Почему сместили сроки реализации госпрограммы вооружений?
Как уже успели сообщить российские информационные агентства, российский Минфин и Министерство обороны договорились о смещении сроков финансирования определённой части госпрограммы вооружений. Теперь тот сегмент производства, который должен был оказаться профинансированным и принести плоды в 2014-2016 годах, будет профинансирован со всеми вытекающими в 2017-2018 годах. Представители военного ведомства сразу же обратили внимание на то, что, дескать, общий итог программы от такого смещения сроков будет подведён не позднее 2020 года, как говорилось и ранее. Мол, внутренний крен программы на более позднике сроки на общих результатах (а результаты – это обновление военной техники и вооружений не менее чем на 70%) никак не скажется. Конечно, на представителей Министерства обороны за такое решение можно было бы навесить всех собак, заявив, что там тянут резину, сдвигая сроки и не желая принимать активное участие в выполнении государственной программы. Однако виноваты ли в этом чиновники от главного военного ведомства страны и только они – вопрос достаточно спорный. Дело в том, что передвижение сроков – это явно не от лучшей жизни. В Минобороны прекрасно понимают, что при том уровне материально-технического и кадрового оснащения производственных предприятий, который проявляется сегодня, реализовать амбициозные планы в сжатые сроки, к сожалению, вряд ли получится. Конечно, можно приезжать на предприятие, махать шашкой, бить кулаком по столу, материть слесаря или сварщика за то, что вовремя не смогли справиться с поставленной задачей, но не только в слесарях и сварщиках проблема.
Носит эта проблема очевидный системный характер. Когда всё те же производственные предприятия и их объединения годами разваливали и морили тотальным недофинансированием, то работать на них либо остались самые закоренелые энтузиасты, либо стали люди, которые попали на производство по некоторому недоразумению. Нет – сегодня ситуация, безусловно, стала выправляться. На предприятия стали приходить квалифицированные специалисты, появилась молодёжь, но тот кадровый и технический провал, который наблюдался с момента распада СССР преодолеть за 1,5-2 года невозможно по определению. Да и как преодолеть, если тот же слесарь на оружейном заводе в среднем получает 15 тысяч рублей, а заводской топ-менеджер – в 30 раз большую заработную плату. Прервавшаяся связь трудовых поколений – это момент с явно негативной окраской, которой даже и сиюминутными финансовыми вливаниями не выправить.
Перенос сроков реализации одной из частей государственной программы вооружений демонстрирует проблемы системного характера. Слишком уж длительный период времени на эти проблемы закрывали глаза, теша себя надеждой, что у России в мире не осталось противников, а значит, и обновление военной техники – от лукавого. Потерянное время привело не только к тому, что военно-технический парк устарел на 80-90%, но и к пониманию того, что имеющимися производственными мощностями обновить его, что называется, одним мизинцем левой руки вряд ли получится. Мизинцем попробовали – не получилось, всей левой рукой попробовали – тоже работа не пошла. О! Да тут нужно поднажать по полной программе, - на том и порешили.
Конечно, можно было никакие сроки не сдвигать – просто глупо вбухать деньги в предприятия, которые сами ещё нужно довести до определённой кондиции, а затем кричать на всех углах о том, что парни должны справиться. Но при всей возможной работоспособности тех, кто непосредственно сталкивается с реализацией программы, справиться без наличия достойной технической и кадровой базы просто невозможно. Можно биться головой об стену, призывать всех святых, но нужно же быть хоть немного реалистами. Сроки – это, конечно, хорошо, но и технический потенциал тоже важно иметь в виду.
Так почему же изначально наше руководство об этом не подумало? Да подумало, подумало, но только обещания, часто ни на чём не основанные, это болезнь любого руководства. Сначала – яркие лозунги о том, что программа будет реализована тогда-то, ибо в неё вкладываются триллионы, а затем начало долгих и мучительных раздумий, что даже триллионы иногда не спасают от нерешённых в своё время проблем. Сегодня ясно одно: триллионы есть, но вот куда их направить, причём направить так, чтобы они заработали – раз, не осели ни у кого в кармане – два, позволили развивать производство – три, стали финансовой базой для получения новой военной техники – четыре, это пока нерешённые вопросы.
Безусловно, хочется верить, что если программа не способна заработать в 2014-16, то в 2018 она заработает точно. Но для этого нужно уже сегодня не ставить сроков, а начинать работу. И работа эта заключается не только в обслуживании определённого производственного комплекса (отдельно взятого), а в развитии всей системы. Система – это долгий путь: с молодых ногтей (от студенческой скамьи) до опытного сотрудника, до радеющего за своё дело руководителя предприятия.
Обновление военной техники на 70% к 2020 году должно тянуть за собой сразу несколько сфер.
Это и создание качественной образовательной среды, которая не просто варится в собственном соку, а имеет возможность опираться на практические варианты применения знаний и умений выпускников (практическое – это значит на реальных развивающихся предприятиях, а не в виде документов с липовыми печатями о прохождении производственной практики студентом, который на деле не может отличить лопаты от штангенциркуля).
Это и новое заводское оборудование, которое тоже ещё нужно где-то взять. Пусть первоначально и за рубежом, но что же делать, если на многих заводах люди работают ещё на советских токарных станках, которые были собраны ещё на заре хрущевской «оттепели». Станки, конечно, хорошие, крепкие – никто не спорит, но можно ли на станке с полувековым стажем обновить военно-технический сегмент в XXI веке?.. Вопрос риторический.
Это и качественная кадровая работа. Не та работа, при которой руководитель предприятия вынужден набирать людей на производственные мощности буквально с улицы, без опыта работы, без профильного образования, а работа, когда за достойный профессиональный труд платятся достойные деньги.
В общем, смещение сроков – это тот процесс, который зрел давно. Он был буквально заложен в программу изначально. Но при всех негативных сторонах и здесь просматривается зерно позитива: в Минобороны не побоялись заявить о том, что программа не может быть реализована в первоначально поставленные сроки по упомянутым причинам. А ведь, как это часто бывало, могли бы и смолчать – получить от Минфина деньги, отправить их в трубу, а потом долго объяснять, почему в войсковых частях вместо новых танков и БТРов стоят старые, покрашенные свежей краской… Есть и ещё один момент позитива: если сроки решили сдвинуть и объявить об этом общественности, значит, системная работа действительно ведётся – трудно, со скрежетом и лязгом, но ведётся. Ведь в противном случае, ни о каком смещении сроков мы бы и не узнали: мол, деньги освоены, техника сделана. Где она? – спрашиваете. – Проходит обкатку на сверхсекретных полигонах…
Информация