самолетами Ли-2 и Ан-2, которые на фоне суперсовременных стремительных реактивных ракетоносцев Ту-22 и Су-9 смотрелись, словно деревянные аэропланы начала ХХ века. Поэтому эскадрилью называли еще «деревянной» или просто «деревяшкой».
Караульную службу на гарнизонной гауптвахте по очереди несли все части авиабазы. На этот раз пришла очередь «придворной эскадрильи» охранять арестантов.
В караул на «губу» Иван попал вместе со своим другом Славкой и еще с несколькими сослуживцами. На разводе перед заступлением в наряд майор, не из «деревяшки», дежурный по гарнизону, особо строго предупредил:
- Вам всем выдано личное оружие с боевыми патронами, поэтому в случае совершения каких-либо нарушений во время несения караульной службы виновные будут отвечать за содеянное по законам военного времени.
Короче, запугал всех со страшной силой!
Гауптвахта представляла собой одноэтажное кирпичное здание, внутри которого находились: помещение начальника караула и его помощника, комната отдыха караульных и две камеры для арестантов. Снаружи территорию «губы» окружал высокий бетонный забор с колючей проволокой наверху.
Служба на гауптвахте шла как обычно. Одни караульные охраняли здание снаружи, другие внутри. Выводные сопровождали арестантов на прогулку, в туалет, возвышавшийся отдельно от здания в углу двора, и на хозработы. Разводящие проводили смену караулов, бодрствующая смена бодрствовала, отдыхающая – спала. Начальник караула резался с помощником в шашки.
Арестант на «губе» сидел один – рядовой Смирнов Федор, а проще Федька, завсегдатай гауптвахты, «чужой» - из истребителей.
Все бы так и шло по накатанной колее, если бы не вмешался в этот процесс подлый зеленый змий искуситель.
К одному капитану в гарнизон приехал родственник – дальнобойщик на сидельном тягаче «Колхида». Он притащил из Молдавии громадную цистерну с вином на Майский винзавод. Там он его благополучно слил и с пустой бочкой заявился к капитану в гости.
Чтобы уберечь машину от любопытствующих, все-таки на емкости написано «Вино», решили спрятать ее от греха подальше на территории гауптвахты. Там ее за высоким забором не видно и охрана обеспечена.
Капитан обо всем этом договорился со старлеем, начальником караула. Открыли ворота и «Колхиду» загнали за забор гауптвахты. В благодарность за это водитель оттащил в помещение начальника караула полный чайник вина.
Старлей и прапор, не откладывая дело в долгий ящик, тут же принялись с удовольствием потреблять прекрасный молдавский напиток.
Солдатам было завидно. Хоть им и сказали, что цистерна пуста – как-то в это не очень верилось. Должен – же там хоть литр остаться. Ведь когда, например, поллитровку водки разливаешь по рюмкам, то там, на дне, как не разливай, всегда наберется несколько капель. А тут многие тысячи таких поллитров слили, умнож-ка на несколько капель – получишь литры!
Убедиться, есть ли в емкости вино, можно сверху, открыв люк заливной горловины и заглянув внутрь, или открыть кран внизу сзади цистерны. Если потечет, значит есть вино. Проблема в том, что люк и кран опломбированы.
Решили начинать с люка, так как там наверху сложно заметить, что пломба нарушена.
Пока начальство было сильно занято и не покидало своей прокуренной комнаты, на разведку отправили рядового Дубинина, здоровенного штангиста из молодых. Он мухой сорвал пломбу, открыл люк и, освещая нутро бочки фонариком, обследовал емкость.
Товарищи стояли внизу и с нетерпением ждали от него благих вестей.
- Есть вино! – радостно сообщил им Дубина.
Вино-то есть, но как его достать? Машина стоит под уклон и весь объем жидкости сосредоточился в передней части цистерны, а там крана нет, слить нечем, кран сзади, но там нет вина. Что делать? Надо включать солдатскую смекалку!
- Будем залазить в бочку, кто у нас самый щуплый? – спросил Иван.
- Вовка Смертин, дохлый как смерть, - предложил Дубина.
Позвали Вовку. Заставили раздеться и разуться. Не в сапожищах же грязных лезть в емкость. Притащили чайник с теплой водой. Вовочка взобрался на цистерну. Ему полили из чайника – он помыл ноги, для гигиены, а то ведь так можно немытыми ногами весь букет и аромат напитка портяночной вонью перебить. А вообще-то, между прочим, виноград часто ногами давят, когда вино делают – это всем известно и ничего тут страшного нет, что Вовка с голыми ногами полезет.
Он прошел, тютелька в тютельку в отверстие и оказался внутри. Ему подали чайник и кружку. Он начерпал вина чайник, наполнил фляжки.
- Мужики, спасайте, задыхаюсь, дышать там нечем, я больше не могу, - взмолился Смертин.
- Тащи его оттуда, - попросил Иван.
Дубина легко выдернул дохлика из бочки. Помогли Вовке спуститься вниз на землю. Смертин был бледен как смерть и еле держался на ногах.
- Смотри как нанюхался, сука, балдеет аж на ногах не стоит. Эй, Вова, ты меня слышишь? – спросил Дубинин, двигая перед глазами дохлика ладонью с целью проверки его реакции.
- Все в порядке, мужики, я в норме, - качаясь, заплетающимся языком поведал Вовка.
- Может нам всем из бочки подышать, и пить не придется? – пошутил Иван.
- Тащите его быстро в дежурку, пусть отсыпается, пока начальство не засекло. Как они заснут, начнем пить, - распорядился разводящий сержант Копылов.
- А мы уже начали, - возразил Славка.
- Не начали, а попробовали, чуть-чуть не считается, - поправил его сержант. - Ты, Слав, иди на улицу меняй Рыжова, а ты, Иван, заступай внутри.
Перед выходом на свой пост Славка махнул кружку портвейна, он до этого принял столько же, поэтому ему очень захорошело. Он, охраняя объект, ходил по территории гауптвахты по синусоиде и в разрез с Уставом караульной службы курил на посту и, мало того, горланил что есть мочи свою любимую песню «Русское поле».
В это время старлей решил сходить в туалет отлить. Выходит он на свежий воздух, а часовой на посту песни вопит и ведет себя как-то неадекватно. Пообщавшись с постовым, офицер понял, что рядовой пьян. Он пошел разбираться к сержанту и застал в дежурке шумную компанию солдат, сидящих за столом и как-то уж больно активно пьющих чай из кружек, наливая из чайника на столе.
- Что вы тут пьете? – строго спросил он, сам уже далеко не трезвый и, отхлебнув из одной из кружек, произнес: - Все ясно.
Сержант замени часового во дворе, а то он своими дурацкими песнями внимание посторонних привлекает. Где взяли вино?
- Да слили из бочки немножко, товарищ старший лейтенант, мы же авиационные механики, нам это – раз плюнуть. Но там больше нет, честно, - оправдывался сержант.
- Так, значит, я у вас чайничек конфискую, от греха подальше, хватит вам пить, и чтобы вели себя прилично! Всем ясно? – с пьяным акцентом произнес литер и удалился.
- Так точно, товарищ страшный лейтенант, - вдогонку вразнобой ответили бойцы.
- Блин, все вино забрал, гад. Надо Вовку будить, пусть по-новой лезет в емкость, - подал идею Дубинин.
Пьяного, сонного Смертина засунули внутрь бочки. Ноги уже не мыли, но сапоги сняли. Он там ползал на корячках и наполнял фляжки, кружки, которые тут же выпивали и возвращали обратно, ведь сливать-то больше некуда, кроме как в себя, чайник – отобрали. Несколько раз Вовка высовывался наружу и как рыба хватал ртом чистый воздух. Он уже освоился и не просился наружу, ему, наверно, там было хорошо.
Сержант понял, что метод «вливай в себя» не годится, так вскорости весь караул отрубится. Поэтому он отдал команду слить питьевую воду из бачка, который стоял в коридоре, и заполнять его вином. Организовали цепочку и вскоре все остатки вина из цистерны были вычерпаны.
Начальства, после того как старлей занес в свое помещение второй чайник с вином, не было ни слышно ни видно. Очевидно, начальник караула и его заместитель после употребления изъятого, спеклись окончательно.
Арестант Федька, сидя в своей камере, не то по запаху, не то по творившемуся в здании гауптвахты оживлению и ажиотажу, понял что происходит. Он еще Ивана просил, пока тот не сменился, чтобы налил ему винца. Ну, Иван, по доброте душевной, подал ему в окошечко кружечку. Потом его Вовка выводил в сортир и тоже плеснул ему порцию. Короче, арестант наш Федька оказался вне камеры и органично вписался в шумную компанию.
Выяснилось, что из всего состава караула еще никто из солдат ни разу не сидел на губе. Поэтому все дружно пошли в камеру на экскурсию. Там изучили конструкцию откидных нар под названием «вертолет». Утром их поднимают и с помощью цепи и замка крепят в откинутом состоянии к стене. Это все делается для того, чтобы лишить арестованного возможности поваляться днем на нарах. Он может стоять или сидеть и то лишь тогда, когда не задействован в мероприятиях. Обо всем этом группе экскурсантов подробно рассказал опытнейший гид, ветеран гауптвахты, Федька Смирнов.
«Вертолеты» откинули, и все караульные под пьяные шутки и гогот набились в камеру. Надо же попробовать посидеть на «губе». В общем, развлекались, как хотели! Службу никто не нес. А чего охранять-то? Арестованный Федька попросил его в камере не запирать, куда мне, мол, с такого праздника жизни бежать? Мне и на «губе» хорошо! А здание чего охранять? Оно же окружено высоким глухим забором из бетонных плит с колючкой по верху. Все знают, что там, за забором, ходит вооруженный часовой – кто полезет? Начальство в отключке. Короче, гуляй – не хочу! Ну и гудели, пока бачок не допили, всю ночь. Только под утро угомонились.
Часов в шесть утра полупьяный Иван проснулся и, пошатываясь, побрел в туалет. Когда он вышел во двор, то услыхал, что кто-то сильно стучит снаружи в металлическую калитку гауптвахты. Он подошел и сквозь слипающиеся веки с трудом разглядел майора, дежурного по гарнизону, который кричал:
- Что там у вас происходит, вашу мать, почему не открываете дверь?
Иван отодвинул засов, дверь отворилась, и майор ворвался на территорию гауптвахты. Увидев, вместо часового с оружием на
посту, помятого, расхлестанного, сонного, разящего перегаром солдата, он кинулся в здание «губы».
То, что он там увидел, не поддавалось рассудку: на постах никого нет, камеры все открыты, на «вертолетах» валяются пьяные солдаты и нельзя понять кто это, караульные или арестанты. В дежурке на топчанах вповалку тоже все храпят. Начальника караула и его помощника он тоже обнаружил спящими. Кругом разбросаны кружки, фляжки, окурки, одежда, оружие и стоит жуткий алкогольно-табачный смрад. Своим сапогом майор вляпался в чью-то блевотину. Все свое чувство негодования на этот бардак и безобразие он выразил в отчаянном крике, срывающимся на визг:
- Подъем! Всем строиться!
Первыми на этот дикий вопль отреагировали старлей и прапор. Они вскочили и начали лихорадочно бегать и расталкивать подчиненных. Те поднимались с трудом, не совсем понимая, где они и что случилось. Федьку снова затолкали в кутузку. Постепенно все построились. На помятых воинов было страшно смотреть.
- Это что у вас тут происходит, баны вро, вы что тут все с ума посходили, идиоты?! – орал майор, - вы у меня теперь будете все сидеть, но только не здесь, не на «губе», это вам жирно будет, а в тюряге! Уж это я вам гарантирую! Так, начальнику караула привести все в порядок и написать подробную докладную обо всех безобразиях, которые тут произошли.
В пять минут был наведен порядок, выставлены посты, все помыто и начищено. Как будто и не было ничего – стоило поднимать столько шума…
Прибежали на «губу» из «деревяшки» начальник штаба майор Зинин и замполит майор Кухаренко. На солдат в карауле смотрят «волком», ничего не говорят. Закрылись со старлеем и прапором в кабинете и, видать, выясняли все детали происшествия, читали им мораль-басню и думали что делать? Старшина из казармы прискакал – ему тоже надо. Увидел Ивана и говорит:
- Вот всегда ты, Белов, замешан во всех происшествиях, не кажется ли тебе это подозрительным?
- Я, товарищ старшина, просто живу жизнью подразделения, - отшутился Иван.
Оставшееся до конца караульной службы время прошло без происшествий. Правда, все переживали - ждали решения своей судьбы и гадали, как их накажут?
Все разъяснилось на построении после завершения караула.
Старлей обратился к солдатам:
- Все что тут произошло, забудьте как страшный сон. Никому об этом случае не распространяться ни слова, а то только себе хуже сделаете. Понятно? Свободны…
- Все ясно. Решили это дело замять. Если дать ему ход, то ой скольким бы чинам не поздоровилось. Вооруженный караул перепился – это тебе не шуточки, - подумал Иван. – А теперь прямо камень с сердца упал, вот повезло-то!
Хоть герои караульной истории и дали подписку о неразглашении, но в казарме все кореша уже были в курсе. То, что знает старшина – знают все!
- Что же это вы, гады, сами пили, а нам не могли хоть один чайничек винца в казарму притащить? – с претензией к Ивану и Славке выступил Ромка.
- Да если бы мы еще и казарму к пьянке подключили, тогда бы нам всем точно пришел каюк. Так что вы уж нас извините, ребята…
Информация